У демократии, конечно, много всяких продекларированных функций, из-за чего со мной могут даже не согласиться, но они все безусловно тонут в этой одной, хотя и не продекларированной. Вот почему я её назвал основной. Эта функция девальвации просто предназначена для того, чтобы остальные функции не могли набрать нужную людям силу, исполняя общий фокус на социально-политической арене, топя их в этой девальвации. Обычно термин ДЕВАЛЬВАЦИЯ применяют к деньгам, но я рекомендовал бы применять его шире, т.е. буквально ко всему, что в жизни значимо для нормального человека.
В этом демократическом механизме есть некоторое отличие от коммунистического. Коммунисты ведь декларировали, что коммунизм на горизонте, а мы все прекрасно знаем, что означает путешествие к нему. Таким образом, и те и другие по-своему ограничивают народ в достижении.
Касательно девальвации мы даже не будем обсуждать финансовую сторону, как давно избитую и заезженную. Тут дело в основном в понятийной значимости, отражающейся на ценностях, как индивидуальных, так и общественных.
Вот, например, где теперь учатся. Теперь все учатся в университетах и академиях, а старое доброе и нормальное понятие ИНСТИТУТ в качестве ВУЗа вообще перестало существовать. Таким образом, категории реальных университетов и реальных академий утонули в данной девальвации, и их прежнее значение фактически перестало существовать. А прежнее значение было очень важным. Так университетом назывался ВУЗ, каждый преподаватель которого обязательно ведёт свою научную работу, университет был предназначен для подготовки исключительно научных кадров, его преподавание было межфакультетским и университетов должно было быть всего несколько в стране. Так девальвировано высшее образование при демократии.
Другой вид девальвации — это девальвация вкусов: как в буквальном смысле этого слова на рецепторах, так и в фигуральном, т.е. эстетико-художественном. Так в пищевой промышленности, как в крупной, так и в мелкой, стали всё обогащать усилителями и ароматизаторами, девальвируя этим наши гурманские запросы. В плане одежды, быта и тому подобных аспектов мы сегодня тонем в яростном потоке безвкусицы, потому что демократия дала всем такую свободу самовыражения, что это стало самовыражопыванием. При коммунистах всё было с точностью до наоборот в нашей погоне за горизонтом: фаза социалистического застоя ознаменовалась вопиющим дефицитом вкусного, красивого, качественного и эффективного. Самовыражаться разрешалось только в рамках соцреализма.
Девальвация устремлений и соблазнов при демократии теперь царит вокруг нас всюду, так что подрастающее поколение никак не может определиться со своей будущей профессией, а соблазны в виде брендов, сексуальных подтекстов, престижей и гонкой за модой и новыми формами не позволяют обрести покоя. Полная противоположность этого при коммунистах состояла в той общей застойной унылой консервативности, что новизны было не добиться почти ни в чём. Затаив дыхание мы листали знаменитую книгу О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ сталинских времён с тем недоумением, что это когда-то было. Сверлили коловоротом, и у нас было всего несколько моделей велосипедов (перечесть по пальцам).
Также можно говорить о девальвации развлечений и информации. Диапазон развлечений вы и сами знаете, а в информации мы сейчас просто тонем. Можно ещё очень много говорить о всевозможных направлениях этой девальвации при демократии по противоположным унылом однообразии при коммунистах, но в этом уже не будет философского смысла. Тема концептуально обозначена. Остаётся думать, сопоставлять, надеяться, оптимизировать.