"Все краеведы в чём-то Лёбелли". В нашей обзорной экскурсии по Форштадту/Зирштарссе (часть 4) нам встречался один местный садовник с этой фамилией. Так вот, сегодня речь пойдёт именно о нём. Знакомьтесь.
Автор — Вальтер Гронау (Walter Gronau)
Перевод, комментарии и иллюстрации — Евгений А. Стюарт (Eugene A. Stewart, Esq.)
“Старый господин Лёбелль!» Ну, кто из старых горожан его не знал? Ведь это была весьма примечательная личность. Его всегда можно было встретить на рынке, где он молчаливо продавал цветы и растения из своего маленького сада. Многим также был знаком и его небольшой домик с садом на Зирштрассе (дом №44. Е.С.). Но кому была известна его судьба, его происхождение и его горести?
Родом он был из поместья Ленкенингкен. Там он рос вместе с двумя братьями и сестрой, которая умерла ещё в юности. Он закончил среднюю школу и поступил на службу в качестве одногодичника-добровольца в гарнизон Эльзаса. После своего обучения на садовника, он много лет провёл во Франции, Бельгии и Голландии, где продолжил стажировку по выбранной профессии. Затем он открыл своё дело в Инстербурге. Там он женился и... вскоре был брошен своей супругой. С этого самого момента он начал вести жизнь отшельника, изолировавшись от внешнего мира и посвятив себя профессиональной деятельности. Он начал вести исследования, касавшиеся семейной истории, а также краеведения.
Когда я в 1938 году приехал в Инстербург, все его считали чудаком. Он почти не принимал гостей, не позволял никому влезать в его личную жизнь, и поскольку доходы от его маленького сада, который он обрабатывал единолично, были низкими, жил он весьма бедно.
Тем не менее, свой родной город и родину он любил с необычайным пылом. Когда разразилась Первая мировая война и русские оккупировали город, он практически сразу обратился к губернатору, медицинскому советнику доктору Бирфройнду, с просьбой собрать всё, что он посчитает важным для сохранения городской истории. Именно благодаря заботам Лёбелля и удалось сохранить точные документы о тех страшных временах, хотя его имя и не упоминалось в более поздних публикациях, посвящённых этим событиям. Однако он сам не придавал этому никакого значения.
Моя первая встреча с ним была довольно примечательной. Где-то в октябре 1938 года я вернулся из научной поездки и в районе 9 часов вечера размещал свои находки в краеведческом музее, что находился в Старом замке. Собираясь уже уходя выключить свет, я услышал на лестнице тяжёлые шаги, а затем жуткий грохот. Я бросился к лестнице и увидел беспомощного старика, который скромно произнёс: «Извините, пожалуйста! Я старый Лёбелль. Я хотел принести Вам кое-что для музея, но оно выпало из моих рук».
Это кое-что оказалось 15-фунтовым каменным пушечным ядром, которое скатилось вниз по лестнице. Вот так мы и познакомились. Его имя мне было известно только из инвентарных списков музея, в которых встречалось очень часто - «Пожертвовано Б. Г. Лёбеллем».
В ходе этого нашего знакомства мы проговорили половину ночи. Мне было приятно показать ему все свои находки и услышать его разъяснения и советы, которые никто другой не смог бы дать лучшим образом.
Впоследствии он неоднократно приходил в музей общества Древностей, чьим членом был долгие годы. Почти всегда он приносил что-нибудь с собой — то старинную монету, то каменный топор, то какое-нибудь напоминание о пребывании у нас французов или старые газетные вырезки. Его собственные фонды казались неисчерпаемыми.
И вот в один прекрасный момент мне было дозволено посетить его святилище.
Вернувшись из очередной поездки, я в поздний час покидал музей. Когда я спускался по лестнице, то заметил, как кто-то катит по Театрштрассе доверху груженую тележку. Это оказался господин Лёбелль. Я подошёл к нему и предложил помочь катить в гору его ношу, заполненную цветочными горшками и садовым инструментом. Дело в том, что Лёбелль ещё и подрабатывал на кладбище при свете луны.
Около магазина Бренделя, на углу с Альтер Маркт, стоял полицейский. Он с подозрением приблизился, но узнав нас приветливо поздоровался, и с улыбкой посмотрел нам вслед. Вскоре мы очутились на Кёнигсбергерштрассе, а затем вышли на Зирштрассе и остановились перед его домом. Я помог ему закатить тележку в сад и уже собирался попрощаться. Однако он трогательным жестом пригласил меня к себе домой.
И, о, да, это был сюрприз! Небольшой коридор, а за ним и комната, были заполнены коробками, ящиками и пачками газет. Всё это пребывало в полном беспорядке. Таково было моё первое впечатление. Лишь возле окна стоял маленький столик, на котором стояли стаканы, бутылки, вазы с цветами и лежали всякие ручные инструменты. Хозяин нарезал несколько кусочков хлеба, принёс из дальней части комнаты тарелку с мёдом, и, наконец, после некоторых поисков извлёк из хлама бутылку портвейна. Торжественный стол был готов! А потом он начал рассказ. О своей юности, своих путешествиях и своих братьях. Один из них стал заместителем директора школы в Берлине, а другой известным изобретателем. Свои истории он сопровождал письмами и грамотами. На прощание он вручил мне несколько веток. По его словам они расцветут при должном уходе. Так и произошло. Я часто встречался с ним, и последний раз это произошло в больнице, куда он попал из-за несчастного случая.
Позднее мне стало известно, что его внезапно поместили в лечебницу в Тапиау, где он и умер в 1943 году. Из его личных поделок в краеведческом музее хранилась драгоценная гравюра на меди с ботаническим сюжетом.
«Что ушло, но дарило свет, будет светить ещё долго!»
Так и память об этом преданном старом инстербуржце, Бруно Гансе Лёбелле.
Автор — Вальтер Гронау (Walter Gronau)
Перевод, комментарии и иллюстрации — Евгений А. Стюарт (Eugene A. Stewart, Esq.)
При перепечатке или копировании материала ссылка на данную страницу обязательна. С уважением, Е. А. Стюарт
