Человечество двигалось через тернии от меновой торговли к монетам как средству обмена, от монет — к векселям и аккредитивам и в конечном итоге безналичным расчётам. Но некоторые народы заблудились на этом трудном пути и выдумали собственный.
Кельты в целом не были исключением из общих правил. Задружившись с македонцами, они впечатлились статерами — монетками царя Филиппа II, и тут же вся Европа к северу от Альп начала чеканить по образцу такие же, только совсем точный вес значения не имел. Понять можно: красивые эти статеры были — блестящие, на одной стороне дядька с бородой, а на другой — лошадки. Дядьку и лошадок оставили, но доработали в своём вкусе. Какие хотели, такие и чеканили, кто во что горазд. Трудно сказать, принимали их за пределами региона выпуска на вес или по номиналу. Ирландцы на своём острове статерный бум проспали. Это один из немногих европейских народов, так и не услышавший звона монет вплоть до средневековья.
У ирландцев экономика была однобокой. Всё необходимое домохозяйство производит самостоятельно, всё, что не может произвести, - покупает за дорого у соседей и заезжих торговцев или тоже за дорого заказывает мастерам, а если это не получается, вооружённые мужчины в сопровождении опытных женщин всегда могут импортировать желанные предметы совершенно безвозмездно, то есть даром (боевые и небоевые потери не в счёт). Такой тип производящего хозяйства называют набеговой экономикой или экономикой роскоши.
Тем не менее, в норме каждое домохозяйство заканчивало год с прибылью, и излишки нужно было как-то реализовать. Земельные участки требовалось оценивать и сравнивать, потому что они в переделе или аренде, да и предметы роскоши тоже меняют хозяев, не говоря о разнообразных домашних животных, оружии и продуктах ремесла. Отсюда ещё в дохристианское время сложилась система единиц измерения стоимости. Смотрим таблицу.
Сразу оговорюсь, что пшеничное зерно, которое ходило в качестве средства обмена, в землю сеять бесполезно: оно тоже серебряное. Через эти капельки металла денежная система, функционировавшая внутри Ирландии, стыковалась с «мировым рынком». Пингинном называли в древности всякую серебряную монету. Ни зёрна псевдо-пшеницы, ни сами иностранные монеты железного века не найдены в Ирландии, но зато зёрна были найдены в количестве нескольких штук в соседней Шотландии, отсюда известно, что они и в самом деле существовали.
От ягнёнка начиная, все ценовые категории — сугубо живые. Это вовсе не значит, что ирландец отправлялся на ярмарку со стадом баранов, коров и взводом рабынь. Да и рабыни бывают разные, может быть умница-красавица, а может, такая жаба, что детей заиками сделает, и собаки при её виде разбегутся с визгом. Что, и та, и другая — всё-равно куал? То есть, все эти животные и невольницы суть виртуальные купюры, через которые производился взаимный расчёт. Если кому-то требовалось купить лошадь, за неё можно было позже пригнать две коровы домой к хозяину, можно было по условиям договора выполнить работу на такую же сумму (нанять мастера и предоставить материалы). Товар, в котором был заинтересован продавец, можно было перехватить или выменять у данщика (с его интересом) из излишков, благо выплаты дани (в общак) совпадали с ярмаркой — праздник Лунаса.
Цены контролировала правовая система. С тех пор, как она сложилась, цены не менялись ни разу. Куал земли не уменьшился ни на пядь, корова и овца не подорожали, потому что от них зависела жизнь людей, они были необходимы и достаточны. Без броши ценой в 9 куал и колесничного выезда - в 40 с гаком никто не умер, поэтому богатые люди изголялись, кто во что горазд, и закону это было безразлично. Но и развиваться экономика, построенная на таких принципах, не может, разве что внедряются какие-либо усовершенствования, водяные мельницы, например.
Такая система взаимных расчётов, державшаяся на поручительстве, доверии и гарантиях, была вполне жизнеспособна в сообществах, где все контрагенты — родственники, и полно законников, которые с того и живут, что выступают свидетелями при заключении договоров. Если учесть, что в экономических взаимоотношениях участвует всего примерно 300 домохозяйств, картина окончательно складывается, тем более, всем известно, кто чем владеет, кто сколько стоит, а если забыли — есть у кого спросить.
Значит ли это, что заключали договор, покупая пучок зелени или ведро молока? Вероятно, нет. В болотах и водоёмах находят колечки, которые, по-видимому, нашивали на одежду или носили в связках в поясной сумке. Они, как правило, из низкопробного серебра и сплавов золота с серебром и медью (жулики-ювелиры понижали пробу). Обычай использовать кольцо из драгоценного металла в качестве монеты перешёл из эпохи бронзы и сохранялся вплоть до раннего средневековья. Где такое можно было потратить, трудно сказать: трактиров и прочих питейных домов не существовало, как и лавок, магазинов и гостиниц. Возможно, рассчитывались за услуги с мастерами, чей труд котировался невысоко, действительно совершали разовые покупки какой-то мелочёвки и дарили девушкам — иначе-то как?
Остался последний вопрос: куда девался ценный металл, который постоянно поступал в виде выручки от внешней торговли? Весь ценный металл, который привозили чужеземцы на остров, немедленно выкупали ювелиры и превращали в украшения и предметы роскоши. Каждому мужчине нужен торквес, и жена пилит за то, что выглядит беднее бедной. В конце концов, какая-то часть семейного достояния находила покой на дне реки или в земле, и теперь радует археологов и посетителей музеев.
