Рецензия на «Вий» Гоголя
Весной далёкого 2009 года в Самарском Театре Драмы прошел спектакль, поставленный петербургским режиссёром Львом Стукаловым по мотивам легендарного произведения Николая Васильевича по пьесе современного автора Нины Садур.
В программку постановки вошли: костюмер и сценограф из культурной столицы Александр Орлов, композитор Эдуард Глейзер, хореограф Елена Ключарева, репетитор по вокалу Влада Филиппова, а также студенты Спб ГАТИ в роли гигимов (появившиеся лишь в сцене с панночкой-ведьмой в качестве подтанцовки под декорацией мрака — черным занавесом и финале спектакля) и дети (М. Аграфенина, М. Башаркин, В. Гвоздкова, М. Гришухин, С. Зорин, Д. Зуенкова, А. Самаркин, А. Фёдорова), тоже вышедшие на сцену только в конце постановки.
Уже само название спектакля «Панночка» невольно наводило на мысль о будущем несоответствии оригиналу повести, что довольно ярко отразилось в начале представления. Оно началось с середины произведения Гоголя. Режиссёр-постановщик привлёк зрителей определением жанра гоголевского творения как страшной истории в двух частях. Ничего жуткого не наблюдалось.
Спектакль предваряла музыкальная детская песня «Отдай моё сердце!» Пение ребят придавало ему необычную мелодичную грусть. Нина Садур передала сюжет практически полностью, оставив схожими с оригиналом только речь героев казаков Явтуха (Александр Амелин), Спирида (Олег Белов) и Дороша (Виталий Жигалин) о панночке-ведьме (Наталья Ионова), сказанную философу Хоме Бруту (Денис Евневич).
Хотя изначально оформление сцены (разбросанные по полу яблоки, тыква и арбузы, барабан), грозная музыка (в страшных эпизодах полёта ведьмы на Хоме и его на ней, во время чтения молитв по умершей панночке Брутом в церкви), а также традиционная украинская одежда показали яркий талант сценографа-костюмера вместе с композитором, их блестящую способность нарядом и музыкой (не только грозной, но и женским пением, звуками трели птиц, инсценировкой звука битья панночки философом) передать необыкновенный, своеобразный местный колорит, живость персонажей гоголевской повести, но всё это не придало постановки Садур оригинальности из-за резкого расхождения с текстом Гоголя.
Сюжет был изменён по композиционной хронологии, смешиваясь в своём временном порядке. Отсутствовали главные герои, что тоже являлось минусом спектакля: друзья Брута (богослов Халява, ритор Горобец), отец ведьмы-панночки богатый сотник и ректор бурской семинарии.
Содержание произведения Гоголя следующее: зарабатывая себе на хлеб пением и репетиторством детей у зажиточных, Брут с товарищами заблудился в степи и заночевал у панночки-ведьмы (она же сначала была старухой). В итоге она летала на нём и он избил её хлыстом до смерти, а потом по приказу сотника был направлен ректором семинарии читать по ней отходные молитвы три дня подряд в церкви. На третий день герой не выдержал и даже защитный круг не смог спасти философа от неминуемой гибели, так как он не послушал своего внутреннего голоса и посмотрел на страшного предводителя дьяволов — Вия.
В сценах с участием Спирида в первых двух частях постановки было заметно наличие комических элементов его эксцентричного поведения, что присуще самому актёру, судя по его выходу на поклон публике в финале спектакля. Это противоречило трагическому жанру повести писателя.
Страшные сцены постановки сопровождались детским закулисным пением (ритуалы отбора большого количества энергии ведьмой у Брута, заключающиеся в прикосновении к его голове).
В целом музыка гармонировала с сюжетом спектакля, прекрасно сочетаясь с действиями артистов.
Колорит придавала горилка, которую Дорош почти не выпускал из рук, галушки (угощение ими философа Явтухом в первой части), популярные старинные киевские песни, сабли с казацкой шапкой Спирида.
Актёры, исполнявшие роли Явтуха и Дороша, больше всех остальных по гриму, внешности и телосложению напоминали настоящих казаков (особенно Явтух), перенося зрителей на Украину тех времён (1835 год). По возрастной категории артист в исполнении Дороша не соответствовал настоящему молодому возрасту персонажа из «Вия».
Обе части постановки сопровождали сцены эмоционально-экспрессивного поведения героев (все они слегка били Спирида), а затем во второй части он уже дрался с Брутом для «разогрева» его после прочтения тем молитв и упадка сил на второй день по умершей панночке в церкви.
В речь персонажей режиссёр добавил новые фразы, не свойственные произведению (беседа в начале постановки казаков о вопросе наличия на земле чудес, а также их желание подсмотреть после сделанного вывода о «всех бабах-ведьмах», есть ли у Хвеськи хвост).
Самыми красочными, насыщенными, мастерски поставленными оказались ночные сцены полёта Брута на панночке и наоборот, где актёры проявили замечательную пластику танцевальных движений (они же явились лейтмотивом всего спектакля), инсценировка звёздного неба сияющими, падающими сверху конфетти и кульминация сюжета — падение в яму на третью ночь отходных молитв философа следом за ведьмой и соответствующее этому сценовое оформление (постепенное исчезновение Брута с панночкой вниз под сцену и выпускание оттуда дыма в необычном красном освещении, будто из настоящего ада).
В лейтмотиве постановки Садур встречались и эротические элементы (пластические танцы Брута с ведьмой), никак неуместные для пьесы.
Недостатком сценографа оказалось также отсутствие пейзажных деталей, а минус режиссёра-постановщика — сильно сокращенные философские размышления Хомы. Не хватало ещё и церковного оформления, защитного круга Брута от заклинаний панночки. Свечи почему-то появились лишь днём в эпизоде очередного застольного разговора казаков с философом.
В общем по ходу сюжета постановки были и ненужные беседы героев (Хомы с Хвесей о браке и детях; предложение Брута устроить драку своих друзей — богословом и ритором с Дорошем, Спиридом и Явтухом; ночь любви философа и Хвеськи). Все эти лирические отступления уводили зрителя от главной сути постановки.
Актёры сыграли спектакль очень искренне и талантливо. Главная его идея — показать колдовскую силу, неисчезающую и непобедимую на протяжении многих веков, а также вечную борьбу добра со злом, которая не прекратится никогда.
В повести Гоголя заметно противопоставление убийственной, опасной силы красоты умершей панночки с уродством предводителя бесов Вия, олицетворяющим собой образ вселенского зла.
Постановке Садур не хватило этого контраста и изображения зла (образ Вия: «взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь он был в черной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землёю ноги и руки. Длинные веки опущены были до самой земли»), которое лишь кратко упоминается в сценах «оживления» трупа панночки из гроба (декорация черного занавеса по его форме на середине сцены).
Главный акцент автор спектакля ставил на колдовских сценах с панночкой. Своей работой режиссёр хотел сказать аудитории о бессмертии магии как науки и неистощимом могуществе зла, царящего сейчас в стране, как и столетия назад (войны, несправедливость, равнодушие и жестокость людей).
А вам нравится театр? Какие постановки посещаете? Как относитесь в целом к черной магии и произведениям Гоголя? Верите эзотерикам, что есть сила бумеранга или уверены в безнаказанности зла?
Делитесь мнениями в комментариях и подписывайтесь на мой канал!
#рецензии#рецензия#обзор#обзоры#театр#спектакль#постановка#нина садур#гоголь#вий#литература#классика#искусство#театральное искусство#классические произведения#драма#драматурги#драматическое искусство#драматургия#магия#колдовство#эзотерика#actor#actoractress#actors#art#classic#classical#classicliterature#classics#culture#death#drama#dramas#dramatics#god#gogol#life#magic#performance#religion#review#reviews#show#shows#theater#theatre#devil#demon#satan#дьявол#демон#сатана#бог#религия