— Ира, — услышала молодая девушка в трубке хриплый незнакомый мужской голос. — Мы с Катей в аварию попали. Она в реанимации, врачи говорят — шансов у неё мало. Я вот лежу весь в бинтах, — известие повергло Ирину в оцепенение мужчина, видимо, с трудом говорил.
— А Маша? — начинала приходить в себя Ира.
— Ни царапинки. Но она тоже в больнице. Вот ищу, куда её пристроить. Ты же знаешь у Кати — никого, кроме больной матери. Моя сестра в Турцию на море укатила. Может, ты выручишь?
Ира так же, как и её двоюродная сестра Катерина была единственным ребёнком в семье. Их матери были родными сёстрами. Семья у них была большая три сестры и два брата. Но все они были далеко, кто-то в России, кто-то в Украине. В Белоруссии остались ли две самые младшие.
Жили они в разных городах, близкого общения между ними по сути и не было, но в такой ситуации Ира не смогла отказать в помощи.
Ей было далеко за тридцать. Личная жизнь так и не сложилась. Одному парню, в которого была влюблена без памяти, не смогла простить измену. Другого — сейчас это понимала, как никогда — сама предала. Узнав, что он с детства болеет сахарным диабетом, три раза в день колет себе инсулин, после долгих раздумий разум взял верх над чувствами. Побоялась связать с ним свою судьбу, постоянно дрожать за мужа и детей, которые также могли перенять по наследству эту болезнь от отца.
— Хорошо, Павел, я постараюсь сегодня решить все вопросы, возьму отпуск и приеду.
На работе лучшая подруга узнав о том, что Ирина уходит в отпуск, а потом, возможно, в декрет, удивлённо глядя на Ирину, сказала:
— А ты при чём? Я понимаю: ребёнка жалко, как и твою сестру, и её мужа. Но двоюродные — это вообще сейчас не родственники. Тут родная сестра сто раз подумает взять ли ей на себя такую обузу. Тебе свою жизнь устраивать нужно. Не девочка уже, молодость проходит. Ещё пару лет и никто и не глянет. А с таким «приданным» ты тем более никому будешь не нужна.
Ирине, конечно, было обидно слышать всё это от лучшей подруги. Она была о ней лучшего мнения. Разочаровываться в людях, в друзьях нелегко. Но на этот раз её решимость была сильнее, мнения других роняли в душу сомнения, но изменить решение не могли.
Она словно подсознательно чувствовала, что должна искупить свои ошибки в прошлом, чтобы изменить настоящее и будущее.
Весь отпуск она потратила на то, чтобы собрать документы на установление опеки. Сделать это с ребёнком на руках было вдвойне тяжело. Бродя по кабинетам чиновников, она прочувствовала всю иронию того мнения, что доброе дело не останется безнаказанным.
Спасти сестру врачи не смогли. Её гражданский муж вскоре поправился. Однако забирать ребёнка не торопился. Он и не интересовался своей дочерью. Ирина сама звонила ему, спрашивала о здоровье. После завершения сбора документов на опеку ей предложили оформить декретный отпуск. К Маше она привязывалась всё сильнее. Забота о маленьком беспомощном человечке пробуждала незнакомые скрытые материнские инстинкты. Ей хотелось порадовать её новыми игрушками, вкусной едой, купить красивое платье.
Понимание произошедшей трагедии в судьбе ребёнка только усиливало все чувства Ирины. Ей хотелось хоть как-то компенсировать всё то, что было отнято у ребёнка по воле случая.
Через три месяца Павел позвонил и сообщил, что, если Ира не может больше смотреть ребёнка, то остаётся один выход — отдать девочку в детдом.
— Я всё-таки мужчина, не смогу я в декрете сидеть, памперсы менять и кашу варить.
— Но ведь она твоя дочь.
— А я говорил Кате, что не нужно было детей заводить. Я был против ребёнка, это она настояла. Ребёнок на неё записан, моей фамилии в свидетельстве о рождении нет. Так что официально она мне не дочь. Ты меня извини, Ира. Так получилось, что я женщину встретил, когда в больнице лежал. У неё своих двое, ещё один чужой ей не нужен.
Возникшую ситуацию бурно обсуждали у Ирины на работе. Поддержала Иру только Алина Николаевна, полная, почти седая, открытая и добрая женщина.
— Молодая ещё, Ирочка, вырастишь девочку, будет тебе утешением и опорой в старости, — ей два года оставалось до пенсии и богатый жизненный опыт подсказывал ей, что это подарок судьбы для не молодой одинокой женщины.
— Я понимаю, что в детдом отдать жалко, — не отводя взгляда от зеркала, поправляя макияж на и так безупречном лице, рассуждала лучшая подруга. — Но и в детдоме людей воспитывают. А так называемого папашу можно к ответственности привлечь. Сейчас это не вопрос. Делается тест ДНК и определяется отцовство. И не будет сиротой твоя Маша при живом отце.
— Зачем такому отцу Машу отдавать, если он сам её не хочет видеть? — Ирина уже думала об интересах Маши, о её будущем.
Родители тоже не поддержали Ирину. Натянутость в отношения с ними вносила в душевное состояние женщины дискомфорт и чувство вины.
Чтобы принять правильное решение, она решилась пойти за советом к священнику.
Стараясь быть краткой, чтобы не отнять много времени у отца Сергия на исповеди, Ирина рассказала свою историю.
— Сложная ситуация, — поглаживая чёрную с проседью бороду, говорил священник, в его взгляде была озабоченность, словно он решал сложную математическую задачу. — Это не легко — растить чужого ребёнка одной. Может быть, вам стоит прислушаться к совету подруги? У ребёнка есть отец, он жил с этой женщиной. У отца тоже есть родные. А вы очень дальняя родственница.
После визита в церковь Ира была обескуражена. Как же так? Что происходит в этом мире, если и священник не благословил её на дело, которое во все времена считалось добрым и благородным?
Несколько дней ходила Ирина в подавленном состоянии, сомневаясь в правильности своего решения.
Ежедневно она водила Машу на прогулку в безлюдный парк на окраине города. Порой, уставшая топать ногами девочка засыпала в коляске. Ирина часто торопилась домой, чтобы успеть сделать домашние дела во время дневного сна девочки. Но иногда позволяла себе отдохнуть, усаживаясь на скамейку и перечитывая рассказы Чехова и Куприна.
— Белова! Ирка! Сколько лет, сколько зим? — Ирина подняла голову от книги. Она смотрела на высокого худощавого мужчину с коляской, но взлохмаченная шевелюра и такая же, густая, развеваемая сильным ветром борода, очень мешали ей узнать человека, который к ней обращался так просто и легко.
— Кудрицкий Сергей, — не дождавшись ответной реакции женщины и поняв, что она его не узнала, произнёс мужчина. Глаза Иры заметно округлились, и это не ускользнуло от цепкого взгляда собеседника.
— Кто это у тебя? — заглянул, мужчина в коляску, — Дочка?
— Не совсем, — и Ирина рассказала всю свою историю бывшему однокласснику, с которым сидела за одной партой в седьмом классе. — Значит, так надо, — уверенно сказал Алексей, — Если бы Богу было угодно, ты бы уже давно свою личную жизнь устроила. Да ещё устроишь, не переживай, ребёнок тебе в этом деле не будет помехой. Я тебя благословляю на такое дело, я ведь священник, — он улыбнулся, увидев на лице женщины удивление, — Учился на инженера, а потом вот резко всё изменил в своей жизни. Жена моя много детей не хотела, в отличии от меня. Но очень дочку ей хочется, вот и родила мне уже пять сыновей. Во всём есть промысел божий. Это младший, — кивнул он на крошечного карапуза, спящего в коляске. — О родителях не переживай, они о себе больше думают, но со временем и ребёнка примут. Ребёнок — это такая радость, счастье и смысл.
После этой неожиданной встречи у Ирины уже не было сомнений. Хотя была ли эта встреча такой уж неожиданной? В этом Ира уже сомневалась.
Если вам понравилась история, ставьте лайк и не забудьте подписаться:)