– Илья! Не торопись. Успеешь ещё, – кричу я вслед сынишке и пытаюсь его догнать. Он хоть и маленький, ему всего пять, но очень быстрый мальчишка. Не зря я его на футбол записала.
– Мама!
Илья резко останавливается, поворачивается ко мне и показывает пальцем вперёд.
– Мама, смотри! Папина машина стоит. Ура! Мой папочка приехал.
Илюшка срывается с места и несётся во двор нашего дома. Когда я дохожу до ворот, он уже скрывается за входной дверью.
– Доброе утро, Елена Александровна! – здоровается со мной наш садовник, продолжая усердно орудовать граблями.
– Приветствую, Пётр Сергеевич! Не кажется ли вам, что это пустая трата времени осенью сгребать листья?
Он беззвучно смеётся и указывает взглядом на дом. В этом жесте всё: и страх перед хозяином и возмущение его крутым нравом. Я понимаю его без слов и пожимаю плечами. Мол “ что поделать”. Тут же неподалёку расхаживает охранник. А когда я поднимаюсь по каменным ступеням, из дверей вылетает моя помощница по дому, Зинаида Степановна.
– О, Леночка! Вы уже пришли, – она приветливо улыбается и начинает громко шептать. – Кирилл Борисович приехал…
– Знаю, Зинаида Степановна, знаю. Видела его машину во дворе.
– Ага. Точно…И он ещё…
– Не в духе? Злой? – снова перебиваю помощницу. – Он в другом настроении сюда и не приезжает. Не переживайте за меня. Всё нормально.
Она кивает и спускается со ступеней.
Захожу в дом. В холле светло и уютно. Мне нравится здесь всё: и светлая мебель , которую я сама выбирала и нежные пудровые обои. Снимаю пальто, вешаю его в шкаф и стараюсь не думать о предстоящей встрече с мужем. Характер у него сложный, взгляд колючий, но надо просто настроиться и не спорить с ним. Иду в столовую, затем в гостиную.
– Илюша, ты где? – зову сына, но в ответ тишина.
Они, скорее всего, в кабинете Кирилла. Иду туда, чтобы поздороваться с мужем и заодно успеть оттащить сына, если вдруг Кирилл занят. А по пути к кабинету мне навстречу бежит Илья.
–Мама, там у папы кто-то плачет, – испуганно оглядывается и бросается ко мне на шею.
– Да ну. Тебе наверно показалось. Ты заглянул в кабинет? – спрашиваю у сына, чтобы разобраться. Он ещё тот фантазёр. Сам напридумывает себе злодеев, потом сам же пугается. Особенно с появлением сиреноголовых. И сколько я не пытаюсь бороться, чтобы он не смотрел такие видео, всё равно он умудряется то стащить телефон, то в гостях у друзей посмотреть.
– Мне не показалось мама. Там реально кто-то плачет и стонет. А может, это бабушка Грэнни на папу напала? – выпучивает глаза от своей догадки и сжимает мою шею ещё сильнее.
– Какая ещё бабушка Грэнни? – хмурюсь я. Глажу сынишку по спине, пытаясь успокоить. – Так, давай пойдём и выясним, что с папой всё хорошо. Давай руку.
Илья смотрит на меня со смесью страха и уважения, берёт меня за руку, и мы идём к кабинету.
Открываю дверь со словами:
– Вот посмотри, никакой бабки Грэнни здесь нет, – и замираю на секунду. Тут же разворачиваю сына к себе лицом, чтобы он не увидел той картины, которая меня повергает в шок.
Я захлопываю дверь. Пальцы мелко трясутся, а в голове проносятся десятки фраз, как всё это объяснить сыну.
– Мама, а зачем папа тётю в спину толкает?
Не знаю то ли плакать, то ли смеяться от невинного вопроса моего ребёнка, но он выводит меня из ступора.
– А это он сына с бабкой Грэнни борется. Вытолкать пытается.
– Так, значит, она существует? – брови сына лезут наверх.
– По-видимому, да.
Ради сына держусь и улыбаюсь. Только вот улыбка больше оскал напоминает.
– Слушай, а ты есть хочешь? – беру сына за руку и веду в столовую, отсекая мысль того, что через стенку мой муж трахает незнакомку. Хорошо, что Илья тут же переключается, и я жалею, что не умею так быстро забывать.
Он просит пиццу. Вспоминаю, что у меня в холодильнике тесто пирожковое припасено. Удивляюсь своему спокойствию, несколько лет назад я бы рыдала и белугой выла. Сейчас вся боль внутри, будто кожа покрылась каменной коркой, которая и сдерживает взрыв. А в голове одна мысль – лишь бы не расплакаться перед сыном. Не хочу, чтобы он так рано разочаровался в отце. Не самое лучшее переживание в его возрасте.
Раскатываю тесто, Илья что-то эмоционально рассказывает. Я киваю и делаю вид, что слышу, но его слова проносятся мимо меня, и я никак не могу вникнуть в их смысл.
Кухонная дверь ударяется о стенку, и я чувствую, что в комнату вошёл Кирилл. Смотрю на него исподлобья, не поднимая головы. Воздух натягивается словно покрывало. Мне даже шевелить руками сложно.
–Илья, живо в свою комнату, – Кирилл не кричит, но от его спокойного, не терпящего возражений мурашки бегут по спине. Илья без лишних вопросов спрыгивает со стула и выходит из кухни.Проходит ещё минута, прежде чем Кирилл начинает говорить.
– Я думал вы всё ещё на отдыхе.
Он не оправдывается. Он никогда не оправдывается. Набираю воздух в лёгкие.
– Неважно на отдыхе мы или нет, но в следующий раз приводи своих девок в гостиницу, а не в наш дом. И да, мы уже, как две недели приехали. И если бы ты хоть немного интересовался своей семьёй, ты бы знал об этом, – я говорю чётко, проговаривая каждое слово.
Кирилл молчит, испепеляя меня взглядом.
– Я не должен перед тобой отчитываться. Это мой дом, когда считаю нужным тогда и приезжаю, – муж смотрит исподлобья. Руки сложены на груди. Весь его вид говорит о том, что он уверен в себе и извиняться не намерен.
– Я всё понимаю Кирилл, но ты приехал с женщиной. Ты изменил мне и напугал сына. Если раньше я закрывала глаза на всё и молчала, то сегодня ты перешёл все границы. Я хочу развод.
– Развод? – он поднимает бровь и злобно ухмыляется. – Как ты заговорила. Несколько лет назад ты была готова на всё, лишь бы я признал твоего ребёнка и помог, а теперь типа гордость появилась.
Кровь ударяет мне в лицо, щёки вспыхивают от стыда.
“Негодяй, бьёт по самому больному. Знает мои слабые места”
– Она у меня была всегда, просто ты слишком задрал свою корону, что даже не видишь людей перед собой. Я знаю, что ничего для тебя не значу, но я никогда тебе не врала. Илья твой сын и то, что ты не помнишь, как провел со мной ночь, не означает, что я должна ползать перед тобой и молиться на тебя.
– Если тебя что-то не устраивает, можешь уехать отсюда. Без сына. Хоть на все четыре стороны. Не держу и никогда не держал. Но в своём доме я буду делать всё, что хочу. Ты либо стерпишь, либо исчезнешь. Поняла?
Меня бьёт озноб. Так, грубо Кирилл со мной ещё никогда не говорил.
– Что я тебе сделала? За что ты меня так ненавидишь? Не проще было бы вообще на мне не жениться?
– Чтобы ты с моим сыном по притонам таскалась , – он смотрит на меня с презрением. Выдерживаю его взгляд и парирую.
– Я никогда не таскалась по притонам. Ты это прекрасно знаешь. А вот в твоей чистоте я порой сомневаюсь.
В два огромных шага Кирилл оказывается рядом со мной.
Господи, какой он страшный.
Его карие глаза жёстко смотрят в мои, словно упиваются страхом и болью.
– Ты пустышка, которая возомнила себя королевой. Не смей указывать мне, что я должен делать.
– Оставь меня, – шепчу ему в ответ.
– Если бы я захотел – ты бы не выходила из моей спальни…Но ты не принадлежишь к числу тех женщин, которых я люблю. Поняла?
Кивнуть не могу, он всё также держит меня за волосы, поэтому дрожащим голосом отвечаю:
– Да, – мой голос еле слышно, и чуть громче добавляю. – Но один раз ты всё-таки это сделал.
– Я этого не помню. И слава богу. Ну что? Хочешь ещё развод?
–Нет, – по щекам одновременно скатываются две слезы.
Их вид будто отрезвляет Кирилла. Он отпускает мои волосы, отстраняется от меня. Идёт к двери и бросает через плечо:
– Приведи себя в порядок.
Его слова бьют больнее ножа. Ненавижу его. Ненавижу.
***
Книга на вечер от меня: "Развод. Цена моего прощения", Чарли Ви.
Всех Ц.