Продолжаем публикацию глав из книги писателя Михаила Кириллова-Угрюмова. Текст предоставлен автором, который согласился выступить в роли блогера GK.
Последний бой села Любец
Село наше Любец появилось на высоком берегу Клязьмы в незапамятные времена на месте древних неолитических стоянок. В XVII веке в селе была устроена каменная церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы с высокой шатровой колокольней, белый «карандаш» которой от самых далёких пойменных лесов и Клязьминских излучин веками звал к одному из красивейших видов Владимиро-Суздальского Ополья.
Читайте новости и статьи в нашем ТГ-канале GorodKovrov. Подписывайтесь!
Любецкий Храм стоит на высоком холме среди корабельных сосен, охраняя покой доверчиво приткнувшегося к нему когда-то огромного, со знаменитой ярмаркой, а теперь совсем небольшого села и старинного сельского кладбища. Храм и село разделяет глубокий овраг с соснами, танцующими на узловатых корнях вдоль его крутых склонов.
На осенних закатах в предсумеречный час сосны разгораются ровным оранжевым светом и на несколько мгновений неопалимо поджигают верхушку чернеющего на фоне неба исполинского тополя, стоящего посередине прогона.
Наталья, прожившая в этом месте почти полвека, часто видела, как перед самым заходом солнца на высокий берег реки ненадолго садился передохнуть и полюбоваться на ещё светлую реку ангел с тяжёлыми, по-деревенски натруженными ситцевыми крылами.
В 70-х годах прошлого века Храм наш, заброшенный с послереволюционных времён, был поновлён усилиями замечательного краеведа, писателя, великого бессребреника и чудака князя Сергея Михайловича Голицына, жившего в Любце с 1942 года.
Кресты на Храме были выправлены, появились новые купола и кровля. Всё это делалось во времена «застойного» СССР, так что и работы, и материалы были оплачены из средств вполне коммунистических – Бельковского сельсовета и ковровских районных властей, к которым и относилось любецкое народонаселение. К концу советской власти оно работало в заводах, сажало картошку, ловило рыбу, пило водку, ну и, бывало, вразумлялось в расположенной неподалеку мелеховской зоне после привычной поножовщины.
Ко времени моего рассказа в стране уже несколько лет кипела перестройка. С необыкновенной энергией в Коврове один за другим закрывались заводы, совхоз умирал вместе с коровами и ненужными трактористами, бригадир которых удавился, перепахав осенью им же засеянное поле с белокочанной капустой.
Безработные рыбнадзоры среди дня бомбили зимовальные ямы на беззащитной реке, а в наш Храм почти еженощно врывались на мотоциклах отморозки из не известно как и почему образовавшейся ковровской секты сатанистов. Остатки необыкновенных изображений архангелов Иегудиила, Варахиила и Салафиила, окружавших Богородицу на западной стене Храма, были осквернены и сбиты, а каменные полы вскрыты в поисках церковных кладов. Всей этой погибельной вакханалии аккомпанировали импортные свинорылые проповедники и стадионные экстрасенсы.
К началу «лихих» 90-х в селе было около тридцати пяти дворов, несколько коров и коз и множество беспечных кур. Население оставалось ещё, в основном, местное, хотя несколько художников из Коврова, Владимира и Москвы давным-давно переселились в любецкую красоту.
По малодушию и маловерию своему мне и многим казалось: всё, конец, никто нас не защитит, и не подняться нам больше из этой липкой грязи. Да и ангела на реке больше никто не видел.
И вдруг бесовская атака стала захлебываться! Удивительному нашему народу, всё равно больше воспитанному на так ненавидимых либералами «дедушкиных» и «баушкиных» заповедях и, надо сказать, очень рациональному, вся эта дрянь стала быстро надоедать. Чудовищную «порнуху», гнавшую по деревенскому телевизору, отключили, «жёлтую прессу» использовали по назначению в отхожих местах, экстрасенсов слушать перестали (правда, в некоторых избах всё же повесили их фотографии на стенку — ну так, на всякий случай!).
Но в Любец явились новые гости! На маленькое православное село обрушилась Секта Шри Чинмой со штаб-квартирой в США, миллионами адептов в сорока шести странах мира и миллиардными капиталами.
Шричинмоисты действовали быстро и эффективно. Сначала в калитках появились улыбчивые эмиссары. Они обошли каждый дом, куда пускали, ласково со всеми поговорили, песен спели, на гитаре поиграли, книжечки раздали с портретами объявившего себя Божественным Сыном гуру и проповедовали, что хотят только мира. Объяснили, что они хотят назначить Любец зоной Шри Чинмой, сердцем этого самого мира, и что для этого нужно совсем немного — записаться в их ряды, проплыть всем по-братски вместе по Клязьме, а потом запустить бумажных белых голубей. И сделать это нужно непременно прямо у входа в любецкий Храм!
Многие наши тогдашние бабки были как раз теми самыми комсомолками, которые сделали из алтарных икон деисусного чина любецкого Храма короб для соленой рыбы, стоявший у прежних хозяев нашей избы. И растаяли они, и обрадовались: ну как же, такие милые ребята, и дело-то такое нужное — мир ведь! А Храм — так мы туда отродясь не ходили. А тут нас гуру на золотой колеснице разом в ихий рай отвезет! Да с пирогами!..
И через несколько дней прямо в центре села появился большой камень с надписью, объявлявшей Любец зоной Шри Чинмой.
Через неделю камень исчез. Следы вели к пожарному пруду.
Из Коврова нагрянули дознаватели искать борцов с лучезарным Шри Чинмоем. К этому времени в секте уже подвизались «ночные кукушки» многих крупных чинов из Коврова и сельсовета, и милицейских, и прокурорских, и воля к расправе над «кощунниками» была более чем грозной. Дознаватели кричали и угрожали, всматриваясь в лица жителей села. Ничего не нашли.
Не знали только, что не там ищут, что этим бесстрашным ополчением, опрокинувшим поганый камень, были стоящие рядом улыбающиеся любецкие дети, на время боевых действий прозвавшиеся Защеканами, Забрюханами, Внутренностями, Гогелями, Ванюхами, — простите, родные, если кого забыл! Сражалось юное воинство под водительством Настёны. Старшим было, наверное, лет около шестнадцати, столько же, как и моему отцу, уходившему в 1941 году на фронт.
Несколькими неделями позже появился новый камень, поставленный уже большим краном. Но и он тёмной августовской ночью исчез! Его раскололи и утопили в том же пруду. Ну не хотели любецкие дети, оставленные взрослыми, жить в зоне Шри Чинмой! Не хотели, чтобы теперь уже иной мир их «баушек», тихо охраняемый древним Храмом, был осквернён хищными пришельцами.
Тут уж разразился настоящий скандал: милиция, быстро ставшая шричинмоистской, в истерике искала следы повсюду, фотографировала место преступления, что-то измеряла, вынюхивала — и опять ничего!
«Партизаны» бесстрашно радовались, но немногим печальным взрослым было понятно, что война не окончена.
Продолжение следует.
Ранее GK опубликовал главу «Воздухоплаватели». Интервью с писателем и его супругой скульптором Натальей Захаровой, которые с 1969 приобрели недвижимость в Любце Ковровского района, можно почитать здесь.
Фото: архив GK
Читайте новости и статьи в нашем ТГ-канале GorodKovrov. Подписывайтесь!
Оригинал статьи на сайте ГородКовров.РУ