ЧАСТЬ I
ПОЛУНОЧНИКИ
1
Предполагалось, что пойдет настоящий дождь, и это могло бы помешать новогоднему "свинцовому" дождю. Но прогноз оказался неверным. Небо было сине-черным и ясным. И Рене Бэллард приготовилась к беспорядкам, расположившись на северной стороне трассы под прикрытием эстакады Кауэнга. Она предпочла бы быть одна, но приехала с напарницей, причем поехавшей неохотно.
Детектив Лиза Мур из отдела по борьбе с сексуальными преступлениями Голливудского участка была ветераном дневной смены и просто хотела побыть дома со своим парнем. Но в канун Нового года всегда нужно было быть во всеоружии. Тактическая тревога: все в отделе в форме и работают по двенадцать часов. Бэллард и Мур работали с шести вечера, и все пока было спокойно.
Но вот-вот пробьет полночь последнего дня года, и начнутся неприятности. К тому же где-то рядом находились Полуночники. Бэллард и ее неохотному напарнику нужно было быть готовыми к быстрым действиям, когда поступит вызов.
— Нам обязательно оставаться здесь? — спросила Мур. — Я имею в виду, посмотри на этих людей. Как они могут так жить?
Бэллард осмотрела импровизированные убежища из брезента и строительного мусора, которые стояли по обе стороны подземного перехода. Она увидела несколько костров для приготовления пищи и людей, копошащихся в своих скудных жилищах. Здесь было так тесно, что некоторые лачуги даже прижимались к передвижным туалетам, которые городские власти поставили на тротуарах, чтобы сохранить хоть какое-то подобие достоинства и санитарии в этом районе. К северу от эстакады находилась жилая зона с квартирами, выходящими на склон холма, известный как Делл.
После многочисленных сообщений о том, что люди испражняются на улицах и во дворах района, городские власти предоставили им переносные туалеты. Это было названо гуманитарной акцией.
— Ты спрашиваешь об этом так, будто думаешь, что все они хотят жить под эстакадой, — сказала Бэллард. — Как будто у них есть выбор. Куда они пойдут? Правительство дает им туалеты. Оно убирает их дерьмо, но больше ничего не делает.
— Неважно, — ответила Мур. — Это такое убожество — каждая эстакада в этом гребаном городе. Это просто третий мир. Люди начнут уезжать из города из-за этого.
— Они уже уехали, — заметила Бэллард. — В любом случае, мы остаемся здесь. Я провела здесь последние четыре новогодних праздника, и это самое безопасное место, где можно оказаться, когда начнется стрельба.
Несколько мгновений после этого они молчали. Бэллард уже подумывала о том, чтобы уехать, может быть, вернуться на Гавайи.
Дело было не в неразрешимой проблеме бездомности, охватившей Лос-Анджелес. Дело было во всем.
Город, работа, жизнь. Это был плохой год: пандемия, социальные беспорядки и насилие. Полицейский департамент был очернен, а вместе с ним и она. Ее оплевали, в переносном и буквальном смысле, люди, которых, как она считала, она защищала. Это был тяжелый урок, и чувство тщетности усилий навалилось на нее и засело глубоко в мозгу. Ей нужна была какая-то передышка. Может быть, разыскать свою мать в горах Мауи и попытаться восстановить связь с ней после стольких лет.
Она убрала одну руку с руля и прижала рукав к носу. Она впервые надела форму после протестов. И почувствовала запах слезоточивого газа. Она дважды сдавала форму в химчистку, но запах въелся в нее навсегда. Это было сильное напоминание о прошедшем годе.
Пандемия и протесты все изменили. Департамент превратился из проактивного в реактивный. И эти перемены как-то выбили Бэллард из колеи. Она не раз подумывала о том, чтобы уволиться. Так было до тех пор, пока не появились Полуночники. Они дали ей смысл.
Мур проверила часы. Бэллард заметила это и взглянула на часы на приборной панели. Часы показывали час, но, посчитав, она поняла, что до полуночи осталось две минуты.
— Ну вот, началось, — сказала Мур. — Посмотри на этого парня.
Она смотрела в окно на мужчину, приближающегося к машине. Было ниже 60[1] градусов, но на нем не было рубашки, и он придерживал рукой свои грязные штаны. Маски на нем тоже не было. Окно у Мур было открыто, но теперь она нажала на кнопку, закрыла и загерметизировала машину.
Бездомный постучал в окно. Они могли слышать его через стекло.
— Эй, офицеры, у меня тут проблема.
Они были в машине Бэллард без опознавательных знаков, но она включила проблесковые маячки на решетке радиатора, когда они припарковались в центре под эстакадой. К тому же они были в полной форме.
— Сэр, я не могу говорить с вами без маски, — громко сказала Мур. — Сходите за маской.
— Но меня обокрали, — сказал мужчина. — Эта сука забрала мое дерьмо, когда я спал.
— Сэр, я не смогу вам помочь, пока вы не наденете маску, — повторила Мур.
— У меня нет никакой чертовой маски, — сказал он.
— Тогда извините, сэр, — сказала она. — Нет маски — не спрашивайте.
Мужчина ударил кулаком в окно, и его кулак угодил в стекло перед лицом Мур. Она отшатнулась назад, хотя удар не был таким, чтобы разбить стекло.
— Сэр, отойдите от машины, — приказала Мур.
— Пошла на ..., — ответил он.
— Сэр, если мне придется выйти, вы поедете в округ, — сказал Мур. — Если у вас нет коронаровируса сейчас, там вы его получите. Хотите?
Мужчина начал уходить.
— Пошла на ..., — повторил он. — На ... полицию.
— Как будто я никогда не слышала этого раньше, — сказала Мур.
Она снова сверила часы, и Бэллард снова посмотрела на приборную панель. Наступила последняя минута 2020 года, и для Мур, как и для большинства людей в городе и мире, этот год не мог закончиться достаточно быстро.
— Господи Иисусе, может, переедем на другое место? — пожаловалась Мур.
— Слишком поздно, — ответила Бэллард. — Я же говорила тебе, здесь мы в безопасности.
— Только не от этих людей, — сказала Мур.
[1] По Фаренгейту, по Цельсию - 15°