из столицы Крымского ханства через княжество Феодоро в генуэзскую Каффу
Введение
Деревья были большими, трава зелёной, а солнце стояло выше и светило ярче. Нет. Это не воспоминания из детства. Это всего лишь 2021 год, когда самым страшным испытанием казался коронакризис, а на юг России, в том числе и в Крым, летали самолёты. В Крым, который для нас, путешественников, что при Украине, что в новейшее время, оставался землёй с уникальной историей и культурой. И мы поехали по этой земле на велосипедах. Когда небо над головой было ещё мирным. И несмотря на то, что поход, о котором сейчас пойдет рассказ, был совершен уже довольно давно, я уверен, из этого рассказа вы узнаете много интересного о любимом полуострове. И, конечно же, увидите много красивого. Ведь Крым завораживает.
И да, предупреждаю сразу: экшена не будет. И технических подробностей, обзоров железок и прочего, и прочего, тоже не будет. Это не ко мне. Ко мне - за историей, историями и душой. Итак, заваривайте чай… или нет. Наливайте Мадеры, Кокура или новосветского брюта - мы отправляемся в дорогу по самым красивым местам нашей необъятной.
Команда наша выезжала из Казани. И, несмотря на наличие тогда авиасообщения с полуостровом, мы решили поехать поездом. Есть, знаете ли, в неспешном путешествии по железной дороге что-то магическое и завораживающее. Недаром же существует поговорка, что железнодорожный билет даёт надежд больше, чем лотерейный. Опять же, знаменитая ложечка в стакане - куда же без неё? Велосипеды мы частично паковали в штабной вагон, частично на третьи полки плацкарты. В обоих случаях их приходилось разбирать уже прямо на вокзале в Казани, упаковывать и оперативно запихивать - стоянка поезда всего 20 минут.
И потянулись за окном сначала пригороды Казани, потом чувашские холмы, за ними мордовские леса и южные степи. Маршрут у поезда весьма витиеватый, и он не меняется уже несколько лет. Когда-то, ещё до Крымской весны, в ходу был состав Казань - Симферополь. Это был эпичный поезд, который плелся почти 60 часов, уходя от Казани на юг по волжской рокаде через Ульяновск, Сызрань, Саратов и Волгоград. Нынешняя нитка выглядит иначе. Поезд на станции Канаш сворачивает с магистрального московско-казанского направления, и через Саранск, Пензу, Балашов и Лиски выходит на магистральное московско-ростовское направление. Далее Ростов, через Тимашевскую в обход Краснодара в Тамань, Керчь и Джанкой в Симферополь. Но, пожалуй, покончим с описанием маршрута поезда - мы здесь про велосипеды, всё-таки.
Надо сказать, что бархатный сезон в Крыму явление хоть и постоянное, но приключиться может так, что вы будете уговаривать друзей, рассказывать о прелестях погоды и тёплом море, о невероятных закатах и прохладных ночах, а бархатный сезон, словно в насмешку над вами, окажется не таким уж и бархатным. Так случилось и со мной. То путешествие вообще вышло спонтанным. Мы ехали из Чебоксар в Казань, естественно, на велосипедах, болтая о том, о сём, и планируя маршрут на осень. Поначалу хотели поехать из Казани в Москву. И, прикидывая уровень затрат, вдруг осознали, что, не считая дороги, выходит примерно тоже самое. Ну разве в такой ситуации может быть интересна Москва? Конечно же Крым! Тем более, там такие горки. Там невероятные горки. Правда, бархатный сезон немного подкачал, но Крым-то от этого менее прекрасен не стал.
Глава 1. Селям алейкум, Крым!
Поезд привёз нас в Симферополь. А Симферополь встретил тёплым вечером и адскими пробками на выезде. Столица Крыма и так-то никогда не была моим любимым городом, а вечером пятницы… Ощущение такое, что стояли даже тротуары. Как раз по тротуарам нам и приходилось лавировать, потому что выезд в сторону Севастополя и Бахчисарая стоял настолько плотно, что можно было забыть о правом крае проезжей части.
Нам, тем не менее, пришлось заехать сначала в центр города - нужно было запастись местными сим-картами и продуктами на вечер. Последнее было особенно важно, памятуя о том, что магазины в провинциальных городках тут имеют обыкновение закрываться рано. И в процессе поиска сим-карт и продуктов я показал своей команде одну из главных фишек Симферополя - маленькие бронзовые пчёлки, символы города в разнообразных ролях, которые расставлены в бесчисленном множестве в самых неожиданных местах. А ещё мы нашли йошкиного кота, которого симферопольцам подарили йошкаролинцы. Так что теперь мы точно знаем, где живут все йошкины коты России.
Тавриду я не люблю ни как автомобилист, ни как велосипедист. В разговоре с местными я часто слышал фразу, что нет в Крыму такого водителя, который хотя бы раз на ней не уехал не туда. Вроде бы всё подписано, стрелки есть, но как-то всё настолько нелогично сделано, что вызывает порой ощущение, что проект составлял студент-практикант строительного техникума, а не квалифицированный специалист. А ещё на Тавриде почти нет зелени, толком нет АЗС и точек общепита. Справедливости ради отмечу, что всё это стало появляться на трассе. Спустя 6 лет после открытия моста.
Кстати, о нелогичности. Разметка нас порой просто ставила в тупик: вот ты едешь по правому краю, а вот через десяток метров ты внезапно оказываешься на второй полосе едва ли не по середине проезжей части. С удовольствием свернули на кусок старой дороги через Новопавловку и Севастьяновку… Хотя впрочем нет, не так. С удовольствием свернули на кусок старой дороги через Хан Эли и Севастьяновку, и отныне в этом повествовании только так, только аутентичные названия сел, деревень, городов, природных объектов, за редким исключением. И вышли обратно на Тавриду, приехав в Бахчисарай уже затемно.
Закаты в Крыму осенью ранние и моментальные, а ночи тёмные всегда. Для ночлега в бывшей ханской столице мы выбрали туристический комплекс “Привал”. Слышите слово “туристический” в названии? Так вот, имейте ввиду, что это не просто так. Условия в недорогих номерах тут прямо-таки спартанские. Но, с другой стороны, есть крыша над головой, удобный столик и стол, вокруг которого мы собрались тесным кругом, удобства, правда “на этаже”, а если в неотапливаемом скворечнике, который тут называют хостелом, станет холодно, то у нас есть тёплые спальные мешки. В конце концов, тепло создаёт не только погода. Теплом делятся люди.
Глава 2. Крымское ханство и княжество Феодоро
Ранний подъем в горах - это прекрасно. В ущелье, в котором находится Бахчисарай, он особенно интересен. А в том месте, в котором расположен туркомплекс “Привал”, можно сказать, интересен втройне. Дело в том, что “Привал” находится выше старого города, но ниже верхней кромки столовых гор, окружающих его. И ты буквально видишь, как накрывающая город тьма медленно отползает, оставляя сначала длинные щупальца тени, которые горы бросают вниз, а затем солнце заполняет всю долину, стирая их. Эти утренние часы в бархатный сезон - самые комфортные в течение суток. Ещё не жарко, как в полдень, но и ночная студёность уже отошла, и можно нежиться под солнышком, собирая походный скарб.
Побывать в Бахчисарае - это не только побывать в Ханском дворце. В этот раз, кстати, во дворец мы не пошли. Во-первых, поджимало время, а, во-вторых, мне хотелось увидеть и показать моим спутникам скрытый от людских глаз старый город. Нетуристическими маршрутами это назвать сложно, просто потому, что почти все посещенные нами достопримечательности уже нанесены на Яндекс карты, и туристы потихоньку открывают для себя прелесть этого города, но в этот утренний час, особенно в сентябре, людей здесь было немного. И первым делом, ранним утром, после гостиничного завтрака, мы решили отведать настоящего татарского кофе в кофейне и одновременно этнографическом центре “Дервиш Эви”. Будете в Бахчисарае - непременно туда зайдите, это очень атмосферное место. Контакты мы оставим в описании.
Это место дышит историей быта простых татарских семей. Дом словно застыл в XIX веке. Здесь оживает старина. Кажется, как будто люди вышли из комнат вот только что. Хозяйка где-то во дворе, печёт хлеб в печке. Хозяин вышел на базар. А нас встречает дочь или сестра хозяйки, как дорогих гостей, рассказывая и показывая скромный свой дом. Рассказывая и показывая с такой неподдельной любовью ко всему, что невольно верилось, что это действительно её дом. Девушку звали Лейла, у неё были волосы цвета вороного крыла, яркие карие миндалевидные глаза и греческий профиль. Она была родом из Ускута, ныне на карте отмеченного как Приветное. Мимо Ускута мы ещё проедем, и я расскажу вам, почему эта, внешне не то гречанка, не то итальянка, так покорила наши сердца и почему у неё такая характерная внешность.
Пока же вернёмся к кофейне, в которой готовят лучший къаве (так на крымскотатарском языке звучит слово кофе) на песке в Бахчисарае. А ещё здесь подают великолепный национальный крымскотатарский десерт “шикерли къыйыкъ”. Это что-то вроде пахлавы, но только вроде. Несколько кусочков теста, приготовленного по специальному рецепту, квадратной формы, складывают в несколько слоёв и сворачивают в треугольник. Потом это всё запекается и пропитывается сахарным сиропом. Это очень сладко, очень вкусно и очень сытно. Будете в Крыму - не откажите себе в удовольствии - попробуйте этот десерт.
И да, в поисках этого места мы таки заблудились. Ибо нумерация домов по Островского, на которой находится Дервиш Эви, да и сама улица Островского, имеют забавную конфигурацию. Когда её знаешь. А когда ищешь в первый раз, да ещё и опаздываешь - на помощь приходит великий и могучий, который, как известно, и до Киева довести может.
Мы проехали почти весь старый город. Вернее так - в исток долины мы в этот раз не поднимались. В стороне остались любимые мною Зынджырлы медресе, Успенский монастырь, азиз Газы Мансур, священное караимское кладбище Балта Тиймез и пещерный город Чуфут Кале. Но в этот день нас, во-первых, ждал другой пещерный город - Мангуп. Во-вторых, до него ещё нужно было доехать, подняться, прогуляться там и потом ехать к месту ночлега в Отарчыкъ. Что? Где это? Гугл в помощь. Но, скажу я вам, и в нижней части Бахчисарая хватает достопримечательностей.
И хотя сам ханский дворец мы не посещали, но довольно много покатались вокруг, по древним мавзолеям, заодно полюбовались территорией дворца сверху, от мавзолея Диляры. О мавзолеях Эски Дюрбе и Диляры Бикеч мы уже писали, поэтому в этот раз я сильно грузить вас историей не стану. Впрочем, чтобы я совсем обошёлся без истории? Увы, ни я, ни кто либо другой не знаем, кто похоронен в мавзолее Эски-Дюрбе. Возможно, владетель долины ещё в доханские времена - мавзолей очень старый. Возможно, просто знатный вельможа. Зато в мавзолее Диляры, как ни странно, похоронена Диляра. И нет, это не Мария Потоцкая, как утверждают легенды. И нет, это не юная возлюбленная Крым Герай Хана, как те же легенды утверждают. Кто? Подписываемся на канал - скоро мы об этом расскажем.
Интерес представляют и приходские мечети Бахчисарая. Когда-то этот город был поделён на кварталы - маале - в каждом из которых была своя мечеть - маале джами. Несколько таких сохранилось до наших дней. Это, в первую голову, центральная именно что городская, а не дворцовая, мечеть Орта Джами, название которой можно перевести как “Центральная мечеть”, а также попавшиеся нам по дороге, одна за другой, две маале джами - Исмихан и Молла Мостафа. Об Исмихан джами у нас тоже есть статья на канале, в подборке "Крым". Напомню лишь, что до революции таких мечетей в Бахчисарае было 36 штук - по одной в каждом квартале. Осталось всего две.
Ещё одним интересным местом стало селение Эски Юрт и мавзолей трёх ханов: Мехмеда II Герая, его сына Саадета II Герай и внука Мехмеда и сына Саадета Мехмеда III Герая. Селение Эски Юрт, вполне возможно, много старше Бахчисарая. Мавзолей стоит не просто в селении, а на территории азиза - древнего святого для крымских татар места. Здесь, под улицами и бывшей рыночной площадью, скрыты тысячи могил древнего кладбища не менее древнего города, стоящего на не менее древней дороге из Византии в Степь. Здесь когда-то было и текие дервишей, и ещё в 20-30 годы прошлого века сохранялась мечеть, от которой теперь остался только один единственный малый минарет, а от всего комплекса - несколько мавзолеев.
Мы поехали к югу. От Бахчисарая мимо страшной памяти станции Сюйрень, откуда в 1944 году депортировали крымских татар, по дороге на юг, к пещерному городу Мангуп Кале. Если бы я ехал тут лет так 300 - 400 назад, то буквально в 20 километрах от Бахчисарая упёрся бы в государственную границу. Удивлены? Тут, на смотровой площадке, я бы уже обозревал владения Османской империи. Это территория санджака, центром которого была Кефе, современная Феодосия, и которым даже какое-то время управлял сам султан Сулейман Великолепный, будучи ещё в статусе престолонаследника и должности санджак-бея, по русски губернатора. Да, это удивительно, но на таком маленьком клочке земли как последовательно, так и одновременно существовало несколько государств. И Крымское ханство и Блистательная порта - лишь пара из этого множества.
С площадки открывается какой-то просто фантастический по красоте, и, думаю, один из самых узнаваемых видов Крыма - вид на ущелье Бельбекские ворота. Это ущелье между сёлами Албат и Буюк Сюйрень, вид на которое также открывается c той смотровой. Высота бортов этого ущелья достигает 70 метров, а ширина в наиболее узком месте - 300 метров. Нам предстояло пройти ворота вечером, а пока мы стояли, наслаждаясь осенним солнцем, созерцая эту красоту и просто поддавшись общему духу умиротворения. Султан Сулейман? Да Аллах с ним, тут просто невероятно красиво.
Дорога вплоть до Ходжа Сала не была сколь нибудь сложной. Асфальт почти везде ровный, и почти везде новый. От Бахчисарая до станции Сюйрень дорога в основном шла под спуск, затем немного брала наверх и круто взмывала к высоте смотровой, но все подъёмы были весьма ходовыми. А главное то, что после соседства с Тавридой на выезде из Бахчисарая после Сюйрени дорога убегала в горные долины. Движение сохранялось, но не было таким активным, ехать было очень приятно и комфортно. А после Буюк Сюйрени… А после Буюк Сюйрени началась просто какая-то визуальная сказка.
Казалось, что Крым с первых метров этой дороги хотел нас очаровать. Горы подступали всё ближе, ущелье становилось всё уже, а впереди, прямо по курсу, висела скала. Висела таким образом, что казалось, что никакой дороги дальше нет. Но она всё вилась и вилась по дну Каралезскогого ущелья, вдоль берега речки Ураус Дересе. Слышите, как звучит последнее слово? Дересе? Кажется, в русском языке есть слово “продираться” в значении пробираться сквозь теснину и густые заросли. Допускаю, что оно имеет татарские корни: если представить, что вместо дороги тут вьючная тропа ханских времён, то по этому ущелью действительно пробирались - продирались вьючные караваны.
Кстати, о словах и татарском языке. В татарском языке есть два слова, обозначающие схожие природные локации. Широкие межгорные долины вроде Байдарской называются ава. Собственно, Байдарская долина по-татарски будет зваться Байдар ава. Широко, с размахом. А вот узкие горные ущелья и теснины называются “дере”. Само слово какое-то жёсткое и колючие, кажется, что там вас ждёт нелёгкая горная тропа. Так вот, во многих местах, имеющих в татарских названиях слово “дере” точно так и есть: вам приходится продираться.
Мы прибыли в селение Ходжа Сала. Отсюда должен был начаться наш путь наверх, на гору. Ныне туристическое село воскресло словно птица Феникс из пепла, в 90-м году прошлого века. Оно было уничтожено во время депортации, но сейчас место вновь ожило, и я думаю, что не ошибусь, если скажу: тут самая вкусная крымскотатарская еда во всём Крыму. Вкуснее даже, чем в Бахчисарае. У вас могут быть свои любимые кафешки, у нас она тоже есть: это кафе “Крымский дворик”, которое держит крымскотатарская семья, и от которого начинается пеший подъём на гору Мангуп.
Само село достаточно древнее. Впервые оно упоминается в османских документах в начале XVI века. Первое упоминание в XVI веке не должно вас смущать - село совершенно точно было основано раньше и всегда было пригородом, предместьем Мангупа, носившем когда–то совсем другое имя - Доро. Да и сам город на вершине горы был когда-то не центром кадылыка, а столицей пусть и небольшого, но самостоятельного и очень гордого государства. Но об этом позже.
Велосипедисты - те ещё лентяи. Мы решили воспользоваться самым быстрым способом достичь плато Мангуп - подняться туда на джипе. Это был интересный опыт, скажу я вам. Особенно для меня, для которого в мои 39 на тот момент лет этот джипинг стал первым в жизни. Я совершенно искренне испытывал абсолютно детские восторги от всего происходящего: и от скорости подъёма, и от техники, и от головокружительных видов с дороги.
Виды, которые открываются с плато Мангупа, невозможно описать. А как описать перспективу, которая вопреки всем законам физики и оптики, словно бы заворачивается вверх, а не полого уходит за горизонт? А как описать эту невероятную красоту, открывающуюся с этих невероятных высот? И пусть это всего 500 с небольшим метров - менее красивыми и опасными они от этого не стали. Давайте поступим так: я вам расскажу немного про Мангуп, а вы понаблюдаете за этими чарующими видами с экранов.
Начнём с того, что у плато Мангуп есть и другое, крымскотатарское название: Баба-Даг. Что в переводе на русский означает “отчая гора”. Впрочем, название может быть и караимским: караимы здесь жили, а караимский и крымскотатарский языки похожи до степени смешения. Первым государством, провозгласившим свою власть над этими местами, стала Византия, именно во времена империи Мангуп получил имя Доро, но перейдя под власть Хазарского каганата, он получил своё современное имя Мангуп. Есть версия, что это адаптация тюркского слова “меглюп”, разрушенный. А ещё есть версия, что Мангупом Доро стал только не при хазарах, а только при османах.
Впоследствии Доро обретает независимость и на короткое время становится столицей княжества Феодоро. В результате чего на небольшой территории Крымского полуострова одновременно существовали сразу три независимых государства: Крымское ханство, Генуэзская торговая республика (которую впоследствии сменили Османы) и собственно Феодоро, которое османы тоже покорили. Правда, покорение княжества дорого обошлось турецкому военачальнику Гедик Ахмеду Паше - за промедление и большие потери во время завоевательного похода он лишился головы.
Несмотря на короткую столичную историю, Доро обладал всеми необходимыми для своего статуса постройками: княжеским дворцом, княжеской церковью и прочими атрибутами, а на княжескую дочь положил глаз даже Иван III. Однако выгоднее для него оказалась женитьба на дочери византийского императора. Османы пять раз пытались взять Доро, помогла только хитрость - они обнаружили потайной вход в крепость. А захватив город, словно мстя за свои неудачи, уничтожили в нём всё живое. Кстати, гербом княжеского рода Феодоро был двуглавый орёл. Я ни на что не намекаю.
После осады этнический состав поселения изменился, на плато появились караимы. Этот факт, а также то, что караимы ушли отсюда в конце XVIII века, во многом роднит его с Чуфутом. Сегодня постоянными обитателями горы Баба даг можно считать только представителей местной флоры и фауны. Совершенно очевидно, что человек на этих высотах - гость.
Мы не стали рисковать, и на ночь глядя пытаться проехать через горы, срезав крюк, который нам предстоял по асфальту. Асфальтированная дорога шла обратно той же ниткой, через Югары Каралез и Биюк Каралез до Биюк Сюйрени, а потом нам нужно было бы свернуть на дорогу на Ай-Петри. Теоретически можно было бы проехать от Ходжа Сала напрямую через ущелье Джан Дере сразу в Отарчыкъ, но мы не знали ни покрытия, ни рельефа дороги. Если бы там были крутые каменистые подъёмы и спуски, то скорость передвижения отряда значительно снизилась бы, а солнышко уже клонилось к закату. Хотя, впоследствии, мы вышли на новый уровень, и стали устраивать сознательные забредуны ближе к вечеру.
К вечеру заметно посвежело. Крымские горы, особенно вокруг Бахчисарая, невысоки. Но они остаются горами, их климатические особенности необходимо учитывать. Да и в целом высоты даже в долинах здесь колеблются на уровне 300-400 метров, что тоже сказывается на местном климате. Почти без остановки мы проехали через Бельбекскую долину, проехали село Албат, в котором прикупили себе ужин, и отправились дальше. Но зато я теперь точно знаю, где спит луна. Она спит на вершинах гор вокруг Бахчисарая.
Однако, остановиться на ночлег оказалось проще сказать, чем сделать. Дорога ещё по Бельбекскому ущелью ощутимо шла наверх, а после того, как мы свернули с неё на Отарчыкъ, пошла вверх ещё ощутимее. С каждым километром есть хотелось всё сильнее, сил становилось всё меньше, а уклон становился всё круче. И солнце, разумеется, по традиции, село. А все приключения у нас, как известно, опять же по традиции, начинаются после заката. В этот вечер таким приключением стала весьма высокая дамба, перегородившая ручей Отарчик, в результате чего над селом сформировалось водохранилище, на берегу которого мы и встали на ночлег.
Так вот, об этой высокой дамбе. Перед ночлегом на неё нужно было взобраться, и из-за неимения знаний местности мы делали это почти вертикально в лоб. А потом к самому водохранилищу нужно было ещё и спуститься, вот такая вот вечерняя физкультура. Которая, как вы понимаете, обернулась физкультурой утренней, но в обратном порядке. И когда мы с утра увидели, куда мы взбирались с вечера…
Я же говорил, да, что к вечеру посвежело? А ещё я говорил про бархатный сезон, который может от вас сбежать, помните? Первая ночь была совсем не бархатной. И если бы не костёр, то ужин пришлось бы готовить реально на морозе. Готовились-то мы по одежде совсем к другим погодным условиям, и утепляться приходилось разве что глотком Коктебеля да греться возле костра, тесно прижавшись друг к другу. А ещё локальный микроклимат тоже делал своё дело: было очень сыро, и над водой клубился туман.
Кстати, на туристических картах на восточной оконечности ставка обозначены туристические стоянки, даже со столами и навесами, но мы их искать уже не стали. Дорога, уходившая берегом, совершенно скрылась в густой тьме крымской ночи, рассеять которую бледный свет луны и наши велофонари могли с очень большим трудом. Да и просто устали. Ужин, плавно перешедший в разговоры, плавно перешёл в треск ночного костра и свежесть крымской ночи, под которые в тёплом спальнике на чистом и свежем воздухе спалось великолепно.
Второй день начался с пришедшего к нам в гости солнца, которое разогнало и сырость, и ночной туман, и согрело нас своим теплом. Согрело настолько, что мы остались в одних футболках, в которых уже к полудню тоже стало жарко. Ох уж эти горные перепады температур. Кстати, об Отарчике - никто точно не знает, когда и кем было основано это село. Учёные, в первую очередь археологи, вообще не исследовали эту местность. Поэтому они могут только осторожно предполагать, что возраст села, ввиду его удобного местоположения и наличия к нему короткой горной дороги, а также по другим косвенным признакам, примерно соответствует возрасту Мангупа.
Наш путь шёл дальше в горы. Нам нужно было штурмовать перевал Бечку, известный также, как Кабаний. Дорога через этот перевал ведёт из Бельбек ава в Байдар ава, то есть из Бельбекской долины в Байдарскую. Высота перевала - 720 метров над уровнем моря. Но беда была даже не в его высоте. И даже не в крутизне склона - и не на такое взбирались. Беда оказалась в покрытии дороги - это грунтовка с огромными булыжниками. И если в начале перевала подниматься было ещё можно, то на середине пути с велосипедов слезли все, потому что ехать по такому покрытию стало невозможно.
Дело близилось к полудню. Сверху пекло солнце. А мы ползли по этим валунам, которые словно специально были накиданы чьей-то гигантской рукой по дороге. Местами дорогу пересекали канавы, оставленные дождевой водой. Рядом с такими канавами валунов было ещё больше. А местами дорога шла по скалам, которые выходили из под земли уступами, и на которые, то есть на уступы, приходилось по очереди затаскивать сначала переднее, затем заднее колесо велосипеда. По планам обед был только после спуска с перевала, и мы шли и мечтали, как сейчас будем спускаться вниз, рассекая воздух и наворачивая круги по серпантинам. Размечтались.
После отдыха на самом перевале, ставшим самой высокой точкой путешествия, нам предстоял спуск в Байдар ава - Байдарскую долину. Место невероятно красивое, с пустыми по осени дорогами, но! Спуск-то был таким же каменистым, как и подъём! А это значит что? А это значит то, что нам местами даже на спуске приходилось идти пешком. И если вверх ты тащил за собой велосипед, упираясь ногами, чтобы он не стащил тебя по уклону вниз, то вниз ты упирался ногами и зажимал тормоза, чтобы велосипед не уехал на спуск вперёд тебя! Там, где удавалось ехать верхом, скорость едва превышала 10-15 км/ч - вот она, боль велосипедиста!
Как вы представляете себе обед в туристическом походе? Вы расположились лагерем не берегу моря, озера или реки, рядом непременно крытая туристическая стоянка со столом и костровищем, и вы вкушаете яств, выгребая похлёбку из бурлящего котелка? Вот с котелком и яствами вы не ошиблись, а со всем остальным… Последние 2-3 километра спуска были покрыты асфальтом, что позволило нам наконец-то развить настоящую скорость и в буквальном смысле влететь в село Уркуста. После чего, не снижая скорости, влететь в местный магазин и на столах возле него, которые в иное время служат местным рынком, и устроить себе обед.
Занятный случай с только что взятым нами перевалом произошёл в середине XIX века, в годы Крымской войны. Тогда, кстати, перевал ещё именовали Хамильским. Впервые это имя упомянул граф Эдуард Иванович Тотлебен. А вышло это благодаря успешной операции итальянца на русской службе, полковника Ивана Оклобжио. Она не повлияла на общий итог Крымской войны и ситуацию с обороной Севастополя, но я хочу о ней рассказать.
26 ноября 1855 года, разделившись на три колонны, отряд полковника Оклобжио вышел в Байдарскую долину. Процессы подготовки и проведения диверсионных операций полковнику были прекрасно знакомы ещё по службе на Кавказе. Русские разведали дорогу, выяснили, что французы сняли дозорные посты и выяснили, что лагерь больше напоминал пикник в мирное время, нежели стоянку военных. Именно любовь к комфорту и подвела французов.
Русские свободно прошли по дорогам, ориентируясь на яркие огни костров в лагере неприятеля. Лошади у французов стояли на коновязях, а у пушек не было охраны. Вечеринка в Версале, а не бивуак. Но даже несмотря на это отдыхающие войска в разы превосходили численность отряда Оклобжио, и ему приходилось рассчитывать исключительно на молниеносность своей операции. И этот расчёт оправдался.
Оклобжио, как чёрт из табакерки, спустился по горным тропам и выскочил к лагерю французов, атаковав его. Французы выскакивали из палаток в чём мать родила, но иногда даже не успевали взять ружьё, будучи сражены русской пулей. Насколько молниеносным было наступление, настолько же молниеносно отряды Оклобжио отступили с военными трофеями.
В этой экспедиции у полковника не погибло ни одного человека, а потери же французов были огромны. Имея трёхкратное превосходство в численности, французы не смогли оказать вообще никакого сопротивления. Элементарные любовь к комфорту и пренебрежение правилами безопасности привели к трагедии во французском лагере. Увы, на итогах войны этот блестящий успех русской диверсионной группы не сказался вообще.
Но вернёмся к нашему походу. Нам предстояло проехать мимо Чернореченского водохранилища и взять второй перевал за этот день - Байдарские ворота. Но прежде - полюбоваться на красоты Байдарской долины. Огромная плодородная долина, со всех сторон окружённая силуэтами гор, подёрнутыми послеполуденной дысмкой, переставшее, наконец, нещадно жарить солнце (потом об этом мы ещё будем вспоминать, и не раз), и большая часть дороги до самого села Байдары под уклон - рай для велосипедиста.
Здесь тоже можно было срезать через Озёрное и дальше по грунтовым дорогам на Байдары, но, как и в предыдущий день, мы не стали рисковать и выбрали асфальт. Кстати, почему я назвал Озёрное озёрным? А потому, что это село появилось на карте Крыма уже после депортации крымских татар, в 50-е годы прошлого века, аккурат одновременно со строительством водохранилища, которое, в свою очередь, возводили для водоснабжения Севастополя.
Байдарская долина за красоту и мягкость климата, за своеобразные пейзажи прозвана Крымской Швейцарией. Если вы в Швейцарии бывали, напишите в комментариях, насколько прослеживается это сходство. До революции эти земли принадлежали графу Николаю Семёновичу Мордвинову, флотоводцу и государственному деятелю, одному из основателей Черноморского флота, председателю Черноморского адмиралтейского правления, первому в истории России морскому министру, председателю Вольного экономического общества. Правда, этот же Мордвинов был ярым сторонником "освобождения" полуострова от крымских татар, но это уже другая история.
Человек поселился в долине с глубокой древности, стоянкам первобытного человека тут по 5000 лет. Долина также успела побывать в составе разных государств и под властью разных государей. А ещё через долину всегда проходила дорога с южного берега Крыма в горную страну и в Балаклаву и Акъяр, как раньше именовалась татарская деревушка на месте современного Севастополя. Сначала это была вьючная Календская тропа, проложенная ещё во времена римских легионеров, через невероятной крутизны перевал Шейтан мердвен, то есть Чёртову лестницу, к ней мы ещё выйдем с другой стороны, а затем построенная графом Воронцовым дорога через перевал Байдарские ворота.
Село Байдары, через которое проходил наш путь, как и Ходжа Сала, впервые в письменных источниках упоминается в турецких хрониках, однако оно очень древнее, и установить дату его основания не представляется возможным. И население села было поначалу христианским: по одной версии оно входило в состав княжества Феодоро, по другой - в состав генуэзских торговых колоний. Если так, то мы вновь пересекли старинную государственную границу, спускаясь с перевала Бечку: из Феодоро попали в Чембальское консульство Генэзской фактории. Однако, после завоевания османами в XVII веке мусульманское население вытесняет христианское. Или, что более вероятно, происходит также процесс смены религии местным населением.
Мы сделали в селе небольшую остановку. Нет, не для того, чтобы ответить крымских чебуреков или прикупить пенного в местном магазинчике, а оно тут, кстати, очень даже неплохое. Прошедшая ночь показала, что если днём кусается сверху крымское солнышко, то ночью к нам в гости вполне может пожаловать персонаж русских сказок по имени Морозко: мы прикупили тёплых одеял тем, у кого спальники были ну совсем уж летними. И поползли дальше вверх, на Байдарский перевал. Благо, его высота была значительно ниже, чем у перевала Бечку - всего 503 метра против 720.
Как я уже говорил, дорогу, по которой мы ехали, строил граф Михаил Воронцов, по своей личной инициативе. Ну то есть как граф? Солдаты её строили. У графа было в Алупке имение, в котором был построен шикарный дворец, но по сути дальше дворца дороги, если не считать всё той же римской дороги через крутой перевал Шайтан Мердвен, не было. Вот на этой, построенной Воронцовым, дороге и стоят сразу два источника с названием Деспита: верхний и нижний. Нижний пока ещё полноводен, а верхний пересох. Этимологию ойконима проследить сложно. Интернеты утверждают, что якобы “построен на века”. Да разве можно верить интернетам? Вон, вождь так и сказал: информации много, но верить ей нельзя.
Каптаж источника традиционен для придорожных крымских родников: подпорная стена с центральным элементом в виде арки. В центре изображена эмблема Министерства путей сообщения Российской империи, перекрещенные топор и якорь. Да-да, когда МПС занималось не только железными дорогами, но ведало вообще всеми путями сообщения, и водными, и сухопутными, в Российской империи. И на каптированных придорожных родниках Крыма этот знак можно увидеть довольно часто, ведь ведомству вменялось в обязанность не только строительство, но и содержание дорог.
По части содержания МПС выстраивало вдоль дорог дренажные канавы для водоотведения: строители дорог в империи, в отличие от современных, прекрасно знали, что вода - это главный враг дороги. А воду от каптированных родников отводили по специально устроенным желобам. Опять же, если верить надписям на источнике, то каптировали его 125 лет назад, в 1896 году.
Однако же, позвольте, это был второй перевал за день, дорога вилась серпантином в горы, солнце клонилось к закату и подкатывала усталость. Байдарские ворота показались буквально из-за угла, неожиданно. Сначала площадка с торговлей сувенирами, а потом и сами ворота. Причём ворота в буквальном смысле - это очень красивое архитектурное сооружение. А о видах, открывающихся отсюда, мне кажется, лучше всех сказал автор “Очерков Крыма” Евгений Марков: “Панорама, открывающаяся из Байдарских ворот, сама по себе одна из грандиознейших, какие где-либо можно увидеть”
Дорогу с моря через Байдар богазы, а именно так на татарском называется перевал, строили 11 лет. И это не удивительно, при том-то уровне развитии технологий и сложности самой дороги. Закончили строительство в 1848 году, в том же году закончили и классический портик, собственно ворота. На самом перевале, кстати, в ресторане “Шалаш”, готовят отменные чебуреки. Однако же, нам скорее были нужны не чебуреки, а ночлег. А вот с ночлегом, как обычно на закате, вышло лёгкое недоразумение.
Но перед тем, как поведать вам об этом недоразумении, хочу вас спросить и сам же на свой вопрос ответить. А знаете, что особенно было мне дорого, и что я заметил? Заметил ещё на Мангупе, и потом отметил здесь, на Байдарах? Это неподдельный восторг и ощущение счастья в глазах туристов. Несмотря ни на какие подъёмы и усталость - это было видно. Они восторгались окружавшими пейзажами, и я знал, что повёл их в поход не зря.
Однако вернёмся к ночлегу. Дело в том, что туристическая стоянка была отмечена на горе Форос. А дорога туда была очень пешеходная. Это часть Большой Севастопольской тропы, и, судя по осмотру местности, пройти по этому участку к месту ночлега с велосипедами у нас бы не получилось. Солнце великолепными лучами высвечивало вершины, тьма пробиралась в ущелье, а мы всё решали вопрос с ночлегом. Решили спускаться вниз, в Форос, и там искать либо дикую стоянку у моря, либо организованный кемпинг, потому что ночевать в районе Байдарских ворот было решительно негде. Вернее, места там, возможно, и были, но искать их на ночь глядя, не зная местных троп, представлялось сомнительной затеей.
Наконец-то спуск по асфальту! Летели вниз, в прохладу крымского вечера, как не в себя. Однако полёт наш очень скоро прервался. Нет, никто не пострадал. Нет, лететь хотелось и дальше. Просто мы нашли шикарный кемпинг прямо над Форосской церковью, к которой решили спуститься и посмотреть с утра. Нам выделили три настила для палатки со столиком и тёплой кухней. Над столиком росли айва и слива, а ещё здесь было много милых котиков - ну разве можно было устоять против такого? Остановились на ночлег.
Глава 3. Владения Воронцова
Мы оказались на излучине старого воронцовского шоссе. Под нами над долиной нависала Воскресенская церковь, а сразу за кемпингом, за его забором, был обрыв, поросший лесом, который полностью скрывал шум шоссе. Дорогой надо сказать, несмотря на статус “старой”, активно пользуются и поныне - она единственная, ведущая из Байдар ава на Южный берег. Сборы наши с утра не были долгими, и мы продолжили прерванный вчера вечером полёт, спустившись к потрясающей по своей красоте Форосской церкви.
Эта церковь была возведена на средства купца первой гильдии, крупного чаеторговца Александра Кузнецова. Легенд по поводу строительства этой церкви масса. По одной из них юная дочь (иногда фигурирует возлюбленная) каталась в горах на лошадях, и те, чего-то испугавшись, понесли прямо к пропасти. Когда казалось, что гибель неминуема, лошади остановились на краю перед невидимой преградой. В честь этого чудесного спасения и была построена церковь.
Однако, если изучить документы, мы обнаружим следующее: 17 октября 1888 года на станции Борки Харьковской железной дороги произошло крушение царского поезда. Царская семья этим поездом возвращалась из Ялты в Санкт-Петербург, и только чудом осталась невредима. Вот в память чудесного спасения семьи и самого Александра III, и был возведён храм Воскресения Господня.
Храм ориентирован не по сторонам света, как положено православным храмам, алтарём на восток, а обращён в сторону моря. В Крыму такое можно встретить только у южнобережных храмов, так архитекторы вписывали их в ландшафт. Строился он из специального плоского кирпича - плинфы. В домонгольской Руси такая кладка была популярной, так сложена, например, Иоанно-Предтеченская церковь в Керчи, но к концу XIX века это было уже экзотикой. Облицовку стен выполнили местным инкерманским камнем, благо и везти было недалеко, и дорога уже была.
Интерьеры не уступали экстерьерам - колонны и подоконники были выполнены из каррарского мрамора, иконостас вырезан из дуба, а пол украшала мозаика знаменитого итальянского мастера Антонио Сальвиати. Иконы для храма писали лучшие русские живописцы, среди которых даже значится Константин Маковский. После гражданской войны, в 24-м, церковь закрыли и разграбили, но в годы войны местные приходили в опустевшую церковь и молились о победе. После войны её приспособили сначала под ресторан, а потом и вовсе забросили.
Сегодня здесь много людей, машин, постоянная толчея даже не в сезон. Оно и понятно: в сезон тут полно туристов, а не в сезон, когда туристы уезжают, и местные, занятые в многие из которых заняты в туристическом бизнесе, начинают путешествовать. А крупнейший город полуострова, Севастополь, тут совсем недалеко. На площадке перед церковью очень много растительности, в основном это раскидистые одинокие сосны. Так что в сезон ли, не в сезон ли, но тут, находясь даже на улице, всегда можно спрятаться от солнца.
«Это поколенье Фороса, которое он расплодил до самого моря, до тех красивеньких маленьких голышей, которыми шуршит береговой прибой. Вообще, может быть, ни в какой части Крымских гор нет такого хронического состояния разрушения, как в скалистых горах между Байдарскими воротами и Алупкой. Тут мы застаем геологические силы еще на месте преступления», - так поэтично описал воронцовскую дорогу Евгений Марков в своих «Очерках Крыма».
Когда-то это дорога была единственным способом попасть по суше с южного берега в Севастополь. А до её постройки единственной дорогой оставалось море. В период штормов люди пользовались Календской тропой и перевалом Шейтан-мердвен, поход по которым так живописно описал Пушкин. Солдатам, которые эту дорогу строили, досталось изрядно: чума, холера, постоянные завалы… Виды, конечно, с дороги открываются потрясающие. И если нижняя дорога, Южнобережное шоссе, петляет через посёлки, как бы цепляя их по самой макушке, то верхняя дорога вплоть до Кекенеиза идёт по дикой природе. Ни машин, ни людей - только ты, дорога, море, облака и горы.
На этом участке пути и на некоторых участках далее я распускал команду в режиме “каждый идёт своим ходом”. Мы все были разного уровня физической подготовки, у нас были разные велосипеды, и скорости, и возможности, как на спуск, так и на подъём, у нас у всех тоже были разные. Я раздавал ключевые точки и ориентиры, и мы шли вперёд, каждый в своём темпе, наслаждаясь окружавшей нас красотой. Так было удобнее и правильнее, поскольку условия похода, при попытке держаться стаей, утомили бы участников: для кого-то скорость была бы слишком мала (например, два товарища у нас практиковали силовые подъёмы), а для кого-то непомерно велика - четверо из шестерых предпочитали тихо вкручивать в горки на первых звёздах спереди и сзади. Но, несмотря на то, что мы были такими разными, на разных велосипедах, нас объединяли три вещи: любовь к велосипедам, путешествиям и Крыму.
Скалы на отрезке от форосской церкви до Кекенеиза подступают к самой дороге, взмывая вверх невероятными кручами. К этому же отрезку дороги, кстати, выходит и начало старой вьючной тропы на Шайтан-Мердвен. Если остановиться и подняться наверх по этой тропе, потратив на всё про всё примерно час времени, можно остаться там, на верху, навсегда. Нет, не потому, что спуститься вы оттуда, как отец Фёдор с колбасой, обратно не сможете. Просто есть риск влюбиться в эти виды и забыть про всё на свете.
На этой дороге есть потрясающий участок: сверху высится хаос обвала, а снизу лежит село Яни Кучук Кой. Так вот, хаос этот носит имя Кучуккойского обвала, случившегося здесь ещё в конце XVIII века, буквально спустя пару лет после первой аннексии Крыма, и похоронившего деревню Кучук Кой, по имени которой он и назван. А ещё, правда, ниже обвала, ближе к морю, был в этой деревеньке домик Чехова. Да-да, не только в Гурзуфе и Ялте владел недвижимостью Антон Павлович. Однако, в отличии от тех же Гурзуфа с Ялтой, пожить ему в Кучук Кое не удалось. “Поэтично, уютно, но дико; это не Крым, а Сирия. Это изумительное место по красоте, нечто невиданное”, - так описывал Чехов своё самое западное имение в Крыму.
У Кекенеиза есть секрет. Вы точно встречали на южнобережных (и не только) дорогах аппетитные тугие связки знаменитого красного ялтинского лука. Так вот, настоящий лук этого сорта можно встретить лишь в четырех местах Крыма, и одно из этих мест - Кекенеиз. Ну ладно-ладно, на русском оно называется Оползневое. Здесь имеются необходимые вулканические и бескарбонатные почвы, на которых ялтинский лук вырастает сладким и сочным. Но кроме лука, когда-то на этой старинной дороге в Кекенеизе стояла ямская станция, на которой путники меняли лошадей. Среди тех путников были замечены Грибоедов, Пушкин, Муравьёв-Апостол, а в конце XIX века частью земель в Кекенеизе владел Архип Куинджи.
И снова дикие скалы, дикий лес и тишина. Изредка между селениями проедет автомобиль. Движение здесь очень редкое. Внизу лента шоссе продолжает цеплять верхушки посёлков, а наверху - только пение птиц и шум ветра. Следующим посёлком на нашем пути стала Лимена, и этот топоним - память о греческих колонизаторах Тавриды. О легендах, с ними связанных, я расскажу вам позже.
Фишка Лимены - обсерватория, которую основал внук первого владельца имения «Симеиз», астроном-любитель Николай Сергеевич Мальцов. Место для наблюдения за планетами здесь идеальное, а климат самый подходящий: низкая облачность, максимальное количество солнечных дней, прозрачный воздух. В обсерватории до сих пор стоит немецкий телескоп фирмы «Карл Цейс», возраст которого превышает 100 лет! И он работает. Но просто так посетить обсерваторию не выйдет - нужно записываться на экскурсию заранее. И да, дорога обходит Лимену с севера, село лежит на перевале: сначала ты ползёшь к нему в горку, а затем с неё летишь вниз. И ещё: запасайтесь водой. Родники в Крыму есть, но осенью многие из них пересыхают.
Здесь мы таки умудрились потеряться. Пятеро участников похода на перекрёстке после Лимены, что, кстати, означает “гавань” в переводе с греческого, исправно поехали прямо, как и предписывал им предводитель, то есть я. А один участник, точнее, участница, решила свернуть по дороге с более приятным покрытием, в результате чего оказалась на нижней дороге - Южнобережном шоссе. Нет, не смертельно, мы все воссоединились буквально на следующем перекрёстке, где уже собственно Воронцовская дорога в то самое шоссе и упирается, но галочка поставлена: есть забредун!
Да, как я не уговаривал команду, но… Дворец - дворцом, а обед по-расписанию. Мы приехали в Алупку, главными достопримечательностями которой, безусловно, являются дворец и парк. Разумеется, в ней есть на что посмотреть и без них, ведь Алупка - очень старый и очень атмосферный городок, и об этих достопримечательностях у нас даже выходила большая статья на нашем канале, можете почитать. Сейчас же я вам совсем вкратце расскажу и о дворце, и о парке. Тем более что парк просто завораживает и притягивает, словно обнимая тебя со всех сторон и не выпуская из своих объятий.
Помните, я говорил, что воронцовская дорога строилась очень долго? На её строительство было потрачено 11 лет. Так вот, на строительство дворца граф Воронцов времени потратил почти в два раза больше: 20 лет. И да, граф Воронцов всё-таки не просто рядовой дворянин, купивший землю на Южном берегу. Герой войны 1812 года и генерал-фельдмаршал Российской империи, генерал-губернатор Новороссийского края. Так-то.
Завзятый англоман Воронцов, и образование получивший на туманном альбионе, останавливает уже начатое по классицистическому проекту строительство, чем и обусловлен, в том числе, такой долгий срок строительства, и заказывает новый проект английскому архитектору Эдуарду Блору. В свою очередь в Англии того времени обретали популярность стили, получившие в истории архитектуры название “готического возрождения” и переосмысливался стиль Тюдоров. На стыке этих веяний Блор и выполнил новый проект, в 1832 году отослав его в Россию. В Алупку, непосредственно на строительство дворца, Блор не приезжал, и строительством дворца руководил англичанин Уильям Хант.
Но Крым был особенным регионом, и глупо было бы не учитывать его особенности, природные, исторические и архитектурные в постройке дворца. Так, в облике дворца появились неомавританские мотивы, “готические” дымовые трубы приобрели очертания минаретов, появились восточные купола. Главный вход дворца и вовсе напоминает памятники Средней Азии, например, самаркандский Регистан. Пышный портал с нишей, подобной михрабу в мечети, выходит на южные террасы дворца парадной лестницей, а по фризу портала пущена надпись “И нет победителя кроме Аллаха”, такой своеобразный архитектурный копи-паст из Альгамбры. Благодаря такому на первый взгляд немыслимому смешению стилей дворец удивительно органично вписался в окружающий его ландшафт.
И опять же, несмотря на такой архитектурный коктейль, дворец в архитектурном плане чётко зонирован. Шуваловские корпус и проезд (по имени дочери Воронцова Софьи, в замужестве графини Шуваловой) и хозяйственные корпуса выстроены с преобладанием неоготики. Мавританский и в целом восточный стиль более характерны для южного фасада дворца и главного входа со стороны моря. Стараниями архитекторов Воронцовский дворец превратился в некий архитектурный симбиоз духа романов Вальтера Скотта и сказок тысяча и одной ночи. Гуляя по его территории ты из английского средневековья попадаешь в восточный город, из средневековья в новое время.
Львы на южной террасе появились в самом конце строительства дворца, в 1848 году, летом. Львы сделаны в Италии, из мрамора в мастерской скульптора Винченцо Бонанни. Это три пары: нижние ещё сладко спят, два посередине просыпаются, а два верхних грозно приподнялись. На одном из постаментов спящего льва мастер оставил свой “автограф”.
Дворец строился поэтапно. Как и полагается, первым этапом стала закладка фундаментов дворца. Целых 8 лет длилось строительство центральной части Главного корпуса и парадной столовой. Спустя ещё год к столовой пристроили бильярдную. На протяжении 6 лет строили гостевой корпус, восточные флигели и все башни дворца, хозяйственные корпуса и занимались оформлением главного корпуса. Параллельно, 17 лет кряду, на территории усадьбы возводили Азиатский павильон, Чайный домик, Индийскую мечеть и Православную церковь в “греческом духе”. Последним построили библиотечный корпус.
Самого большого объёма земляных работ потребовало сооружение южных террас дворца. Их проводили с помощью солдат сапёрного батальона. Даже после окончания строительства продолжались отделочные работы, окончание которых затягивалось и затягивало окончательное завершение проекта. Любопытно, что к строительству привлекали не местных мастеров, а “трудовых мигрантов” из Владимирской и Московской губерний. Впрочем, это вполне объяснимо: те имели богатый опыт в строительстве и рельефной отделке белокаменных соборов. А долгий срок строительства обусловлен ещё и тем, что все работы проводились вручную, механизации труда не было от слова совсем.
Частенько имения, в том числе и в Крыму, после постройки переходили от одной семьи к другой. Это происходило по разным причинам: кому-то оно оказывалось слишком большим, кому-то слишком маленьким, кому-то было дорого его содержать, а кому-то просто не нужно. Но Воронцовский строго хранился своими хозяевами, хотя был не единственным дворцом этой фамилии. Три поколения Воронцовых проживали в нём до революции, когда он был национализирован и превращён в музей.
Великая отечественная война нанесла музею и дворцу немалый урон, но не в виде разрушений, а в виде похищенных оккупантами ценностей. Опись похищенного имущества, попавшая в руки НКВД в 1944 году, включала сотни позиций и в ценах 1944 года оценивалась в 4 980 000 рублей. Если пересчитать на сегодняшние деньги, это примерно 1,5 млн $. При условии, что в опись внесены корректные оценки ценностей. С 4 по 11 февраля 1945 года в бывшем императорском имении в Ливадии прошла Ялтинская конференция, и Воронцовский дворец стал резиденцией английской делегации во главе с самим Уинстоном Черчиллем. На протяжении первого послевоенного десятилетия Воронцовский использовался как государственная дача, а с 1956 года его вновь превратили в музей.
Рядом с дворцом разбит великолепный парк. Он огромен. Если площадь целого города, Эски-Кермена, составляет 8,5 га, то площадь одного только Воронцовского парка почти 40 га. И точно также, как и сам дворец, парк сочетает в себе разные стили. С южных террас это регулярный сад, а всё, что находится к востоку от дворца, это английский пейзажный парк. Мы же помним увлечение Воронцова всем английским? Создавал этот парк выдающийся ботаник и садовник Карл Антонович Кебах, главный садовник Южного берега Крыма. Кроме собственно пейзажного парка были созданы сад камней, или “Алупкинские хаосы”, большой и малый. В этих каменных садах использованы природные нагромождения глыб диабаза, камня, из которого строился дворец.
Внизу парка, у морского побережья, по проекту Эльсона в 1829 году был выстроен Чайный домик, павильон в классическом стиле. По проекту непосредственного строителя дворца Уильяма Ханта был построен фонтан “Трильби”. Огромный вклад в развитие парка внёс директор Никитского ботанического сада господин Гартвис.
Композиционной основой верхней части парка является каскад из трёх прудов к востоку от Большого хаоса. Разновременные постройки разбросаны по всей территории парка. Так, к западу от Хаосов и к северу от Главного корпуса Уильямом Хантом в 1848 году был построен “Павильон над бассейном” с примыкающем к нему акведуком, по которому поступала вода. По территории парка раскидано огромное количество фонтанов: “Елена”, “Вольный стрелок”, “Стеклянная струя”, “Фонтан слёз” (подражание Бахчисарайскому источнику), “Источник Амура” и ещё несколько безымянных. А ещё удивительно, как один и тот же пруд, но с разных точек и при разном освещении меняет цвет, то отражая окружающую зелень, то наоборот, становясь прозрачным, как стекло
Не надо думать, что Воронцов, будучи богатым и влиятельным, был эдаким классическим барином - самодуром, а все вещи, которые строили по его повелению, строились в угоду лишь самому Воронцову. А там, дескать, если местным пригодятся, то и ладно. Может быть, оно было так. А может быть - и нет. Одно могу сказать точно: Воронцову не чужды были понятие конечности бытия, любовь, сострадание, скорбь и боль утраты. Напоминание тому - грот с могилой его любимой собаки, сеттера Чемлека. Заставляет, знаете ли, задуматься о вечном.
Воронцовские дворец и парк можно смело включать в лучшие мировые образцы архитектурно-ландшафтных комплексов. Здесь, кстати, снималось огромное количество советских фильмов: “Алые паруса”, “Обыкновенное чудо”, “Гамлет”, “Печки-Лавочки”, “Небесные ласточки”, “Академия пана Кляксы”, “Путешествия пана Кляксы”, “После дождичка в четверг”, “Десять негритят”, “Асса”, “Безумный день или женитьба Фигаро”. Что ж, антураж вполне годный, думаю дворец в кинематографе ещё не раз “засветится”.