— Я для него пустое место. Когда смотрит, словно не видит. — Вика больше не сдерживает слезы. — А мне плохо. Физически больно из-за того, что не могу его обнять или хотя бы прикоснуться.
— Хреново. — Сажусь рядом.
— Не представляла, что так бывает. В институте, да и потом все было спокойно и легко. Встречи, расставания... Не ломало и не скручивало.
— Знакомый диагноз.
— У тебя с Дианой было так же? — Вика на миг отрывает ладони от лица.
— Со всей побочкой, какая только возможна.
Наше расставание окончательно превратилось в исповедь.
— Но ты смог ее вернуть, у вас дочка. А я... Без тебя я совсем его потеряю. Не увижу, не услышу. Вообще ничего не будет. Никогда.
Вика умная девочка и понимает, что у нее нет шансов. После смерти жены дядька уже давно не играет ни в какие отношения. Постельное белье и женщины в его кровати меняются одинаково часто, а в телефоне не остается ни номеров, ни фото.
Худший вариант для того, чтобы влюбиться. Почти как одержимость чужой женой.
Пока еду в машине, за грудиной больно тянет от этой мысли. Несколько лет я ждал Диану, терпел ее замужество, а когда получил — чуть не потерял навсегда.
Обычная история. Одна из миллионов. Выделяется лишь тем, что в отличие от тех же Вики и Ярослава нам с Дианой выпал джекпот — еще одна встреча, возможность начать заново... в третий раз. Как на счастье.
«Главное, не проебать!» — говорю я себе, притормаживая возле цветочного магазина.
«И больше не отпускать!» — подъезжая к воротам, произношу мысленно план на ближайшие пятьдесят лет.
Диана сама открывает дверь:
— Привет. Я тебя не ждала.
Судя по легкому домашнему костюму, не только я забил сегодня на работу.
— Хреново. Будем вырабатывать новую привычку.
Протягиваю пахучий веник и сам, без приглашения, вхожу в коридор.
— А цветы в честь чего? — Будто никогда не получала букет просто так, Диана растерянно смотрит на красные розы.
— Не знаешь? — Я оглядываюсь по сторонам.
В гостиной вроде бы тихо, в столовой тоже никого.
— Я же говорил, что свечи и икебана будут в следующий раз. — Положив ладони на талию Дианы, притягиваю ее к себе. — Вот. Следующий раз.
— И свечи... — Она часто моргает.
— С ними решим.
Чувствую, как возбуждаюсь. Даже минуты не прошло, а я уже готов нести это чудо в спальню и продолжить свою мазохистскую терапию.
— Если ты планируешь прямо сейчас, то ничего не получится. — Диана показывает в сторону детской и, словно наслаждается ароматом, прячет лицо в цветах.
— Что-нибудь придумаем. — Вынуждаю поднять голову.
— Я все еще считаю, что мы спешим...
— Тогда давай без спешки. — Я тянусь к ее губам. — Будем очень медленно. — Касаюсь всего на миг и тут же отстраняюсь.
— Ты меня еще в прошлый раз чуть с ума не свел. Сегодня точно заставишь рехнуться.
— Вдвоем... — Обдаю дыханием нежную кожу. — Обязательно чокнемся.
До того, как я узнал об изнасиловании, целовать Диану было легко и естественно — как дышать. Теперь же стараюсь быть осторожным. Чтобы не спугнуть своим напором, глажу ее подушечками пальцев по спине — отвлекаю. Потом делаю короткий вдох и в третий раз склоняюсь ближе.
Чертовски сложно медлить с той, которую хочешь до звезд перед глазами, но вопреки желанию я не тороплюсь.
Пробую на вкус ее нижнюю губу. Втягиваю, посасываю. Медленно веду языком по верхней. Врываюсь в рот, только когда Диана позволяет — сама раскрывается передо мной и тихо стонет.
От этого в голове перемыкает. Пытаюсь не спешить, но сразу же проваливаю эту миссию. Забыв о нежности, я трахаю Диану в рот.
Толкаюсь языком между бархатными половинками. Долблюсь в нёбо. Вылизываю, как готов сделать это между ее шикарных ног. Шизею от сладковатого вкуса слюны и глухо рычу, хотя из-за адской боли в паху хочется не рычать, а выть.
Наверное, еще минута, и я бы не сдержался. Рухнул бы на колени и попробовал эту охрененную женщину на вкус. Ни одна сила на земле не смогла бы остановить. Однако в последний момент за спиной раздается деликатное покашливание, а затем кто-то маленький с криком «Папа!» обхватывает мои ноги.
От прикосновения Ники сердце колотится как сумасшедшее. Реакция на дочь точно такая же, как в нашу первую встречу. Тут же становится мало одной Дианы, хочется обнять их обеих и провести в объятиях час или два — пока не надышусь.
— Ой, мы, наверное, помешали... — Катя даже не старается изобразить смущение.
На губах улыбка, на щеках румянец. Не помощница, а старший ребенок. Еще более безбашенный, чем младший.
— Нет, все хорошо. — Диана отскакивает от меня как от чумного и суетливо поправляет прическу.
— Ника услышала, что кто-то пришел. Я пыталась остановить, но вы же ее знаете... — разводит руками няня.
— Да. Бульдозер. Вся в папу, — с тихим смешком произносит моя перепуганная женщина.
— И что еще у нас от папы? — Присев на корточки, я тяну Нику к себе и начинаю щекотать.
В ответ дочка взрывается веселым хохотом. Получается так заразительно, что не могу сдержаться и смеюсь вместе с ней.
— Смех! — слаженным хором отвечают Диана и няня.
— А я все голову ломала, в кого она такая громкая! — добавляет няня. — На детской площадке нашу девочку лучше всех слышно. Особенно когда смеется.
— Ника, похоже, нам завидуют! — Подхватываю дочку на руки и встаю.
От высоты моя малышка снова покатывается со смеху. Еще громче и радостнее.
Засмотревшись и заслушавшись, забываю, зачем приехал, какие дела отменил и сколько проблем ждет впереди. Меня будто выносит в какое-то другое изменение. Сдвинуться не могу. Сказать ничего не получается.
Вроде бы за неделю должен был поверить, что это все мое — и ребенок, и женщина. Но уверенности нет и в помине. Словно сон, который в любой момент может прерваться, и я снова окажусь один в гребаном Китае.
— Так, кажется, мы потеряли папу, — качает головой Катя. — Вы это... мигните два раза, если нужна помощь.
— Я в заложниках. Добровольных. — Зарываюсь носом в макушку Ники и делаю глубокий вдох.
Уже слышал раньше, что маленькие дети пахнут особенно вкусно, однако это какой-то наркотик. Ноги подкашиваются. Зависимость с первого вдоха.
— Как думаешь, заложников положено кормить? — Диана переглядывается с няней. — А то у нас одна девочка наотрез отказалась от обеда.
— Заложников просто необходимо кормить! Первое, второе и компот. Давайте все!
Не успеваю закончить фразу, как желудок откликается утробным рычанием. Сдает меня с потрохами, причем в буквальном смысле.
— Тогда вы двое... — Диана кивает в сторону столовой. — Быстро мыть руки, и за стол. Проверим, что еще у нас папино!
***
После сытного домашнего обеда ощущение нереальности становится сильнее. Не первый раз ем в этом доме и все равно ничего не могу с собой поделать. Развалившись на полу, позволяю Нике топтать меня маленькими ножками — маажийовать, как она сказала, — и чуть не отключаюсь.
Это совсем не то, что я планировал. Голые здесь только детские ноги, а удовлетворенный — лишь мой желудок. Но удовольствия, кажется, больше, чем от любого постельного марафона.
— Ты засыпаешь или мне показалось? — Диана садится рядом на пол.
Чувствую боком ее бедро, а головой — длинные пальцы в волосах.
— Если ты меня сейчас за ухом почешешь, то хана. Вырублюсь! — Охрененное признание для мужика, возомнившего себя секс-терапевтом. Полное фиаско.
— Чем же ты ночью занимался, раз так устал? — шепчет Диана, наклонившись к моему уху.
— Женщину какую-то во сне мял. Лицо и имя не запомнил, прости.
— Вымотался, наверно.— Чуть не стерся. О простыню.
Не помню, когда я последний раз так сильно кайфовал от обычной словесной перепалки. Особая форма прелюдии, возможная лишь с одной ведьмочкой.
— Перетрудился, бедняжечка. — Горячее дыхание касается щеки.
— Так почешешь сегодня?.. Где-нибудь.
— Мятая женщина тебя пусть чешет. Та, что без лица и имени. — Острые зубки прихватывают за мочку. Ненадолго, но этого хватает, чтобы лежать на животе стало неудобно, а от сонливости не осталось и следа.
***
Время до вечера тянется непривычно медленно. Когда дочери нет рядом, мы с Дианой занимаемся сексом глазами и короткими прикосновениями.
То еще издевательство! Член тупой, ноющей болью намекает, что он категорически против подобных экспериментов. Тараном пробивается сквозь белье и ширинку. А когда Диана останавливает заинтересованный взгляд на телебашне в моих штанах, этот беспокойный посылает мучительные импульсы от яиц до самой грудины.
Вторая девочка тоже не подводит. Я плохо помню ее биологическую мать, наше общение с Евой начиналось и заканчивалось в кровати. Однако привычками, жестами и мимикой Ника — копия Дианы. Точно так же прикусывает нижнюю губу, морщит красивый маленький носик и тренирует мою сердечную мышцу счастливыми улыбками.
Рядом с этими девчонками ни хера не получается оставаться серьезным и вменяемым. Штуковина в голове, отвечающая за эмоции, работает на пределе своих возможностей, а уголки губ каждую минуту расползаются по роже в разные стороны.
Для человека, который давно забил болт на семейную жизнь и вычеркнул пункт о детях из планов на ближайшее будущее, это как выигрыш в лотерею. Еще недавно я и не грезил ни о какой победе, обходил стороной цветастые киоски с билетами. Сегодня же тискаю руками и щекочу один «суперприз» и готовлюсь качественно, до сладких стонов оттискать второй.
Судьба вместо вечной задницы наконец показала лицо. Без предупреждений и подготовки. Развернулась — и выживай, как хочешь.
***
Что нужно будет именно выживать, лучше всего понимаю вечером.
Ника отказывается идти спать с няней. Берет за руку Диану, затем меня и ведет нас обоих в детскую комнату. Не знаю, как обычно ведет себя в подобных ситуациях Диана, но сегодня она молчит.
Я помогаю малышке забраться в кровать, укрываю мягким одеялом. Потом мы с ее мамой читаем сказку.
Поначалу ничего не соображаю. В свете напольной лампы с веселым желтым абажуром все это кажется сценой из детского фильма. Но, когда Диана, дочитав главу, передает книгу мне и многозначительно кивает, сказка превращается в странную реальность.
В ней по миру путешествуют неунывающие муми-тролли, где-то далеко в космосе летают хвостатые кометы, на душе удивительно спокойно и легко.
После еще одной главы Ника засыпает, а я ощущаю себя участником гипнотического сеанса. Внешне все в порядке. Я такой же, как и день назад, и год. Только внутри погром, как в доме во время капремонта.
— Для тебя, наверное, сегодня слишком много впечатлений. — Диана, похоже, заметила мое пришибленное состояние.
— Хорошая попытка выставить за дверь. Но нет.
Спиной приваливаюсь к стене и тяну свою женщину на себя. Мне просто необходима короткая передышка рядом с ней. Сжать, замереть, почувствовать, что не один захлебываюсь от этих новых эмоций.
— Клим, я не уверена, что готова снова... трогать тебя.
— Ты не обязана ничего делать. Особенно против воли. — Убираю прядь волос с ее лба.
— Тогда тебе лучше уехать. На улице скоро совсем стемнеет.
— Скоро...
Впервые не знаю, как поступить. Несколько часов с моими девочками вывернули меня мясом наружу. В голове вакуум, за ребрами сольный концерт сбрендившего ударника. Единственное, что более-менее ясно, — я не хочу домой. Совсем. Словно бомж, которому показали уютное жилье, а теперь выселяют в картонную коробку под мостом.
— Если хочешь, я постелю тебе в гостевой комнате. Здесь есть свободная. — Диана прижимается лбом к моему плечу и тихо смеется.
— Что такое?
— Веду себя как хозяйка. Это твой дом, ты знаешь здесь каждую мелочь, а я...
— Тебе стоит лишь намекнуть, и он станет твоим.
— Мы это уже проходили. — Она отворачивается. — В прошлый раз ставкой были акции моей компании. Контрольный пакет в обмен на тело.
— Ты была слишком независимой и далекой. Пришлось играть грязно. Теперь никаких условий и платежей. Все просто. Что хочешь, то твое.
— Новые правила игры? Щедро.
— И правил больше нет.
Склонившись, я целую эту недоверчивую женщину в левый висок.
— Не знаю, как мне с тобой быть. У нас столько всего в прошлом... — Она так сильно сжимает губы, будто собирается что-то сказать и не в силах решиться.
— Для начала можешь постелить мне... у себя.
— Не думаю, что это хорошая идея. — Диана вздрагивает в моих объятиях.
— Тогда выгони.
Веду губами от виска ниже. По скулам, щекам... Стекаю дорожкой поцелуев к подбородку.
— Самое простое решение. Ты так и напрашиваешься, чтобы я выставила тебя за дверь.
— Но ты не выставишь. — Подхватываю ее на руки.
— Я... — Впервые за вечер Диана смотрит в глаза. Уже доверчиво, как много лет назад, когда невинной и перепуганной пришла ко мне в кровать. — Не хочу... гнать.
***
В спальне мы не спешим. Я отпускаю Диану в душ. Пока ее нет, раздеваюсь и достаю из шкафа высокие белые свечи.
Поставить их в спальне было идеей дизайнера. Тот помогал обустраивать дом и профессионально захламил его всякими безделушками. Неделю назад я убрал свечи подальше — на верхнюю полку, чтобы не смущали новых жильцов. А сейчас, будто романтический придурок, паркую этот кошмар пожарного на комоде и зажигаю огонь.
Как и многое из случившегося в этой комнате, подобное фаер-шоу в моей жизни впервые. От него так и веет легким помутнением рассудка. Однако, когда Диана выходит из душа, я мгновенно забываю о новом диагнозе.
— Клим, ты... — Удивление на ее красивом лице сменяется восторгом. — ...ты все же это сделал. Спасибо.
— Цветы остались в гостиной. Могу сходить за ними.
Скольжу голодным взглядом по обнаженной фигуре. Диана не стала набрасывать халат или кутаться в полотенце. Моя фантастическая женщина, похоже, решила сегодня быть смелой.
— Няня может сильно впечатлиться, если вы встретитесь.
Она делает то же, что и я, — разглядывает, изучает. Без тревоги, как в прошлый раз. С чем-то новым, что пока не понятно до конца.
— Тогда не будем ее впечатлять. Маленькая еще.
Я подхожу и кладу руки Диане на талию.
— Клим, тебе, наверное, об этом уже много раз говорили... У тебя потрясающее тело.
— Открою секрет: на него можно не только смотреть, но и трогать. Местами нужно!
— Мне хочется трогать. И целовать.
— Я весь твой. — Мои ладони стекают на ягодицы и мнут эти совершенные округлости. — Стоп-слово прежнее.
— Боюсь, ты сбежишь, если все закончится, как в прошлый раз. — На миг в глазах Дианы мелькает испуг.
— Я могу сбежать, только чтобы охладиться и начать заново.
— И сколько раз?
— Надеешься избавиться от меня? — Качаю головой.
— Считаешь, это невозможно? — Мое голое совершенство делает короткий шаг навстречу и обнимает за плечи.
— Уверен. Не дождешься.
Член уже ломит. Чтобы хоть как-то облегчить боль, подхватываю Диану под сладкую попку. Поднимаю вверх и позволяю соскользнуть как по горке вниз. Делаю это медленно! Вминая в свое тело пышную грудь. Натирая член о впалый живот и влажные складочки.
— Клим Хаванский, ты ненормальный, — вырывается у Дианы вместе со стоном.
— Повернутый на тебе.
Поднимаю ее еще раз, но теперь не спешу. Ныряю лицом в сказочную ложбинку. Ласкаю языком нежные полушария, посасываю набухшие соски. Втягиваю их в рот и бью языком по чувствительным вершинкам.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Авто книги Коваленко Мария Сергеевна