Тоннель пещеры прихотливо ветвился, норовя сбить с пути и увести в бесконечную путаницу узких коридоров, в которых пропасть было легче легкого.
Несмотря на то, что бывал здесь много раз, путь до алтаря Дедушка помнил весьма приблизительно. Одинаковые ходы причудливо извивались, уходя вверх и вниз под разными углами, так что порой здесь было затруднительно определить даже вертикальное положение, а не то, что верный путь.
Пучок холодного света фонаря скользя по гладким, словно внутренности пищевода, стенам вдруг выхватил из темноты затертую стрелку, процарапанную чем-то острым.
Дедушка усмехнулся. Стрелки долгое время служили им надежным ориентиром, пока однажды один из Старейшин не воспользовался ими, чтобы завести в ловушку и погубить своего конкурента. Его растерзанный труп так и не смогли вытащить, и он остался висеть в узком проеме, в ореоле царапин, иссекших стены.
Это преступление окончательно похоронило доверие, расколов культ на многие разрозненные ковены. Впрочем, трещинами он пошел задолго до этого. Формально правивший, совет старейшин на деле не мог повлиять ни на что, а в условиях изолированной жизни других связующих факторов, кроме общего культа у них и не было. Раскол был просто делом времени.
Он прошел нужное количество поворотов, но вместо выхода в жертвенный зал перед ним маячила очередная развилка. Дед догадывался, что плутает. Мрак вокруг будто сгустился еще больше, и сквозь холод стены, к которой он прислонился, ему почудилось, будто мириады тонн породы, нависшие над ним, сейчас сомкнуться, раздавив его, словно жука.
Подсознание – этот глупый придаток, доставшийся ему наследство от предков, заставляло порой выкидывать забавные штуки, заставляя испытывать самый настоящий страх.
«Слишком серьезные дела сейчас творятся, чтобы отвлекаться на клаустрофобию» - подумал он, стараясь дышать ровно. Немного полегчало. Он отлип от стены, вытер пот со лба и понемногу двинулся вперед.
Трос вымотался до красного маркера.
«Сто пятьдесят ярдов с последней остановки» - заключил Дедушка, щелкая тумблером электрической лебедки. Мотор зажужжал, подтягивая увесистый груз. Шло туго. Ему даже пришлось упереться, чтобы остаться на месте. Он с тревогой подумал, что может случиться, если кто-нибудь наткнется на ползущую по коридору сетку. Магнитную мину, пожалуй, ждать не стоит – использовать столь мощное оружие в этих узких проходах, грозящих обвалом, себе же дороже. Но вот заклинить ношу в каком-нибудь проходе, просто из вредности, с них может статься.
Хотя убийцу тогда так и не нашли, подобных случаев в пещерах с тех пор не происходило. Видимо даже коварство Старейшин, казавшееся безграничным, имело свои пределы. До них быстро дошло, что любая выгода, которую они здесь приобретут, устроив засаду на конкурента, рано или поздно обернется против них самих. Все же, на всякий случай Дедушка прислушивался к малейшим шорохам, доносившимся из пещер и наводил ствол обреза на любую подозрительную черноту, справедливо полагая, что доверять в этом мире можно лишь себе самому и своему чутью.
На трос налипла пещерная грязь, которую пришлось счищать обеими руками и, чтобы не остаться совсем без защиты, он активировал автопушку, закрепленную над левым плечом, нацелив ее на поворот. Не бог весть какая оборона, но выиграть секунду-другую поможет.
Трос опасно натянулся и мотор лебедки тонко завыл. На мгновение ему показалось, что ноша где-то зацепилась, но в потом усилие ослабло и из-за поворота вылетел тяжелый мешок из металлической сетки. Он врезался в стену, шлепнулся на пол и быстро пополз к нему, высекая искры из камня и оставляя за собой блестевший в свете фонаря влажный след.
Дедушка выключил лебедку и внимательно оглядел его, но ничего необычного не заметил. Убедившись, что с грузом все в порядке, он ощутил, как взявший его за горло холодный страх немного ослабил хватку.
Продолжив движение, и, свернув на очередной развилке, оказался в низком тоннеле, в конце которого увидел тускло мерцавший свет.
- Дошел наконец, - пробормотал он, облизнув сухие губы.
Он старался не шуметь, но идти в три погибели было неудобно, а тоннель был длинным и вскоре, не в силах бороться с нетерпением, Дед заспешил вперед, цепляясь за стены плечами и коленями, чиркая макушкой по потолку. Холодный свет, постепенно становясь ярче, манил, тянул его к себе, хоть и не сулил впереди ничего хорошего.
Тоннель кончился и Дедушка, упершись руками в стены, выглянул из него наружу. Со сводчатого потолка огромной пещеры, к верхней части которой его вывел тоннель, свисал целый лес блестящих черных сталактитов, искривленных на одну сторону, словно акульи зубы. По форме пещера напоминала пузырь со стенами в грибовидных натеках и пеньками оплывших сталагмитов, усеивавших чашеобразное дно. Лишь небольшой участок в его середине был относительно ровным, образуя поляну.
В ее дальнем конце, под крутым углом вниз уходила воронка, из глубины которой и струился свет. Над ней, держась на железных цепях, протянутых до вбитых прямо в стены массивных колец, завис Жертвенник - кусок скалы с плоской поверхностью, к которому вел узкий висячий мостик.
Он посмотрел вниз и заметил на поляне две фигуры, отбрасывавшие длинные уродливые тени. Дед узнал Собирателя Пятнистых и Брюхотряса Длиннопалых. В ожидании часа Пробуждения старейшины сидели друг напротив друга и о чем-то разговаривали.
«Всего двое», - подумал он, глядя на них, - «стало быть, засуха не так сильно прошлась по остальным землям. А может, другие научились как-то сдерживать черную плесень»?
Продев конец троса в проушину шлямбура, торчавшего из стены, Дед шагнул в пропасть. Пролетел вниз и приземлился с глухим стуком, подняв облако пыли и до середины голеней уйдя в черную щебенку, покрывавшую пол.
Старейшины прервали разговор, повернув к нему головы.
- Приветствую досточтимого Старшего, - улыбаясь кукольным лицом, медоточиво пропел Собиратель, озвучив его старый титул.
Брюхотряс тоже исторг из своих исковерканных связок что-то приветственное, но сквозь его бульканье слов Дед не разобрал. Общения с себе подобными он сторонился многие годы. Его мутило от их лицемерной вежливости и лживого, на грани с издевкой, почтения. Дед мельком взглянул на них и с завистью отметил, что их подношения, в отличие от него, были совсем небольшими – на шею Собирателя была накинута веревка, на которой болталась лишь две пары отрубленных человеческих кистей. Брюхотряс принес с собой всего шесть рук.
Он небрежно кивнул им, сделав вид, что всецело поглощен тросом, выматывавшимся из барабана. Плавно раскачиваясь, мешок опустился рядом с ним.
Отстегнув карабин, Дед приподнял ношу одним из манипуляторов.
Оценив тяжесть мешка, Собиратель не выдержал и с уважением присвистнул.
- Могучий воин не ищет легких путей, - проговорил он все тем же противным голосом, - достойное подношение!
Дед повернулся к нему, чтобы ответить, но тут заметил, что кисти, которые Собиратель приготовил в жертву Тюремщику, покрыты знакомыми пятнами невусов, давших имя его племени.
Слова застряли в горле. Старейшина невольно скрипнул зубами, натянуто улыбнувшись.
«Достойное, достойное», - подумал он про себя с неприязнью, - «дерьма, вроде тебя. Будь у меня выбор, я бы никогда здесь не появлялся».
Спящий Тюремщик, в отличии от прочих звездных богов, был постоянен в своих предпочтениях и потому все настоящие люди, обитавшие в Ядовитых Джунглях, зажатых между Бритвенными Горами и Желтой равниной, стремясь удержать его благорасположение, взращивали ллам в знак верности этому Древнему. Сезон начался хорошо, но в своей середине, когда будущие агнцы в подземных убежищах уже оформились, с Желтых Равнин задул горячий ветер, принесший с собой ужасную жару, стоявшую несколько месяцев. Под ее натиском пересыхали лесные реки, озера превращались в зловонные болота, а вековые деревья в чащах желтели и облетали, отдавая влагу. Владения Дедушки находились ближе всего к равнинам и пострадали от засухи больше остальных. Конечно, предчувствуя беду, они делали все, что могли, но жара все равно просочилась в подземелье и в инкубаторах развилась черная плесень. В воздухе повис запах смерти. Дедушка, злясь на собственную беспомощность, наблюдал, как ллам гнили заживо и погибали один за другим. Конечно, еще можно было выжечь инкубаторы подчистую и начать выращивание заново, но Старейшина не был уверен в том, что они успеют до конца сезона. Не желая рисковать всем, не взирая на мольбы сородичей, он оставил все как есть.
К празднику жертвоприношения уцелела едва ли половина священных жертв, да и те, что остались, представляли из себя покрытые язвами, едва дышащие туши. Тюремщик не был столь скор на расправу, как Жующий Бог, или Повелитель Ветров, но требовал неукоснительного следования догмам культа. По опыту других неудачников Дедушка знал, что после окончания праздника и закрытия Верхнего Жертвенника у него есть еще примерно неделя, чтобы успеть умилостивить божество. Сделать это можно было теперь только одним способом. Каждый ллам обеспечивал сохранность двум конечностям, но необязательно эти конечности должны были принадлежать родичу.
Нападение на одно из племен Старейшин грозило тяжелой и долгой войной с довольно высокой вероятностью взаимного уничтожения, но у подножья Бритвенных Гор жило немало и мелких племен настоящих людей. Еще когда совет был един, некоторое из них были вассалами культа. Когда же произошел раскол, почти все они бежали в глубь чащи, боясь стать донорами своих сильных соседей. Так, в конце концов и вышло.
С каждым неудачным сезоном этих малых племен становилось все меньше, но возможность отыскать их все еще была.
Пять бессонных дней и ночей отряд Дедушки рыскал по лесам. Кропотливые поиски дали результат – они обнаружили одно из этих малых племен и немедленно напали на него. Дедушка смирился бы, если бы в схватке пал кто-нибудь из родичей. Это бы частично сняло груз ответственности с его совести и уменьшило долг. Но, едва глянув в глаза смерти, эти люди сложили оружие и с плачем отдали себя в руки победителей.
Дед много раз участвовал в таких набегах, но обычно долг не бывал столь огромным и руки рубили только нескольким старикам, вызывавшимся добровольно или по жребию. Теперь же, чтобы восполнить недостаток, Старейшина должен был, от мала, до велика, превратить в калек целое племя. Поняв, что их ждет, они пожалели о своей трусости, но было уже поздно.
Дед сам рубил руки, привычно глуша в сердце крики боли и мольбы о пощаде.
«Даже такая жизнь лучше смерти» - убеждал он себя, в очередной раз замахиваясь тяжелым тесаком.
Единственным чувством, которое он испытывал, когда кровавая жатва окончилась, была досада. Однорукий староста нового племени увечных уже когда-то принес свою жертву. Одного запястья не хватило. Искать других в чаще было поздно, да и бесполезно. Остальные «слабаки», прослышав про большой набег, уже наверняка бежали из округи без оглядки. Он легко смог бы найти среди своих внуков и внучек того, кто добровольно пошел бы на жертву, но рисковать здоровьем хотя бы даже одного из них не захотел.
«Сделаешь это один раз – будешь делать это постоянно… как Собиратель», - решил он.
Дедушка решил поступить по-другому. Близ их главной деревни побиралось немало нищих. Эти жалкие одиночки питались чужим состраданием, спали под открытым небом и были настолько неряшливы, что рано или поздно переставали быть настоящими людьми, принимая Чистое благословение того, или иного бога. Оно довольно быстро отнимало их разум и сильно изменяло облик, превращая в воплощенные подобия своих покровителей. Их не трогали, если они не становились опасными, и эти существа привольно бродили за границами поселений, порой оглашая душный ночной воздух своим диковинным пением.
Тот, кого выбрал Дедушка, был достаточно молод и физически вполне здоров, если не считать слоя грязи на коже. Если чистое благословение и коснулось его, то это еще не успело проявиться внешне. Старейшина выследил его без труда, после чего со спокойным сердцем отправился в недра горы, к Нижнему Жертвеннику, неся с собой все недостающее.
В мерцавшей бездне разнесся шум. Дедушка увидел, как свет, лившийся из воронки, начинает усиливаться и пульсировать. В недрах сияния постепенно зарождался, сворачиваясь, жемчужный вихрь отороченный кипящей пеной тьмы.
- Пора! – проревел он сквозь усиливающийся гул.
Разминая затекшие плечи, Собиратель выпрямился во весь свой двенадцатифутовый рост. По его безупречным губам бродила счастливая улыбка. Тюремщика он почитал с фанатичным рвением, почти что заискивал. И, кто знает, может быть не напрасно – век его был долог и тянулся не одну сотню лет, чего нельзя было сказать о его родичах, которые поколение за поколением хирели под его жестоким и эгоистичным управлением.
- Найдутся ль возражения, коль первым я пойду? – тонко пропел он.
Дед махнул рукой, уступая дорогу и стараясь не глядеть в искаженное самодовольством лицо Собирателя.
«Всегда есть легкий путь, да?» - с неприязнью подумал он, глядя как старейшина ковыляет, пробираясь по железному мостику.
Встав на площадке жертвенника, качавшегося посреди сиявшего вихря, обухом кривого ножа он снял связку с шеи и вытянул длинную руку за край.
- Прими эту жертву, о Великий Спящий, - прокричал Собиратель торжественно, - и пошли мне победы над врагами!
Он повернул клинок лезвием вверх. Натянувшаяся веревка лопнула и подношение кануло в сияющей бездне.
Что сказал Брюхотряс, никто не услышал. Избавившись от своей жертвы, он поспешил покинуть площадку как можно скорее, прикрывая лицо рукавом. Вихрь под его ногами сиял уже почти нестерпимо, и вращался все быстрее. Цепи, которыми был привязан жертвенник гремели, площадку дергало из стороны в сторону.
Дедушка не без труда добрался до площадки, пару раз едва не оступившись.
- Не гневайся, - крикнул он, одним движением расстегивая мешок, - будь милостив к нам и впредь!
Отрубленные кисти ворохом посыпались вниз, пропадая в жемчужном свете. Вихрь продолжал равнодушно вращаться и выть, словно не замечая жертвы.
«Принял!» - с облегчением подумал он и пошел назад, волоча опустошенный мешок за собой. Тревоги последних месяцев покинули его, сменившись усталостью. Обратный путь до дома казался утомительным и досадным препятствием, после которого он рассчитывал провалиться в глубокое забытье без сводящих с ума снов и знамений, защиту от которых обещало благорасположение Тюремщика.
За его спиной раздался оглушительный, полный гнева рев, от которого подскочили все трое.
Дед увидел побледневшие от страха и недоумения лица старейшин и обернулся. Вращение за его спиной заметно ускорилось. Недовольный рев заглох и раздался вновь с удвоенной силой, заставляя стены пещеры дрожать.
- Да ты, верно, смухлевал! – осененный догадкой воскликнул оправившийся Собиратель, приложив ладонь к губам, - Спящий недоволен!
Дед и сам почувствовал нарастающий гнев Древнего бога.
С его затылка словно исчезла большая и теплая ладонь и в этой новообретенной, холодной и бесприютной свободе к нему спешили Другие, торопясь занять опустевшее место.
И первым среди них был Жующий. Разделенный миллионами световых лет голос непредставимой в своей древности сущности, одержимой таким же непредставимым голодом, способным разгрызать квазары и засасывать в свою утробу звездные системы, сейчас алчно и настойчиво тянул незримые щупальца, ввинчиваясь в его разум, заставляя рассудок зыбко дрожать от ужаса.
Дедушка стиснул зубы. Его тренированный и улучшенный мозг мог долго сопротивляться этому натиску. Но что сейчас происходило с теми родичами, кто находился на поверхности?
Он никогда не слышал, чтобы в Джунглях кто-то поклонялся Жующему. Наверное, был какой-то способ умилостивить и его, но найти к нему путь сейчас, прежде чем большая часть племени перестанет существовать, не представлялось возможным. К тому же, кто знает, каких ужасных жертв потребует за свое благорасположение этот Древний. Надо было мириться с Тюремщиком, и притом быстро.
Старейшина оглянулся вокруг и остановил свой взгляд на Собирателе. И тут же, обгоняя мысль, проклятый меч с заключенной в нем душой демона порхнул из ножен ему в ладонь. Над плечом, оживая, вздрогнул ствол автопушки.
Увидев его приготовления, Собиратель проворно отскочил назад. Шесть манипуляторов с серповидными клинками на концах окружили его, готовые пластать и кромсать.
- Только попробуй! – испуганно взвизгнул он, торопливо сплетая одно из своих черных заклинаний.
Дедушка покосился на Брюхотряса и увидел, что тот также отступил к выходу из пещеры. Бежать он не собирался – был не настолько глуп. Просто отошел под укрытие сталагмитов, готовый оказать поддержку Собирателю из всех своих стволов.
Дедушка не сомневался, что одолел бы их поодиночке, но вместе, да еще и с Жующим за спиной, его шансы были невелики. Он вздохнул и опустил меч.
«Время уходит», - подумал он, стягивая заляпанные грязью перчатки, - «и, верно, другого выхода у меня нет».
Он положил ладонь на сгиб локтя и прошептал заклинание. По руке растекся могильный холод.
Когда пальцы потеряли способность шевелиться, он встал на одно колено и положил на него руку.
- Теперь, наконец, ты отведаешь моей крови, - сказал он мечу, после чего решительно надавил на запястье клинком.
Сквозь рев разгневанного божества прорвался человеческий крик.
В глазах потемнело. Несмотря на погашенную чувствительность, боль была дикой, невыносимой. Сталь клинка казалась раскаленной и словно бы высасывала из него кровь вместе с силами. Его бросило в пот, из глаз ручьем хлынули слезы. Дед до скрежета стиснул зубы.
«Только не останавливаться!» - думал он, продолжая давить, - «иначе продолжать духу уже не хватит»!
Острое лезвие уперлось в кость, не желая идти дальше, и Дед начал пилить, содрогаясь от каждого движения. Остановился он только тогда, когда ощутил, как меч, перерезав лоскут кожи, скрежетнул о латный квиссар. Из грубо обрубленной культи сочилась темная кровь, тут же впитывавшаяся в пыль. На него навалилась слабость, и он почувствовал, что сознание начинает плыть.
«Так вот… каково это?» - с тоской подумал он, тяжело дыша и ощущая, как обильно выступивший на лице пот течет по лбу и щекам, капает с носа.
Превозмогая дурноту, Дедушка осторожно наклонился и поднял с пола свою кисть.
Прикосновение к собственной плоти, еще недавно живой, а теперь холодной и одеревеневшей, было неприятным. Не желая терять лишних секунд, он не пошел к жертвеннику, а торопливо размахнулся и забросил кисть в пропасть.
«Подавись…» - подумал он безо всякого почтения, глядя, как она пропадает за краем, словно маша ему на прощание.
Как успокоился вихрь, он не запомнил, а пришел в себя, только когда начали действовать обезболивающие, сидя перед распотрошенной аптечкой.
На затылке снова ощущалось привычное сдавливающее присутствие.
Рева больше не было слышно. Сияние спокойно мерцало в глубине воронки.
Брюхотряса нигде не было видно, зато Собиратель находился совсем рядом. Он стоял, уперев ноги и что-то говорил. Лицо его при этом расплылось в презрительной ухмылке, но было белым от сдерживаемой ярости.
- … мог добровольно изувечить себя, – расслышал Дед угрожающее шипение, - старый глупец! Ты думаешь, что этот поступок хоть как-то возвысит тебя в глазах Тюремщика? О, смею заверить, для Древнего мы все одинаковы, и ты ничего этим не приобрел, а только ослабил себя и свой клан. И не обманывайся, никого ты этим не спас. Сезон ведь только начался и будет он, может, еще гаже, чем предыдущий…
Дедушка поднял взгляд на его подрагивающие манипуляторы и догадался, что уязвленная гордость старейшины подталкивает того к мести.
«Дождался, стервец, удачного момента» - подумал он, прислушиваясь к себе. От нахлынувшей слабости и дурноты его мутило, а обезболивающее туманило разум, делая ноги ватными. Ни о какой серьезной драке сейчас не могло быть и речи.
- Ja wir sind da geht’s immer vorwärts, - разлепив пересохшие губы, хрипло пропел Дедушка, - Und der Teufel, der lacht nur dazu… Ha-ha-ha… подпевай, это же твоя любимая!
После красиво поставленного голоса Собирателя его пение, напоминавшее вороний грай, звучало особенно отвратительно.
Собиратель заткнулся, оборвав свою речь на полуслове, побелев еще гуще. Продолжая издевательски напевать и улыбаться, Дед глядел ему в глаза. Уцелевшая рука находилась рядом с ножнами, не касаясь рукояти меча, но он знал, что когда-то побежденный и сломленный демон не посмеет ослушаться его и прыгнет в ладонь при малейшем признаке опасности.
«Только бы не прозевать это мгновение» – подумал он.
Нависая над ним, старейшина напружинился, готовый броситься.
Прошло несколько напряженных секунд, а затем Собиратель опустил глаза и отступил на шаг.
Пятясь назад, он молча отошел в противоположный угол пещеры, где наконец осмелился повернуться к нему спиной и начал быстро карабкаться по стене, торопясь к ближайшему зеву тоннеля. Мелкие камни, крошась под стальными когтями, дробно осыпались на пол зала, выдавая постыдную спешку.
- Лучше бы просил у Спящего храбрости, - брезгливо проворчал Дедушка ему вслед, - если подумать, для победы в бою только она-то и нужна. Долгая жизнь не идет тебе впрок – от нее ты совсем ошакалился, Собиратель. Пожалуй, стоит потерять еще одну руку, или ногу, чтобы у тебя, наконец, хватило духу бросить мне вызов…
Собиратель исчез, канув в одну из нор, словно черный паук.
Оставшись в одиночестве, Дедушка подошел к краю воронки и достал папиросы.
Было непривычно было подкуриваться одной рукой, но он справился, зажав спичечный коробок локтем.
Он щелчком отправил тлеющую спичку в воронку, затянувшись самодельной папиросой.
- Кажется, уже тысячу лет не курил фабричных, - произнес он, выдыхая терпкий дым через рот и ноздри, - самый вкус забыл. Припоминаю только, что раньше лучше было.
А и правда, - подумал Дед, глядя в светящуюся бездну, - сколько времени прошло с тех пор, как все началось? Сколько уже мы мечемся, топча друг друга в попытке угодить вам, нашим справедливым, но таким холодным владыкам? Мы устали, ослабли и измельчали, словно букашки, и давно уже не помышляем о сокровенных знаниях и силе, способной тушить звезды и рвать пространство, а только бестолково мечемся, и предел всех наших желаний – лишь успеть завершить ритуал к концу сезона, чтобы отдохнуть недельку, а затем снова начать эту суету, в которую мы прочно затянули своих детей и внуков. И так из года в год, из века в век, пока кто-то более молодой, дерзкий и жадный не погасит свет наших глаз, чтобы со свежими силами продолжить эту прогулку по спине Уробороса…
Автор: Rattatoskr
Источник: https://litclubbs.ru/writers/8132-zhertva.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: