Все части повести здесь
Рон поднял вверх сжатый кулак и потряс им перед Стеллой.
– Вот! Пять причин! И да, есть еще. Антон... ты готова так разочаровать его в очередной раз? Доставить ему снова боль? Он потерял семью, а теперь еще узнает, что в этом виновата ты. Каково ему будет, а? Представь степень его страданий...
Она опустилась на кровать, чувствуя себя потерянной, жалкой.
– Что же мне делать тогда?
Часть 40
Антон вошел в комнату с двумя бокалами пурпурного вина. Стелла бросила взгляд на эти бокалы, и в голове появилась ни с чем не связанная мысль о том, что вино похоже на кровь. Увидев, как она побледнела, Антон спросил:
– С тобой все в порядке?
Она протянула ему рамку с фото.
– Антон, кто это?
– Моя жена, Даша... И сын... Я думал, ты знаешь... Все одноклассники знали.
– Я не общалась с одноклассниками после нашего расставания.
Стелла опустилась на диван, обтянутый светлой кожей, и взяла из рук Антона бокал. Залпом выпила вино и спросила его:
– Как же так вышло?
– Она тогда нашла меня здесь, в этом городе. Узнала адрес у родителей. Мы очень сблизились с ней, она смогла мне помочь пережить наше расставание, Стелла. А потом также быстро забеременела. Я женился на ней, и у нас родился сын...
– Это Даша отправила тебе то видео. Я нашла его у нее в телефоне, когда провожала на вокзал, она как раз ехала сюда. Я потребовала у нее, чтобы она рассказала тебе всю правду про тот поцелуй, но она отказалась. Теперь понятно, почему...
– Она призналась, что я всегда ей нравился... Это тот случай, Стелла, когда человек любил за двоих. Нет, я тоже любил ее, я рассказывал тебе... Но не так, а по-другому... По настоящему любят ни за что-то, а вопреки, а я любил ее именно как хорошую хозяйку, мать моего сына, да просто за то, что она любит меня...
– Что с ними случилось? Почему на портрете черная рамка?
– Помнишь, несколько дней назад я сказал тебе, что завтра особый день, и я на два дня уезжаю в наш город? Так вот, в этот день, год назад, она возвращалась сюда от родителей вместе с сыном и не справилась с управлением – вылетела в кювет. Машина сразу вспыхнула – они не успели спастись... Она и сын похоронены там – я ездил на поминки, и проведать своих и ее родителей.
Стелла встала. Перед глазами летали противные, назойливые мушки.
– А... во сколько это произошло?
– Поздно вечером... Шел дождь, так что немудрено. Жена любила полихачить...
Перед глазами Стеллы возникла картина – дождь, она на одинокой трассе, серпантин дороги, габаритные огни и грохот, ужасающий грохот музыки... Слезы застилают глаза так, что она почти не различает, что впереди, да еще этот противный, моросящий дождь. Вот она вылетает на «встречку» и буквально за сотые доли секунд успевает вильнуть в сторону, перед глазами возникает смутно знакомое лицо с расширенными от ужаса глазами, и разверзнутый в немом крике рот.
Она потом остановилась и долго пыталась вспомнить, почему это лицо показалось ей знакомым... Ну, да, прошло столько лет... Даша немного изменилась и уже не ассоциировалась у нее с той юной подружкой, которая так ловко увела у нее любимого человека. Вспомнила она также и выжженный кусок земли, там, в кювете, незадолго после того, как она пережила предательство Кирилла и ехала по этой трассе, униженная, растоптанная и готовая хоть сейчас покончить со всем этим...
А оказалось, она стала причиной смерти другого человека и самое страшное, ребенка.
Она посмотрела Антону в глаза:
– Почему ты именно сегодня решился... на это?
– Ты спрашивала, что у меня случилось в жизни и упрекала, что ничего не говорю тебе. Я подумал, что будет лучше, если ты узнаешь... Хватит тайн между нами... Мы должны... Исцелить раненные сердца друг друга, разве нет?
– Да – она встала, отдала ему бокал – прости, Антон, мне... нехорошо...
Она пошла к двери, он двинулся следом.
– Стелла, что случилось? У тебя... такое состояние, что ты сейчас в обморок упадешь! Вот я дурак! Не нужно было ничего рассказывать тебе, ты всегда была очень чувствительной! Прости меня, идиота!
– Нет-нет, дело не в тебе, Антон... Извини, мне надо пройтись.
– Я не пущу тебя в таком состоянии! Пойдем, я тебя провожу. Прошу, не сердись на меня, я действительно не должен был ничего тебе рассказывать.
– Нет, говорю же – ты тут не при чем... Я пойду, Антон, извини.
Она вышла из его квартиры, и, не помня, как спустилась вниз, пошла сама не зная, куда. Очнулась в каком-то крошечном скверике около фонтана, опустилась там на скамейку.
Она хорошо запомнила тот день, совпадали все подробности – дата, время, вечер, дождь, знакомое лицо за рулем... Сомнений быть не могло в том, что та, с кем она тогда чуть не столкнулась на трассе, и была женой Антона. А на заднем сиденье ехал их сын, который тоже погиб.
Антон не простит... Ни гибели жены, ни гибели ребенка, сколько бы он не говорил о том, что любил Дашу не так, как ее, Стеллу. Как же так? Счастье было совсем близко, только руку протяни, и в один миг все рассыпалось, как плохой карточный домик. А она еще обещала ему, что исцелит его сердце... Исцелила... И зачем только рванула туда после того сообщения? Выставила себя обманутой невестой, создала аварийную ситуацию на трассе, после которой погибли двое ни в чем не повинных людей.
Теперь она не знала, как ей поступить. По всем человеческим законам она должна сейчас пойти в полицию и признаться в том, что совершила год назад, ее арестуют и посадят в тюрьму. Нет, она совсем этого не боялась, пугало другое – всю жизнь носить с собой груз загубленных жизней и знать, что никогда больше, по ее, кстати, вине, этот мальчик не рассмеется, не сходит с отцом на рыбалку, не обрадуется новой компьютерной игрушке, не обнимет маму – улыбающуюся женщину с траурного фото. И виновата в этом она, Стелла...
Что толку от ее прагматизма и расчетов будущей жизни, когда все идет прахом? Она вздрогнула, представив себе презрительный взгляд Антона, когда она расскажет ему правду, представила, как он гневно требует от нее, чтобы она сейчас же шла в полицию и давала признательные показания. Вздрогнула, подумав о том, что из-за всего этого у нее заберут Анюту в детский дом, она будет отринута нормальным обществом. Общество не примет ее, такую – убийцу, отправившую на тот свет мать и сына...
Нет, ради Анечки она должна молчать, теперь у нее есть дочь, ради нее она должна забыть обо всем этом, ради нее нужно прекратить общение с Антоном, как бы она не любила его! Он, Всевышний, подает ей знак – забудь Антона, живи своей жизнью, у тебя дочь, у тебя Рон, который сможет о вас позаботиться!
С другой стороны – это все неправильно, нечестно! Каждый должен получить по поступкам своим, она должна поехать в полицию, и все рассказать! За признание ей, возможно, снизят срок...
Она долго еще сидела на скамейке, бледная, ничего не замечающая вокруг, и вдруг в памяти всплыли давние слова старухи Драконихи, которой уже давно не было в живых, а предсказания ее все еще жили: «А выбор тот будет такой – или сказать ему все, как есть, или смолчать навсегда, но таскать в сердце тяжелую ношу. И вот еще что – когда будешь за дьявольской-то баранкой сидеть, да крутить ее – не позволяй себе сопли распускать, да нюни – беде большой быть тогда.». Не восприняла она тогда слова старухи, не послушала ее, смеялась, что все это бредни, и не хватало ума, чтобы расшифровать ее предсказания. Это сейчас вдруг встало все на свои места, и теперь она понимает, что за дьявольская баранка имелась ввиду, и что за выбор она, Стелла, должна сделать. Вспомнила, как пришла к ней второй раз, и те ее слова тоже всплыли вдруг на поверхность, поражая Стеллу своей убийственной правдой: «Я тебе че сказала тогда? Не распускай сопли и за баранку не садись в таком состоянии! А ты рази послушала старуху? Нет! И беда большая уже случилась! Эх, девка, сама ты виновата! Будешь перед ним скоро ответ за то держать! ...А ответ будешь держать перед тем, кого любишь больше всего в этой жизни!».
«Держать ответ» – значит, нужно ей, Стелле, рассказать все в полиции. Там и ответ держать будет. Сил рассказать все это Антону у нее не было...
Она посмотрела на время – пора забирать Анютку из детского сада. Эта мысль как-то согрела и успокоила ее. Нет, нельзя все решать вот так, не подумав, теперь у нее есть Аня, нужна холодная голова для того, чтобы решить, что делать дальше. Она пошла пешком до детского садика, благо, было недалеко. Из задумчивости ее вырвал телефонный звонок.
– Алло, Стелла, ты в порядке? – у нее не было сил слышать обеспокоенный голос Антона – ты так быстро ушла... Прости, я не должен был рассказывать тебе!
– Антон, со мной все в порядке. Извини, я иду за Анечкой в садик, потом позвоню тебе.
Если бы он только знал! Если бы только знал, как ей больно сейчас, как плохо и тяжело осознавать, что случившееся снова столкнуло ее на жизненной дороге с бывшей подругой и привело к тому, в чем сейчас она, Стелла, глубоко раскаивается. Раскаивается и не знает, что ей делать, как поступить. Очень тяжелый, сложный выбор ей предстоит, но то, что Антон не простит ее – это она знала точно. Как же это страшно – смерть собственного ребенка, как же это больно! Сейчас она, Стелла, готова была свою жизнь отдать за то, чтобы вернуть жизнь сыну любимого человека. Так она хотя бы немного искупила бы свою вину перед ним...
Она забрала Анюту, и по дороге домой девочка сразу заметила перемену в ее настроении.
– Мам, что-то случилось? – спросила она совсем по-взрослому.
– Нет, Анечка, все в порядке, просто я немного устала.
Тогда девочка стала рассказывать ей о своих успехах в детском саду, но Стелла почти ее не слушала, и она рассердилась:
– Мам! Ну ты совсем меня не слушаешь! Тебе неинтересно, да?
– Ну что ты? – Стелла присела перед ней на корточки – мне интересно все, что касается тебя, малышка.
Дома она с удивлением обнаружила Рона. Он чмокнул ее в щеку и подарил букет красивых цветов, видимо, еще не потеряв надежду хоть как-то наладить между ними отношения. Она рассеянно приняла букет, поставила его в вазу на стол и принялась готовить ужин. После того, как накормила дочь и мужа, – самой есть не хотелось – села за переводы, чтобы хотя бы немного отвлечься. Но мысли о том, что она узнала сегодня, никак не оставляли ее. Также не оставляло и ощущение того, что жизнь кончена. А если и нет, то прежней она больше никогда не будет...
Когда Анютка уже спала, а Рон сидел в большой комнате за своими отчетами, она отправилась в ванную. Посмотрела на себя в зеркало. Лицо и глаза убийцы. Из горла вдруг вырвались глухие рыдания – сковало напряжение сегодняшнего дня. Опустилась перед ванной на колени, уткнулась в бортик, заплакала тихо, чуть воя, как раненный зверь. Она и была сейчас раненным зверем... Раненным в самое сердце...
Когда вышла из ванной, вздрогнула от неожиданности – прямо перед ней стоял Рон. Специально подслушивал и потому ждал, когда она появится?
– Стелла – провел пальцем по щеке, на которой еще были видны полоски слез – что случилось? Ты плакала? Почему?
– Ничего не случилось, Рон...
– Не скрывай от меня, Стелла, доверься, расскажи, что произошло. Пусть я тебе не муж, но ведь друзьями-то мы всегда были. Я смогу тебе помочь.
– Рон, я не могу... Это... мерзко. Я не смогу рассказать.
– Ты меня пугаешь. Я же вижу, что что-то случилось. Тебе нельзя молчать, нужно с кем-то поговорить. Если Анюта будет видеть тебя в таком состоянии... Ты будешь этим нервировать ее и меня, а еще больше – себя. Нельзя носить все в себе – обязательно нужно кому-то рассказать, довериться. Ты можешь не бояться говорить об этом со мной. Прошу тебя, не молчи.
Она хотела закрыть за собой дверь в комнату, но Рон не дал этого сделать – вошел вслед за ней и сел на кровать, давая понять, что он не уйдет, пока не услышит от нее рассказ о том, что ее тревожит.
– Рон... Я... убила человека – наконец сказала Стелла – двоих людей...
Она и не надеялась на его помощь – сейчас ей действительно нужно было только одно – чтобы кто-то выслушал ее.
– Что? И ты так спокойно говоришь об этом? Но как это произошло?
Она села с ним рядом и уткнулась лицом в ладони – не могла смотреть ему в глаза. Потом медленно, подбирая слова, начала рассказывать, что произошло год назад после ее визита на турбазу, где она застала Кирилла в объятиях своей сестры.
Она рассказала ему все – и про то, что женщина, улетевшая в кювет, была ее одноклассницей, и про то, что она являлась женой Антона, и про то, что с ней погиб и их общий сын.
После рассказа вот так, вслух, ей вдруг все представилось в каком-то совершенно ином свете. Она поднялась решительно и стала переодеваться.
– Мне нужно идти в полицию. Я должна признаться во всем.
Но Рон тоже встал и вырвал из ее рук кофточку.
– Стелла, ты с ума сошла? Тебя посадят... А что будет с Анечкой? Стелла, мертвых уже не вернуть, не вернуть, понимаешь, а тебе и Анюте нужно жить дальше!
Подняла на него глаза, полные боли и страдания.
– Как же с этим жить, Рон? Как, ты не подскажешь?
– Антон, конечно, не простит тебя, и неважно, любил он жену или нет. Неважно, виновата ты или нет. Но ведь об этом случае, о вашей встрече на трассе, никто не знает, Стелла! И никто не узнает, если молчать! Кому будет лучше от того, что ты пойдешь и признаешься? Я не говорю уже о себе – бог со мной, я о себе никогда особо и не думал. Давай посчитаем – хорошо, с одной стороны, будет тебе, потому что твоя совесть будет чиста, ты отсидишь положенный срок и выйдешь. Хорошо будет Антону – он, наконец, узнает правду и получит удовлетворение от того, что реальный виновник аварии получил заслуженное наказание. Наверное, хорошо будет родителям этой женщины... По той же причине... А остальные? Может быть, Анюте будет хорошо? Она только совсем недавно обрела семью – и снова детдом! Ты готова так ее разочаровать, Стелла?! Она ведь не простит больше!
– Нет... – прошептала Стелла.
– Подумала ты о своей бабушке, когда собралась идти в полицию? Что будет с ней? Подумала о себе, о своем будущем? После тюрьмы дочь тебе не отдадут, на работу ты никуда не устроишься... А может быть, твоим родителям будет хорошо от этого? Мать, хоть и помешана на Лене, но вряд ли для нее не станет ударом то, что старшая дочь тоже попала в тюрьму! А Макс, который всегда поддерживал тебя?
Рон поднял вверх сжатый кулак и потряс им перед Стеллой.
– Вот! Пять причин! И да, есть еще. Антон... ты готова так разочаровать его в очередной раз? Доставить ему снова боль? Он потерял семью, а теперь еще узнает, что в этом виновата ты. Каково ему будет, а? Представь степень его страданий...
Она опустилась на кровать, чувствуя себя потерянной, жалкой.
– Что же мне делать тогда?
– И да, Стелла, еще раз напоминаю, что тех людей, которые погибли, уже не вернуть. Но ты можешь при этом потерять многое. Я привел тебе только аргументы, а думать, что делать, ты должна сама. Взвесь все, и ты увидишь, сколько «за» и «против» твоего признания.
Она немного подумала и прошептала:
– Ты прав, Рон... Я должна думать об Анечке... Но как я буду жить с этим?
Он приблизился и прижал ее к себе, поцеловал в макушку и тоже прошептал:
– Я помогу тебе... Буду больше времени проводить с вами рядом... И ты сможешь избавиться от своих демонов, Стелла. Тебе нужно научиться жить ради дочки, я уверен, у тебя получится... Нужно думать о живых, не о мертвых. Их мы уже не сможем вернуть, как бы этого не хотелось. И не переживай – я никому не расскажу о нашем разговоре. Ни одна живая душа не узнает об этом происшествии, и потом, фактически ты не виновата – ты вовремя отвернула со встречной полосы, та женщина просто не справилась с управлением.
Она уткнулась ему в грудь. Не хотелось больше думать ни о чем, не хотелось ничего решать самой. Она устала быть сильной. И Рон прав – надо думать о будущем дочери.
– Стелла – сказал он ей тихонько – тебе не кажется, что сейчас было бы лучше, если бы ты взяла Анюту и уехала на какое-то время к бабушке? Начинается лето, свежий воздух пойдет тебе на пользу, там ты сможешь спокойно обо всем подумать и отвлечься от своих переживаний. Только... не нужно никому говорить о том, что ты туда поехала.
– Да, ты прав, наверное... Так будет лучше для меня и Анюты. Завтра позвоню Эстелле и скажу, что работать смогу только удаленно...
– Стелла, может, ты и от переводов тоже отдохнешь? Деньгами, сколько надо, я вас с Аней обеспечу. Или, может быть, лучше вообще отправить вас в санаторий? Там для детей тоже масса развлечений.
– Нет, мы лучше к бабушке. Там и стены лечат...
– Ну, как хочешь. А касаемо работы – подумай, я все-таки дело говорю.
– Нет, Рон, работа помогает мне отвлекаться. Не настаивай.
Весь следующий день Антон названивал ей, но она не брала трубку. Слишком больно и тяжело было бы сейчас говорить с ним. Она не знала, как будет смотреть ему в глаза, что уж говорить даже про телефонные разговоры – он сразу все поймет по ее голосу. Поймет, что что-то тут нечисто, что она от него что-то скрывает.
Обрадовав Анюту тем, что они едут к бабушке, она целый день занималась делами, – уборкой, стиркой – стараясь отвлечься от своих мыслей, которые тяжелым грузом давили ей на плечи. Рон старался помочь ей, говорил, что позаботится о Плюше, купил им в дорогу еду и воду и все время был рядом. Стелла была благодарна ему за это – она почему-то думала, что, когда он услышит ее историю, сразу станет настаивать на разводе – зачем ему связываться с убийцей. Такой удар по деловой репутации...
Улучив момент, когда она вышла из комнаты, он взял ее телефон и быстро переписал в свой один из контактных номеров.
Вечером он поехал на встречу, сказав, что будет только утром, так как деловые партнеры пригласили его в гости за город. Стелле было все равно. Она отправилась за Анечкой, и, выйдя из подъезда, уткнулась в крепкую грудь Антона. Вскрикнула от неожиданности и остановилась, опустив взгляд. Смотреть ему в глаза было невыносимо.
– Стелла, в чем дело? – он взял ее за плечи – ты меня избегаешь? Я звоню тебе – ты сбрасываешь, не берешь трубку. В чем дело? Ты очень изменилась после визита ко мне.
– Антон... я... тороплюсь за Аней. Давай потом поговорим.
Она хотела пройти, но он продолжал держать ее за плечи.
– Нет, Стелла, мы поговорим сейчас. Что все это значит?
– Антон, я не могу! Не могу... быть с тобой...
– Это из-за того, что Даша была моей женой? Потому что все резко поменялось именно после того, как ты это узнала!
– Да – она отпустила взгляд – да, из-за этого... Мне невыносима сама мысль о том, что... вы были в браке.
– Значит, ты так и не смогла меня простить, Стелла? Меня и ее?
– Нет, я простила, Антон, давно простила, но я не могу... Я не могу, у меня не получится быть с тобой... после такого...
– Черт возьми, Стелла! Надо было сразу обо всем тебе рассказать! Сейчас это слишком мучительно, слишком! Для тебя – разве нет?!
– Да, но я... Я переживу. Более мучительным будет быть вместе после всего этого... Между нами всегда будет стоять тень твоей жены и моей бывшей подруги... Прости...
И поскольку он отпустил ее, она обошла его и пошла дальше.
Вернувшись с Анютой домой, заперлась в ванной и дала волю слезам. Ну что за ужасное совпадение? Что за злой рок столкнул их там, на той трассе, двух подруг, которые стали врагами тогда, когда Дашка привела в исполнение свой коварный план?! Почему именно в тот момент они столкнулись на этой дороге, разъехались в стороны, и кому-то суждено было погибнуть?
Кое-как успокоившись, она взяла себя в руки, но это мало помогло – ночь прошла беспокойно, она все время ворочалась и стонала, в полудреме видела себя словно со стороны – вот она выпивает немного вина, вот видит в комнате турбазы два обнаженных, блестящих от пота, тела, вот летит по серпантину... В ушах снова стояла та же музыка, а в глазах словно отражались безумные, испуганные глаза женщины, перед тем, как она успела свернуть на свою полосу.
Утром она встала мрачная и с головной болью. Огромных усилий стоило ей привести себя в порядок и держать себя в руках при дочери, рассеянно отвечая на ее обычные «почему». Они собрали вещи, потом сели завтракать, Стелла без аппетита съела свою порцию рисовой каши с ягодами смородины, выпила кофе с кусочком пирожного и отправила Анюту собираться. Та была настолько рада тому, что едет к бабуле, что не замечала грустного вида мамы.
Она никому не сказала о том, что едет к бабушке, только Эстеллу предупредила, что несколько дней ее не будет в городе, и присылать переводы она сможет только по электронной почте. Она спокойно вела машину по трассе и думала про себя: «Опять ты, Стелла, бежишь от проблем, как когда-то давно. Только вот от себя убежишь разве?»
Она свернула в сторону деревни, и в этот момент сзади резко вырулила машина, которая затормозила поперек узкой дороги. Это была машина Антона.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.