Эпиграф:
В условиях нехватки данных,
Наш мозг придумывает сам:
Врагов, картину мира, Бога
И мнения других людей
… За окном хижины выла метель, забрасывая единственное оконце комьями снега. Но кроме метели и ветра, за стенами хижины бродило ОНО – неизвестное чудовище, то ли зверь, то ли выбравшийся из снежного круговорота демон преисподней, который был готов утащить любого, кто встретится ему на пути, в свой ледяной ад.
Уже четыре месяца они провели в этом ледяном плену. Их геологическая партия прибыла в этот забытый богом угол континента в середине осени. Их должны были забрать с побережья со всем материалами, но погода внезапно испортилась, на побережье встал лёд, и корабль не смог зайти в гавань. Всё что им оставалось – это ждать весны и начала новой навигации. К счастью, тут уже давно стояла эта небольшая хижина. Легкомоторный самолёт успел забросить им припасы, а аборигены с удовольствием выменивали превосходную свежую рыбу на небольшие прелести цивилизации типа зажигалок.
Правда, когда выяснилось, что им предстоит тут зазимовать – местные не на шутку перепугались, и стали твердить на своём непонятном наречье какое-то слово… Вендиго, что ли, или как-то так. Тот из них, кто хоть немного владел языком цивилизованных людей, пояснил, что так они называют монстра, который приходит из темноты полярной ночи и почти каждую зиму забирает кого-нибудь из их стойбища. Но они – цивилизованные люди, выпускники лучших университетов страны, только смеялись в ответ на жуткие легенды местных. Какое может быть неизвестное чудовище теперь, когда даже у последнего оленя есть на ухе метка, а уж с белым медведем – они, вооружённые лучшими скорострельными винтовками как-нибудь стравятся.
Постепенно дни становились всё короче, а солнце почти не поднималось над линией горизонта, обозначая своё присутствие лишь алой зарёй. И в один прекрасный день пала тьма. С этого момента покидать хижину стало совершенно не за чем, только если отлучиться за дровами (которых они, к счастью, успели заготовить из местного стланика) или в дощатый туалет, стоявший в двадцати метрах от крыльца, и до которого была протянута специальная верёвка, позволяющая не потеряться во время бурана.
Целые дни (или ночи) – счёт времени очень скоро потерялся, коротали они в хижине за игрой в карты и разговорами. Но уже через две недели тьмы пришло ОНО. Первая жертва пропала, когда потребовалось принести дров для печи. Он должен был прийти через пять минут, но не вернулся ни через 30 минут, ни через час. Они потратили несколько часов и драгоценный заряд батарей в фонарях, но не смогли найти ничего кроме разрытого снега и брызг крови.
С этого дня в хижине поселился Страх… Разговоры стали наряжёнными и скупыми, а любая случайная шутка или замечание превращались в повод для ссоры. Через несколько дней исчез второй участник экспедиции – он вышел по нужде и пропал. Оставшиеся двое, даже не рискнули выйти за порог.
И вот теперь было слышно, как за стеной, сложенной из массивных брёвен, кто-то ходит и скребёт по ней длинными острыми когтями. В эти моменты кругляки, которые надёжно отделяли их от метели, казались не толще листа картона, и вот – вот готовы были рухнуть, впустив в хижину вместе с морозом ЕГО. Единственное, что давало какую-то защиту – это огонь, который мерно плясал в печи. Танец языков пламени на ветвях стланика и блики на стенах хижины медленно погружали их в сон…
Он даже не почувствовал, как оточенный боёк геологического молотка вошёл в висок. Только дернулся всем телом, и тут же замер.
Чудовище аккуратно вытерло молоток от крови и положило его на полку с остальным имуществом. Ему было ничего не нужно. Оно распахнуло дверь и вышло под арктическое небо. Буран закончился – в небе разгорались разноцветные стрелы полярного сияния, самыми притягательными казались ярко красные. Чудовище задрало голову и пошло вперёд не видимый только ему одному сигнал этих стрел…
Пожилой шаман, сидевший у своей юрты, видел, как вендиго удаляется от хижины на север. Дверь хижины осталась открытой – значит внутри уже нети ни одной живой души. Можно было спокойно ложиться спать. До рассвета оставалось всего несколько недель, и этой зимой монстр обошёл стороной их племя…
Человек – удивительное существо, развитая кора головного мозга дала возможность создать выдающиеся произведения искусства и научные открытия. Но эта же кора, в некоторых случаях, может стать вместилищем демонов, которые сеют вокруг себя только смерть и разрушение. Не стоит, однако, думать, что эти демоны приходят из какого-то ада – они всегда живут в нас, и, в некотором роде, являются неотъемлемой частью человеческой природы.
Несколько затянутое предисловие к заметке посвящено как раз одному из таких «демонов» - экспедиционному бешенству или, как его называют в иностранных источниках – cabin fever – «хижинной лихорадке». Впервые с такой проблемой европейцы и американцы столкнулись только в конце XIX века, когда стали покорять обширные и малонаселённые пространства полярного круга и исследовать бескрайние просторы Антарктиды. Участники различных экспедиций, оказавшиеся отрезанными от Большой Земли, начали рассказывать, что, то у одного, а то и у нескольких участников, появлялись странные симптомы – человек становился подозрительным и агрессивным, испытывал гнетущую тоску и даже галлюцинации, а любая невинная шутка или даже просьба к нему могли стать поводом для драки. А в редких случаях и вовсе доходило до попыток убийства или самоубийства. Для людей, которые считали себя просвещёнными людьми, не верящими во всякую потустороннюю чушь, такое поведение их товарищей становилось неприятным открытием. Доходило до того, что некоторые экспедиции, отправлявшиеся в дальние «автономки», кроме прочего, брали с собой смирительные рубашки, по числу членов группы... А меж тем, для коренных народов, населяющих север Евразийского континента и Северной Америки – это самое обыкновенное явление, которое им было давно и хорошо известно. Правда объясняли они его совершенно по-разному.
Так, например, жители севера Европейской части России – поморы – называют это заболевание «меряченье», и связывали с воздействием на человека света Полярной Звезды или северного сияния. Одно из первых документальных свидетельств этого состояния было зафиксировано уже в конце XVIII века, а точнее в 1792 году – во время рыбного промысла купца Рыбина, его сын неожиданно прыгнул за борт и поплыл на север – по направлению к полярному сиянию, которое как раз разворачивало свои струи в небе. В ледяной воде юноша, естественно, быстро выбился из сил и утонул.
По мере расширения границ Российской Империи служивые люди сталкивались с аналогичными симптомами и среди местного населения. Похожие состояния изменённого сознания были описаны у эвенков, бурятов, юкагиров и якутов. Тем не менее, заболеть мог любой, кто оказывался надолго в тех местах, поэтому русские врачи быстро оценили потенциал опасности этого состояния, и пытались найти его причину. Уже в начале ХХ века советский врач Сергей Иванович Мецкевиц выпустил монографию под названием «Мэнерик и эмиряченье. Формы истерии в Колымском крае». С его лёгкой руки, в советской психиатрии даже появился термин – полярная истерия.
Не отставали и наши североамериканские коллеги по опасному бизнесу. Тут, правда, больше не столько медицинских, сколько этнографических данных о похожих состояниях. У жителей крайнего севера США и Канады описан синдром укамаиринек. Впервые это состояние описали у инуитов. Проявляется он в большей степени, тревогой, депрессий и галлюцинациями. У гренландских рыбаков есть похоже состояние – пиблокто. Но самый выдающийся синдром, который вошёл даже в массовую культуру – это, конечно, витико (он же вихтико или виндиго), который, изначально, встречался у индейцев племени оджибуэй из Канады.
Большой загадкой для исследователей стало постепенное снижение частоты появления этих заболеваний во второй половине ХХ века. Сейчас, даже в самых отдалённых от цивилизации районах крайнего севера, сложно найти людей с такими симптомами. Что же это такое, и как объяснить то, что в человека, которого еще вчера, как казалось, вы знали как облупленного вселяется демон?
Все эти синдромы объединяет одно, появляются они у людей, которые вынуждены проводить длительное время в одном и том же коллективе, на очень ограниченной территории (дом, корабль, юрта). Тут-то мы и возвращаемся коре больших полушарий.
Дело в том, что по некоторым гипотезам на раннем этапе становления человечества кора больших полушарий с большим количеством нейронов – было необходимым условием для выживания вида. Не стоит забывать, что среди животного мира – человек – самый хрупкий – для него опасность представляет почти всё, и единственным способом выжить – является перехитрить негостеприимную реальность. Тем не менее, с ходом эволюции, для того чтобы обеспечить себе выживание, человеку стало требоваться несколько меньше нейронов – кооперация (а человек – это гений кооперации) и изобретение орудий труда, освободило некоторые участки мозга от необходимости постоянно функционировать (по той же гипотезе именно с этим связано появление функциональной асимметрии мозга – правшей и левшей). В этих-то освободившихся участках и поселились «демон» - фантазия.
По своей сути – фантазия – это обыкновенные раздражители (зрительные, звуковые, обонятельные, тактильные) – на которые обработаны необычным образом. Вернее, как необычным – скорее специфическим. В основе такой обработки, например, лежит феномен апофрении – узнавание лиц в случайной комбинации пятен или речи в шуме дождя. Увидеть глаза там, где их нет, или услышать звук хищника – это необходимое условие для выживания и тут лучше ошибиться, чем стать обедом. Этот признак закрепился – и готово: к игре теней и шуму листвы накладывается эмоциональное переживание – и чудовище уже поселяется в ближайшей чаще. Дальше про него надо рассказать и фантазия других членов социума доделает всё остальное.
Но так происходит только в случае, если в мозг поступает достаточно внешних стимулов. А что, если эти этих стимулов поступает совсем мало или не поступает вовсе? Для такого состояния есть специальное обозначение – сенсорная депривация – ограничение объема раздражителей, поступающих от сенсорных систем в ЦНС. Она может быть частичной (например «выключена» одна сенсорная система) или полной (когда выключаются все). Но мозг не может находится в абсолютной тишине, поскольку миллионы лет эволюции «приучили» его постоянно прибывать в информационном шуме.
Что мы делаем, если не слышим источника шума? Мы начинаем прислушиваться – прикладываем к уху руку, например, т.е. пытаемся усилить сигнал. Мозг, делает что-то похожее – он снижает пороговую чувствительность к входящим сигналам. И вот мы возвращаемся в нашу хижину. За порогом воет метель, из окна виден только белый снег и чёрное небо. На столе – скудный и однообразный рацион, а сосед уже в 100500 раз рассказывает один и тот же анекдот – информация, поступающая в мозг скупа и однообразна, а порог чувствительности – снижен до возможного минимума. Тут-то и вступает в дело апофрения – из поступающих данных «лепится» картина мира с монстрами и демонами, а одинаковая информация поступает с минимальной фильтрацией – это чрезвычайно угнетает психику. Несколько дней такой обработки гарантированно приведут к нервному срыву, а если у человека есть какая-либо психиатрическая проблема – то и к развёрнутому психозу, с галлюцинациями и психическим возбуждением (или наоборот – торможением – такой вариант тоже предусмотрен).
Почему же этот синдром постепенно покинул стойбища коренных народов крайнего севера? Ответ прост – у них появились средства связи, а потом и телевизоры с компьютерами. В ситуации длительной депривации, лучшим лекарством являются новая информация.
Но, как ни странно, исследованиями полярной истерии заинтересовались в несколько ином ключе. Так особое внимание на это состояние обратили служащие ВМС, в особенности – подводники. В замкнутой подводной лодке, даже один член экипажа, потерявший контроль над своими демонами, может представлять опасность для всего судна. С другой стороны – интерес к этой проблеме проявили исследователи космоса. По сути дела, пребывание на МКС мало отличается от автономки на подлодке. Для предотвращения таких проблем, космонавты проходят строгое тестирование, которое включает в себя длительное нахождение в т.н. сурдобарокамерах – изолированных моделях отсеков станции с повышенным парциальным содержанием кислорода.
Но один из самых любопытных экспериментов по этому вопросу был проведён в рамках подготовки миссии на Марс. В 1967 году трое добровольцев были на год «заперты» в модели отсека космического корабля. Уже через несколько недель участников эксперимента начали мучать кошмары, а конфликты следовали один за другим. К счастью, эксперимент завершился успешно, но показал, что длительные экспедиции требуют тщательного подбора группы и длительной подготовки.
Последним случаем, когда по миру прокатилась «эпидемия» хижинной лихорадки (правда, не такой тяжёлой как на крайнем севере), стала эпидемия COVID-19, когда большие массы людей оказались заперты на своих «33 квадратных метрах» со своими домочадцами. Многие из «жертв» сообщают о появлении симптомов похожих на лёгкую форму полного психоза. Ярко свидетельствует об этом и статистика разводов во время режима самоизоляции, число которых выросло почти в 2,5 раза. Не особенно помогал даже интернет и телевизор…
Человек, конечно, социальное существо, но для психического здоровья ему необходим большой круг общений (как показывают исследования - до 150 человек). Кроме общения, как утверждают специалисты – одним из самых эффективных способов борьбы с хижинной лихорадкой являются прогулки на свежем воздухе, и как не забавно, троганье травы.
Так что не сидите долго в интернете, а выходите на улицу трогать траву, пока она не покрылась снегом не ближайшие 9 месяцев.
Иначе никак удержать своего внутреннего вендиго под контролем.
Автор: Артемий Липилин