Эпоха скандинавских детективов закончилась для меня с появлением в моей жизни 22-летней Гретхен, меланхоличной барышни с маниакальным пристрастием к одиночеству, крепкому бурбону и картинам старых фламандцев.
Поселив свою новую протеже в тесной квартире на северо-западе Стокгольма с окном на мусорные баки и покореженным Роллс-ройсом, я днями наблюдала, как фрекен Гретхен большими жадными глотками пьёт бурбон, бродя вокруг картины безвестного голландского художника с бесполым существом на фоне черных скал под названием Одиннадцатая заповедь, и думает о том, что же ей теперь делать с этим бесполым существом, попутно размышляя над тем, что будет с ней самой, потом, когда закончится бурбон и страх.
К исходу третьих суток Гретхен всё решила сама.
Надев белое платье, черный сюртук и нить тяжелых бус.
Гордиев узел был разрублен одним единственным ударом бритвы, оставшейся от прежнего жильца, владельца Роллс-ройса.
