Профессия у меня простая и обыденная. Но если я скажу – всё равно не поверите. Я купидон.
Ага, я предупреждал, что не поверите! А я купидон Коля, так в трудовой книжке и записано. Точнее я ученик купидона. По-другому нас ещё называют амурами. Мы те самые мифические существа, которые пускают в людей невидимые стрелы и заставляют влюбляться в кого ни попадя.
Оказалось, устроиться работать купидоном – пара пустяков. Пришёл в отдел кадров, заполнил анкету, мне выдали крылья и сказали:
- Шагай, Коля, в небесную каптёрку, спроси там купидона Максимыча. Он натаскает тебя в нашем ремесле. Максимыча узнаешь сразу – он с утра уже в дозе. Опять забродившей амброзии со склада спёр и нахрюкался. Пора, пора мужику на пенсию.
Поддатый купидон Максимыч критически осмотрел меня, заставил помахать крыльями и крякнул:
- Эхе-хе, опять салажонка прислали! Ладно, берём инструментарий и полетели. Покажу тебе административный участок.
За каждым купидоном, как выяснилось, закреплена своя территория. В его обязанности входит совершать дежурный облёт и фигачить стрелами любви во всех встречных.
- Поправочка: не во всех встречных, а с умом, - тут же сказал Максимыч. – Боеприпасы у нас лимитные, да ещё поставки задерживают. В день можно выпускать только несколько стрел любви. И не допускать перерасхода!
Подняв табельный лук, он пощёлкал тетивой, проверяя натяжку.
- Ты в курсе, что целиться желательно в сердце? Не бойся, выстрела люди не чувствуют, зато в них вспыхивает непреодолимая страсть. В наших интересах попасть так, чтоб объект втрескался наповал! За это премию начисляют.
- А если промажу? – спрашиваю. – Например, попаду в голову или в плечо?
- Это уже халтура, - сказал Максимыч. – Стрела не сработает, объект не влюбится. А если в живот угодишь – с ним и вовсе может понос приключиться. И вся тебе любовь... Полетели давай.
Парить над городом на крыльях мне понравилось. Человечки отсюда размером с букашечку. Люди не видят летающих амуров, а мы видим вас насквозь, даже умеем проходить через крыши и стены. Впрочем, ничего интересного в квартирах вы не делаете и смотреть у вас не на что. Едите, ругаетесь и спите. Подумаешь!
- Выбираем первую цель, – сказал опытный Максимыч. – Ищи кого-нибудь достойного!
Я заглянул в ближайший офис на десятом этаже. Там сердитая начальница распекала подчинённого. Кидала в него бумажками и грозилась уволить.
- Злая она, - сказал Макимыч. – Сейчас вернём этой тёте-моте каплю человечности! Пусть на кого орёт – в того и влюбится. Учись, студент!
Наставник ловко выпустил стрелу и поразил начальницу прямо в сердце.
Руководительница замолкла на полукрике, пошатнулась… и взглянула на понурого сотрудника гораздо ласковей.
- Нельзя же так тупить, Кузечкин! – услышали мы. – Иди поближе, мы разберём этот вопрос. Смелее, я не кусаюсь!... Ближе, я сказала! А лучше дай-ка я к тебе на колени сяду?
От такого поворота у Кузечкина отпала челюсть, а мы хохотнули и полетели дальше.
В другом доме яростно обнимались парень и девчонка – с разноцветными волосами, в панковских прикидах и наколках. Девка трясла серьгами, парень тащил с неё рваные колготки. Дело шло к интимному контакту.
- Скорей, Рюха! Скорей! – визжала панкушка. – Я вся горю!
- Безобразие! – сказал купидон Максимыч. – Это Нюська-Тусовщица. Уже с новым парнем – и опять без любви! Давай, Коля, одиночным – огонь!
Я удачно залепил тусовщице стрелу в левую половину груди. Даже Максимыч похвалил.
- Рюха, стоп! – скомандовала полураздетая Нюся. – Погоди тащить с меня бельё. Что мы как собаки-то на самом деле? А поцеловаться? А на ушко пошептать?
- Совсем другой коленкор! – заметил Максимыч.
– Это любовь на всю жизнь? – спросил я.
- Не всегда, смотря какой человек попадётся. В Нюське я не уверен, больно распутная. Но на годик-другой заряда ей хватит.
Внизу проехал свадебный кортеж. Гости, шарики, машина с куклой на капоте. Все орали и шумели, один жених был невесел.
- Что у него с лицом? – спросил я Максимыча. – До того кислый, будто не на свадьбу пришёл, а на выборы конюхов Урюпинского ипподрома.
- Ты на невестино пузо посмотри! – сказал наставник-купидон. – Новобрачная-то на шестом месяце, не меньше! Это свадьба не по любви, а по залёту. Чичас исправим!
Максимыч пульнул унылому жениху в сердце – и тот приободрился. По крайней мере, стал поглядывать на невесту без раздражения. И украдкой погладил ей живот.
На следующей улице мы наткнулись на большой зал. Хмурый дядька бубнил с трибуны доклад о претифуции префутиральной экономики в префутиционный период. Слушателям было тоскливо. Они зевали и тыкались в телефонах.
- Мрак! – сказал наставник Максимыч. – Шарахни, Коля, в этого упыря прямой наводкой. Пусть полюбит ещё кого-нибудь, кроме префутиционной экономики. Например, вон ту биксу в третьем ряду.
Я поймал лектора в прицел, но промахнулся. Стрела угодила ему в живот.
- Ой! – сказал лектор. – Ой-ой-ой… господа, прошу меня извинить! Доклад прерван по техническим причинам!
И бочком утёк с кафедры в сторону туалета.
- Мазила чёртов! – попенял мне Максимыч. – Кто же дарит вместо любви диарею? Придётся списывать стрелу как дефектную. Эх ты, молодняк.
Подсчитал оставшиеся боеприпасы и добавил:
- На сегодня шабаш, Коля. Норма выполнена. Напоследок полетели ещё в одно место. Покажу кое-что.
Мы прилетели на окраину города и сунули головы в маленькую простенькую квартиру. Было заметно, что здесь живут старички. Много лекарств, тёплых вещей, газет и салфеточек.
Потом я увидел самих старичков. Бабушка и дедушка восьмидесяти лет сидели рядышком, взявшись за руки, и о чём-то тихо говорили. В их глазах словно огонь светилась взаимная любовь, проверенная долгими годами.
Суровый Максимыч вдруг швыркнул носом.
- Извини, Коль, - сказал он. – Всегда накатывает, когда их вижу. Пятьдесят лет вместе – и до сих пор влюблены. Вот это, брат, высший пилотаж!
Больше Максимыч ничего не сказал, но я догадался, что это тоже его работа полувековой давности. И что Максимыч очень гордится ею.
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.