Наступил теплый, радующий своими яркими красками, сентябрь. В этом году мне не удалось откосить от картофельного поля, и слава Богу, лучше уж картошку собирать, чем быть незрячей. На поле мы были не одни, с нами соревновались парни из Политехнического университета, того самого, в котором учился Дима Беликов. Мы шли, что называется, ноздря в ноздрю, а кто бы захотел проигрывать? Назвался груздем, полезай в кузов. Наше соцсоревнование подходило к концу, рабочий день заканчивался, сорок два студента были тому свидетелями. Погода не радовала, накропал мелкий дождик, но наше руководство решило, что выполнению плана сбора урожая он мелкая помеха, а зря.
Меня снова переклинило, и я провалилась в параллельное пространство, все то же самое, и те же лица, дождь разошелся сильнее. Мы уже набрали полную машину картофеля, даже с горкой. И тут парни из Политеха забрались на эту мокрую, измазанную в глине картошку верхом и поехали домой. И я вижу, как один из них, соскальзывает с этой импровизированной горки прямо под колеса кузова. Действие происходит как при замедленной съемке. Смотрю, как колесо медленно прокатывается по его лицу, и он утопает в вязкой глиняной дороге. Ужас, я вздрагиваю от прикосновения, Маринка стоит и трясет меня за плечо, - Кира, ты что замерла, как статуя. Тебе плохо?
- Вот тот парень сегодня попадет в аварию, - показываю я пальцем на только что увиденного в моих видениях студента.
- У тебя что, опять начались видения? – не успокаивается любопытная подруга.
Через час мы заканчиваем сбор урожая, а дождь уже льет в полную силу. Я наблюдаю, как парни забираются на гору картошки, а мы, девочки, идем следом за ними по рыхлому перепаханному глиняному полю по колено в грязи.
Значительно отстав от едущей впереди машины, мы добрались до деревни, в которой квартировались, отскребли комья грязи от резиновых сапог, по очереди помылись в тазике за занавеской, отгораживающей зону ванной, развесили сушиться вдоль печки намокшую под дождем одежду и сели ужинать. Ужин готовила дежурная, она уже и прибиралась в комнате, натопила печь и нагрела к нашему приходу пару ведер воды.
Вздрогнув, от настойчиво тарабанившего в дверь кулака, мы быстренько закончили переодеваться и спросили, кто бы это мог быть.
- Девочки, откройте, - раздался голос куратора нашего курса.
Оказалось, к нам стучался перепуганный преподаватель информатики, за что-то сосланный вместе с нами в это картофельное помешательство.
Я оглядела девушек, все уже успели переодеться в домашние спортивные костюмы и халатики, и отдернула щеколду.
- Все живы, - оглядывая нас, спросил обеспокоенный куратор.
- А что с нами должно было случиться? – удивилась Марина.
- Один студент упал с машины и попал под колесо кузова, в котором везли собранный сегодня урожай, - сознался преподаватель.
- Так мы с ними не ездили, пешком шли, - заверила словоохотливая Марина.
- Молодцы, - успокоился куратор.
- Вадим Алексеевич, а кто пострадал? – спросила я
- Кира, я не знаю, как его зовут, но это студент Политеха, - ответил преподаватель, уже собираясь уходить.
Преподаватель вышел, а мы с Маринкой собрались после ужина сходить навестить болящего, а заодно проверить, тот ли это пострадавший, которого я видела.
- А что мы ему скажем, зачем пришли? – не нашлась я.
- Кира, пошли, по дороге придумаем, спросим о его здоровье и узнаем, чем можем помочь, - заверила меня подруга.
Парень действительно оказался тем, кого я видела в своем видении, студента звали Сергеем Михеевым и он, как оказалось, не так уж и сильно пострадал. По крайне мере конечности его были целые, спасло парня пресловутое русское бездорожье и затяжной дождь, который размягчил укатанную глиняную колею до состояния масла. Его просто вдавило в грязь, а еще парень успел увернуться, и колесо прошло рядом, скользнув по боку и щеке.
Возвращались домой мы молча, я обдумывала, чем мне эти видения могут в дальнейшем навредить, а Маринка, как впоследствии выяснилось, думала, что у нее есть подружка - ясновидящая и теперь все сложные жизненные ситуации можно будет видеть наперед. Но мне пришлось ее разочаровать, так как проваливаться в подсознательное пространство по своей воле я не умела, а что именно запускает механизм моих видений, я еще не выяснила.
Месяц сбора урожая больше ничем выдающимся нас не порадовал, и мы бодрые и радостные вернулись домой. Ура, можно подальше закинуть ватники и резиновые сапоги и одеться в соответствии со своим статусом студенток модной индустрии.
Началась учеба. Первая неделя пролетела на одном дыхании. На осеннем балу проходившем у нас в техникуме Ольга познакомилась с милым курсантом. Мальчики из военного училища любили тусоваться на наших дискотеках. Нас же радовали своим присутствием Сергеев и Беликов, наши бессменные рыцари.
Как же я была рада началу учебы, идеи создания новых моделей просто захватывали меня с головой. Очень хотелось реализовать их, и получить оценку специалистов. На пороге маячил 1990 год. В России началась повальная джинсомания, изделия с поезда Москва-Пекин составили конкуренцию российской швейной промышленности, причем не в пользу нашей родной модной индустрии. Китайские футболочки и маечки замелькали на модницах-студентках нашей альма-матер.
На технологии швейного производства мы пересеклись с Ольгой, она выходила с пары очень печальная, мы сразу это заметили.
- Что случилось, подруга, - забеспокоились мы.
Она уже месяц встречалась с курсантом из авиационного военного технического училища, и он решил с ней расстаться.
- Оль, брось его сама, - предложила я.
- Не могу, он меня первый бросил, - навернулись слезы на глаза девушки.
- Ну и фиг с ним, посмотри не на военных, а на гражданских. Давай мы тебе из Политеха кого-нибудь найдем. Маринка, попроси Беликова, чтобы он Ольгу с друзьями своими познакомил. В выходные все равно к нему в институт на дискотеку едем, - обещала я.
- У нее папа военный, она уже привыкла с военными общаться, - возразила Маринка.
- Да, диагноз, - опечалилась я.
После технологии пошли на моделирование, и поскольку настроение было не очень, то и коллекция у меня вышла грустная. Я отрисовала восемь траурно-черных платьев разной степени длины и силуэтов, от строгих прямых силуэтов с юбкой-карандаш, юбкой- годе, с юбкой-воланом, А- силуэта, и каждый раз представляла в этих платьях Ольгу, которая стоит на могиле неизвестного курсанта, застрелившегося от неразделенной любви. А в руках она держит кроваво-красные гвоздики.
- Марина, поделитесь с соседкой по парте карандашами, а то похоже она сегодня на урок только черный карандашик взяла, - язвила преподаватель.
- Кира, почему у тебя вся коллекция черная? – задала вопрос Маргарита Андреевна. Ты считаешь это стильно?
- Почему вся, цветочки красные, - не поняла я вопроса.
- Какие цветочки? – удивилась преподаватель.
- Ой, то есть, я хотела сказать, туфли красные будут, и клатч, - выкрутилась я, выходя из ступора.
-Так и рисуй красные туфли и клатч, - не успокаивалась преподша.
Учительница отошла. А Маринка уставилась на меня. Я поделилась идеей возникновения данной коллекции. Подруга кровожадно улыбнулась и одобрила посыл. Настроение поднялось. А вы как хотели. Дизайнеры, они такие.
Второй курс пролетел незаметно, и нам осталось отучиться полгода на третьем, а это госы, дипломы, производственная и преддипломная практики. Мы с Маринкой шли, что говорится ноздря в ноздрю, распределение на предприятия шло по баллам. Первыми выбор делали те студенты, у которых было больше баллов, и так пока не останется то, что останется. В общем, троечникам мы не завидовали.
В Липецке год назад открылся Дом моды, и две наши студентки, отработав так год, выскочили замуж за военных и умотали из города по распределению мужей. Поэтому там было сразу две вакансии художников-модельеров. Мы с Маринкой решили рискнуть, и хотя по баллам мы могли выбрать и другие города и предприятия, но возможность жить и работать вместе нас вполне устраивала. Парням нашим еще оставалось учиться два с половиной года, и они в расстроенных чувствах провожали нас в чужой город.
Ольгиного отца перевели в Ленинград, но пока, суть да дело, город переименовали Санкт-Петербургом, а случилось это в 1991 году. И подсуетившись, он помог дочери получить перераспределение в Питер. Взрослая жизнь наступала на пятки, пришлось становиться самостоятельными.