Именно при такой температуре по шкале шведского метеоролога 18 века, а не по Фаренгейту, горит бумага. При неполных 233 градусах С (451F) она только слегка потемнеет, станет хрупкой по краям, но не загорится. Рэй Брэдбери просто не уточнил шкалу. А мне было нужно, чтобы сгорела фотобумага, значит, температура будет ещё выше...
Прошлое каждого советского человека - это фотоснимки. Электронные файлы и толстые красочные альбомы, в которых затаилось прошлое: смех и голоса веселых свадеб и студенческих вечеринок, спортивные победы и разочарования, школьные уроки и переменки., друзья и подруги. Ушедшие навсегда родственники и друзья. Они спрятаны до времени на этих поблекших или ярких кусочках цветного или черно-белого картона, но порой это время уходит безвозвратно и голоса умолкают. Кто эти люди, уже не узнает никто и никогда. И я не хочу, чтобы чужие пальцы перебирали прошлое моей любви.
Что делать с фотоальбомом ушедшего навсегда любимого? Просматривать - больно, хранить не получится - впереди переезд и каждая стопка бумаги весит немало. тем более, что качественных снимков в этой кипе совсем немного. В выходной день мы с сыновьями разложили альбомы и началась сортировка.
Любительские фото на черно-белую пленку запечатлели сосредоточенный класс - в топку. Вот он подростком выписывает сложную формулу у доски - оставить. Остались пикник на даче, которую охотники за металлом сожгли через пару лет и пара качественных армейских снимков. Ушла в огонь пачка фотографий, на которых в дружеских компаниях я не узнаю ни единого лица. Это его прошлое, а не моё.
Может быть, я не права и фотографии стоило оставить? Мы сейчас с интересом всматриваемся в лица столетней давности, может, кто-то заинтересовался бы и нашей историей. Но для меня их хранить слишком больно. Одна за одной летят карточки в пламя.
Огонь пожирает фотобумагу не сразу. Она скручивается, коробится, обугливается с углов и желтеет, буреет, а потом черно-оранжевое кружево разъедает лица и обстановку. Печка уже буквально раскалилась - вот оно, безусловное доказательство пламени нашей любви. По моему лицу текут слёзы, от жара пламени, горького дыма и не менее горькой боли. Я не спешу вытирать их, пусть боль и горе уходят вместе с ними из моего сердца.
Чёрно-серая кучка пепла - всё, что осталось от тридцати лет семейной жизни. Его детство и юность, первый брак, слава Богу, бездетный, снимки с нашей свадьбы - не все, но многие, некачественные засвеченные фотографии с нашими мальчишками - всё это теперь действительно в прошлом. И удивительно, но мне действительно становится легче. Перевернута еще одна страница жизни. "Пусть прошлое само хоронит своих мертвецов" - эта загадочная фраза для меня теперь ассоциируется с жаром, которое съедало моё и не моё прошлое и наше общее счастье.
451 градус по Цельсию, всеочищающее пламя, спасибо!
P.S. Мы - последнее поколение, после которого останутся вещественные свидетельства нашей жизни - фотографии. Цифра - это всего лишь набор пикселей на носителе, достаточно крохотного сбоя, чтобы всё исчезло.