- Васька, чтоб тебя! Куда подевался этот мальчишка? – Маргарита Андреевна залетела на кухню, подбоченилась и уставилась на сына невестки от первого брака. – И что это такое? Кто тебе разрешил заходить на кухню? Я тебе позволяла вообще брать блинчики?
- Но я проголодался, - жалобным голосом произнёс мальчик. – Вы мне не дали позавтракать, а у меня живот заболел.
Мальчик откусил ещё один кусочек от аппетитного блинчика, фаршированного мясом и грибами. Их вчера купила его мама, Антонина, в кулинарии рядом с домом. Она сказала сыну, чтобы не стеснялся и брал всё, что захочет. А Маргарита Андреевна отчего-то ругалась.
- Нечего пихать в себя столько еды! Потом вообще проходить ни в одну дверь не будешь. – Маргарита Андреевна говорила так, словно ребёнок страдал от полноты. Василий был худеньким мальчиком, а вот самой женщине было над чем задуматься. В дверь-то она пока проходила, но всё равно обладала внушительными размерами. Под её натиском Василию страшновато становилось. - И вообще – не смей брать еду из моего холодильника! Это мой холодильник. Всё, что туда положили – моё. А ты… ты чужой и никому тут не нужен! Если бы тебя не было, всем было бы гораздо лучше.
Василию больно было слышать такие слова. Стискивая зубы, мальчик старался не вступать в конфликт со злой бабушкой. Ему приходилось оставаться с ней дома, а лучше бы был один.
Антонина и Василий вынуждены были переехать к свекрови на пару недель, пока чинили канализационные трубы в их квартире и делали небольшой ремонт. Так уж вышло, что Семён, новый муж матери мальчика, в это время как раз уехал в командировку. Ох уж и разгулялась Маргарита Андреевна, решив, что может остаться безнаказанной. Она знала, что Василий жаловаться матери не будет. Объяснила ему сразу, что если мальчик побежит к Антонине и всё расскажет, то отношения матери с Семёном окажутся под угрозой.
- А ты разве хочешь, чтобы твоя мамаша осталась одна? Она снова будет никому ненужная! Пусть богов благодарит, что её мой сынок с ребёнком подобрал.
Вот только в этот раз говорить ничего не нужно было. Так как Тоня с самого утра чувствовала себя неважно, начальник отпустил её домой, наказав, чтобы завтра пришла как огурчик. Маргарита Андреевна так сильно была увлечена ощущением собственного превосходства над ребёнком, что и не услышала, как открылась входная дверь.
- Васенька, пойди, пожалуйста, в комнату! – сухим тоном произнесла Антонина, глядя на свекровь, лицо которой покрылось пунцовыми пятнами. – Мы сейчас пойдём пообедаем вместе, малыш.
Сын не стал спорить и послушно покинул кухню.
- А вам не стыдно говорить такие вещи ребёнку? Вы считаете это чем-то нормальным?
- Я и не такое могу сказать! – осмелилась Маргарита Андреевна, хоть раньше с Антониной старалась говорить обходительнее. – Ты сама понимаешь, что твой сын никогда не станет родным мне или Сёмочке.
- А вы только родных детей готовы накормить? Чужие пусть умирают от голода? – Антонина старалась говорить спокойно, не позволяя эмоциям одержать верх. – Пройдёте мимо голодного ребёнка на улице?
- Почему это я должна содержать чужих детей? Кто нарожал их, тот пусть и думает! – фыркнула Маргарита Андреевна.
- Видите, сами себе противоречите. Всё, что лежит сейчас в вашем холодильнике, я купила на свои деньги, но при этом вы не можете накормить моего ребёнка. Он сам взял еду, а вы отнимаете. Это чудовищное отношение к ребёнку. Вам так не кажется?
Свекровь не нашлась со словами и просто отвела взгляд.
- Маргарита Андреевна, я такого от вас не ожидала, но это хорошо, что я вернулась домой так вовремя и поняла, насколько вы двуличный человек. Мы с сыном сегодня же покинем вашу квартиру, а вы наслаждайтесь, кушайте то, что я купила, я ведь кусок хлеба отнимать ни у кого не собираюсь.
С этими словами Антонина поспешила в отведённую им с сыном комнату и начала собирать вещи. Она пока не знала, куда пойти, ведь в этом городе не было ни друзей, ни родных, но точно не собиралась оставаться в логове Горгоны, готовой растерзать её ребёнка. За что Маргарита Андреевна так невзлюбила Василька, оставалось загадкой, ведь мальчик был послушный, смышленый, ничего не просил и готов был помогать по дому. Семён быстро нашёл общий язык с сыном своей жены, они подружились, а вот его мать…
Хоть ярость и накатывала сильнейшими волнами, но Антонина старалась подавить её. Она прекрасно понимала, что криками и истериками решить что-то не получится. В конце концов, зачем подпитывать энергетического вампира, который получает наслаждение только от скандалов, впитывая в себя негативные эмоции?..
Времени, чтобы позвонить мужу и рассказать о случившемся, не было. Собрав чемодан и забрав сына, Антонина покинула квартиру свекрови. Определённые выводы для себя женщина успела сделать. Общаться дальше с Маргаритой Андреевной не было совершенно никакого желания. Её слова, сказанные маленькому ребёнку, нанесли серьёзный удар. Как можно забыть это и делать вид, что ничего не произошло? Тоня теперь понимала, что и родных внуков никогда бы не смогла доверить такой бабушке. Маргарита Андреевна показала свою истинную натуру, и больше даже видеть её не было желания.
Заселившись в гостиницу, спустившись в кафе, чтобы пообедать, Антонина позвонила мужу и сообщила о случившемся. Семён растерялся и не смог найтись со словами, чтобы как-то успокоить жену. Мужчина не ожидал, что его мать способна пойти на такое. Она ведь говорила, что не против, если Тоня и Вася поживут в её квартире, а теперь открылась перед сыном в ином свете. Попытка поговорить с матерью успехом не увенчалась, так как та начала говорить сыну, что зря он взял жену с чужим ребёнком, что мальчишка вырастет неблагодарным и вытреплет её драгоценному сыну немало нервов.
- Разводись с ней, Сёмочка. Найди себе нормальную женщину. Она такую истерику закатила, когда уходила! Я даже не ожидала от неё такого! Потом успокоительных пришлось немало выпить, чтобы успокоиться, - постаралась надавить на сына Маргарита Андреевна.
Антонина же не знала, как будут складываться её отношения с мужем дальше. Она сразу объяснила тому, что общаться с его мамой в будущем не планирует, а когда у них появятся общие дети, то точно не доверит их бабушке, способной отнять блинчик у ребёнка.
Прошло несколько дней. Антонине пришлось брать отгул на работе, так как оставить сына в гостиничном номере одного она не могла. С финансами теперь ситуация сложилась напряжённая. Думая, что делать… а самое главное – почему муж не звонит ей даже, Антонина накручивала себя, но вечером раздался звонок.
- Тонь, я около гостиницы, про которую ты мне сказала. Собирайтесь. Удалось договориться с рабочими, они всё сделали в максимально сжатые сроки, поэтому уже можно вернуться в квартиру. В номер меня не пускают, поэтому жду вас на улице.
Антонина обрадовалась и поспешила собрать вещи. Означало ли это то, что муж занял её сторону? Не будет ли он пытаться в дальнейшем помирить жену со своей матерью и заставить Тоню принять Маргариту Андреевну такой, какая она есть?
Вернувшись домой, Антонина удивилась, так как комната сына была украшена воздушными шарами, а в центре стоял большой игрушечный робот, о котором так сильно мечтал Василёк.
- Это для меня?
- Конечно, для тебя, герой! – улыбнулся Семён. – Я должен попросить у тебя прощения за поведение бабы Риты. Она сказала очень плохие слова. – Семён присел на корточки и взял Василька за руку. – Однако ты должен знать, что я не думаю так же. Вы с мамой – моя семья, а не чужие люди. Ты мой сын, и я никому не дам вас в обиду.
Василий обнял Семёна, а Антонина утёрла слезинку, скользнувшую по щеке.
Пока сын распаковывал новую игрушку, Семён обнял жену и попросил у неё прощения за то, что не звонил. Ему пришлось сутками не спать, чтобы сдать работу заместителю и закончить то, что зависело от него, а дополнительное время отнимали переговоры с рабочими.
- Как только получилось, сразу сорвался домой. А мама… конечно, я не поверил ей, когда она пыталась оболгать тебя. В общем, я ей поставил условие – либо она извиняется перед Василием, либо я прекращаю с ней общаться. Сама понимаешь, что она выбрала… Её дело. Вы с Васькой моя семья, и я никому не позволю оскорблять моего сына.
Эти слова было важно услышать. Тоня не сдержалась и расплакалась. Она не просила мужа принимать её сына как родного, лишь об уважении, но тот сумел дать даже больше, полюбив мальчика, а что думала и говорила Маргарита Андреевна – не имело совершенно никакого значения. Своим поведением она оттолкнула от себя даже родного сына, и вряд ли теперь можно было исправить что-то.
