Утро в семье Архиповых началось стандартно с телефонного звонка матери.
– Привет, ма. Я ... ну что ты ... зав ... нет ... да... нет ... Эта... но ... все-таки ... мысль ... Нет ... хорошо ... у меня ... я понимаю ... пока.
– Мама звонила? – ехидно спросил муж Тамару. - А чего она хотела, потому что ты даже не успела заплакать.
– Ничего, она, как всегда, обиделась, что я ей не звоню, что она меня вообще не видит. А когда мы ее навещаем, то заскакиваем на пару секунд. Она чувствует себя одинокой и заброшенной. А ещё сказала, чтобы я не обманывала себя тем, что у меня есть дети и муж. Потому что моя старость будет выглядеть так же, как её, – вздохнула Тома, потому что ей действительно было очень жаль мать.
– А ты, плохая дочь, хоть помнишь, когда звонила матери в последний раз? Вспомни, дорогая – не унимался Кирилл.
– Вчера, – призналась Тамара.
– Сколько раз?
– Два. Утром во время перерыва на работе и вечером перед сном. Но ведь этого недостаточно. Мы должны ехать к ней. Быть с ней. Она так плохо переносит одиночество. С тех пор, как отца нет, она постоянно висит на телефоне.
– Мы и так постоянно ее навещаем. Я напоминаю, что мы делаем это раз в неделю и всегда помогаем ей пополнить холодильник, разве этого мало?
– Но, может быть, нам стоит бывать у неё почаще? – вздохнула "плохая дочь".
– Милая, ты стараешься изо всех сил. Помни, твоя мама-манипулятор, – Кирилл прижал жену к себе.
– Ты так говоришь, потому что она тебе не нравится.
– Я так говорю, потому что знаю её. То же самое, впрочем, утверждал твой папа, ангельского терпения человек. Она просто любит заставлять своих близких чувствовать себя виноватыми. Она преподносит себя больной, несчастной и никому не нужной. Когда я встретил тебя 20 лет назад, она уже сообщала всем, что почти калека, но ничего, всё ещё ходит и держится на ногах неплохо.
Она понимала, что муж, наверное, был прав, но ведь ему было легче. Потому что это не его мать была эмоциональной террористкой. Только Тамара знала, что способность манипулировать дочерью и мужем развилась у Ольги Вадимовны до совершенства. Знала, но не могла освободиться от материнского влияния.
Даже когда был жив отец, мать постоянно требовала от Томы бесконечного внимания. Всё было ничего, пока та не создала свою семью и не уехала. Казалось бы, их разделяло всего 150 км, но для неё это была целая вечность.
– Ужасно больна твоя мама. Чудо, что она жива и два раза в год мотается в санаторий, – издевалась подруга.
Но Тамар чувство вины не отпускало.
– У меня был ребенок, у меня была семья, а теперь я живу в пустоте, – подливала масла в огонь родительница.
После сегодняшнего звонка Тамара не выдержала и стала уговаривать мужа съездить к маме.
– Знаешь, я подозреваю, что при каждом нашем визите она красится, причесывается, красиво одевается. Наш приезд – для нее праздник. А мы нагрянем неожиданно и увидим, как обстоят дела на самом деле. Может она там совсем зачахла.
Вечером сели в машину и отправилась в путь Кирилл задумчиво рулил, а Тома в десятый раз рассказывала:
– Она всегда была другой. Она отличалась от сверстниц. У нее были планы, мечты, только беременность помешала им, и место, где она родилась... Она хотела стать оперной певицей. У нее был великолепный голос, а тут ребёнок. Не удивляйся, что она такая, какая она есть. Никто её не понимает. Я могу только догадываться, что он чувствует, живя в такой изоляции.
Муж только кивал головой.
Наконец добрались до родного города. Тома вышла раньше, потому что Кирилл поехал заправляться. Она шла к маме с измученной душой и головой, наполненной самыми страшными видениями. Боялась увидеть её в какой-нибудь старой одежде, несвежей, уставшей, скрючившейся в кресле перед телевизором. А больше всего её беспокоило, сможет ли она справиться с увиденным. "Наверное, её придется отвезти к нам. Скоро Ярик уедет на учёбу, и его комната будет свободна", – подумала, открывая калитку.
Вошла во двор. Прошла мимо усыпанных снегом грядок. Где-то на полпути она услышала знакомые звуки. "Паваротти, большая мамина любовь", - улыбнулась Тамара про себя, потому что это означало, что у мамы сегодня хорошее настроение. Она подошла к дому, посмотрела на крыльцо, которое отец когда-то построил, создав из него уютную застекленную веранду. И встала как вкопанная.
Сквозь занавески она увидела, как мать сидит за столом в компании пожилого джентльмена и двух дам её возраста. Они играли в карты. Тамара с любопытством подошла ближе. Мама визжала, как подросток, все смеялись и делали ей комплименты.
Вечно мёрзнущая Ольга Вадимовна сидела одетая только в футболку и шорты. "Интересно, что её так согрело?" – спросила сама себя "плохая дочь" и в тот же миг заметила на соседнем столике бутылку красного вина. Рядом стоял торт и тарелки, которые использовались только по случаю праздников.
– Дорогие мои, мы делаем перерыв, – распорядилась мать в какой-то момент. – в это время я всегда звоню дочери, – она подмигнула собравшимся, а благородной внешности мужчина поцеловал её руку. "Умирающая" покраснела, как девушка.
"Ну, это уже ни в какие ворота, мама!"- подумала Тамара и с ходу толкнула дверь, столкнувшись лицом к лицу с родительницей.
– Доброй ночи, – сердито бросила она всем, – тебе не нужно никуда выходить. Можешь сыграть свою сцену прямо сейчас. Давай? Что скажешь? На что будешь жаловаться сегодня?
– Но... это не так... – мать попыталась отдышаться, а потом, театрально схватившись за сердце, рухнула на стул. Но Тома была слишком зла, чтобы поверить. Тут в игру вступил таинственный обожатель, он бросился на защиту, как тигр.
– Что Вы делаете?! Вы же убьете её – рассердился он.
– Будьте осторожны, потому что она уже прикончила моего отца и вас тоже переживет, – сказав это, Тамара склонилась над матерью.
Та действительно побледнела, но долго не выдержала и слегка приподняла веки, чтобы убедиться, что дочка всё ещё здесь. А Тома еле сдерживалась, чтобы не устроить истерику. Она глубоко вздохнула, сосчитала до десяти и спросила:
– Почему ты постоянно притворяешься? Зачем тебе это? Все эти истории о несчастной жизни? Ты меня терроризируешь! Дети и Кирилл правы – я была глупой, веря тебе, но с сегодняшнего дня больше не буду.
Она потянулась за листом бумаги и ручкой, написала на нём свой номер телефона и протянула поклоннику.
– Позвоните, если она окажется в больнице. В противном случае, пожалуйста, не беспокойте меня, – бросила холодно и ушла.
Улыбнулась про себя и направилась к машине мужа. Впервые без чувства вины.