«Не преувеличивай, это твоя обязанность — заботиться о братьях и сёстрах», — чаще всего слышала я от мамы. В те моменты мне хотелось плакать или кричать от переполнявших меня гнева и чувства беспомощности. Мне было очень тяжело, а мама беззаботно веселилась.
— Этот переезд — шутка? — мама посмотрела на меня с недоверием.
— Я уже говорила тебе, что не шучу, — повторила я, наверное, в десятый раз. Но, видимо, она не поняла.
— Как ты себе это представляешь? — в её голосе были нотки раздражения.
— Ты собираешься оставить меня одну со всем этим?
— Я уже не маленький ребёнок и имею право жить так, как хочу, — ответила я, сохраняя самообладание, что было нелегко.
— Ну да, — иронично сказала она. — Ты уже взрослая.
Порой, глядя на неё, я не могла поверить, что она — моя мать. Она не проявляла ко мне нежности, только отдавала приказы. Будучи старшей из четырёх детей, я чувствовала себя как рабыня: ко мне относились как к бесплатной прислуге и няньке.
«Делай то, делай это, убирайся, выноси мусор, готовь ужин, делай с ними домашнюю работу», — и так далее, без конца.
Мои потребности никогда не учитывались, а моя усталость часто оставалась незамеченной. Если со мной случалось что-то плохое, мама приходила в ярость, потому что я заболела или была слишком слаба, чтобы что-то делать. Я даже не могла надеяться на её сострадание или сочувствие. Поэтому, когда появилась возможность съехать, я не раздумывала ни секунды.
Сколько я себя помню, моя мама была очень общительной и любила проводить время в компании. Её не особенно интересовали семейные отношения. У всех нас четверых были разные отцы, и никто из нас не знал их. Ей было всё равно — для неё это было так же естественно, как восход или закат солнца.
Она говорила, что рада, что старшей была девочка. Она объясняла это тем, что если бы это был мальчик, то ей было бы очень трудно. Ведь, как известно, девочка часто берёт на себя роль служанки и няньки, которая будет делать всё для своего родителя.
Мама часто говорила, что у неё много работы и она зарабатывает деньги. Это было правдой, она постоянно работала, но считала это оправданием, чтобы не сидеть дома. Она часто возвращалась очень поздно, приходя под руку с очередным новым ухажёром. Ей не нужно было ни о чём беспокоиться, потому что я уже позаботилась о том, о чём нужно было позаботиться.
Я была сыта по горло такой жизнью и мечтала выбраться из этого ада. Мои чувства к братьям и сёстрам были противоречивыми. С одной стороны, я их любила, а с другой — ненавидела. Эти два чувства постоянно боролись во мне.
Все попытки поговорить с мамой заканчивались ссорой. Она уходила, как будто ничего не произошло.
«Это твоя обязанность — заботиться о братьях и сёстрах», — повторяла она как заклинание. Я думала, возможно ли, чтобы человек, у которого есть дети, был настолько бесчувственным?
— А у тебя вообще есть какие-нибудь обязанности? — раздражённо спросила я.
— Не наглей, я зарабатываю деньги. Разве этого недостаточно?
Так проходили наши «беседы». Я не чувствовала материнской любви. Я рано осознала, что если хочу чего-то достичь, то придётся обходиться без её поддержки. Честно говоря, у меня не было эмоциональной привязанности к ней. Для этого не было оснований. Ей было всё равно. Мне тоже в какой-то момент стало всё равно, потому что нельзя бесконечно бороться за чьё-то внимание, даже если это внимание собственной матери. Не то чтобы я была совсем безразлична. Были моменты, когда моё сердце разрывалось, но что я могла с этим поделать?
Я постоянно думала о том, как мне выбраться из этой ситуации, но ничего не могла придумать. Я была подавлена. Мне уже исполнилось 18 лет, а перспективы были мрачными.
Из-за домашних обязанностей я перестала посещать школу, и меня оставили на второй год в 10 классе. А как я могла найти работу без диплома о среднем образовании?
Конечно, мама говорила мне, что я необразованная и позорю её. Услышав это, я хотела провалиться. Мне казалось, что из этой ситуации нет выхода. Но всё оказалось не так. Однажды мне позвонили, чего я совсем не ожидала. Обычно я не отвечаю на незнакомые звонки, но в этот раз растерялась и ответила.
— Мне было нелегко узнать твой номер, но я всё же это сделала, — услышала я в трубке.
— Думаю, вы ошиблись, — растерянно ответила я.
— Нет, никакой ошибки нет, — сказала женщина.
— Тебя ведь зовут Настя, и ты — дочь Анны, у которой, кроме тебя, ещё трое детей.
— Кто вы? — Моё сердце забилось быстрее.
— Я знаю, как это звучит, но я — твоя бабушка, — раздалось с другой стороны.
Я не знала, как поступить. Женщина очень хотела встретиться со мной. Я решила, что терять мне всё равно нечего, и согласилась. Не могу объяснить, почему я так поступила, но, наверное, мне было просто любопытно. Конечно, я опасалась, что могу стать жертвой розыгрыша или мошенничества, но всё равно согласилась на встречу.
Это была элегантная дама лет шестидесяти. Она не походила на мошенницу, но, как известно, внешность бывает обманчива. Я быстро поняла, что женщина не мошенница. Она была очень милой и приветливой, а ещё моя мама была с ней знакома.
— Мой сын был так счастлив, когда Анна сообщила ему, что ждёт ребёнка! — воскликнула женщина.
— А что же произошло? — спросила я с любопытством.
— Она исчезла, не сказав ни слова. Просто растворилась в воздухе, как призрак, — ответила она, беспомощно разведя руками.
— Неужели он не пытался её найти?
— Конечно, пытался. Но когда он её нашёл, она сказала, что солгала ему о своей беременности, и больше не захотела иметь с ним ничего общего. К сожалению, после этого он заболел.
— Что с ним случилось? — спросила я, чувствуя, как у меня сжимается сердце от волнения.
— Он умер пару лет назад от очередного сердечного приступа, — ответила женщина, и её голос дрожал от волнения.
Она извинилась за то, что не смогла найти меня раньше. Как она объяснила, её сын тяжело болел, а затем скончался, и у неё была депрессия.
Мы разговаривали около двух часов. Чтобы доказать, что всё рассказанное ею правда, она показала фотографии своего сына, на которых он был запечатлён вместе с моей матерью.
Они были очень молоды, и казалось, что они влюблены друг в друга. Мама никогда не рассказывала мне об этом человеке. Когда я спрашивала, кто мой отец, она отвечала, что это был всего лишь один раз, и она уже не помнит его имени.
Я начала регулярно общаться с Валентиной. Хотя она не требовала, чтобы я называла её бабушкой, я пока не могла назвать её так. Мы договорились, что я буду обращаться к ней по имени.
Валентина предложила мне финансовую помощь, чтобы я могла получить образование и найти работу. Это помогло мне открыть двери, которые раньше были закрыты. Кроме того, она попросила меня подумать о том, чтобы жить вместе с ней.
— Ты же видела, какой у меня большой дом, — улыбнулась она.
— Для нас двоих там достаточно места.
Мне было очень тяжело, и мои сомнения рассеялись, когда во время очередной ссоры мама крикнула, что сожалеет о моём рождении. В тот момент я почувствовала огромную боль и решила переехать к Валентине — терпеть унижения можно только до определённого предела.
Жду ваших комментариев. Давайте обсудим этот небольшой рассказ. И, пожалуйста не будь жадиной 😉 поставь 👍 Лайк!
Рекомендую почитать
© Кумекаю 2024