ГЛАВА 15.1
«Стражи. Ценой жизни»
Тусклый свет горящей лампадки освещал серьёзное лицо сидящего за заваленным старыми бумагами столом мужчины, кидая причудливые тени на стены бедно обставленной комнаты. Когда-то наглухо заколоченное окно, стекло которого разбили мальчишки-хулиганы, в очередной раз напоминало ему прогнившими досками о их необходимой замене и грозилось зловещим шёпотом стонущих от сильного ветра деревьев заморозить мужчину суровой, не знающей пощады зимой, что уже давала знать о своём приближении разыгравшейся за окном непогодой. Сквозь образовавшиеся щели, что проглядывались между небрежно вбитыми уже заржавевшими гвоздями дощечками, были слышны завывания разбушевавшейся стихии. Забиравшийся сквозь них тонкими потоками студёного воздуха рассвирепевший ветер выл и скулил, словно брошенная на улицу в цепкие руки мороза обездоленная собака. В доме, вольничая, свободно гулял своенравный сквозняк, отталкиваясь от стен бесконечным эхом и пробирая до костей промозглым холодом.
За окном стояла глубокая ночь. Упёршись локтями в грубую деревянную поверхность рабочего стола, мужчина уронил голову на сложенные в замок руки, внимательно изучая лежащий перед ним документ. Мудрый взгляд голубых глаз медленно скользил по каллиграфически идеальным буквам, неторопливо и вдумчиво вчитываясь в текст. С каждой прочитанной строчкой лицо мужчины приобретало всё более хмурое выражение. Лишь досконально изучив потрепанный лист бумаги, он шумно выдохнул. Густые чёрные брови сошлись на переносице, образуя глубокие складки на морщинистом лбу. Оторвав глаза от помятого, порядком пожелтевшего со временем листа, мужчина отложил его в сторону и с усилием провёл двумя пальцами по лбу. Очередная бессонно проведённая ночь оставила ощутимый отпечаток на его внешнем виде: осунувшееся, будто состарившееся на несколько лет лицо отражало глубокую задумчивость, выдавая смятение и необъяснимую ему самому тревогу, а тени, залёгшие под уставшими глазами, что казались безжизненными и потухшими, вместе с болезненно-бледной от недосыпа кожей напоминали восставшего из могилы мертвеца. Что-то не давало мужчине покоя, однако тщетные попытки поймать постоянно ускользающую важную мысль непрестанно приводили к тупику.
Встав со стула, с противным скрипом проехавшего по полу, он потянулся, разминая затёкшие от долгого нахождения в ссутулившемся сидячем положении конечности. Похлопав по домашним штанам руками и нащупав звякнувший в кармане ключ, мужчина достал его из брюк и отпер полку в рабочем столе. В мозолистые ладони опустилась увесистая стопка бумаг, которую он аккуратно положил на стол, отодвинув письменные принадлежности. Глухой стук эхом отразился голыми стенами, подняв блестящие взвешенные частички пыли, которые тут же закружились хороводом в блёклом свете одинокой лампадки.
Мужчина закашлялся.
С грохотом хлопнула входная дверь, гостеприимно отворившись перед взмокшим от пота и мелкого дождя парнем, в серых глазах которого полыхало обезумевшее пламя. Смесь дикого страха и животного ужаса читались на ставшем белее мела от переживаний лице. За напряжённой спиной сверкнула в чёрном, беспросветном небе молния. Запелёнатый отяжелевшими злыми тучами небосклон сотряс оглушающий гром.
— СЕРГЕЙ! — взревел раненым зверем Адам, ворвавшись в дом. Не замечая ступенек, парень вбежал на второй этаж, шумно дыша и тяжело ступая по дощатой поверхности, практически перепрыгнул лестничный пролёт и бросился к приоткрытой двери, из проёма которой темноту укрытого ночным мраком коридора разрезала полоса приглушенного света, падающая на покрытый толстым слоем пыли и разрозненными следами обуви пол.
Со всей дури дёрнув на себя ручку, Адам не рассчитал силы и едва не оторвал замок вместе с жалобно заскрипевшей дверью. Контролировать себя и сдерживаться сейчас у него выходило откровенно плохо. Бесцеремонно прерывая уединение, царившее в обители Сергея до его прихода, парень ворвался в комнату, подобно урагану, готовый смести всё на своём пути. Бумаги, до этого идеально уложенные в ровную стопку, разметались по кабинету. Шуршание падающих на пол листов с неумолимой скоростью рушило атмосферу тишины и покоя.
Во взгляде нахмурившегося мужчины, что, недовольно сжав в тонкую линию губы, наблюдал за образовавшимся беспорядком, на секунду промелькнуло беспокойство. Но уже скоро, прищурившись, он с укором смотрел в глаза незваному гостю, а в голубых глазах читался немой вопрос. Мужчина требовал объяснений.
От долгого бега грудь Адама часто и высоко вздымалась. Он никак не мог отдышаться, ловя ртом воздух и беспомощно озираясь по сторонам. Такой страх парень испытывал только один раз в своей жизни: в тот день не стало его родителей. В резких, дёрганых движениях отчётливо просматривалась нервозность, порождённая удушающей паникой. Сглотнув ком, вставший поперёк пересохшего горла, он перевёл стального цвета глаза на скрестившего руки Сергея:
— Мелисса, — только и просипел дрогнувшим голосом юноша, отводя взгляд. Сказать что-то ещё он был не в силах, но в качестве разъяснений этого слова было вполне достаточно.
Услышав тихое, еле слышное имя, Сергей ощутимо напрягся — это было видно по его раздавшимся плечам. Мгновение мужчина пристально вглядывался в лицо Адама, а после, схватив висевшее на спинке стула пальто, быстрым шагом направился к выходу. Не проронив и слова, он молча выскочил под покрапывающий дождик, что водяными парами оседал на лицо и неприятно холодил кожу, и, даже не обернувшись, спешно зашагал к лесу. Адам шёл следом, не задавая лишних вопросов. Он понимал, что допустил, возможно, самую непоправимую ошибку в своей жизни, которая могла стоить жизни едва ли не самому близкому и дорогому для него человеку. Парень осознавал, что, если бы он был внимательнее, не случилось бы похищения Мелиссы. До сих пор перед мысленным взором Адама проносилась картинка, как в портальном окне исчезает чёрная фигура, уносящая на руках подругу его детства, которая смотрела на него пустыми глазами, что в тот момент показались юноше стеклянными. Он всё ещё не мог поверить, что произошедшее не плод его больного воображения. Легче было думать, что это лишь странное, хоть и крайне красочное и реалистичное для сна видение. Иллюзия, морок, но только не правда.
Вздрогнув от пронзивших сознание воспоминаний, парень невольно взглянул на сжатые в кулаки руки: запёкшаяся кровь на сбитых костяшках пальцев служила напоминанием о случившемся. «Не сон», — с горечью подумал он, подняв глаза к плачущему небу. Чувство неизгладимой вины вспарывало когтями душу, и Адам, будто стараясь убежать от мучавшей совести, ускорил шаг, переходя на медленный бег. Сергея уже не было видно в ночной темноте. Только шорох перемешанных с грязью опавших листьев выдавал его присутствие.
Деревья высились над сырой землёй мрачными силуэтами, верхушки которых спрятались среди низко нависавших тяжёлых туч, затерявшись в них. Яркой стрелой пронзила небо молния, вспыхнув всего на миг и исчезнув так же внезапно, как и появилась. Прогремел раскатистый гром, подгоняя вперёд.
Адам и Сергей пробирались к Сердцу леса, не обращая внимания на хлёсткие удары тонких упругих ветвей. Поскольку старая изба находилась неподалёку от поляны, издавна носившей это привычное для Стражей название, дошли они довольно быстро. На открытом пространстве, окружённом стеной лысых деревьев, стояла кромешная тьма. Даже фонарь, заранее прихваченный Адамом перед тем, как бежать за помощью в заброшенный охотничий домик, частенько посещаемый Сергеем, не мог справиться с сумраком, и дальше вытянутой руки ничего не было видно.
Достав из кармана пальто невесомый мешочек, Сергей аккуратно развязал узелок из потёртой полоски ткани и наскоро высыпал на ладонь горсть серебристой, словно лунная пыль, пыльцы. Мешочек сразу же бесследно растворился в воздухе. Закрыв глаза и на миг сложив вместе ладони перед собой, мужчина поднёс их к лицу и раскрыл внутренней стороной вверх, прижав друг к другу рёбрами кистей.
— Obré ilám, — легонько дунув, прошептал он.
Мерцающая пыль заискрила в сыром воздухе, закружившись вольным вихрем вокруг Сергея и Адама, молчаливым изваянием стоявшего рядом всё это время. Серовато-сизая дымка, повинуясь магии, плотной стеной отрезала их от леса. Становясь всё ярче и ярче, воронка портала разрасталась на глазах, пока, наконец, не лопнула, подобно мыльному пузырю, напоследок озарив поляну вспышкой белого света.
…Фонарь одиноко стоял на помятой людьми простыни увядших коричнево-чёрных листьев. Дождь набирал обороты. Качая деревья, подвывал необузданный северный ветер.
Природа предвещала беду…
***
На Перепутье
Холод бетонной поверхности неприятно впивался в нежную кожу оголённых задранным платьем ног, расползаясь противными ледяными мурашками от макушки до пят. Мелисса лежала, не шевелясь, вот уже несколько минут, всё никак не решаясь открыть глаза.
«Где я?» — подумала она, едва очнувшись. Сердце гулко билось где-то в горле, своим громким стуком заглушая окружающую реальность. В памяти стояла глухая, непроницаемая стена, ограждающая размытые, смазанные обрывки воспоминаний, которые медленно, словно нехотя, складывались в единый пазл. Однако Мелиссе восстановленные картинки недавних событий казались полнейшим бредом.
Скрученные за спиной затёкшие руки ныли от впивающихся в кожу верёвок, как и всё тело — от долгого лежания в неудобной позе. Нестерпимый зуд на покрасневших и почти до крови стёртых туго связанных запястьях заставлял морщиться время от времени.
Открыв глаза, девочка скривилась от тоскливого света сиротливо висевшей на потолке лампочки, что слегка покачивалась от сквозняка. Прояснённый взгляд почти сразу наткнулся на железные прутья, и Мелисса, с трудом подтянув колени к груди, попыталась сесть, чтобы получше рассмотреть место, в котором оказалась. Удалось не с первого раза: ноги словно онемели, несмотря на то, что, в отличие от рук, были свободны. Наконец, приняв сидячее положение, она огляделась.
Мозг усиленно отвергал предположения здравого ума, кричащего о том, что Мелисса действительно находилась в клетке, небольшая, буквально полтора на полтора метра, площадь которой была ограничена толстыми решётками. Не веря своим глазам, девочка зажмурилась, всё ещё наивно надеясь на обман зрения, но, вновь увидев ту же картину, растерянно захлопала густыми ресницами. Судорожный вздох облачком пара вырвался изо рта. Несильно ущипнув себя за запястье, Мелисса едва заметно дёрнула бровью от укола слабой боли и невидящим взглядом стала гипнотизировать неведомую точку в пространстве. Последняя жалкая попытка доказать себе нереальность происходящего провалилась, а вместе с ней испарились и крохи затаившейся на подкорках сознания надежды.
Плохое освещение толком не позволяло ничего разглядеть за пределами клетки.
Она не знала, сколько времени просидела, положив голову на колени и переваривая события последних дней. Покачиваясь взад-вперёд, не заметила и скатившуюся по щеке скупую хрупкую слезу при воспоминании о смерти отца, который, как выяснилось из подслушанного разговора, оказался ей неродным. Как и мать, что вместе с ним скрывала от неё горькую правду столько лет. От разочарования предательски защипало в носу. Только почувствовав прохладу, лизнувшую коленку, куда упала жемчужно-чистая солёная капелька, девочка вздрогнула, будто выйдя из транса. Тишина давила так сильно, что казалось: сейчас её расплющит. Голова раскалывалась на части от нарастающей мигрени. Уронив голову между подогнутых ног, Мелисса зажала её коленями и сцепила до скрежета зубы, стараясь удержать болезненный стон. Дышать становилось всё труднее, словно воздух внезапно стал ядовитым. Каждый вдох раздирал горло острыми иголочками. Язык прилип к нёбу, и от пустынной сухости во рту ей с трудом удавалось подавить приступ кашля.
Услышав тихий скрип, Мелисса насторожилась. Нервы мгновенно натянулись, словно струны скрипки, исполняющей быструю эмоциональную игру, а пальцы на ногах поджались в ожидании чего-то страшного. Но ничего не последовало. Полуопущенные ресницы продолжали подрагивать. Стараясь не двигаться и издавать как можно меньше звуков, девочка усиленно прислушивалась к звенящей тишине, которая не приносила абсолютно никакого облегчения, а лишь усиливала дурное предчувствие.
Интуиция незамедлительно забила тревогу, и Мелисса подняла голову, мысленно убедив себя, что ничего сверхъестественного не увидит, и приготовившись опять повстречаться взглядом с решёткой. Оттого и неожиданней стало лицезрение сидящего на корточках перед клеткой человека. Хотя на человека он был похож меньше всего.
Вскрикнув, Мелисса инстинктивно отползла в дальний тёмный угол своего пристанища, куда не попадал бледновато-жёлтый свет лампочки. Заметив её действия, неизвестный расхохотался. Но от смеха его не хотелось улыбаться или отвечать тем же. Напротив, от него лишь возрастало желание исчезнуть из этого злосчастного места. Мелкая дрожь пробежала по телу девочки. Зябко передёрнув плечами, она почувствовала, как липкий пот заструился холодком вдоль позвоночника. Стало не по себе.
А незнакомец продолжал заливисто хохотать, откинув голову назад, из-за чего чёрный капюшон, накрывающий её, упал, открывая взору Мелиссы его лицо. От увиденного у неё в ужасе расширились глаза и зашевелились волосы на голове.
Мертвецки синюшная кожа обтягивала выпирающие кости обделённого волосами черепа, подобно тонкой плёнке; такого же цвета жуткие обескровленные губы, искривлённые в злобной гримасе, обнажали гнилые зубы. Отвращение охватило всё её существо. Но больше Мелиссу напугало даже не это... А глаза... Которых не было. На месте привычных для нормальных людей органов зрения зияли пустые чёрные глазницы, взглянув в которые, девочка оцепенела от всепоглощающего, давящего на рассудок страха. Дыхание у Мелиссы спёрло, будто по голове огрели чем-то тяжёлым, а сердце, казалось, и вовсе остановилось.
Видимо, почувствовав повышенное внимание девочки и заметив пропажу прикрытия, коим являлся капюшон его слабо мерцающего блёстками чёрного плаща, неизвестный вдруг перестал смеяться. Дёрнув головой, он неуловимым движением вернул на место капюшон, и Мелисса не без удивления отметила, что теперь разглядеть обезображенное лицо не представлялось возможным. Казалось, воздух начал потрескивать от внезапно появившегося высоковольтного напряжения, моментально превысившего максимально допустимую планку.
От Него веяло опасностью, и Мелисса не знала, чего ожидать, немигающим взором уставившись на скрытый непроглядной тьмой уродливый лик, стараясь не поддаваться парализующему конечности страху и удержать бесстрастное выражение на лице.
— Что ж, — резко подавшись вперёд, глухо произнёс незнакомец. Мелисса с трудом заставила себя не шарахнуться от него, хотя двигаться дальше было просто некуда: спиной она ощущала бетонную стену, в которую старательно вжималась. — Мели-и-и-сса, будем знакомы. Смерть, — гадко растянув имя девочки, незнакомец просунул руку через решётку клетки, которая, задев рукав плаща, ненароком обнажила кисть, заставив против воли перевести на неё взгляд. Голые кости в который раз увеличили сомнения Мелиссы в том, что перед ней находится человек. Шутка о смерти девочке не понравилась, однако уже не казалась такой глупостью, какой была до того, как она увидела фаланги пальцев. Проигнорировав слова незнакомца, она решила не отвечать и ждать от него нормальных или хотя бы правдоподобных объяснений. Задавать вопрос: «Откуда вы знаете моё имя?» — Мелисса считала верхом глупости, потому как ответ на него абсолютно никакой полезной информации ей бы не дал.
— Ладно, тогда оставим прелюдии. Итак, — словно прочитав её мысли, начал неизвестный, одёрнув руку и вновь спрятав её за рукавом, — отныне ты — моя личная игрушка, пользоваться которой я могу сколько мне заблагорассудится. Или пока не сломается, — хихикнул он весело, но девочка не разделяла его настроения. — Благодаря одним очень недальновидным созданиям теперь я могу вернуться к опытам и экспериментам, которые пришлось бросить из-за отсутствия подопытных. Нет, конечно, у меня всегда была возможность выбора из многих других земных и потусторонних существ. Но все они слишком скучные и похожие друг на друга. Другое дело ты... С твоими бесценными способностями, которых Подлунный мир не видел уже тысячу лет, это будет о-о-очень интересно.
Мелисса окончательно запуталась, непонимающе слушая странную речь сумасшедшего. В голове творился хаос из вереницы заблудившихся в поворотах логики мыслей. Создавалось впечатление, что она попала в какой-то страшный фильм, где безумный, сбежавший из психиатрической больницы душевнобольной похищает свою жертву и в тайной лаборатории проводит над ней опыты.
Не дождавшись реакции девочки, Смерть поднялась во весь свой немаленький рост и спустя секунду скрылась из виду, заставив Мелиссу напрячься, щурясь в попытке высмотреть тёмную фигуру. Но вместо силуэта свихнувшегося учёного она вдруг увидела стоящую напротив точно такую же, как у неё, пустую клетку. А рядом ещё одна. И ещё…
Обстановка всё меньше напоминала несмешной розыгрыш, и Мелисса невольно начала верить словам незнакомца. Сделанные из них выводы были неутешительными, и паника, ощутив власть над сознанием, в котором, подобно выброшенной на берег рыбёшке, барахтались в поисках спасения мысли, вновь протянула к нему свои скользкие щупальца.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...