Кирилл не мог признаться, как ему обидно. После разговора с сестрой он поехал к отцу пожаловаться. Кирилл потом пожалел, что поехал, потому что отец, мало того, что говорил с ним на пороге, но и в ответ на рассказ, раздражённо проговорил:
– Вечно у тебя все не так! Вот мой приемный сын! Он по жизни летит. Не то, что ты!
– Я рад за него, – сухо проговорил Кирилл.
Отец зло сощурился, видимо, ожидая иного. Лицо Кирилла, невероятно похожего на мать, не дрогнуло, и отец, желая хоть как-то возвыситься над ним, процедил:
– Я что-то не понял, тебе опять деньги нужны?
Кирилл хмыкнул.
– Видимо, ты слышал только то, что хотел.
– А-а! Так ты про эти её колдовские штучки?! Ты радуйся, что она ничего не подарила! Может это и хорошо, ведь у неё в роду были сплошь колдуны. Реальные! Может нам, мужикам, это опасно носить. Если это всё, то прощай! – а на другой день отец позвонил сам. – Приходи в Загородный парк, поговорим! Это важно.
Кирилл встретил его у входа и удивился, отец буквально за день скукожился и постарел. Отец с ног до головы осмотрел сына, и Кирилл выразительно постучал пальцами по дорогим часам.
– Что у тебя случилось?
– Хм… В мать пошёл, умеешь гоголем ходить. Не думаешь, что твоя мать мне позвонила? – Кирилл, молча, развернулся и пошёл к остановке. Отец крикнул вслед. – Да ладно! Сморозил глупость!
Кирилл остановился и, усмехнувшись, спросил:
– И что дальше?
Отец, странно озираясь, пробормотал:
– Ты вот что, скажи ей, что молчать буду. Пусть только простит!
Оторопев от этих слов, Кирилл попытался ему пояснить:
– Как я скажу? Она в монастыре. Я даже не знаю в каком.
– Нет! Она ушла из монастыря. Моя жена видела, – он воровато отвёл взгляд.
Они разошлись, не прощаясь. Кирилл заметил, что отец всё время озирался. Ему стало грустно и любопытно.
Вечером он рассказал об этой встрече сестре. Сестра так же, как и он, ничего не знала, а Кирилл почувствовал, что мать в городе. Он на другой день поехал искать её. Теперь всё свободное время он тратил на её поиски, ходил по любимым местам, где они гуляли когда-то в детстве, иногда туда, куда вдруг его потянуло, расспрашивал знакомых. Никто не знал, где она живёт, но он был уверен, что найдёт, и нашёл. Встретил, её в парке, она гуляла с седым, грузным мужчиной.
Сын не мог признаться, что был потрясён. Он с трудом её узнал. Эта невероятно красивая, молодая, но седая женщина вызвала в нём странную боль понимания, что жизнь матери с отцом разрушила её, и он, мepзaвeц, тоже приложил к этому руку. Получалось, что мать стала прежней, как только уехала от них. Робея от сделанного открытия, Кирилл подошёл к ним.
– Привет! Видишь, я нашёл тебя?!
Он душой притронулся к тому, что сам назвал «Стеной». «Стену» возвёл он, мать только защищала её. Он при ней цинично говорил о роли женщины: рожать и прислуживать, требовал денег и не замечал, что укладывал кирпичи в эту «Стену».
С каждым посещением «Стена» росла в высоту и толщину, он чувствовал это и ничего не мог поделать. Кирилл тогда всё время рассказывал матери об успехах отца на поприще новой семейной жизни, обвинял мать в том, что она не ухаживала за собой, уверяя её в том, что именно поэтому отец изменил ей. Твердил, что она неправильно себя вела. Он этими разговорами пытался пробить брешь в «Стене».
Мать никогда не спорила с ним. Всегда была дружелюбна, переводила разговор на жизнь сестры, болтала о внучке. Вот и теперь… Она вернулась, а «Стена» стояла по-прежнему нерушимая и могучая.
Кирилл, изнемогая без душевного тепла матери, изо всех сил ударился в «Стену».
– Тебя долго не было! Заметила, что я изменился и стал сильнее?
– Неужели? – мягкий голос, выразил всю степень её недоверия.
– Мне кое-что надо, – он не знал, как ей рассказать, что видит «Стену».
– Что, опять за деньгами пришёл? – мать печально улыбнулась. – А теперь для чего? Ты же вроде не нуждаешься!
«Стена» стояла нерушимой, и Кирилл, сжавшись, опять ударился об неё.
– Я искал тебя по просьбе отца, – и сам удивился от того, что сказал. – Отец просит прощения за то, что ляпнул!
Мужчина брезгливо поморщился, а мать криво усмехнулась.
– Передай, что я ничего не делала, а просто забрала своё. Пусть не придумывает лишнего!
Говорить было не о чём. Бессмысленно спрашивать о её здоровье, когда и так всё видно, извиняться – низко. Боль от совершенной подлости ударила так, что закружилась голова. Он закрыл глаза и мысленно закричал: «Мама, убери Стену! Пожалуйста!», и не увидел, как вздрогнули мать и сопровождающий её мужчина. Спустя мгновение Кирилл привычно натянул на лицо маску беззаботности. Он натянуто улыбнулся.
– Ладно, так и передам. Ну, пока-пока! – и, помахав рукой, отправился к отцу, случайно поймав конец фразы, сказанной мужчиной его матери.
– Я повторяю, защита нужна.
(Кому защита? Неужели от меня?) Кирилл опять зажмурился от обиды и чуть не воткнулся носом в фонарный столб. Оглянулся. Мама и сопровождающий её мужчина неспешно шли, не оборачиваясь по аллее. Кирилл вбился в автобус и направился к отцу. Поднявшись на второй этаж к новому жилищу отца, он был ошарашен тем, что тот, стоя в дверях, неприветливо спросил:
– Что припёрся? – Кирилл удивился, ведь тот сам попросил его об услуге. Он никогда не бывал в квартире отца, да и сейчас не рвался, а отец, стоя в дверях, каркнул. – Ты что, язык проглотил?
Кирилл угрюмо осмотрел его. Обнаружил, что не заметил в прошлый раз обвисшие щёки, растущий животик и лысину.
– Вообще-то, я только передать хочу! Ты же сам просил. Мама ничего тебе дурного не делала. Сам знаешь, если она это сказала, то это – правда.
– Чёртова ведьма! – отец захлопнул перед изумлённым сыном дверь, но опомнился и выскочил. – Прости, сорвался! Непруха по жизни. Знаешь, Кирюха, не пpocpu её! Мы ведь, что имеем, не храним…
– Ты что?! Я ещё хуже, чем ты! – угрюмо «утешил» его сын. – Ты раз предал, когда было трудно, а я… Я всё время предаю. Она не простит!
– Она всегда жила, как хотела, хоть и говорила… – отец замолчал и захлопнул дверь.
После этого разговора Кирилл метался всю ночь без сна и вспоминал, что вытворял тогда. Ведь после больницы он иногда заходил к матери, чтобы вдохнуть воздух детства. Когда всё было хорошо, и он был удачлив и любим. Она слушала его, пыталась возражать, тогда в следующий раз он приходил пьяным, чтобы сделать ей больно.
Все последующие дни и недели после этой встречи с матерью Кирилл непрерывно доказывал ей свою успешность: знакомил с приятелями, коллегами, своими девушками, своей квартирой. Наконец, он попробовал торкнуться в душу матери, которая жила теперь в крохотной квартирке, но… «Стена» стала ещё мощнее.
Он не понимал, почему?! Она же не знала, что он многого достиг через постели женщин, и значит «Стена» должна стать... Тоньше что ли! Ну и что, что он так достиг благополучия? Теперь-то он изменился! Ведь давно женщины, все без исключения, его обожали. Все!
Знакомые были потрясены его успехами, кроме матери, которая на банкете в честь его очередного повышения, подошла к нему и прошептала, знакомое:
– Прости меня, мальчик! Прости!
Кирилл догадывался, что не может стать прежним из-за воспоминаний о предательстве бывшей жены.
Тогда решил морально уничтожить ту, которая его сломала. Стараясь, чтобы никто не понял этого, он узнал всё о Настеньке – «Нежном Цветочке» и обнаружил, что у неё уже есть новая жертва – богатый и успешный бизнесмен.
Кирилл познакомился с новым избранником бывшей жены, Сергеем, и сразу увидел в нём сильную и незаурядную личность. Он не понимал, как тот общается с такой негодяйкой, как Настенька, потому что был убеждён, что Настеньке нужны только деньги Сергея. Понаблюдав за Сергеем, Кирилл неожиданно увидел в нём то, что не имел сам – душевную щедрость, и решил стать его другом.
Успешный, окружённый такими же, как и он, яркими и успешными женщинами и мужчинами, щедростью, прямотой и дружелюбием Кирилл буквально околдовал Сергея. Познакомил Сергея с матерью и сестрой, тот был очарован его родственниками и ошарашил Кирилла, заявив, что завидует ему, и всю жизнь мечтал о такой семье, так как сам сирота. Теплота, с которой Сергея встретили мать и сестра взбесили Кирилла, и он решил наказать Сергея, чтобы он знал какими, бывают женщины. Зная свою Настеньку, как облупленную, он показал её натуру. О её выкрутасах ему рассказывали некоторые дамы, кому она навредила. Она же всегда была очень завистливой, просто раньше он этого не видел. Кирилл всё рассчитал, и постарался привезти Сергея к знакомым, где та развлекалась. Однако тот отмахнулся от увиденного, как от комара. А когда Сергей простил невесту, застав полуголой с парнями, Кирилл всерьёз забеспокоился о судьбе друга, теперь он воспринимал Сергея только так.
На другой день после происшествия с «Нежным Цветочком» он приехал в гости к матери и обдумывал: как нанести удар, но так, чтобы не сломать друга. Неожиданно мать села рядом и обняла его за плечи.
– Прости её! Попробуй отпустить всё, что накопилось в твоей душе. Ведь она так похожа на тебя!
– Это чем же? – он содрогнулся от возмущения.
Мать печально улыбнулась.
– Ты ведь любишь только себя! Она тоже. Сергей же любит её! Не разрушай это. Любить – это отдавать! Ни ты, ни Настя этого не умеете.
– Это ты виновата, что не научила меня любить! – выдохнул сын и опять налетел на «Стену».
– Неправда! Ты не захотел научиться, но ты ещё сможешь!
– Серёгу жалко! Он же не знает, какая она. Он же сломается! Вот я размажу эту дрянь и уж тогда кого-нибудь полюблю! – зло прорычал он, и подумал, что пусть стоит эта чёртова «Стена»! Хорошо хоть не увеличилась!
Мать положила свою руку на его, как делала раньше в детстве.
– Не делай этого! Настя из рода Виперсов, они умеют многое. Они очень мстительны и опасны. Я, пока ты лежал в больнице, всё выяснила. К сожалению, слишком поздно. Прости, сын!
– Ты меня удивила! Сама-то не прощаешь обиды! – он заглянул ей в глаза и поёжился, в них клубилась мгла.
– Это другое. Забудь и живи! Так ты отомстишь сильнее. Живи и люби! Для таких, как она, чужое счастье непереносимо!
Это было, что-то новое. Кирилл оскалился, хотел возразить, и увидел на экране компа у матери какой-то рассказ.
– Что это? – равнодушно спросил он.
– Повесть.
– А-а! Не умеешь жить, так других учишь? – он увидел брешь в «Стене», вызванную её беспокойством, и тут же стал бить туда, чтобы прорваться.
Оказалось, что хорошо действовало на него самого, не подействовало на «Стену», она не дрогнула. Типичная история про Моську и слона.
Мать дружелюбно улыбнулась.
– Я зарабатываю на жизнь рассказами.
Он с горечью посмотрел на неё. Почему она не влепит ему пощёчину? Почему? Неужели она думает, что он посмеет замахнуться в ответ. Вспомнил слова того мужчины и съёжился от душевной боли. Неужели душа матери навсегда закрыта для него? Странная тень промелькнула в глазах матери. Обида опять захлестнула его, и он привычно нанёс удар по «Стене».
– Хорошо вы бабы устроились! Расставляете ноги, а потом пишете о Великой любви, а мы, мужики, отдуваемся от ваших фантазий.
Мать погасла, и броня печали окутала её. Он с ужасом увидел, что «Стена» приобрела ещё один ряд кирпичей.
– Ты ещё полюбишь! Я уверена в этом. Настенька – просто ошибка!
– Да ладно тебе! При чём тут это?! Просто вы, бабы, свои желания пoтpaxaтьcя, романтически называете любовью, а мы здоровой физиологией.
Всё бесполезно! «Стена» несокрушимо приняла его удары. В глазах матери застыла холодная пустота космоса. Ненависть в нём заклокотала так, что он испугался. Ведь он был готов хамить, орать. Кирилл встал и уколол её на прощание:
– Прости, что помешал творить сказочное счастье. Мне пора в реальный мир, – и отправился на работу.
Через несколько дней его встретил Сергей и попытался поговорить, скрывая переживаемую боль. Кирилл криво усмехнулся. Что ему была эта защита, если он привык штурмовать «Стену»?!
Ненависть – хороший учитель! Кирилл, не говоря ни слова об инциденте, свидетелем которого он стал и, к которому изысканно приложил руку, выслушал Сергея, который скрывал боль, рассказывая о напитках.
– Нет и нет! Все ты врёшь! – Сергей сжался, а Кирилл захохотал. – Все эти вина, так себе, чтобы ты там не прочёл. Вот коньяк – всем напиткам король. Но! Мы с тобой его пить не будем, а пойдем потратим калории.
Он утащил друга в фитнес-центр. Сергей, как выброшенный котенок, потерся душой о его слова про коньяк и якобы понимание произошедшего.
Всё стало по-старому. Они проводили почти всё свободное время вместе: тренировки, концерты, катание на моторках. Иногда они всю ночь напролёт болтали о книгах, потому что были из того поколения, которое любило читать. Их окружали яркие, весёлые и нежные девочки, которые видя состоятельных парней, с готовностью раздвигали ноги.
Сергей удивлялся своему другу. Кирилл был интересен всем, но упорно избегал серьёзных отношений с девушками, которые, однако, принимали его таким, как он есть. Более того, они обожали его, считая таинственным. Сергей заметил, как только кто-нибудь из девушек начинал претендовать на роль единственной, Кирилл расставался с нею. Правда он всегда уходил так, чтобы не было обид и скандалов, видимо, поэтому все его обожали. На вопросы друга об его отношении к женщинам Кирилл отшучивался, но однажды, сорвавшись, прорычал, что в этом мире не существует любви для него.
После этого разговора Кирилл избегал друга несколько дней, зализывал брешь в своей собственной броне, чтобы туда не смогли поникнуть всякие глупости типа: нежность, доверие, привязанность. Он ещё не отомстил.
Сергей звонил и терялся от холодного «Занят, увидимся позже». Через неделю Кирилл встретился с Сергеем и утащил друга на какую-то вечеринку, познакомив с кучей нужных людей.
– Объясни, что я сделал? Ты ведь неделю бегал от меня, как чёрт от ладана?! – волнуясь, спросил Сергей.
Тогда Кирилл впервые приоткрыл свою душу другу.
– Давай никогда не будем говорить о любви! Никогда! Просто я не хотел гавкать на тебя.
Кирилл говорил отстранённо, но что-то в его глазах заставило Сергея прекратить расспросы. Однако бывшая жена Кирилла была его невестой, и ему надо было понять, почему они расстались? Он бы на месте Настеньки никогда не оставил такого человека, как Кирилл.
В силу особенности характера Сергей решил разобраться. Он нашёл бывших друзей-однокурсников Кирилла, но те так разговаривали с ним, что Сергей ничего не узнал. Он был умён и понял, что это не просто не желание однокурсников говорить о жизни Кирилла, а запрет. Он немного изучил Кирилла и знал, что когда тот шёл к поставленной цели, то становился жёстким и опасным, и значит, это сам Кирилл запретил любые разговоры о нём. Однажды Сергей прямо ляпнул одному из знакомых об этом, а тот криво усмехнулся.
– Серый, я вообще удивлён, что ты можешь с ним дружить! Понятно, Кирилл, кого угодно очарует, даже мужиков, но дружить… – он пожал плечами. – Это трудно объяснить, но поверь, любой будет опасаться того, кто восстал из мёртвых.
– Не понял!
– Кирилл, когда вышел из больницы, сильно изменился. Он вообще стал незнакомым для всех человеком. Он общается с прежними знакомыми только по необходимости. А что ты, собственно, всех спрашиваешь? Спроси Настюшку! Уж кто, как не бывшая жена, знает о нём! Между прочим, это он ей ник придумал – «Нежный Цветочек»
– Прости и забудь! – Сергей расстроенно засопел. – Не думай, что я спрашивал от недоверия. Просто Кирилл что-то в последнее время мрачный.
– Эх, жаль ты не видел его до больницы! – больше бывший однокурсник ничего не сказал, но интонация резанула по нервам Сергея, видимо тот знал другого Кирилла.
Всё вроде было по-прежнему, но Сергей становился всё мрачнее, иногда на вечеринки он приходил с Настенькой и напряжённо смотрел на взаимоотношения бывших супругов. Однако Кирилл был всегда корректен и избегал даже прикоснуться к «Нежному Цветочку». Сергей понял, что Кирилл навсегда вычеркнул её из своей жизни.
Продолжение следует...
Предыдущая часть:
Подборка со всеми главами: