Совсем недавно я писала о современных «теориях», выдвигающих идею «мистификатора» Пушкина, прячущего в сказках тонкие и не очень намёки и ради этого даже «дарящего» свои произведения другому.
Однако и в несомненно пушкинских произведениях часто пытаются что-то найти, «открыть», переосмыслить… Как достаётся «Евгению Онегину», я писала не раз и не два. Не обходят стороной «открыватели» и так называемые «юмористические» поэмы Александра Сергеевича.
Я уже указывала на нелепость гуляющего по интернету рассказа о появлении «Графа Нулина» из-за карточного долга поэта (если кто-нибудь забыл, можно прочитать здесь). Время от времени появляется на разных сайтах рассказ и об истории возникновения замысла поэмы «Домик в Коломне». В прошлом году я посвятила разоблачению этих домыслов статью (сегодня помещаю репост её). Справедливости ради должна заметить, что иногда как «предмет» любви П.В.Нащокина вместо Асенковой-дочери указывают Асенкову-мать, что тоже не укладывается в здравый смысл: к тому времени, как Нащокин начал самостоятельную жизнь, Александра Егоровна Асенкова - уже мать нескольких детей, к тому же состоящая в гражданском браке. В общем, думаю, всё сочинялось (не Пушкиным, естественно) по принципу «кто-то где-то что-то слышал», а потому не заслуживает внимания. В отличие, конечно, от самой поэмы.
Чем же интересно это произведение? Влюблена в поэму с юности, когда услышала её в удивительном исполнении С.Ю.Юрского.
Если просто бегло посмотреть на него, то может создаться впечатление какой-то «неупорядоченности», что ли. Судите сами.
В окончательном варианте поэмы сорок строф (было первоначально несколько больше), пронумерованных римскими цифрами. Из них первые восемь – своего рода вступление-рассуждение о способах стихосложения; и только потом будет повествование, прерываемое подчас небольшими отступлениями. И оборвётся рассказ как-то неожиданно, и автор в двух последних строфах ещё как будто и поиздевается над читателями…
А ведь поэма, видимо, была важна для Пушкина. Обратимся к непреложным фактам.
Написана она в первую Болдинскую осень (согласно пометке автора, завершена 10 октября). По возвращении в Москву он напишет П.А.Плетнёву (почему-то даже серьёзные литературоведы адресатом письма называют М.П.Погодина, что совсем не так): «Вот что я привез сюда… Повесть, писанную октавами (стихов 400), которую выдадим Anonyme». Однако напечатает эту «повесть» вовсе не анонимно: сначала она появится в 1833 году в альманахе «Новоселье», где почему-то будет датирована 1829 годом), а двумя годами позже - в составе книги Пушкина «Поэмы и повести».
Ещё раньше Пушкин собирался напечатать пять строф из поэмы в журнале «Европеец», издававшемся И.В.Киреевским (в письме ему говорил о «повести, которую сберег и из коей отрывок препровождает в журнал»), но журнал был запрещён, и третий номер, где должен был быть напечатан фрагмент, света не увидел. Наверное, интересная деталь: эти строфы были переписаны Натальей Николаевной (сам Пушкин лишь сделал небольшие поправки).
До нас дошли автоиллюстрации к этому произведению:
Очень часто можно встретить многочисленные догадки об автобиографичности некоторых моментов поэмы - в частности, воспоминания о некоей графине («звали как, не помню, право»). В подтверждение или опровержение этих догадок ничего конкретного привести не могу, поэтому просто упоминаю о них.
А вот о чём сказать нужно – это о месте действия поэмы. Справочники сообщают: «Коломна — исторический район Санкт-Петербурга в Адмиралтейском районе, до революции — 4-я Адмиралтейская (Коломенская) часть... Один из уникальных районов исторического центра Санкт-Петербурга, сохранивший большую часть рядовой застройки XIX века». Добавляют ещё, что «основное население составляли поначалу адмиралтейские служители и работники, к началу XIX века — мелкие чиновники, ремесленники, провинциальные дворяне». В 1843 году «Путеводитель по Санкт-Петербургу и его окрестностям» писал: «Жители её принадлежат к среднему и низшему классам общества, мещанам и крестьянам, производящим розничную торговлю. Внутренние помещения в домах, особенно дворы, малоудобны, тесны и даже отвратительны для глаз своей нечистотой». А Н.В.Гоголь в «петербургской повести» «Портрет» так охарактеризует этот район: «Тут всё непохоже на другие части Петербурга; тут не столица и не провинция — здесь всё тишина и отставка».
Сюда Пушкин поселил Евгения из «Медного всадника»: «Наш герой живёт в Коломне; где-то служит…»
Но самое интересное для нас – это то, что Коломна связана и с самим Александром Сергеевичем. В «доходном доме Клокачёва, набережная реки Фонтанки, 185» снимали квартиру его родители; здесь он жил в то время, когда был отпущен из Лицея для подготовки к новой жизни, сюда приехал после окончания учёбы и прожил почти три года - до отправления в Южную ссылку. Обычно на экскурсиях по пушкинским местам указывают, что в те годы было модным и «статусным» жить на набережной Фонтанки и Пушкины, стремясь не отстать от велений моды, сняли на оной набережной квартиру, да только слишком далеко от центра города.
П.А.Плетнёв уже после гибели друга писал: «"Домик в Коломне" для меня с особенным значением. Пушкин вышедши из лицея действительно жил в Коломне... Здесь я познакомился с ним... Следовательно, каждый стих для меня есть воспоминание или отрывок из жизни»
Воспоминания поэта видны и в отрывке, рисующем место действия. Рассказав о старушке с дочерью и указав:
У Покрова
Стояла их смиренная лачужка
За самой будкой. Вижу как теперь
Светёлку, три окна, крыльцо и дверь, - он заметит, что «лачужки этой нет уж там», и даже признается в неприязни к построенному на её месте трёхэтажному дому:
Если в эту пору
Пожар его бы охватил кругом,
То моему б озлобленному взору
Приятно было пламя.
Обычно указывают, что черновиков поэмы не сохранилось, а существует так называемый «Беловой автограф с поправками», однако мне кажется, что эта рукопись никак не походит на «беловой» экземпляр, перед нами свидетельство упорнейшей работы:
Современные Пушкину критики увидели в произведении только «забавный анекдот, удачно вставленный в русские, в подражание итальянским, октавы, для них только написанный», говорили, что она показывает «оскудение» таланта Пушкина…
А ведь на самом деле мы, как и в «Графе Нулине», о котором я уже упоминала, видим перед собой тот самый «фламандской школы пёстрый сор», то есть изображение самой обычной, «низкой» стороны жизни…
Ну, а основной разговор – впереди.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь