В октябре 1993 года в Берлине происходило нечто невероятное. В концертном зале «Аксель Шпрингер-Хаус» на Кохштрассе царило необычайное оживление. В этот вечер здесь должно было состояться феерическое шоу знаменитого американского иллюзиониста Дэвида Копперфилда, впервые приехавшего с гастролями в Европу.
Публика в зале была самая изысканная - дамы в роскошных нарядах, благоухающие дорогими духами, и холеные мужчины в смокингах с бриллиантовыми запонками. Ведь только очень состоятельные люди могли позволить себе билеты на магическое представление заезжей знаменитости, о чудесах которой ходили легенды.
И вот, после чарующей музыки и таинственного тумана, на сцене появляется он - сам маэстро, выступающий прямо из темноты в луч прожектора. Копперфилд выглядит безупречно. Он прекрасно сложен, несмотря на небольшой рост, с роскошной копной иссиня-черных волос, в белоснежной шелковой рубашке, узких черных брюках и лаковых мокасинах. Он напоминает эдакого франтоватого денди из преисподней.
С лукавым блеском в карих глазах и орлиным хищным профилем, Дэвид произносит вступительную речь, то и дело ослепляя публику фирменной белозубой улыбкой. Перебирая тонкими пальцами красную розу и иногда прикасаясь к ней губами, он говорит чарующим голосом, порой переходящим в завораживающий шепот. Зрители просто млеют. Копперфилд чертовски уверен в себе и магическом эффекте, который производит на людей.
Шоу начинается. Каждый трюк Дэвида сопровождается ритуальными танцевальными движениями самого иллюзиониста и его длинноногих ассистенток. После серии коронных номеров - «Танцующая роза», «Стена граффити», «Исчезающая девушка», наступает черед жуткого трюка с распиливанием Копперфилда. В зале начинается легкая паника и испуганные вскрики, но когда сияющий Дэвид вновь появляется на сцене целым и невредимым, публика взрывается овациями, скандируя: «Браво!», «Божественно!», «Невероятно!»
Во второй части представления маг по традиции приглашает добровольцев из зала, чтобы показать набор привычных, но неизменно эффектных фокусов - исчезновение часов, колец, содержимого карманов. Спустившись в партер, Дэвид внимательно всматривается в лица, выбирая самого простодушного зрителя.
И вдруг его взгляд падает на белокурую красавицу в одном из первых рядов.
«В тот миг, когда я увидел Клаудию, меня будто пронзило огненное копье, - признается позже Копперфилд. - Ее прекрасное лицо показалось мне знакомым. Пока я терялся в догадках, где мог ее видеть, она уже шла мне навстречу. Это мгновение было похоже на сказку. Казалось, нас соединила некая высшая магическая сила...»
Как только высокая эффектная блондинка поднялась с места, по залу пронесся шепот:
«Это же Клаудия, Клаудия Шиффер...»
Грациозно придерживая подол длинного платья, топ-модель проследовала за Дэвидом на сцену. Он сжигал ее пронзительным взглядом и громко шептал, так что слышали зрители из первых рядов:
«Не волнуйтесь, пожалуйста. Я оставлю вас в живых».
Конечно же Клаудия смутилась и даже покраснела от волнения.
Держа девушку за руку и обращаясь к залу, Копперфилд сказал:
— Если бы знал, что магия в Европе приводит красавиц в такой трепет, давным-давно переехал бы сюда жить.
А потом Дэвид каким-то непостижимым образом незаметно снял с руки Клаудии кольцо, браслет и золотую цепочку.
— Обратите внимание, дамы и господа! До пуговиц с бриллиантами на платье я предусмотрительно не дотронулся, - обратился он к публике. И, повернувшись к Шиффер, добавил:
— Надеюсь, вы понимаете, что сейчас находитесь полностью в моей власти!
Хоть в зале были сплошь сдержанные и хорошо обеспеченные снобы Берлина, Дэвиду и Клаудии удалось накалить атмосферу до предела. Дамы сидели раскрасневшиеся, мужчины расстегивали тугие воротнички рубашек. А когда Копперфилд галантно опустился на одно колено и припал губами к руке Клаудии, зрители просто загудели от восторга.
Еще бы - на сцене стояла потрясающе красивая пара. Всем было очевидно, что случайная встреча пробудила в обоих страстное волнение. Они смущенно улыбались, пряча друг от друга глаза. Любовь вспыхнула прямо здесь, на глазах у всех. Вот так чудо, какие уж тут фокусы!
Дэвид проводил Клаудию до ее кресла и вернулся на сцену заканчивать шоу. Когда представление было окончено и зрители устремились к выходу, к Шиффер, сидевшей с родителями, откуда ни возьмись подлетел странный молодой человек в костюме пажа.
Изящно поклонившись, он сообщил, что девушка с семьей приглашается на закрытую вечеринку «для своих», которую мистер Копперфилд устраивает прямо здесь сразу после представления. «Будут только самые близкие - коллеги Дэвида, пара фоторепортеров и вы...» - добавил посланник.
Клаудия, конечно же, согласилась! Едва она оказалась на сцене «Аксель Шпрингер-Хаус», в мгновение ока превращенной в роскошный банкетный зал, как к ней с распростертыми объятьями направился сам Дэвид. На губах его играла все та же дьявольски обаятельная улыбка, не сходившая на протяжении всего магического представления. Слегка ошеломленная таким напором, Клаудия краем уха услышала позади щелчки фотоаппаратов. Она вспомнила - «паж» же говорил о приглашенных журналистах.
— Простите мою неосведомленность, - произнес Дэвид, изобразив на лице гримаску наивного простодушия. - Оказывается, вы и есть та самая несравненная Клаудия Шиффер, о которой все говорят. Но поверьте, я вас не узнал. Даже представить не мог, что столь прекрасные женщины интересуются моей магией. Этот праздник - в вашу честь! Угощайтесь и отдыхайте.
Клаудия слегка пожала обнаженными плечами:
— О, вы даже вообразить не можете, какие жуткие муки я испытываю при одном только виде румяной жареной куриной ножки.
Дэвид вскинул брови:
— Так в чем же дело? Я дарю вам всё блюдо целиком!
— Вы с ума сошли, - вздохнула Шиффер, - я отказываю себе буквально во всем, чтобы сохранить фигуру. Если бы вы только знали, из чего состоит мой завтрак, аппетит пропал бы на неделю вперед!
Тут Копперфилд позволил себе вольность:
— Вы мне обязательно об этом расскажете, ведь очень скоро, кто знает, готовить его для вас может стать моей священной обязанностью...
Последняя фраза мага будто нарочно долетела до ушей репортеров - и на следующий же день все подробности вечеринки были в колонках светских новостей.
Но ни Дэвид, ни Клаудия, казалось, ничуть не смущались тем, что их общение проходит у всех на виду и каждое слово тщательно фиксируется журналистами.
—...я не могу есть печеные яблочки в сахарной пудре, кремовое банановое суфле и обожаемую картошку из «Макдоналдса». Это такая пытка! - продолжала сетовать Клаудия.
Дэвид прокашлялся. Улыбнулся. И... вынул из рукава... пакетик картошки фри! Шиффер даже вскрикнула от неожиданности. Гости обернулись и увидели довольного Копперфилда, протягивающего девушке вожделенное угощение.
— Можете спокойно это съесть, - заверил он Клаудию. - Я сделаю так, что все полученные калории исчезнут в никуда. Позову ангела, он унесет их за облака...
На следующее утро все газеты Германии писали о безумной любви, вспыхнувшей внезапно у всех на глазах между американским волшебником и немецкой супермоделью. Оставшуюся гастрольную неделю в Берлине Дэвид провел с Клаудией.
Они гуляли по улицам, смеялись, покупали воздушные шарики, катались на лодках и объедались сладкой ватой. Им не хотелось ни от кого прятаться, и они не заботились о том, что прохожие пристально на них таращатся. А когда Дэвид ловил такси, взмахнув рукой, на перекрестке останавливались чуть ли не все машины! Каждый водитель считал за честь подвезти влюбленную парочку.
Вскоре Копперфилду пришлось уехать, а Клаудию в Париже ждал подиум и Карл Лагерфельд с новой коллекцией. Они договорились не терять связь друг с другом. И уже через три дня после этого Шиффер с удивлением узнала из газет, что в бухте курортного Сен-Тропе на юге Франции пришвартовалась бывшая яхта Кеннеди «Honey Fizz», прибывшая через Атлантику.
Яхту украшали многочисленные розовые ленты с надписями: «Моей дорогой Клаудии от Дэвида». А тем же вечером девушка получила от портье отеля «Бристоль», где остановилась, конверт с авиабилетом и запиской: «Жду тебя. Дэвид».
Парижские журналисты тут же забросали бедняжку Клаудию вопросами, как она отреагировала на столь щедрый подарок. Шиффер сперва даже растерялась:
«Это настоящее безумие! Думаю, содержание такой яхты грозит мне полным разорением! Даже не знаю, что с ней делать...»
Сразу после показа Лагерфельда Клаудия устремляется в аэропорт, увлекая за собой целый шлейф репортеров. Подробности романа Копперфилда и Шиффер отслеживались прессой буквально по часам - обо всех их передвижениях, ужинах и свиданиях мгновенно становилось известно таблоидам по обе стороны океана.
Казалось, Клаудии безразлично столь пристальное внимание, что выглядело весьма странным. Ведь Шиффер всегда славилась категоричной неприязнью к «шавкам с блокнотами», как она однажды обозвала репортеров. Неприязнь возникла в памятное лето, когда папарацци удалось заснять Клаудию загорающей топлес на катере музыканта Питера Гэбриэла.
Впрочем, вполне вероятно, любовь настолько вскружила девушке голову, что она просто позабыла о своих строгих принципах касательно невмешательства прессы в личную жизнь.
Чудеса начались прямо в аэропорту Ниццы, где Клаудию ждал специально заказанный Дэвидом открытый красный кабриолет с темнокожим шофером. Заднее сиденье и багажник были доверху завалены алыми розами.
Когда Шиффер посетовала, что ей некуда положить сумку с вещами, водитель театрально поклонился, поднял указательный палец, затянутый в белую перчатку, и любезно произнес: «Сюда, пожалуйста». Клаудия готова поклясться, что между ее замечанием и его ответом не прошло и доли секунды, но этого хватило, чтобы... вместо красной спортивной машины с цветами оказался точно такой же автомобиль, но белый и абсолютно пустой внутри!
Пораженная столь нереальной метаморфозой, девушка застыла на месте, слегка приоткрыв рот и вытаращив глаза. Именно с таким неудачным выражением лица ее и сфотографировали вездесущие папарацци...
Белый кабриолет притормозил на идущей вдоль Средиземного моря Променад дез Англэ. Дэвид сидел на каменистом пляже, сняв узкие лаковые ботинки, и ждал Клаудию с одной-единственной розой в руке. То, что происходило дальше, можно смело назвать «шоу Копперфилда для одного зрителя».
Прогуливаясь по набережной, Дэвид то и дело доставал подарки для Клаудии из самых неожиданных мест - из-под скамейки, из кармана мирно дремлющего бомжа, даже из скинутой туфельки самой Шиффер. По его словам, это были «сущие пустячки» - бриллиантовые серьги-скорпионы, именная кредитка для мелких расходов, коллекционное платье от Версаче, миниатюрный вечерний клатч от Кристиана Диора...
Романтическое свидание закончилось в номере отеля «Ле Меридьен». В конспиративных целях Копперфилд забронировал сразу три комнаты на одном этаже, чтобы запутать поджидавших репортеров, которым так и не удалось разнюхать пикантные подробности встречи.
Правда, вскоре в прессу просочились слухи, будто ночь влюбленные провели порознь, поскольку Клаудия, дескать, «строго блюдет приличия и твердо решила остаться девственницей до свадьбы».
После знаменательных выходных на Лазурном берегу Копперфилд и Шиффер снова расстались, договорившись встретиться через неделю в Америке, в просторных апартаментах Дэвида на Пятой авеню в Нью-Йорке.
«Дэвид - редчайший человек. Возможно, лучший из всех, кого я когда-либо знала, - с восторгом рассказывала Клаудия в интервью. - Он постоянно смешит меня, дарит милые безделушки, каждую минуту показывает новый фокус. Знаете, какой из них мой самый любимый? Мы зажигаем свечи, и я заказываю Дэвиду свое любимое блюдо (каждый раз новое). И что вы думаете? Проходит пять минут (он говорит, столько нужно, чтобы по-быстрому его приготовить) - и в платяном шкафу обнаруживается... тарелка с дымящейся ножкой индейки или горячим мороженым! Гениально! Сколько ни пыталась разгадать этот трюк, у меня ничего не вышло - ведь нет же в шкафу потайной двери на кухню шикарного ресторана?!»
В Америке Дэвид с удовольствием развлекал возлюбленную. Он водил её в свои легендарные владения, музей и библиотеку магических искусств, где хранятся уникальные экспонаты: черновики и дневники Гудини, концертные костюмы немца Лафайета, реквизит англичанина Герца - перчатки, трость, засекреченные бумаги со сложнейшими фокусами, шелковые платки Буатье де Кольта и его загадочный кубик-головоломка, секрет которого до сих пор никто не разгадал... У Клаудии голова шла кругом.
Она будто попала в центр нескончаемого волшебного праздника, главным распорядителем которого был неотразимый, невероятно красивый, поистине всемогущий чародей Дэвид Копперфилд. Впрочем, от Клаудии у него, казалось, не было никаких секретов.
Например, Дэвид рассказал ей о своей пластике на и даже раскрыл секреты некоторых обожаемых ею трюков - полетов, исчезновения статуи Свободы, прохождения сквозь Великую Китайскую стену.
Конечно, Копперфилд не преминул предупредить Клаудию, что в мире, дескать, существует могущественная ассоциация магов - влиятельная структура, зорко следящая за тем, чтобы главные тайны магии не стали достоянием простых смертных. Разглашение фокусов является тяжким преступлением, за которое ассоциация строго карает, вплоть до физического устранения предателя.
Но Дэвид настолько доверяет любимой, что готов рассказать ей обо всем. Ну, или почти обо всем.
Клаудия не была наивной простушкой. Она прекрасно понимала, что обожаемый Дэвид - не настоящий волшебник, но его открытость, готовность пойти ради завоевания ее доверия даже на опасные откровения приводили девушку в восторг.
«Представляете, - взахлеб делилась она с журналистами, - он поведал мне такие секретные вещи! Теперь я знаю, куда во время шоу исчезает семидесятитонный вагон Восточного экспресса. В люк в полу! А сам вагон - специальная складная конструкция, воссозданная одной французской фирмой...»
Кстати, после подобного признания трюк моментально исчез из репертуара Копперфилда, и злые языки утверждали, что Дэвид намеренно «слил» секрет Клаудии, чтобы избавиться от устаревшего номера.
Когда Дэвид и Клаудия наконец решили пожениться, это стало главной сенсацией лета 1994 года. Они признались прессе, что уже присматривают домик на французской Ривьере. Клаудия также поведала журналистам, что однажды на берегу Средиземного моря она бросила в воду найденный камешек в форме сердца и загадала желание: «Никогда не расставаться с Дэвидом».
Долгожданная свадьба, окрещенная мировыми СМИ «самой красивой сказкой последних лет», регулярно откладывалась - сначала на месяц, потом на три, а затем и на целый год. «Сказочные влюбленные» никак не могли найти дом своей мечты, зато скупали недвижимость в разных уголках мира - каждый для себя.
Эти виллы и особняки как-то не очень подходили для совместной жизни. Например, апартаменты, приобретенные Копперфилдом в центре Милана, были рассчитаны строго на одного: крохотная кухня, большая гостиная с минимумом мебели, просторный зимний сад и спальня в стиле хай-тек, где кроватью служил железный ящик, напоминающий то ли гроб, то ли футляр для огромного музыкального инструмента.
А Клаудия тем временем продолжала с упоением делиться с глянцевыми журналами планами на будущее: уйти из модельного бизнеса, нарожать Дэвиду кучу детей, жить долго и счастливо у моря.
Идиллия рухнула в одночасье. Произошло это летом 1997 года. Мировые таблоиды печатают фоторепортаж Мэтью Барнса, «выследившего» влюбленных на отдыхе в Таиланде. На снимках Дэвид и Клаудия целуются и обнимаются под лучами экзотического солнца. Ничего необычного, если бы не случайная оговорка репортера, непонятно как просочившаяся в прессу, - оказывается, Барнс отправился в Таиланд... по звонку Гудрун Шиффер, мамы Клаудии.
И понеслось... Французский журнал «Пари Матч» публикует шокирующий материал, обвинив Копперфилда и Шиффер в масштабной афере. Якобы их случайная встреча была тщательно спланирована, срежиссирована и, главное, щедро проплачена! Никакого страстного красивого романа, от которого прослезились, кажется, все домохозяйки планеты, в помине не было!
Почему, зачем, ради чего? - сам собой напрашивался вопрос. Какой деловой интерес может представлять любовная связь? Оказывается, самый что ни на есть меркантильный - взаимный пиар на новой территории. Копперфилду нужен был европейский рынок, Шиффер - карьера в США. Внимание публики к обоим должно быть максимальным. Как просто!..
Холодные лаконичные документы, приведенные в статье, повергли общественность в удивление своим невозмутимым цинизмом, спокойным и педантичным подходом к сердечным делам.
Журнал опубликовал копии факсов от 21 и 27 сентября 1993 года, которыми обменялись Томас Цоймер, представитель Шиффер, и ассистентка Копперфилда Бриджет Экманн. Присутствие Клаудии на шоу Дэвида, продолжение общения на афтепати с импровизированной фотосессией - все было отработано до мелочей.
Цоймер требовал для своей клиентки и ее родителей билеты первого класса «Нью-Йорк-Берлин» авиакомпании «Дельта», люксовые номера в отеле высшей категории, лимузин с водителем для передвижений по городу, личного телохранителя, VIP-места в партере на представлении Копперфилда.
Гонорар Клаудии за услуги составил 35 000 немецких марок плюс 20% комиссионных ее агенту.
В переписке также фигурировал контракт, подписанный Шиффер в декабре 1993-го, - так называемый «Контракт на любовь». Согласно ему, Клаудия обязалась на публике создавать и поддерживать имидж счастливой невесты мистера Копперфилда. Для чего была готова на любые фотосессии (как официальные, так и якобы случайные папарацционные снимки в людных местах), во время которых должна принимать соответствующие позы.
Соглашение содержало особую ремарку: исполнение данной роли не налагает на «актеров» никаких моральных уз и взаимных обязательств, а посему ни при каких обстоятельствах не должно подразумевать, в частности, подлинной интимной близости. Контракт между «нанимателем» и «исполнителем» мог быть расторгнут по желанию любой из сторон при письменном уведомлении за три месяца.
В документе имелись и вовсе абсурдные пункты: каждый нежный наклон головы, каждое объятие и прикосновение, совместный шопинг в центре Рима, Парижа или Берлина, не говоря уж об участии Шиффер в шоу Копперфилда или романтическом отпуске - все имело денежный эквивалент в немецких марках.
Первым на скандальные разоблачения в прессе отреагировал личный режиссер-постановщик представлений Копперфилда, канадец Гарри Улетт: «В том, что все появления госпожи Шиффер с Дэвидом оплачены по контракту, нет ничего криминального. Она ведь очень дорого стоит, ее время буквально на вес золота. В США привычно прибегать к помощи звезд в рекламных и пиар-целях. Но поверьте, контракт между Копперфилдом и Шиффер не предполагал, как бы это сказать, непредвиденных обстоятельств. Сюрпризов сердца, что ли! Никто из нас, включая Дэвида с Клаудией, не мог представить, что эта рекламная акция закончится безумным любовным увлечением. Да-да, они действительно влюбились друг в друга! Их отношения развивались у меня на глазах - Дэвид и Клаудия всегда проводили вместе ночи в гостиницах, украдкой целовались за кулисами, когда их никто не видел. Порой даже у меня голова шла кругом - настолько тесно переплелись контрактные обязательства и реальные чувства, где игра за деньги, а где искренняя страсть - различить было решительно невозможно».
24 июля 1997 года Дэвид Копперфилд подает в Верховный суд Лос-Анджелеса иск на французский журнал на сумму $30 млн, называя публикацию лживой и клеветнической. Хотя по неофициальным данным мотив обвинения звучал несколько иначе: «За вторжение в частную жизнь». Примечательно, что Клаудию Шиффер он по-прежнему именовал своей невестой.
Представители «Пари Матч» незамедлительно заявили, что в суде им не составит труда доказать подлинность опубликованных документов.
Вскоре после Дэвида войну прессе объявила и сама Клаудия. Ее адвокат Алан Тука сообщил, что «клиентка полностью отрицает публикацию в «Пари Матч» и вынуждена обратиться к юристам для защиты чести и достоинства». Шиффер подала в суд на несколько европейских таблоидов, подхвативших сенсацию, предупредив, что так же поступит со всеми изданиями, которые посмеют тиражировать грязные слухи. Правда, Тука оговорился - Клаудия пока не определилась с суммой иска.
Скандал вокруг грандиозной любовной аферы, тянувшейся четыре года, продолжал бушевать, втягивая в свою орбиту новых действующих лиц. Свое веское слово сказал знаменитый писатель и бывший иллюзионист Герберт Беккер, в прошлом близкий знакомый Копперфилда, выпустивший в 1995 году бестселлер «Все тайны волшебства».
«Мистер Великий Маг и Непревзойденный Чародей, каковым искренне мнит себя Дэвид Копперфилд, - человек холодного ума, редкостный циник и прагматик. Он чудовищно меркантилен. У Дэвида масса комплексов - маленький рост, все эти истории с пластикой, плюс упорные слухи о его нетрадиционности... Я на все сто уверен, что это чистейшей воды афера, полностью в его духе. Дэвид всегда покупал фокусы, выкладывая от $100 тысяч до миллиона за удачную идею трюка, никогда не изобретая их лично. На сцене он часто пользуется услугами двойников! Он просто ловкий исполнитель, артист. Не потому ли его так не любят по-настоящему талантливые коллеги. Среди нас, магов, он всегда был этаким отщепенцем».
Пресс-секретарь Копперфилда Фил Лобель встал на защиту Дэвида, дав интервью, в котором упорно отстаивал «незапланированную контрактом любовь»: «Да, соглашение между Копперфилдом и Шиффер действительно было. Но поверьте, такого поворота событий никто не мог предвидеть - они искренне увлеклись друг другом и вскоре так запутали своих администраторов, что те совсем растерялись, пытаясь подсчитать количество «платных и настоящих объятий».
Итак, каковы же плоды громкого любовного альянса? Благосклонность культового американского шоумена к европейской супермодели сделала красавицу невероятно популярной за океаном. Ее стали снимать в рекламе стирального порошка, белья и косметики, а затем пригласили в Голливуд. Правда, кинодебют Шиффер вышел крайне неудачным. Режиссер Эйбл Феррара, начхав на политкорректность, так отозвался об актерских способностях дебютантки: «У нее куриные мозги! Не способна прочувствовать текст. Зазубривает фразы, а потом произносит их стеклянным взглядом».
Что до Дэвида, билеты на его шоу в европейских столицах разлетались как горячие пирожки. После столь кстати вспыхнувшего «чувства» к Шиффер волшебник обзавелся квартирами в Милане, Париже и Берлине. Он стал не только главным героем светской хроники Европы, но и любимцем всех европеек. Иными словами, рекламная кампания удалась на славу, полностью оправдав вложенные средства.
А что же сами Дэвид и Клаудия? Что творилось между ними после столь позорного публичного разоблачения?
Внимание прессы к ним понемногу угасло. И вот тут-то, пожалуй, начинается самое любопытное в этой диковинной love story.
Дэвид и Клаудия... продолжали встречаться! Просто их свидания стали более конспиративными, что ли. Зачем, почему им понадобилось скрывать общение? Ведь на всем земном шаре не осталось ни единого человека, кто при звуках их имен не ухмыльнулся бы иронично, махнув рукой.
...В июне 2001-го Клаудия Шиффер дала интервью немецкому женскому журналу, главным образом о своих недавних увлечениях - главвраче больницы Монако Майкле Макнамаре и миллионере Тиме Джеффрисе. Естественно, не обошлось без вопросов о романе с Копперфилдом.
После расставания с Клаудией Дэвид сменил множество подружек, чуть дольше других продержавшись возле 22-летней бельгийской модели Амбер Фиск. А Шиффер признала, что их история неудачно началась, чтобы счастливо закончиться. Возможно, виноваты оба, а может, просто так выпали карты судьбы. Выходит, даже патентованным чародеям не под силу изменить ее неумолимый ход.
«Мы мечтали лишь об одном - взять билеты в никуда, умчаться подальше ото всех, туда, где нет злых языков и любопытных взглядов. Туда, где нас никто не знает, где мы могли бы затеряться в толпе и почувствовать себя обычными людьми», - поведала Клаудия.
Она призналась, что узнала Дэвида совсем с другой стороны. Он много рассказывал ей о своих родителях-одесситах. О тяжелых школьных годах, полных унижений - будучи хилым некрасивым ребенком, Дэвид Коткин (настоящее имя Копперфилда) был идеальной мишенью для жестоких розыгрышей одноклассников.
Единственным, что спасало его в этой беспросветной топи обид и насмешек, была робкая мечта - встретить однажды волшебника и попросить исполнить три заветных желания: превратить в Прекрасного Принца, покорить весь мир и... стать самому чародеем. Дэвида завораживали магические жесты - взмах руки, кивок головы, щелчок пальцев, которых хватало для чудесных превращений, появления кролика из цилиндра или голубей в пустой клетке.
С юных лет он поставил цель - во что бы то ни стало овладеть этим искусством. И добился своего. У Клаудии не было похожей личной истории о тернистом пути к славе - еще девчонкой ее заметил агент в полумраке берлинской дискотеки. Клаудия росла в приличной бюргерской семье, ни о чем особо не мечтала, видя себя в будущем очкастой библиотекаршей или строгой секретаршей в нудной конторе.
Встреча с Дэвидом перевернула ее жизнь, призналась Клаудия. Он был первым и единственным человеком, сумевшим убедить ее, что чудеса могут быть вполне осязаемы. Ей не нравились желтые тюльпаны - взмаха его руки хватало, чтобы они покраснели. Ее тошнило на веранде его квартиры на 30-м этаже в Нью-Йорке - и Дэвид в два счета переезжал пониже. Ее забавлял хромой попугай в зоопарке Рима - и Копперфилд принимался смешно припадать на ногу. Он вообще умел рассмешить ее сущей ерундой.
Однажды Дэвид подарил Клаудии волшебную шкатулку на замочке, якобы спрятав в ней «счастье». «Когда тебе будет особенно горько, а меня не окажется рядом, просто открой ее, и все тут же изменится к лучшему...» - пообещал он.
Говорят, Клаудия до сих пор носит на шее платиновую цепочку с кулоном-ключиком, которую Дэвид когда-то надел ей на шею. И никому не рассказывает, какой замок он отпирает...