Фэнтези в трёх частях с ноткой мистики и лёгким ароматом юмора, оттенённым тонким романтическим послевкусием.
-Бабушка Мотя, расскажите про ваше первое задание. Дед Пантелей говорил, что вы не справились?
С первого дня знакомства Марта и бабка Матрёна сдружились. Могли подолгу разговаривать, почти по всем вопросам имели схожее мнение и одинаково по-заговорщически смотрели на своих мужчин, будто знали о них то, что знать не положено. Вот и сейчас, навестив стариков в очередной выходной, Марта подсела к старушке поболтать о своём, о девичьем.
-Расскажу, милая, расскажу. Только сначала ты мне ответь, как у вас с Силушкой сладилось, нормально?
-Хорошо сладилось, очень хорошо. Очень. Я и не думала, что так бывает, - Осень опустила глаза и зарделась, как гроздь рябины в сентябре.
-Да ты не смущайся, счастья не нужно стесняться, оно не любому и не за просто так даётся. Кому авансом, кому под расчёт, но только не даром. А про первое задание расскажу, слушай. Было это весной, в начале апреля, с посвящения примерно месяц прошёл или около того. Жили мы тогда в Петербурге на съёмной квартире, Пантелей в типографии работал, а я хозяйством занималась, иногда для журналов переводила с французского. И вот однажды в окно кто-то постучал, ночь была, мы уже спали, сильно, помню, перепугались, квартира то у нас на третьем этаже была. Оказалось, Ворон. Не удивляйся, вороны, как и мудродумы, долго живут, тем более такие непростые, как наш. Передал он нам задание и улетел. Должны мы были в указанный день по Летнему саду гулять, внимательно по сторонам смотреть, чтобы в нужный момент, ни много ни мало, уберечь от неминуемой смерти императора Александра Николаевича. Повезло нам тогда. Мы негодника сразу вычислили: насупленный, болезненно худой, на вид неприятный. Стали за ним приглядывать, он к ограде, и мы за ним, он к воротам, и мы туда же. А людей вокруг много, все хотят на царя-батюшку глянуть. И вот когда этот московский студент Каракозов вынул пистолет и направил его в императора, пришла пора нам с Пантелеем действовать. Я будто случайно толкнула стоящего рядом крестьянина, тот, поворачиваясь ко мне, заметил вытянутую руку с пистолетом и ударил по ней, выстрел ушёл в воздух, а Пантелей схватил террориста за шиворот и держал, пока жандармы не подбежали. А потом мы в суматохе скрылись. Через год в след за императором поехали в Париж, там его оберегали. В Булонском лесу заметили странного молодого человека с оттопыренными карманами, проследили за ним, и не зря. Когда появилась открытая карета, а в ней Наполеон Третий и русский царь с двумя сыновьями, он бросился сквозь толпу, мы за ним, он достал два пистолета и прицелился, готов был стрелять, да только Пантелей в ту же секунду кольнул лошадь офицера-охранника зонтом, та поднялась на дыбы и прикрыла карету, приняла, бедная, пулю на себя.
-Вау! Да вы императора дважды спасли! А почему дед Пантелей считает, что не справились?
-Да ты, дочка, и сама знаешь. Хоть Каракозова повесили, а Березовскому пожизненное дали, покушения на царя не прекратились. Правда, мы с Пантелеем по возвращению из Франции больше в его защите не участвовали, другое задание получили: поступить и с успехом закончить Горный институт. А жизнь царя оберегать другим мудродумам было поручено. После нас ещё восемь раз его спасали, а на одиннадцатый не справились. Прозевал один, а виноваты все.
-Не справедливо, отвечать должен тот, кто виноват, - возмутилась Марта.
-Он ответил, ещё как ответил, да только жизнь императору это не вернуло. Так что, как не крути, всё наше мудродумово племя облажалось.
Пока девочки разговоры вели, мальчики другими делами занимались. Херастрат у деревенского магазина митинговал, требуя равного распределения прибавочной стоимости между трудящимися. А дед Пантелей с Силантием инвентаризацию камней на Поляне колдунов проводили. Дед сидел на качелях с раскрытым гроссбухом на коленях и выкрикивал номер камня и номер круга, к которому этот камень был приписан, а Сила ползал по капищу и сверял наличие и правильность расположения камней. Всё сходилось, как в аптеке, кроме двух последних в списке. Камни лежали рядом, хотя должны были находиться один во втором, среди сладострастников, а другой в восьмом ряду, среди обольстителей.
-Гляди-тко, как их к друг другу притянуло. Знать, когда воронкой в небо вздымались, встретились и присоседились. Любооовь, - со вздохом протянул мудродум.
-О чём это Вы, дед Пантелей? Какая любовь у камней может быть?
-Это, Силушка, только с виду камни, а на самом деле, люди. Вспомни, какой мы вам вердикт вынесли, когда Херастрат вас со Светёлки привёл?
-Превращение в камень с укладкой в первый круг, предназначенный для непосвящённых в языческое таинство, сроком до морковкина заговенья, - Сила произнёс отпечатавшееся в памяти наказание и с недоумением посмотрел на деда. – Это что, не шутка была?
-Какие шутки?! Мы, сынок, серьёзное дело делаем, баланс между природой и человеками оберегаем. Если бы не мы, со всей строгостью наших порядков, то давно бы Земля медным тазом накрылась. Так-то.
-Херастрата серьёзным не назовёшь, - поддел деда Пантелея молодой яснодум. – Ему почему юморить разрешаете?
-У него натура такая, он другим быть не может. Особенный. Если при нём болтать не будете, то расскажу тебе его историю, а ты Марте передашь. Вам положено знать, но при нём ни-ни.
-Понял, - серьёзным тоном пообещал Сила. – Ни-ни.
-Херастратушку мы с Матрёной случайно нашли, на улице, возле парадной, голодного, холодного, грязного, в тряпьё завёрнутого. Ему месяца три-четыре примерно было, не могли мимо пройти, хотя знали кому он предназначался. Посмотрели на него, потом друг на друга, подняли с земли и принесли домой, вот с тех пор у нас сынок появился.
-А кому?
-Между пелёнками, если их можно было так назвать, лежал обрывок газеты, а на нём карандашом было написано: «Сын Полиграфа Шарикова, Херастрат, 1921 года рожд.» В нашем доме жил профессор Преображенский, выходит «дедушке» подкинули. К тому времени эксперимент с пересадкой гипофиза уже завершился, мерзкая человеческая особь опять стала добродушным псом, а вишь, успела семя своё оставить. Филиппу Филипповичу о своей находке мы ничего не сказали, потому как опыты его не одобряли. Вмешательство в природный замысел ни к чему хорошему привести не могло, да и никогда не сможет. Вот так мы и стали родителями. Растили, учили, воспитывали, а повзрослел, стали к делу привлекать. Наш старый испытанный друг и товарищ помог Херастратушке свой вороний язык выучить, а чтобы сынок раньше нас не состарился, мы его в мёртвый сон погружаем, пока спит, не стареет.
Силе потребовалось время, чтобы переварить услышанное. Уточняющих вопросов он задавать не стал, поверил на слово. За последнее время он твёрдо усвоил, что на свете всё может быть, даже то, чего быть не может.
-Дед Пантелей, а про камни?
-Что ж, можно и про камни. Во все времена встречаются люди, которые хотят, и что характерно, могут, перетянуть равновесие между человеческим и природным на себя, как ты, к примеру, своим именем. Если они делают это злонамеренно, то в наших полномочиях им воспрепятствовать, а в крайнем случае и наказать, обратив в камень с помещением в один из девяти кругов в соответствии с провинностью. Вот такая алгебра с геометрией. Усёк?
-А эти два камня, которые нарушили порядок и рядом оказались, чем провинились?
-А я помню?! Сейчас, по инвентарному номеру посмотрю, - дед принялся листать тетрадь, долго искал, но нашёл. – Сила, это чуть ли не первые в нашей истории самовольники, которые своё личное выше церковного и общественного поставили! За любовь их, Силушка, наказали, за любовь, что сильнее смерти оказалась. Вишь, больше семи столетий прошло, а они продолжают друг к другу тянуться. Давай-ка, отложим эту историю на вечернее чаепитие. Марте интересно будет послушать, а Херастрату даже полезно, ну а Матрёнушка проследит, чтобы я ничего не забыл и не напутал, в случае чего деликатненько поправит.
На том и порешили.
Подходя к дому, они увидели идущую им навстречу толпу деревенских мужиков с бегущими следом ребятишками и собаками. Впереди в облаке пыли шёл Херастрат, размахивая черенком от лопаты, на котором болталась красная футболка «Спартака».
- Бойся, Европа, бойся, враг, - начинал переделанную спартаковскую кричалку Херастрат, - в бой идет советский босяк! – дружно продолжали мужики.
-Знамя в шкафу, партбилет берегу! - что есть мочи орал заводила, - всех забываю - коммунизм не могу! – подхватывала толпа.
-В любую погоду, и в бурю, и в зной, - сорвав голос прохрипел организатор шествия, - советская власть, мы будем с тобой! – с энтузиазмом скандировали остальные.
-Гены пальцем не сотрёшь,- прошептал дед Пантелей Силе, а потом в голос добавил, - а лидерские качества у него не заурядные. Эти мужики отродясь на собрания не ходили, агитаторов, переписчиков, депутатов, участкового, всех лесом посылали и дверь перед носом захлопывали, а за Херастратушкой не просто пошли, а ещё и активно поддерживают. Видно, сумел подход найти, молодец!
Найденный подход оказался не оригинальным. Дойдя до калитки, толпа сгрудилась вокруг своего главаря, а он стал в протянутые руки совать по сто рублей. Получив своё, мужички быстренько разобрались по три человека и двинулись в сторону магазина.
-Кхм, - крякнул обескураженный дед Пантелей. Оценка лидерских способностей явно была им завышена.
-Видал, батяня, какой смотр песни и строя я сорганизовал! Есть, есть ещё потенциал у марксистско-ленинской идеологии, с такими верными делу партии товарищами мы не только советскую власть вернём, но и коммунизм построим! А это архиважно в современных условиях, - Херастрат стал, почему то, картавить, что никогда раньше за ним не замечалось, залез на скамейку, одну руку вытянул вперёд, а другой продолжал держать импровизированное красное знамя.
-Херастрат, сядь, успокойся, приди в себя, а потом домой приходи чай пить, но не раньше. Черенок от лопаты не забудь на место поставить, - строго сказал дед Пантелей, покачал головой и отворил калитку.
Сила шёл следом. А Херастрат похлопал глазами, на секунду задумался, а потом рванул к колодцу, чтобы попить, умыться и быстрее очухаться. К чаю он не любил опаздывать.
Бабка Матрёна и Марта суетились вокруг самовара, расставляли посуду, раскладывали по вазочкам угощенья. Вечернее чаепитие стало традицией с тех пор, как Сила и Марта прошли посвящение и каждые выходные приезжали навестить мудродумов.
За чаем дед Пантелей вернулся к отложенному разговору:
-Мы с Силой на Поляне колдунов инвентаризацию проводили и обнаружили, что два камня не на своих местах лежали, а рядышком.
-Неужели Мария Устюжская и Буга? – предположила бабка Матрёна.
-Они. Помнишь их историю, Матрёнушка? Расскажи. А ты, сынок, слушай, на ус мотай да помалкивай.
-Угу,- кивнул Херастрат, сел поудобнее и навострил уши.
Сила потянул Марту за руку, приглашая сесть рядом, прижал к себе, она положила ему голову на плечо. Компания была готова слушать.
-В давние времена, - начала бабка Матрёна, - обычай был сильнее закона, а интересы рода были выше интересов отдельного человека. Дети находились во власти родителей до тех пор, пока родители были живы, даже если были уже седовласыми, женщины всецело подчинялись мужчинам, не имея своего голоса. Тогда-то и встретились две половинки одного сердца: Мария и Буга. Они полюбили друг друга с первого взгляда, но…
-Каррр! Каррр! – послышалось из далека.
-Ворон летит, - закричал Херастрат и показал в сторону Светёлки.
Через минуту нежданный, но дорогой гость уже сидел на плече своего ученика.
-С чем пожаловал? – спросил дед Пантелей. -Неужели первое задание яснодумам принёс?
-Каррр! – ответил Ворон и утвердительно покачал головой.
Сила и Марта заметно занервничали. Они, конечно, знали, что этот момент рано или поздно наступит, но всё равно получилось неожиданно. Ворон перелетел поближе к Силе и показал клювом на свою ногу. Оказалось, к ней был привязан кусок бересты.
-Задание, - как можно спокойнее сказал Сила.
-Читай, - со вздохом обречённости проговорила Марта.
-Пришло время. Пришло время тебе, Сила Духов, начать служение, а тебе Марта-Осень, пришло время поддерживать, ждать и верить, как пришло время освободиться Марии и Буге из каменного плена, вернуться домой и прожить вместе долгую и счастливую жизнь, - медленно прочитал Сила, с трудом разбирая древнерусские письмена.
-Так, и что это значит? – спросила Марта, обводя взглядом мудродумов, включая их сына.
-А, по-моему, тут всё ясно, - первым ответил Херастрат. – Мария и Буга получили свободу, их нужно вернуть домой. А чтобы они смогли жить долго и счастливо, Сила и Марта должны помочь им гармонично вписаться в их реальность.
-Поддерживаю, разумно, - одобрил дед Пантелей.
-А в чём проблема? Почему, чтобы жить в своей реальности, им требуется наша помощь? – свой вопрос Марта адресовала бабке Матрёне, чей рассказ был так неожиданно прерван появлением Ворона.
-Проблема в том, что их реальность – тринадцатый век, в котором есть и православная Русь и беспощадный враг Руси – языческая Орда. Законный брак, основанный на любви, между русской девушкой и монгольским поработителем невозможен. Церковь против, родители против, общество против. Вот и выходит, что ваша задача в том, чтобы эти преграды преодолеть.
-Давайте-ка на боковую, завтра чуть свет вам в Великий Устюг отправляться. Постарайтесь выспаться, и не волнуйтесь, война план покажет, - постарался успокоить разволновавшихся новобранцев дед Пантелей.
На заре Сила, Марта и Ворон поднялись на Поляну колдунов, нашли средь камней два нужных, положили их в котомку, собранную бабкой Матрёной. Ворона на валун поставили, а сами напротив друг друга по краям капища встали. Дальше последовал уже знакомый нам ритуал. Сила три раза представился, вознеся руки к небу, Ворон прокаркал, налетели тучи, ветер закрутил воронку, только теперь не камни в неё затянуло, а Ворона и двух яснодумов с котомкой.
Телепортация прошла успешно, Сила и Марта стояли на рыночной площади Великого Устюга, где шла бойкая торговля. На них никто не обращал внимания, вместо джинсов, кроссовок и всего прочего, в чём они были на Поляне колдунов, на них была льняная одежда, соответствующая месту и времени. "Вот откуда "переобуться на лету" пошло, теперь понятно" - подумал Сила, но делиться мыслью с Осенью не стал.
Для начала решили оглядеться, но как следует освоиться не успели, потому как на площадь въехал отряд монгольских всадников. Впереди на вороном коне гарцевал, сверкая вышитой золотом одеждой, баскак Буга. Одновременно ужас и восхищение обуяли устюжан, они замерли, боясь пошевелиться, но не сводили глаз с азиатского красавца-богатыря. Он же властно взирал на толпу, на торговые ряды, всматривался в лица, как будто сканировал их. Его гордая осанка и надменный взгляд не допускали сомнений в его силе и жестокости.
-Кажется, мы вовремя. Сейчас он впервые увидит Марию, - прошептала Осень Силе на ухо.
И, действительно, взгляд Буги остановился у богатых рядов с пушниной, где рядом с хозяином стояла его дочь. Мария слыла первой красавицей в городе, но знали и любили её не столько за красоту, сколько за ум и рассудительность. Отец нередко просил совета дочери в своих торговых и вечевых делах, всегда к ним прислушивался, и всякий раз, немало удивляясь, убеждался в прозорливости дочери. Когда же его благодарили или хвалили за мудрое решение, он ссылался на Марию.
Буга видел девушку впервые и ничего о ней не знал. Стройный стан в изящно вышитом сарафане, густые пышные волосы цвета спелой пшеницы, заплетённые в длинную косу, тонкий нос, брови вразлёт и глаза… Глаза изумрудного цвета, он и не знал, что такие бывают.
Какое-то время девушка, не обращая внимания на отряд баскака, продолжала оживлённо беседовать с отцом, но тишина, наступившая на рыночной площади, заставила её перевести взгляд на всадников. Тот, что ехал впереди, был сказочно красив. Смуглая кожа, длинные, взъерошенные ветром, чёрные, как смоль, волосы, высокие, четко очерченные скулы, а глаза… Миндалевидные, тёмные и блестящие, как обсидиан, таких она и не видела никогда. Он смотрел на неё глубоким и внимательным взглядом. Мария испытала неведомое до сей поры чувство: её плоть возжелала мужчину. Именно этого и только этого мужчину. Ей хотелось прильнуть губами к его глазам, провести ладошкой по волосам, прижаться к его могучему телу. Его взгляд говорил ей, что он хочет того же.
-Внимание, - тихо скомандовал Сила, - главное не допустить повторения их ошибки.
И как только Мария и Буга начали движение друг к другу, Сила и Осень бросились на перерез, не зная толком, что будут делать. Оказалось, что этого было достаточно. Их рывок вывел народ из оцепенения, рыночная площадь пришла в движение, забурлила, заржали лошади, тут и там закричали зазывалы, нахваливая свой товар. Накал страсти растворился в воздухе, но в душах Марии и Буги он остался навечно.
-Уффф, - с облегчением выдохнула Осень. – Начало успешно положено. Мы не дали им нарушить обычай и осквернить веру, устюжане ничего пока не заметили. Разделимся или будем следить за кем-то одним?
-Я думаю, пойдём за Марией. Во-первых, в её окружении мы не будем бросаться в глаза, а во-вторых, действия Буги мне кажутся вполне предсказуемыми, он здесь хозяин, приказал – исполнили. Найти путь к законному браку должна Мария. Тем более, что она славилась умом и сообразительностью, по крайней мере, до этого момента.
-Согласна, - поддержала Осень, и яснодумы двинулись в сторону рядов с пушниной.
Мария до конца дня была взволнованна. Бралась то за одно дело, то за другое, часто подходила к окну, вздрагивала от каждого звука. И не напрасно. Вечером к дому подъехали три всадника. Сила помог им спешиться, а Осень предложила колодезной воды испить и поинтересовалась, за чем они пожаловали. Оказалось, что Буга прислал своих людей уведомить отца о своём намерении взять его дочь в наложницы.
-Всё как мы и предполагали. Беги быстрее к Марии, расскажи ей о планах Буги, надоумь на правильное решение, а я пока вокруг ордынцев потолкусь.
Осень незаметно проскользнула на женскую половину дома, прошла в горницу и постучала. Дверь открыла сама Мария. Осень, прекрасно знавшая древнерусский, рассказала девушке о планах Буги. Объяснила, что для народа, к которому он принадлежит, свойственно такое поведение, что Буга просто не знает, не догадывается, что можно поступить по-другому. Мария действительно была умна, она всё сразу поняла, не стала задавать лишних вопросов, а принялась думать, как вразумить любимого. И придумала.
Тем времен отец Марии, возмущённый словами ордынцев, разбушевался. Вытолкал их взашей, выбежал на улицу и принялся созывать народ. Вскоре около дома собралась целая толпа, но и униженные ордынцы время зря не теряли. Буга сам повёл отряд конников к дому Марии. Осень и Сила бежали ему навстречу, чтобы передать весточку и не допустить кровопролития. Отряд они остановили, рискуя своими жизнями: держась за руки, вышли на середину дороги и перегородили всадникам путь. Осень держала в руке белое полотенце, на котором углём были нарисованы два прильнувших друг к другу силуэта, очень похожих на Марию и Бугу. Рассмотрев сделанный наспех рисунок, баскак догадался, что это послание от любимой. Он приложил рисунок к губам и вопросительно посмотрел на яснодумов. Осень взяла его за руку и потянула за собой. Недалеко от этого места, у речки, поросшей ивами, его ждала Мария.
-Ну как всё прошло, - спросил Сила, когда его Осень вернулась. – Поняли они друг друга, договорились?
-Думаю, да. Когда они обнялись, мне показалось, что от них пошли искры. Любовь с первого взгляда, - с нежной улыбкой проговорила Осень и поцеловала Силу, - как у нас.
Когда Буга вернулся, отряд неспеша продолжил свой путь, а Марта и Сила, стараясь не отставать, шли следом, Мария же спешно возвратилась домой. А там её отец продолжал подначивать толпу, призывая расправиться с ненавистными ордынцами, в руках собравшихся появились топоры, вилы, колья. Люди были готовы броситься в бой.
Всадники остановились в нескольких метрах от толпы, Буга спрыгнул на землю и спокойным шагом, без оружия, с высоко поднятой головой, подошёл к собравшимся. Устюжане встретили его криками и угрозами, но баскак стоял перед ними без страха в глазах, и как будто даже улыбался.
Тут из дома вышла Мария, подошла к Буге, взяла за руку и подвела к отцу, поклонившись, сказала (ниже следующий диалог адаптирован для современного читателя с древнерусского языка):
-Батюшка и вы, честной народ, смирите ваш гнев. Я люблю этого человека, а он любит меня, и готов вступить со мной в законный брак.
-Да, я готов, - подтвердил Буга. Мария научила его, что ответить, а он старательно зазубрил.
Наступила минута полной тишины, которую прервал отец:
-Как же ты, дочка, за язычника замуж пойдёшь?
-Дайте мне время, люди добрые и отец-батюшка, Буга вскоре обретёт истинную веру, - пообещала Мария.
Ни у кого в этом не возникло сомнения, так лучились от счастья глаза влюблённых
Для Силы и Осени слова Марии означали сигнал к завершающему действию. Им нужно было придумать максимально эффективный способ воздействия на азиата-язычника с тем, чтобы он по собственной воле и по своему внутреннему убеждению отказался от идолопоклонства в пользу православия. Как вы понимаете, задача не из лёгких. Но и с ней яснодумы успешно справились. Точнее, справилась Мария, а Сила с Осенью ей в этом помогли.
Она уговорила отца пригласить Бугу в гости, если и не поговорить с ним, а отец сказал, что словом с нехристем не обмолвится, то хотя бы выслушать. Сила подрядился быть толмачом, а Осень сошла за подружку, приглашенную помочь с приготовлениями. Несмотря на своё раздражение, отец постарался перед важным ордынцем лицом в грязь не ударить. Стол богатый накрыл, скоморохов позвал, пригласил ближайших родственников и городских старейшин. Буга тоже не один пришёл, с тремя помощниками-численниками. Сначала гости сдержанно себя вели, насупившись сидели, что те, что эти. А как медовухи бочонок выпили, так и повеселели. Буга с места поднялся, стал речь произносить, обращался к отцу, а рукой на Марию всё время показывал. Сила перевёл его слова как благодарность за прекрасную дочь и за согласие отдать её ему в жёны, воспел её красоту, дал обещание любить и оберегать до конца своих дней. Отец остался доволен. Видя, что Буга искренне влюблён, а Мария отвечает ему взаимностью и светится от счастья, он понемножку смирился.
Гости засиделись до глубокой ночи, устали, а кто и сильно охмелел, поэтому хозяин предложил переночевать у него. Знатных гостей устроили в доме, а остальных разместили в хозяйственных постройках, место нашлось всем, а когда почти все улеглись и заснули, за дело взялись Сила Духов и его Марта, по прозвищу Осень.
Они переоделись в длинные белые одежды, Сила взял посох, а Марта небольшую подушку, и вышли на улицу. Им предстояло укрыться среди ив на берегу речки, где всё уже было приготовлено к театральному представлению. Ждать, когда Мария приведёт сюда главного зрителя, Бугу, почти не пришлось. Влюблённые подошли к речушке, устроились на бережке, обнявшись тихо беседовали. Буга шептал: «Мария, Мария, Мария…», целовал её руки, гладил волосы, она показывала ему свой нательный крестик с образком и приговаривала: «Это крест, это икона, это Богородица, это Господь наш Иисус Христос», Буга старательно повторял.
Вдруг на другом берегу в предрассветном тумане показался силуэт каменного истукана, которому поклонялись монголы. Буга хотел вскочить на ноги, но Мария его удержала, жестами попросила не шуметь и посмотреть, что будет дальше. Внезапно рядом с языческим божеством появился старец в длинных одеждах, он слегка коснулся изваяния, и оно исчезло, а на его месте загорелся костёр. К нему подошла молодая девушка с грудным ребёнком на руках, старец нежно поцеловал их, а потом развернулся и осенил противоположный берег крестным знамением.
Буга трепетал, а Мария протянула ему крестик с образком и показала сначала на них, а потом на исчезающие в тумане силуэты. Ордынец всё правильно понял. Его бог рассыпался в прах при появлении христианского пророка, а Богоматерь, это его Мария, лучшая из когда-либо живших женщин.
На следующий день Буга крестился, в честь пророка Иоанна Предтечи был именован Иваном, а вскоре влюблённые обвенчались, и как позже яснодумы узнали из летописного свода, прожили жизнь долгую и праведную, даже были причислены к лику местночтимых святых как покровители семейного счастья. А построенная ими на берегу реки церковь, в том месте, где был повержен каменный истукан, стоит и поныне.
Сила и Марта были довольны своей работой, и дед Пантелей с бабкой Матрёной радовались их успеху и тому, что их дело перейдёт в надёжные руки. На застолье, устроенное в честь возвращения яснодумов в свою реальность, прилетел Ворон, одобрение он выражал тем, что весь вечер прыгал с плеча на плечо виновникам торжества, и то и дело каркал. Только Херастрат был сам на себя не похож, молчал, вздыхал, ничего не ел. Но это уже другая история.
Благодарю за прочтение. Делитесь своими мыслями в комментариях. Подписывайтесь. Хозяйка багажа Татьяна.