А по вечерам он играл в Бога.
Доставал с антресолей коробку с пришпиленными к бархату стрекозами и бабочками, садился в кресло, ставил коробку перед собой и, переплетая в задумчивости пальцы, произносил: «Ну что же, леди, сегодня вечером одной из вас придется умереть. Мне очень жаль. А впрочем… Взгляните, какой ненастный хмурый вечер, не правда ли, достойно кисти старого мастера из Лидса? Поэтому не будем омрачат его, сегодня я подарю вам самое бесценное, что есть в этом мире. Да, это ещё один день вашей никчемной жалкой жизни, леди. Насладитесь ею. Как сумеете».
После этих слов он бережно закрывал коробку, ставил ее обратно на антресоли, гасил лампу и, завернувшись в одеяло, засыпал с мыслью о том, что сохранил сегодня чью-то жизнь. Под мерный перестук дождя и шорох мертвых крыльев.
