Часто наталкиваюсь на недовольные комментарии адептов исторической классики.
-Кто вы такой, чтобы рассуждать об истории, если не историк?
-Историки владеют профессиональными методиками анализа, у них важная дисциплина «источниковедение» с которой вы наверняка не знакомы.
Разумеется, это относят ко всем т.н. «доморощенным» или «диванным историкам», не только ко мне.
Начну с одного простого возражения на эти возражения. Вернее, повторю его, так как когда-то использовал. Есть такие Высшие двухгодичные курсы кинорежиссеров при ВГИКе. Туда принимали (не знаю, как сейчас) соискателей с любым высшим образованием. Его, например, окончили такие будущие мастера кино, как архитектор Георгий Данелия, инженер Глеб Панфилов, врач Илья Авербах. Основатели курсов исходили из того, что наличие диплома, а порой и изрядной практики в полученной профессии означает наличие богатого жизненного опыта, а значит и обретенной способности осмыслять явления и события в любой жизненной сфере. В любой. Ведь настоящий режиссер должен уметь поставить фильм на любую тему – хоть бытовую, хоть производственную, хоть психологическую, хоть социальную, хоть криминальную, хоть фантастическую, хоть историческую. И быть в выбранном контексте компетентным профессионалом.
Многие ли решатся утверждать, что профессия историка сложней профессии кинорежиссера?
Представьте, что я интересуюсь историей более 15 лет, прочитал десятки книг и сотни научных статей. И у меня есть «любое» высшее образование. Неужели у меня, опытного человека, меньше права рассуждать на исторические темы, чем у недавнего выпускника одного из десятков факультетов страны, которого папа и мама все время учебы кормили с ложечки? Ведь что такое история? Это не строчки на обрывках бумаги и не документ с печатями, а прежде всего жизнь людей. Никакие документы эту жизнь отразить не могут. Мы каждый день живем, и никто это не документирует и не комментирует. Тем не менее, мы вправе судить и о себе, и о других знакомых нам людях. Да и о действии властей, которые самым непосредственным образом отражаются на нас и нашей жизни. В некотором смысле уметь судить и рассуждать, понимать явное и скрытое (которое могло бы быть направлено против нас), делать прогнозы, на их основании принимать собственные решения и предпринимать собственные действия – это наши средства выживания в окружающей среде. И если мы прожили достаточно долгую жизнь, то этими навыками в необходимой степени мы обладаем. Каждый из нас. Жизненный опыт – это НАВЫКИ.
Кто возьмется утверждать, что прежде – 100, 1000, 10 000 лет назад – люди действовали иначе?
Кстати, раз уж мы упомянули власть, скажем и об этом. Мы каждый день наблюдаем, насколько представление власти о жизни страны и народа расходятся с представлениями самого народа. Говорят и такое, глядя на действия властей:
- Мы как будто живем в разных государствах.
Что характерно, о жизни нашей наши потомки, вполне возможно, будут судить по «письменным источника», документам, которые оставляет власть, реализуя свое представление о нашей жизни. И что потомки о нас подумают?
А ведь, если слушать историков, мы должны, обязаны судить о прошедших веках по письменным источникам – указам царей и князей, «работам» священников, официальным документам. Иногда по воспоминаниям или литературным произведениям каких-то неизвестных нам людей, волею судеб, приближенных к тем, кто эти решения принимает. Однако «приближенный» означает вовсе не то, что он сам видел, а то, что ему сказали, что он видел.
Какое это все имеет отношение к жизни простых людей, если они живут совершенно иной жизнью? И что в той жизни может понять историк, библией которого является лекции любимого профессора или то самое источниковедение, а собственный его жизненный опыт, опыт понимания жизни людей невелик или отсутствует вовсе.
Вот по каким источникам сегодня историк смог бы судить о современной жизни?
Кстати говоря, вот определение понятия «источниковедение».
Центральное место среди теоретических проблем источниковедения занимает теория самого исторического источника, раскрывающая его природу, сущность, специфику взаимодействия с действительностью, особенности содержащихся в нём сведений, его гносеологическую функцию в научных исследованиях.
Что касается определения понятия исторический источник, то оно, с одной стороны, относительно и условно, как любое определение, с другой — является одним из средств более полного и точного познания научной категории.
Появление термина связано с работой немецкого историка А. Л. Шлецера «Опыт изучения русских летописей», вышедшей на немецком языке в 1768 г., где употребляется термин Quelle. Обобщающие исторические труды XVIII в. обходились без этого термина. В начале XIX в. термин Quelle постепенно укореняется в отечественной исторической науке. Его применяют М. Т. Каченовский, Н. М. Карамзин, но без толкования смыслового содержания.
В 30-60-е гг. XIX в. термин «источник» широко внедряется в практику преподавания истории, в исследовательскую работу и обобщающие труды. Например, в «Русской истории» Н. Г. Устрялова термин исторический источник приравнивается к понятию памятник минувшего.
Если кто-то понял, что это значит, прошу пояснить. Я лишь понял, когда возникла эта бесценная наука и что со всей нескрываемой прямотой любой источник (чаще письменный) объявлен памятником, то есть конституцией.
Теперь продолжим о «любителях». Возьмем Фоменко. У него не просто есть базовое образование, он академик с мировым именем. Неужели Фоменко "глупее" 30-летнего историка, три раза, съездившего в археологические экспедиции и написавшего две статьи в профильный журнал, половина из которых – перечисление других научных работ, на которых он опирает свое скромное мнение по несущественному вопросу?
Схемы Фоменко порой безумны или непонятны, но они вовсе небезосновательны. Именно потому, что он видит исторический процесс новыми глазами – математика и опытного человека. Спорьте с ним историки, доказывайте его неправоту, а не смейтесь высокомерно и глупо. Причем, сначала поспорьте с ним лично где-нибудь на заседании АН, а уж потом результаты этих дискуссий опубликуйте в своих научных изданиях, а не спускайте задачу компрометации малограмотным трепачам. Может Фоменко ошибается, но он ошибается на таком уровне, на котором обнаружить это по силам лишь академику, а не сопливым блогерам.
Да и сам он занимается историей уже больше, чем многие историки живут на этом свете.
Про Петухова я писал не раз. И про него говорят, что не то образование. И что он вообще писатель (как про чуму). Рекомендовал бы таким критикам в «олбанском» стиле выпить йаду. Ведь главный патриарх российской истории Кармазин вообще был журналистом на момент, когда неведомая сила отправила его писать «Историю государства российского». Представляете статус человека в начале 19 века – журналист! То есть молодой человек без определенных занятий.
Я вам еще как-нибудь расскажу о всемирном лингвистическом авторитете Роулинсоне и его «бессмертном подвиге». В сравнении с ним Юрий Дмитрич – межгалактический академик, который, кстати, в отличии от 99% российских ученых 20 лет изучал Ближний Восток, топча его ногами. Про честность и говорить излишне.
Состою в переписке с еще одним интересным человеком, которому научный мейнстрим запрещает быть историком – Анатолий Александрович Абрашкин. Доктор физико-математических наук, поэт, автор уникальной теории существования мира до т.н. Большого взрыва и при это автор десятка замечательных исторических исследований.
Каждый из них в своих книгах высказывает столько оригинальных идей, делает такие исторические и лингвистические открытия, в сравнении с которыми вся официальная история, вцепившаяся в англосаксонский библеистский концепт 18-19 веков, уже кажется происками Петросяна. Здесь вам и сотни тысяч рабов, строящих вручную из многотонных камней уникальные инженерные сооружения пирамиды, и герои угро-финны, освоившие всю Русскую равнину числом 30 тысяч, задолго до своего на ней появления, и шумеры, строящие гигантские зиккураты для всех богов, каких знали. Пример в самом конце.
А как вам тот факт, что гробокопатели, аферисты и пр. сомнительные личности в хорошей британской одежде, раскопавшие весь ближний восток в поисках кладов и славы, создали такой каркас истории, который не сумела даже поколебать современная наука со всеми сверхтехнологичными инструментами? Она только все подтверждает. Чего тогда они стоит? Ну или иначе - если те любители отмочили такое, то чем нынешние хуже?
Кстати, лингвистика, идущая рука об руку с историей тоже мнит себя недоступной и знатной дамой. А ведь подобную глупость ляпнуть – себя не уважать, а уж народ и подавно. Как может не иметь права судить о языке и процессах в нем человек, для которого он сызмальства родной, на котором он, думает, говорит и пишет? Бьюсь об заклад, что каждый русский – врожденный лингвист, от которого просто этот факт скрывают. Замечу - с умыслом. 140 млн. лингвистов в состоянии произвести настоящую революцию в языке и найти все его тайные нити и истоки.
В заключении приведу пример того, на что способны коллективные усилия «любителей».
Вот что написано в Википедии о зиккуратах древнего шумера:
Не до конца выяснено, с какой целью возводились зиккураты*. Этимология не помогает решить эту проблему, так как слово «зиккурат» происходит от глагола закару, который переводится всего лишь как «строить высоко». Пионеры месопотамской археологии наивно полагали, будто зиккураты служили для «халдейских» звездочётов обсерваториями или башнями, «в которых жрецы бога Бэла могли скрыться ночью от жары и москитов». Однако все эти гипотезы, очевидно, не соответствуют действительности.
Ну и так далее. Москиты – это особенно сильно. А вот что пишет Петухов, подчеркивая тот факт, что залогом процветания Шумера было развитое земледелие и огромные запасы зерна, беспрецедентные для того времени:
Запасы зерна хранились в огромных храмах-зиккуратах и по закону принадлежали богам. Волю богов исполнял верховный жрец. Без централизации и обожествления власти русам-волхвам не удалось бы скопить запасы, и Шумер просто не состоялся бы.
То есть зиккураты – это просто зернохранилища, там хранят зерно, сохраняют его от расхищения методами своего времени.
А вот что вспомнилось мне по поводу корня «хран». Зерно на санскрите ширна, сирна, хирна, хирана. Не находите, близость этих понятий и точное соответствие костяка согласных?
Хран – хирна, хирана. То есть функция совпадает с содержимым.
Но это еще не все. Лингвистически губные звуки «н» и «м» взаимозаменяемы во многих языках. И тогда нас возникает тождество понятий:
Хран – Храм.
То есть изначальная задача храмов Шумера – хранить зерно. В дальнейшем эта функция вовсе не ушла в небытие. Храмы, монастыри – всегда использовались для хранения товара. Буквально Бог охранял.
Ну вот, заодно и поняли, что такое храм.
Как видно, «мы с Петуховым» неплохо поработали. Хотя, конечно, каждый сам оценить результат.
Мне представляется, что не только каждый любитель, но каждый человек вообще может думать на исторические темы, обсуждать их и участвовать в общей дискуссии. Более того – обязан. И не стоит историкам присваивать себе такое исключительное право.
Доказывайте делом, а не дипломом и омертвевшими архаичными понятиями, типа «источниковедение».
*Постскриптум.
Когда я наслаждался гулянием после опубликования данного текста, мне удалось постичь аккадский язык. Он оказался несложным. Если вглядеться в глагол "закару", то получается следующее:
за-кару - се гора
Полное соответствие морфологии и семантики. Кому смешно, представьте, что вы "се гора" сказали пастуху арабу или крестьянину греку и попросите его повторить. То и получится. Ну а удвоение согласной от того, что пугливые лингвисты, знающие, что врут как сивые мерины, стучат зубами и заикаются, а потому двоят, троят и четверят звуки - зиккккурат.