Мы с Витей шли по старой аллее, где каждое дерево, казалось, знало нас по именам. Тёплый ветер шевелил листья, но для меня это был просто очередной день, когда всё вокруг казалось каким-то размытым, нереальным. Витя остановился и снова посмотрел на меня, пытаясь найти в моих глазах ответы на свои вопросы.
— Когда Алёна ушла? — его голос звучал осторожно, будто он боялся ранить меня этими словами.
— Два месяца уже как.— ответил я, с трудом веря, что столько времени прошло. Времени, которое тянулось, как густой сироп, обволакивая каждый день новой порцией боли и непонимания.
— И как ты держишься, брат? — Витя посмотрел на меня с сочувствием, которого я сейчас не мог принять.
— Не знаю. Я вообще ничего не понимаю, что происходит вокруг. — выдохнул я, чувствуя, как слова тяжёлым грузом ложатся на мои плечи.
Витя задумчиво посмотрел на меня, потом остановился на полпути и, нахмурившись, задал вопрос, который, видимо, давно крутился у него на языке:
— Ну должна же быть хоть какая-то причина? Ну так же не бывает, что ни с того, ни с сего!
Я замедлил шаг, не в силах дальше притворяться, что всё под контролем, и ответил брату:
— Никаких причин нет. Она после рождения малого сама не своя стала. Постоянно нервничала, истерила. Я к ней тянусь, она меня отталкивает. Потом и вовсе стала орать, бить посуду.
Витя хмыкнул, и не дожидаясь, пока я продолжу, вдруг бросил:
— Может, она узнала о твоей интрижке с той девкой из клуба?
Я замер, услышав эти слова. Глупо было отрицать то, что давно уже тлело в глубине моей души, как запретная тайна, отравляющая всё вокруг. Но Витя не знал, как сильно меня ранили эти слова, как больно было вспоминать ту ночь, о которой я больше всего хотел забыть.
— Да ты что! Это нереально. Я сам не помню, кто была та девка и как это вообще получилось. — в моём голосе звучала нервозность, словно я пытался убедить не только Витю, но и самого себя.
Брат, не удовлетворённый моим ответом, не унимался:
— А почему ты всё не рассказал сам Алёнке?
Я остановился и посмотрел на него, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить то, что давно грозило разорвать меня изнутри.
— Когда это произошло, Алёна была на сохранении. Ей нельзя было волноваться, постоянные угрозы и риски. Думал, потом как-нибудь найду слова и признаюсь, но вот видишь, как всё получилось…
Я замолчал, чувствуя, как тяжесть этого признания давит на грудь. Эти слова висели между нами, как что-то неизбежное, что теперь уже не изменить. Витя, кажется, хотел что-то сказать, но промолчал, просто кивнув в знак понимания. В его глазах я увидел не осуждение, а грусть, что сделало всё ещё хуже.
Мы продолжили идти, и тишина между нами была красноречивее любых слов. Я понимал, что всё это время жил в мире, где каждый день, каждая минута были пропитаны ложью. Ложью, которая, в конце концов, привела к тому, что сейчас мой мир рушится. Внутри меня было пусто, как будто я шёл по пустыне, не зная, где найти выход.
Витя вдруг остановился и посмотрел на меня с какой-то новой решимостью.
— Лёша, ты же понимаешь, что так жить дальше нельзя? Ты должен что-то изменить. — его голос был твёрдым, но в нём чувствовалась забота, которую я не мог игнорировать.
— Да, понимаю… — ответил я, хотя сам не был уверен, что знаю, как это сделать.
Витя всегда был настойчивым, особенно когда считал, что его брат нуждается в поддержке. Я знал, что он не отступит, пока не убедит меня сделать то, что считал правильным.
— Лёша, ты должен пойти к ней. — говорил он, останавливаясь и поворачиваясь ко мне лицом. — Ты же не можешь просто так всё оставить. Поговори с ней, объясни всё. Может, не всё ещё потеряно.
Я замолчал, не зная, что ответить. Слова застревали у меня в горле, а мысли путались, словно я зашёл в тупик. Но Витя продолжал:
— Послушай, что ты теряешь? Даже если ничего не изменится, ты хотя бы сделаешь всё, что можешь. Она должна знать, что ты готов бороться за неё, за вашего сына. Нельзя так просто сдаться.
Его слова отозвались во мне. Может быть, он был прав. Может быть, я действительно должен попытаться, хотя бы ради Павлика. В конце концов, что я за отец, если просто уйду, не попытавшись всё исправить?
— Ладно, Витя, — тихо сказал я, наконец-то соглашаясь. — я пойду. Но не знаю, что из этого выйдет…
— Главное — иди. — брат улыбнулся и слегка похлопал меня по плечу. — Остальное неважно.
Я не сразу решился, но спустя несколько часов, собравшись с мыслями, я оказался у дома, который был мне до боли знаком. Сердце колотилось в груди, как будто это был последний шаг, после которого ничего не будет прежним.
Я стоял перед дверью, не решаясь позвонить. Но потом, собрав все силы, всё-таки нажал на звонок. Через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появилась Нина Васильевна, мама Алёны. Её взгляд был настороженным, но в то же время я видел в её глазах тень грусти.
— Лёша… — сказала она, видимо, не ожидавшая увидеть меня. Но в её голосе не было ни осуждения, ни раздражения, что немного смягчило мой внутренний страх.
— Здравствуйте, Нина Васильевна!— ответил я, стараясь выглядеть спокойно, хотя внутри всё клокотало.
— Проходи. — она пригласила меня войти, и я последовал за ней в гостиную.
Я сел на диван, который помнил каждый наш вечер, каждую нашу ссору и каждое примирение. Всё вокруг казалось таким знакомым, но в то же время чужим, как если бы это был не мой дом, а просто место, где я когда-то жил.
Через несколько минут Нина Васильевна вышла из соседней комнаты, держа на руках Павлика. Он был таким маленьким, таким беззащитным. Когда она подошла ближе и передала его мне, я почувствовал, как внутри меня что-то смягчилось. Вся тяжесть, которую я нёс с собой, вдруг стала легче, как будто в этих маленьких ручках, крепко сжавших мой палец, была вся моя надежда.
— Алёны сейчас нет.— сказала Нина Васильевна, садясь напротив меня. — Она ушла ещё утром.
Я кивнул, пытаясь скрыть разочарование. Я пришёл сюда с надеждой увидеть её, поговорить, но теперь понимал, что придётся ждать. Возможно, даже дольше, чем я думал.
— Она вернётся скоро? — спросил я, не выпуская Павлика из рук, словно он был той ниточкой, которая ещё связывала меня с этой семьёй.
— Не знаю, Лёша. — тихо ответила она. — Она последнее время часто пропадает и теряется в своих думах. Ей нужно время, чтобы разобраться в себе. Не знаю, что там у вас произошло, но Алена ведь не железная. Она вчера весь день просидела, глядя в одну точку, пока я не отправила ее развеяться в парк.
Её слова звучали спокойно, но я чувствовал за ними скрытую тревогу. Теща смотрела на меня с какой-то неопределённой надеждой, как будто ожидала, что я скажу или сделаю что-то, что изменит всё к лучшему.
Мы сидели в гостиной, и тишина медленно заполняла пространство, как будто не было необходимости её нарушать.
Я погрузился в свои мысли, ощущая тепло Павлика на своих руках, когда вдруг дверь распахнулась, в прихожей раздались шаги. Я поднял голову, и передо мной появилась девушка, на вид лет двадцати. Она была неопрятно одета, волосы спутаны, но всё равно свисали красивыми волнами по плечам. Татуировка в виде кошки украшала её руку, а яркий макияж придавал лицу немного дерзкий вид.
Её лицо показалось мне знакомым, но я не мог понять, откуда я ее знаю. Время будто замедлилось, и я присмотрелся внимательнее. И вдруг внутри меня всё перевернулось — я узнал её. Это была она. Та самая девушка из клуба, с которой я провёл ту роковую ночь, о которой пытался забыть.
Мир перед глазами закачался, и я почувствовал, как холодный пот проступает на лбу. Она остановилась в дверях, слегка улыбнувшись, будто мы старые знакомые.
— Привет. — сказала она небрежно, словно наше знакомство было чем-то обыденным. Но её взгляд, полный скрытого любопытства, заставил меня напрячься.
Я сглотнул, пытаясь справиться с нахлынувшей паникой, и обратился к Нине Васильевне:
— Кто это?
Мама Алёны заметила перемену в моём лице, но кажется, не придала этому значения. Она ответила спокойно, как будто всё было в порядке:
— Это Катя, моя племянница из Ростова. Она приехала погостить на пару недель.
Катя улыбнулась и шагнула ближе, а я, с трудом сохраняя внешнее спокойствие, попытался переварить услышанное. Племянница из Ростова? Что она здесь делает? Сотни мыслей пронеслись в голове, и я не мог связать их воедино. Могла ли Алёна все узнать? Или это просто ужасное совпадение?
Пока я сидел, ошеломлённый этим открытием, Катя подошла ближе и, взглянув на Павлика, мягко сказала:
— Какой он хорошенький! Прям милый пухлик!
Её голос прозвучал так знакомо, что меня прошиб холодный пот. Она не показала ни тени удивления, как будто наше знакомство в клубе было для неё чем-то незначительным, чего она и не вспомнит.
— Спасибо. — выдавил я, пытаясь справиться с охватившей меня тревогой.
Нина Васильевна тем временем не заметила напряжённости и продолжала говорить о том, как Катя быстро выросла и превратилась в девушку, вот только внешность бы немного подправить и привести в порядок. Но я почти не слышал её слов. Все мои мысли были сосредоточены на Кате. Я пытался понять, знала ли она, кто я на самом деле, или для неё это всё было просто случайностью.
Мои руки, держащие Павлика, слегка задрожали, но я старался скрыть это. Мне нужно было понять, что делать дальше. Сказать ли что-то? Спросить? Или оставить всё, как есть, и надеяться, что Катя просто не узнает меня?
Каждая секунда тянулась мучительно долго, и всё что я мог сделать, это сидеть и смотреть на девушку, которая уже успела разрушить мою жизнь однажды, и теперь снова оказалась слишком близко. Это не могло быть случайностью.
Катя стояла в углу комнаты, время от времени бросая на меня взгляды, будто пыталась что-то вспомнить или просто проверить, как я отреагирую. Её улыбка казалась слегка напряжённой, как если бы она знала больше, чем показывала. Меня терзали сомнения и страх, но я старался не выдавать своих эмоций, сосредоточившись на Павлике. Тёплые ручки сына в моих руках , были единственным, что держало меня на плаву.
Время тянулось невыносимо медленно. Нина Васильевна говорила что-то о делах по дому, о том, что Алёна скоро вернётся, но я почти не слышал её. Мой разум был занят совсем другим. Я пытался понять, что делать дальше. Воспоминания о той ночи в клубе смешивались с сегодняшними событиями, и я чувствовал, как пропасть между мной и нормальной жизнью становилась всё глубже.
Катя продолжала наблюдать за мной, её взгляд иногда задерживался на моих руках, держащих Павлика, и каждый раз, когда она смотрела на меня, я ощущал, как внутри всё сжимается от тревоги. У неё было что-то в глазах, что говорило мне: она помнит. Она знает.
Когда стало ясно, что Алёна не вернётся в ближайшее время, я решил не задерживаться. Воздух в комнате стал удушающим, и мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я просто не смогу справиться. Я вернул Павлика Нине Васильевне, стараясь не смотреть в глаза Кате, и попрощался.
— Если Алёна вернётся, скажите ей, что я заходил. — произнёс я, пытаясь сохранить спокойный тон.
— Конечно, Лёша. — ответила Нина Васильевна с доброжелательной улыбкой. — Я обязательно ей передам.
Она у Танюши. Они всегда засиживаются до поздна.
Катя только слегка кивнула, но ничего не сказала. Её молчание и взгляд, которым она провожала меня до двери, давили на меня с каждой секундой всё сильнее.
Когда я вышел из дома и оказался на улице, я наконец-то вздохнул свободно. Однако это ощущение продлилось недолго. Мысли о Кате не давали мне покоя, и всё внутри было готово взорваться от напряжения. Я знал, что это не конец, что это встреча могла стать началом чего-то гораздо более серьёзного.
Вернувшись домой, я попытался отвлечься, но ничего не помогало. Всё казалось бессмысленным, все дела — неважными. Только одна мысль не оставляла меня: что, если Катя всё-таки расскажет Алёне? Или, что ещё хуже, начнёт шантажировать меня?
Прошло около часа с тех пор, как я ушёл от Алёны, когда вдруг зазвонил телефон. Номер был неизвестным, и я уже почти решил не отвечать, но что-то внутри заставило меня поднять трубку.
— Алло. — произнёс я, пытаясь сохранить спокойствие.
На другом конце провода раздался знакомый голос, и моё сердце застучало сильнее.
— Привет, Лёша. — сказала Катя, её голос был спокойным, почти игривым, как будто это был всего лишь обычный разговор. — Как ты?
Я застыл, не зная, что сказать. Внутри всё перевернулось, и я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Этот звонок мог стать началом чего-то, от чего я так старательно пытался убежать.
— Привет. — выдавил я, стараясь говорить ровно. — Откуда у тебя мой номер?
Катя тихо рассмеялась, словно ответ на мой вопрос был слишком очевиден.
— Это не так важно, правда? — её голос был мягким, но в нём звучала какая-то скрытая угроза. — Нам нужно поговорить, Лёша. Ты знаешь о чём.
Тишина на том конце провода была невыносимой, и я чувствовал, как напряжение внутри меня нарастает с каждой секундой. Я понимал, что эта беседа не сулит ничего хорошего, и что теперь мне придётся столкнуться с последствиями своего прошлого, как бы я ни хотел этого избежать.
Продолжение следует.
Начало тут: