В комнату к дочери, следом за Лилией вошел Матвей. За руку он держал полностью готовую к школе веселую Анюту, хотел сказать доброе утро, но он не смог вымолвить ни слова, когда увидел, что глаза Катёнка горят неподдельным счастьем.
Яркие, наполненные теплом глаза, как синие бриллианты в серьгах Макса, что он подарил его жене.
Как солнечные лучи.
Ноги вдруг стали слишком тяжелыми.
- Папочка…
«Что делать? - подумал он, - Лизка… Она любит его, всё сильней. Я знаю как выглядит счастье в ее глазах».
- Кать, девчонок отвезу в школу, там встречусь с мамой. - быстро произнес он, чтобы не передумать. - А вы пока поговорите. Я тебе доверяю, дочка!
- Мы останемся?
- Останетесь, можешь еще поспать. Время есть. Извини, что разбудила эта смешная девочка. - он подхватил Анюту, - Катя, как твои ножки?
- Пап, ты не спал?
- Я?… Нет, не спал. Знакомился с невероятным человеком. … Прошу, только… Еще немного времени, Катюша. Это у меня полжизни прошло, а у тебя только началась… Я тебя прошу, Катя!
- Хорошо, папа. Не волнуйся за меня.
- Как же нам всем не волноваться? Да, Ань? Поедем учиться? Лиля, ты нарядилась? А прическа?
- Мне папа сказал, что так тоже можно… Ладно, завяжу хвост! Катя! Только не уезжай! Поживи с нами!! Я тебя тут познакомлю вечером, пойдём гулять по поселку! Я уже тут всех знаю соседей, можно покататься на такой штуке по озеру… Снегопёс называется!
- Снежная собака, - поправила Аня, - Мотособака. Если папа и дядя Коля нам лёд почистят можно на коньках потом вечером покататься.
- Девчонки, дайте я посмотрю, что у неё там…
Матвей подошел и проверили ноги своей балерины. На одной стопе маленькие пальчики дочери были по одному перевязаны и пропитаны розовым.
- Кать…
- Мне что-то попало в правую балетку, как песочек. А я не заметила сразу. Всё в порядке, папа, это обычное дело для балерины. Я затанцевалась. Дали два выходных…
- Кать, мы поехали. Отдохни. Ты взяла с собой перевязку? Помочь тебе?
- Я сама! Спасибо, папочка!
- Кать, если дед Валера будет тебе звонить, не отвечай пока, ладно?
- Я поняла. Хорошо. Потом приеду к нему и всё сама расскажу.
- Он лег в больницу, простудился. - не выдержал Матвей. - Просил тебе не говорить. Хочешь, когда поедем к нему, могу взять тебя с собой?
- Нет, папа. - Катя быстро потрясла головой, - Я не хочу пока его волновать. Я поеду, только немножко заживёт и сразу поеду.
«Он сказал про тебя Эмилю, что ты сидел в тюрьме… - мысленно добавила Катя, - Дедушка сказал, что мой отец готовил преступление. Я знаю, что это неправда, но так нельзя, даже если это была бы правда. Папа, я никогда не поверю в то, что ты был страшным человеком и можешь стать преступником! Никогда и ни за что! Даже если мне покажут миллион фотографий и видео - не поверю!»
Матвей обнял дочь, когда Катя встала и пошла в ванную комнату.
Неловко, украдкой, легко. Катя снова пахла как сахарная вата, которую она ела в детстве и хватала его за щеки липкими ручками.
Утром Макс уверенно дал понять, что сможет поговорить с ней. Он отрицал всё.
«Матвей, я сам просто подойду и скажу. Катюша… Нет! … Катерина! Всё, что происходило между твоей мамой и мной мне нравится не больше, чем твоему отцу. И ты, Катя, это вылечила. Всё, что нужно - ты сделала - поставила меня на её место. Катя, я чувствую себя, как твоя мама, когда я смотрел на неё во все глаза. … Нам ещё жить, встречаться на праздниках, а детям учиться в одной школе довольно долго, и мне ловить эти взгляды не слишком приятно. Ты хорошая девушка, ты её дочка и мой настоящий друг. И это всё».
Но как именно подойти, Макс ещё не решил. Была мысль сесть за стол и дождаться, когда она выйдет из ванной комнаты. Но стоило ему об этом подумать, решил, что надо срочно идти чистить снег, пока не окосеешь и не изойдёшь потом.
После бессонной ночи он взял лопату. Натянув старую толстовку, вышел вслед за Матвеем и дочками на мороз. Подумал, вернулся и напялил небольшую черную шапку, в которой старшая дочь его окрестила простым работягой. Матвей оглядел одобрительно. Усадил детей в машину и увез.
Макс подумал, что он сможет закончить снегоуборку, зайти к соседу, потом еще к одной даме пешком за молоком, чтобы как можно дольше не маячить перед Катериной, протянуть время.
«И потом я буду уставший, голодный, как шакал. Пройду мимо Кати с таким каменным лицом, что она сразу же подумает: “Интересно, этот человек вообще хоть когда-нибудь улыбается? Или функция милоты в нём сломалась?” А потом я залезу в холодильник достану что угодно и буду неинтеллигентно поедать, чавкать. Ей это не нравится в Эмиле. ... Точно. А после этого мы поговорим».
Спустя примерно два часа Макс закончил скрести двор и откалывать лёд, вышел за ворота и начал чистить снег перед домом. От усердных взмахов руками уже не видел ничего вокруг, а потом его один за другим по голове, плечам и животу настигли ощутимые удары. Последний пришелся в поясницу.
Послышался звон бьющегося стекла.
Всё произошло настолько быстро, что Макс не успел даже подумать, что это такое. Но когда лицо его оказалось окончательно замерзшим в снегу, мозг пробудился, и он тут же вспомнил, что в доме дочь Лизы, одна.
- А ну пошли отсюда!!! - услышал Макс голос соседа Егора. - Какие быстрые! Что творят! Максим, ты что же - видел их? Узнал? Нет? … Поднимайся. Как ты, брат? Я смотрю - наших бьют, побежал сразу разгонять! Трое каких-то нелюдей! Обшарили карманы и давай стёкла колотить… Все витрины тебе побили… Это ж сколько денег! ... Знаешь их? Видел лица?
Макс что-то невнятно попытался сказать, но от страха его повело.
- Ох ты, вот же какие… И бежать! Я бы не догнал, у меня нога - сам понимаешь, хромая.
- Там же девочка… дома… - прошептали его замёрзшие губы. - Катяаааа!! - захрипел Макс, - Катя!!!
- Стой, погоди, вот она… смотри, какая Снегурочка! Всё хорошо с ней, ни царапинки, я же видел, что они сразу убежали!
Катя в легком халате стояла босиком на ледяном пороге и смотрела прямо на него.
- Полицию бы вызвать, - сказал сосед. - Я сейчас позвоню.
- Не надо! Стой, не звони, я знаю, кто это.
- Кто?
- Муж подруги одной, - соврал Макс, - Ничего страшного! Катя! Быстро в дом, оденься! Осторожно, стёкла!! Твои ноги… Катя, ты же балерина, Катюша… Осторожно, прошу тебя!
Катя шагнула назад и Макс снова закричал:
- Стой! Стой, я иду! Я отнесу!!
***
Когда Катя услышала звон разбитого стекла, ей показалось, что разбились сразу несколько огромных люстр, как в театре, и осколки попадали на пол. В этот момент она лежала с книжкой на животе, пыталась читать и думала, что он вот вот вернется. В ванной перенюхала все шампуни и средства для бритья, перевязала пальцы свежими интами. Она дважды поднималась на второй этаж и смотрела в окна, но Макс всё чистил снег не прерываясь. Она даже заметила, как он снял снежок с ветки и съел. Видно, пить хотел, но в дом не пошел. А после того, как раздался звон - выскочила и увидела, что ветер гуляет по гостиной и столовой, а весь пол блестит, как вода. Переливается осколками.
Осторожно прошла, ступая по крупным стёклам и между ними, ещё не понимая, что случилось. Успела только подумать такую глупость, что Макс мог сам это сделать, чтобы она поскорее уехала.
Но он лежал прямо возле распахнутых ворот. И всё, на что Катя оказалась способна - набрать воздуха в грудь во всю силу лёгких, пытаясь позвать на помощь. Но не смогла.
Увидела неизвестного большого человека в тулупе, который поднимал его. Застыла неподвижно, замерла, словно действительно статуя снегурочки окаменела.
Макс вдруг оказался рядом.
- Быстро в дом. Я понесу!
Холодный, ледяной Макс поднял ее на руки. Раздался хруст под его ботинками.
- Всё в порядке? Ты не пострадала, Катёнок? Никто не бил тебя?
Катя воздух даже не могла выдохнуть.
- Ты как прошла? Наступила? Боже мой, сколько стёкол!… Вот таких неприятностей я боялся в последнюю очередь. Невероятно! Этого я так не оставлю… Отзовись, Кать, тебя никто не трогал? Катя! Скажи, ты где была, когда всё случилось?
Мгновение за мгновением начали оживать чувства. Запах, цвет, вкус.
Макс занёс её на второй этаж по лестнице и тут же уложил. Схватил лампу со стола, дернул шнур, приблизил к ней, посветил в лицо. Катя ужасно растерялась, зажмурилась, а он как лягушонка взял за ногу. Поднял, начал осматривать. Одну, другую, провел пальцами вызвав щекотку.
- Вроде не порезалась. Сиди здесь! Закройся, эта комната закрывается… Мало ли… вернуться могут. Не знаю, кто это. Посиди здесь, надень что-нибудь тёплое, я тебя отвезу к маме. Нет, дядя Егор тебя отвезет. Сейчас попрошу его.
- Что случилось? - тонким голосом спросила Катя, - Максим! Что случилось?
- Не Максим, а дядя Макс. Катя, кто-то разбил все стёкла в доме, налетели на меня со спины. Не видел, кто это был, поэтому закройся и сиди тихо!
- Стой!... Подожди! А как же ты?
- Катя, послушай взрослого человека! Закрой за мной дверь на замок, вот он. - Макс показал рукой, - И сиди очень тихо!
Его тон не был злой или раздражённый. Так он мог сказать непослушному ребенку, который должен спрятаться и никому не открывать дверь. Это вселило храбрости.
Она четко произнесла:
- Я не могу! Я с тобой!
- Куда ты со мной! Ты чуть не порезалась! ... Катя, ты хочешь танцевать или нет??
Макс устало вздохнул.
- Ладно, если ты хочешь танцевать, не выходи. Пока я не найду, кто тебя отвезет. И не вызову полицию, чтобы попробовали найти этих ненормальных.
- Кто это сделал?
- Не видел. Жди, когда я тебя позову, и оденься теплее во что есть. Найди в шкафу.
- Хорошо, подожди! Я оденусь, оденусь… В твоё?
- Катя, сиди тихо!
- Спасибо, нет! - крикнула Катя и вскочила на ноги, - Я тебе не ребенок, и не буду здесь сидеть, когда там… неизвестно кто!
- Сиди здесь, поняла? Ни шагу!!!
Не успела она что-либо ответить, как увидела закрывшуюся за его спиной дверь.
Несколько минут Катя копалась в комоде выбирая, что надеть. нашла какие-то штаны и трикотажную кофту с длинными рукавами, скинула халат, быстро надела.
Шипя себе под нос, что никто не заставит её сидеть, когда там такое происходит, Катя схватила огромные носки, надела их и выбежала из комнаты под крышей с угловым потолком, а потом поскользнулась и едва успела схватиться за перила лестницы.
Извернулась, как кошка, хватаясь за всё подряд.
Наверное со стороны это выглядело комично, но Макс уставился на неё, протянул руку и пальцем показал на дверь.
- Быстро вернись на место!
- Ни за что! Я буду с тобой!
- Катя, это может быть опасно!
- Я тебя не брошу ни за что!
В дверь постучал какой-то мужчина и сразу сказал:
- Видали их машину, без номеров. Уехали. Я позвонил, ДПС, может, перехватят. Среди белого дня уже нападают.
- Спасибо, Егор. Мне бы еще найти кто девочку сможет отвезти… Домой ей надо, к матери и отцу… В Москву, я заплачу…
- Дак какая же это девочка! А, точно... Это же та девочка-снегурочка... Ты посмотри, как вырядилась, штаны-то какие модные! Тебя как зовут?
- Катя! - ответила Катерина, - И я никуда отсюда не поеду!
- А я говорю поедешь! - строго сказал Макс.
- Нет! Не поеду!
- Поедешь!
- Не поеду, не поеду… Я выйду замуж только за того, кто построит летучий корабль! - сказала Катя, вспомнив деда. - Ты построишь, Полкаша?
- Куплю! - автоматом ответил Макс басом.
Спохватившись добавил:
- Кать, спрячься от греха подальше!
- Неа! Я помогу тебе убрать стёкла!
- Эх, придётся тоже помочь, - сказал мужчина и зашел, - Сейчас жене позвоню, она тоже будет помогать.
Он отвернулся, поднес к уху телефон, голос его стал нежным:
- Золотце, Ниночка! Дорогая, тут у соседа неприятность такая!… Да, побили, ироды, стёкла. Я тут останусь помогу убрать. И ты придёшь? Давай, поможем по соседски! Мешки для мусора захвати, они там в коридоре. Ну всё, ты у меня такая умница, веничек возьми, тут стёкла по всему полу. Машу позовёшь? А давай, вместе мы быстро!
Катя вспомнила, что видела в ванной щетку и совок. Она зашла, по хозяйски взяла, потом осторожно ступая пробежала к выходу, надела свои мягкие угги и спросила:
- У вас тут есть шкаф с пакетами?
Макс покачал головой.
- А у нас есть, мы туда все пакеты складываем. Я возьму вот этот! Что вы так смотрите?
Катя начала выбирать крупные стёкла, складывать их в пустой пакет.
В тишине, которая воцарилась, она едва слышно запела:
- До чего же мы несчастные царевны, нам законом запрещается любить…
- Что? - спросил Макс.
И она решилась напомнить ему, как было весело раньше, когда они еще были рядом, могли петь, смеяться, шутить.
- Несчастные царевны, Макс! Нам законом запрещается любить! - она улыбнулась и уже громче пропела, - В царских семьях- уж такой порядок древний - по расчету нужно замуж выходить!
Начала легко пританцовывать по стёклам.
- А я не хочу, не хочу по расчёту, а я по любви, по любви хочу!! Свободу… свободу мне дайте свободу… я птицею ввысь улечу!
Макс покрылся мурашками, слушая этот голос и подняв руку закрыл ею глаза.
- Вот это у тебя царевна поселилась! Да танцует еще! Смотри какая, штаны чуть не падают, дом разгромили, а она поёт!
Катя посмотрела на себя и ахнула. Она вспомнила про деда и эту песенку, как они веселились, как он подавал ей тарелочки и даже самовар из детской посудки и забавлялся, глядя, как артистичный ребенок обнимает березку, а потом принимается на траву кидать посудку. Это видео он пересматривал так часто, что Катя просила записать новое. Когда подросла…
«Это его рук дело, это не мог сделать никто другой… Неужели он… Он не знал, что я здесь!»
Катя горько вздохнула и села на корточки, аккуратно выбирая крупные стёкла.
- Осторожней! - попросил Макс, - Чтобы никто не порезался.
Он тоже принялся убирать, хотя спина саднила и глаз перестал нормально открываться. Наливался синяк.
«Даю тебе время до утра» - это вот что значит. - осознавал Макс нелегкую правду, - «Доброе утро, Господин. Прекрасное у нас утро!»
Вскоре пришли две миловидные женщины, начали ахать, размотали рулон с черными мусорными пакетами и принялись сгребать битые осколки в совок, быстро высыпая их туда со звоном. Катя придерживала, а когда мешки заполнялись, Макс выносил на улицу.
Сосед Егор щеткой подметал к выходу.
Они выкинули все продукты, засыпанные стёклами, скатерть тоже решили не встряхивать, а выбросить на всякий случай. Начали мыть всю мебель и пол тряпками.
- И кому такой добрый человек дорогу перешел? - спросила женщина, которую все звали Машей, - Как то неспокойно у нас, правда, Егорушка?
- Да, сестрёнка. Уже года три, как строятся и строятся. Одни хулиганы понаехали. Беспокойное время! Украли что, Максим?
- Телефон, в кармане был, - кивнул Макс.
- Ради этого телефона человека ногами? Куда мир катится... - пробормотал Егор.
Катя в ужасе уставилась на Макса.
- Да живой я живой! - пробормотал он, - Лучше бы ты с отцом уехала, Кать.
- А если я… Если бы я не вышла???
- Куда?
- На улицу! Они меня увидели и убежали!
- Ты что, вышла, когда…
- Я не знаю… Что если это из-за меня?
- Ты то причем?! - вздохнул Макс, - Катя, это я виноват. Перешел дорогу … кому-то перешел...
- Мы помогли, получите, распишитесь! - Маша отдала ему в руки последний пакет и улыбнулась. - А хотите к нам чай приходите пить! Мы на пенсии, я досрочно вышла, с вредного производства. Делать нечего, зима… Приходите! Что вам тут в холоде мерзнуть!
- Там остались комнаты, еще теплые,- прошептала Катя.
- Идём! - сказал Макс. - Кать, идём, правда. Я пока позвоню попробую заказать окна по тем же размерам, чтобы вырезали и установили. Идём в гости. Ах,… телефона нет… Ладно, попробую вспомнить, как они там называются… эти стекольщики…
- Я можно пойду переоденусь в своё?
- Переодевайся. Егор, возьми мою племянницу, пусть посидит пока у вас. Я её в безопасности должен сохранить.
- Певунья! Давай скорее, наш дом вон тот, Напротив соседнего. Видишь? С такой крышей шоколадной… Шоколадкой тебя угостим, певунья! - улыбнулся Егор.
- Мне нельзя, я балерина. Если ем шоколадку - надо сразу заниматься, а я пока не могу.
- Балерина! Ух ты какая! Вот так племянница! Что, настоящая балерина?
- В Большом театре танцует, - с гордостью сказал Макс. - Хотите, я билеты вам куплю на её спектакль? Катюша у нас очень красиво танцует. Я куплю, вместе поедем, посмотрим! Кать…
- Я не племянница! - поправила она и посмотрела в окно, которого не было. - Я ему не племянница. - строго повторила она.
- Почти племянница, - сглотнув, сказал Макс. В горле у него тут же пересохло. - Моя бывшая жена - мачеха её мамы.
- Ох ты! - воскликнул Егор, - Так ты что ж, на мачехе был женатым? Это мальчик у тебя от неё? Максимка-то?
- Ага, - сказал Макс, - Я на ведьме был женат. Только сейчас она уже не колдует, а цветы сажает.
- Так эти розы…
- Да, привезла она. Высадил осенью… Посмотрим, что будет весной…
- Мы потом придём, спасибо вам большое! - сказала Катя и быстро ушла в комнату.
«Племянница! Почти племянница! Ну конечно, кто же я ему… Еще бы дочкой назвал! ... Я ему… покажу… племянница!»
Катя увидела, что её телефон, стоящий на беззвучном режиме «надрывается», и она не сомневалась, кто это.
Прочитала сообщение:
«Катенька, о моя Катенька, я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо».
Вздохнула и принялась писать ответ. Сообщение было уже готово, она раздумывала, не зная, как ему признаться и несколько раз переписывала у себя в заметках. И вот теперь его просто необходимо отправить.
«Дедушка, помнишь, ты говорил, что самая большая радость в жизни, когда находишь такого человека, что с ним приятно смотреть на любые вещи. Интересно его слушать, что-то самой рассказывать или молчать. Вместе искренне смеяться, восторженно вспоминать совместное прошлое, скучать в разлуке и с нетерпением ждать каждой встречи. Помнишь?? Я его встретила. Умоляю тебя, не болей. И не разлучай нас, это невозможно».
«Кто этот человек?»
Катя затихла. Вспомнила, что папа просил не отвечать. Или он имел в виду не отвечать правду?
«Мой партнёр по танцам» - написала Катя, уходя от прямого ответа.
От деда Валеры тут же пришло сообщение:
«Этот черный Эмиль? По национальности - татарин? Сафонов? Это он?»
«Мне кажется мой танцовщик не совсем татарин. У него глаза серые.»
Катя снова избежала прямой лжи.
«Катенька, девочка моя, ты что, выходишь замуж за него?»
«Маме с папой он почти понравился!»
Она прерывисто вздохнула, думала, что сейчас происходит, что дедушка может ответить?
«Моя радость, с тобой всё в порядке?»
«Я была в гостях у дяди Макса, а его дом кто-то разгромил, дедушка. Кажется, я знаю кто. Мы убирали стёкла с соседями. Это сделал сумасшедший человек. Надеюсь, он понимает, что натворил, и больше такое не случится!»
Спустя несколько долгих минут ожидания появилось сообщение:
«Как ты там оказалась?»
«Я приехала в гости к Лиле и Анечке, у меня два выходных. И к тебе тоже приеду, дедушка. Я тебя очень сильно люблю»
«Я тоже, моя девочка. Я тоже тебя люблю…»
***
– Что ты там опять пишешь, Валер? - Ольга Ивановна отошла от окна и с упрёком посмотрела на него. - Что ты хнычешь?
– Ты избегаешь меня, – прозвучал его глухой обиженный ответ, - Оляля… ты обещала быть со мной в болезни и в здравии!
– Тот звонок я тебе никогда не прощу! Ты что мне обещал?
- Обещал... что-то обещал. Не помню, Оля. Плохо мне.
- Ты сказал, а я русским языком слышала. «Если он тронет Катюшу, ты пойдёшь на крайние меры!» Какие меры, ты помнишь?
- Да, помню. Я в здравом уме, Оленька.
- Уверена, что здравый ум ты потерял где-то там, в джунглях своей бурной молодости! … Валера, ты сказал, что заберешь у него детей, кинешь на нары… И оставишь в вонючей клетке с самыми отъявленными негодяями, чтобы они что?
- Чтобы они... ничего. - всхлипнул Валерий Яковлевич, - Это я от любви так сказал, Оленька. От любви… к моему сокровищу.
– Я не знала, что ты настолько низок и страшен!
- Так это в гневе, Оленька. Это берсерк. Внезапный и необузданный нападающий приступ, называется "боевое безумие”. Состояние берсерка может возникнуть у любого мужчины просто под воздействием ... всплеска адреналина.
– Напрасно ты стараешься, Валера, – спокойно и с ноткой презрения ответила женщина, - У меня нет никого ближе и родней Матвея и Лизы, их детей, Максима. И его девочки стали мне родными. Никитушка пострадал от тебя, разве ты этого не понимаешь? … Что же ты берсерка в себе ищешь, а цинично создаёшь для них всё самое угрожающее? За что ты их так всех ненавидишь? Ты Зевсом себя возомнил, я правильно понимаю?
– Я не Зевс, а ты … Ты - Оленька. Ты не Гера. Я - человек. Могу любить или ненавидеть, а вот ты, дорогая, ты кое-чего лишена при рождении. Я испытываю людей грехом, ты - праведностью. Вместе мы дополняем друг друга. Разве не так?
- Нет! Не так! Я никого не испытываю.
- Ты находишь нуждающегося, симпатичного парнишку, помогаешь ему. А в ответ он помогает тебе не чувствовать себя одинокой. Твоя праведность могла ему навредить, разве не так? Ты решаешь, что нужна помощь, не думаешь, КОМУ ты хочешь помочь. А вдруг он посмотрел бы на твои картины, на посуду, украшения... этот Матвей, твой найденыш, и ограбил...
- Валера, прекрати!
- Ты же знаешь, что это был риск. Привести к себе в дом неизвестного оборванца! Что ты испытывала, увидев этого голодного бродягу Матвея с непримиримым огнем в глазах?
- Я испытывала то, что тебе недоступно. Если забыл - напомню. Я его пожалела, потому, что он выглядел одиноким, усталым и голодным!
- Ты пожалела. Еще он выглядел крайне симпатичным тебе. И ему, якобы, повезло, что он зашел вздремнуть в избе-читальне на Старосадском переулке. А ты заехала тогда к подруге на пару часов. И понесла тебя нелегкая в то же место в то же время… Ему повезло, скажи? Или тебе повезло? Кому из вас больше повезло? Как тебе - менять судьбу человека? Почувствовала себя матерью настоятельницей?
- Я почувствовала, что если не окажу ему помощь, пройду мимо - забыть о своём малодушии никогда не смогу.
- Ты изменила его судьбу, думая только о себе, Оленька! Чем ты от меня отличаешься? Найди основные отличия?!
- Я ничего от него не хотела - вот главное отличие, Валер.
- Ты покраснеешь при этих словах? Я не вижу. Слой штукатурки скрывает стыдливые пятна.
- Нет никаких пятен, бессовестный ты.
- Есть пятна. Ты сделала то, что я считаю хитроумным ходом конём. Ты его уложила на обе лопатки, этого бродячего зверя. И я тоже. Так в чем разница? В чем разница между нами?
- А в том, что я ничего не требовала взамен! Ничего!
- Это уже было, есть другое объяснение? А у меня есть. Ты сделала его должником своей праведностью. Я - греховностью. Результат один - парень остался нам должен по гроб жизни.
- Я хотела быть ему другом, матерью.
- Я тоже, другом, отцом.
- Я сделала из него… хорошего… сильного… человека…
- Он был хорошим, сильным человеком. Оленька… Ты же не родила его таким, правда?
- Я… Да как ты смеешь!
- Оля, я тебя люблю и уважаю всю свою жизнь. Ты только посмотри, как ты изменила его судьбу! Ты закрыла его долг, подарила шикарную по его разумению квартиру, обставила её, как могла и… У Матвея Аксенова появилось всё, о чём другие могут только мечтать. Он стал вести другую жизнь, богатую, и далеко не праведную. Еще до встречи со мной он стал грешником.
- Что ты такое говоришь!
- А что? Я видел перед собой человека, который готов служить, как верный пёс, за деньги и славу. Даже Максимка так не захотел, нет, не захотел. Он же ленивец или трус… Маменькин сынок... Так может ТЫ Матвея нашего сделала таким? Дала так много, что захотелось еще больше комфорта? Побывал парень в твоей золоченой клетке и решил себе такую завести? … Так в чем между нами разница?
- Я дала ему любовь.
- Дала любовь… Любовь тёти, которую он опасался. Ну да, конечно, Оленька. Я не хочу тебя обижать, я тебя люблю. Но ты разве не решила уйти от меня?
- Я не решила, я ушла!
- Ты не понимаешь, что сделал твой уход. Он показал мне, что праведность была напускной. И относилась твоя праведность только к бедным мальчикам, а я богатый дедушка, мне слезы горя утирать не нужно. … Оля, со мной ты можешь не притворяться. Так подумай, и скажи. Или я тебе скажу, в чем разница!
- Скажи, Валер. Скажи, вижу, что тебя переполняет… злость. Превосходство. Или как это назвать?
- Я дал ему лучшую судьбу, а ты нет.
- Какую лучшую? С твоей невоспитанной и неуравновешенной дочкой?
- Разве не я свёл его с Елизаветой? Разве не я сказал: “Ты не отпускай её от себя, держи. В безопасности она с тобой будет, Матвей Сергеевич. Хорошая девочка, придержи у себя”.
- Была бы у меня возможность, я тоже свела бы его с Лизонькой!
- Так это грех был! Женщина, как ты не понимаешь! Он ис - ку - сил - ся!
- Он влюбился!
- Он схватил её так же, как Максимка! Ты всерьез считаешь, что этому название - высокая и чистая любовь? Ты видела её вообще? Ты помнишь маленького Лисёнка?… Помнишь её беременной Катенькой в девятнадцать? Поэтому защищаешь? Я не позволял ему такого! Любовь не может быть такой быстрой! Она должна быть чистой и невинной, высоким чувством! Для высокой любви нужно время и выдержка!
- Ты не знаешь, как…
- Знаю! Я знаю всё! Я … знаю… ВСЁ! Почему бы тебе, Оля, не спросить у меня - что я чувствую сейчас, когда всё зашло так далеко? ... Так далеко… Я беспомощен. Я больше не могу помочь. Устроить в институт, потребовать немедленно оставить в покое. Матвей пошел против меня, он Елизавету украл, утащил, спрятал, как зверь прячет свою добычу! Не было никакой свободы у неё! И у Катеньки нет! Ну и что, что восемнадцать! Зло побеждает, даже если использовать против него зло! Добро проигрывает сражение! Твоя праведная сущность позволяет тебе больше, чем моя грешная позволяет мне. Ты защищаешь… нелюбовь, Оля!
– Я ухожу, – произнесла Ольга Ивановна, - Я ухожу навсегда, оставайся со своими берсерками в голове! И не смей трогать Максима! Не смей! Иначе я встану между вами, и прежде, чем ты тронешь его, придётся пройти через меня!
- Я знаю, что ты не уйдёшь, Оля.
– Уйду, Валер!
– Ты не уйдешь, тебе не станет легче от этого. Я знаю, что ты попалась.
– А я знаю, что ты лживый дьявол.
– Да, это правда, но я раскаиваюсь, а ты даже не думала о том, что именно ТЫ привела его ко мне. ... Его, Матвея. Ты привела его не только ко мне, но и в эту игру моей дочки, Максимки и проклятого хакера. Одержимого, гонимого бешеного пса… Твои благотворительные дела, подарки, деньги… Матвеюшка стал продажным! Его еще до встречи со мной купили, как товар с расчетом на будущие отношения. Ты же его не отпускала, Оля… Ты его не отпускала… Искала и находила…
Ольга Ивановна побледнела.
– И что? Да, я его не отпустила.
- Моим первым заданием для Матвея Сергеевича было продаться не только мне, как работодателю. Это было проявление чувств к моей дочери, которая явно была не в его вкусе. Я купил дочери того, кто ей понравился, он продался, но это по-другому называется.
– Ты забыл о самом главном, – усмехнулась Ольга Ивановна. - То, что всю жизнь делал ты - называется тоже по-другому. И да, я поняла, что ты хочешь сказать. От добра добра не ищут, бесплатный сыр только в мышеловке… Не делай добра и не получишь зла… Но зачем тебе была нужна я? Почему ты играл моими чувствами? Или тебе была нужна новая помощница, чтобы удалось все задуманное тобой? Поздравляю. Ты справился. Жаль, что я не поняла - меня втоптать в грязь для тебя огромное удовольствие.
– Нет, Оль, – он приподнялся на локтях и сел. - Нет.
– Нет? А что это? – Ольга Ивановна отступила, изогнув губы в улыбке. - Ты меня оскорбляешь который день, потому, что я защищаю своё видение этого мира. И оскорбляешь моего покойного мужа, который мне лично не сделал ничего плохого, только хорошее. Я не помню ни одного момента, чтобы он не согласился со мной, он меня понимал, любил… Мы не ссорились и не кричали друг на друга… Я его на самом деле очень любила, Валера. Этот человек не использовал меня, а взял в жены и оберегал, насколько ему хватило сил. Он очень переживал, что оставит меня одну. И… он… Какой жизнью ты бы не предложил мне прожить, я выберу свою! И не с тобой! Ты не любишь меня, нет, не понимаешь и не любишь… Я пришла тебе именно это сказать, хотя видит Бог хотела только проучить… Но сейчас… нет… не могу видеть тебя, не могу!
- Стой! Остановись… Я знал, что любовь не приходит по желанию, Оля. Иногда это чувство совершенно неожиданно появляется против воли.
- Ты думаешь, я поверю, что ты любил меня?
- Я взял на руки этого ребенка… Когда я взял на руки этого ребенка, мне стало больно. Еще больнее, чем в тот момент, когда увидел глаза Птички, напуганные, когда увидел её дрожащие губы, которые шептали слова “Я люблю тебя, Макс”… С тобой я почувствовал, что мы вместе не позволим дурному случиться!
- Зачем ты женил его на Ангелине? Это самое дурное...
- Я думал, вообще-то, что подрастёт Машка на его счастье. Не такая большая разница в возрасте. Но она родилась от тех же родителей, а совсем не похожа на Лизоньку.
- Не похожа? Ты думаешь в этом дело?
- Я не знаю, не знаю… Или виной тому моя дочь… Или эта деревенская кобылка хромая… Схватилась за него, как за спасательный круг… Оля, я любил тебя пока ты не встала против меня. Я увидел когда-то взгляд моей Катеньки и сразу позвонил Елене Распрекрасной. ... Да, Ангел - это был совместный проект. Он должен был жениться на ком-то подобном Лизоньке. Мне было всё равно. Я чувствовал, что второе пришествие настанет… И мешал этому, как мог! Надеялся на младшего, Максима, моего внука… Ты стала моим врагом, Оля… Ты разрешила эту любовь! … Оля, я хочу им всем счастья… Ты тоже хочешь… Но мы продолжаем ссориться... Зачем мы ссоримся с тобой?
– Потому, что я хочу, чтобы все было настоящее. А не подстроенное твоими психическими манипуляциями.
– Подумай, Оля, сколько детей появилось после моих психических манипуляций!
- Много на себя берешь!
- Потерян только один младенец, первенец моей дочери… И то, я же его… просто не пытался спасти. Я сказал, что ей рано стать матерью, иначе Нора будет такой же ведьмой, как ее мать! … Я спросил: "Дочь, тебе нужен сейчас ребенок?" … Я пытался ей сказать, что не вижу её с этим несчастным правильным мальчишкой Максом… Они такие молодые и глупые. Надеялся, что он останется правильным до конца! И не смотрел на те вещи, те вещи, забавы и амуры, что они думают. Это делали другие под грифом совершенно секретно. Записи удалялись еще до того, как попадали ко мне. Я позволил себе только убедиться… И увидел эту… Несчастную… Птичку мою... певичку... Он включил подсветку, чтобы смотреть в её глаза или чтобы предоставить доказательство?… Это осталось тайной… Но Максим поступил, как му...л!- Валерий Яковлевич закашлялся. - Моя Катя… Знаешь, Оля, Ангел донесла до неё… не то, что нужно…
– Замолчи! – воскликнула Ольга Ивановна, обнимая себя руками, - Ты наблюдал, чтобы твоя дочь не могла себя погубить, но что с Катей? Что она такого делает, что ты меняешь её судьбу, подкупаешь подруг, как дракон летаешь вокруг неё? Ей восемнадцать лет! Она умная! Уже умнее тебя будет!
- Моя Нора… она грозилась… Я за ней всё время следил, пока не передал настоящему мужчине. А сейчас моя дочь, и я… мы… следим за Катенькой. И мне некому её передать! Я не хочу её передавать этому Эмилю! Никому! Она… достойна…
Ольга Ивановна расстегнула сумочку и достала очки в тонкой золотистой оправе. Она их надела и подошла ближе.
- В твоих глазах потрясение и ужас. Подожди, Валер… Помолчи. Попей вот… минеральная вода. Вы за ней наблюдали? Все это время?
– Не вышло… уехали они…
- Ты наблюдал?
- Возможно. Я просто слушал… Иногда… И как разволновался!
– Валера… Возможно это не твоя вина. Ты просто болен.. Это - мания… – мягко сказала Ольга Ивановна, - Я поговорю с Лизонькой.
- Только не забудь сказать, что это все ты! - с тихой скорбью сказал Валерий Яковлевич. - Ты во всем виновата.
- Надеюсь, она меня простит, что я не оставила Матвея в беде, увидев в его глазах безысходность. А то ты меня почти убедил, что надо было пройти мимо...
- Он бы и сам выжил, стойкий парень.
- Не уверена, - прошептала Ольга Ивановна. - Я изменила его жизнь, он - мою. У меня никогда не было такого чувства к чужим детям, а он как будто свой, роднулечка… Как, скажи мне, как я могла его бросить? Да, он сопротивлялся… Я не дала уйти, не отпустила… пока не увидела, что всё у него в порядке… Я не знала о тебе, ничего… Ты всегда был такой монстр?
- Не знаю! - сердито отвернулся Валерий Яковлевич. - Может, у меня в голове что-нибудь лопнуло, когда в армии служил. Я там в штабе налаживал оборудование и подсмотрел, как жену одного капитана младший лейтенантик охаживает конфетами, шоколадками и остальное... Сначала предложил ему сделку, тот и ухом не повёл не поверил. Я доложил, показал кассету. Меня наградили, дали увольнительную. И все встало на свои места. Разоблачать грешников очень выгодное дело оказалось. И не смущает меня ничего, я полностью изучил людские пороки, их не так уж много… И всего четыре основы для манипуляций, да пять правил. Основы - это жажда, деньги, месть и любовь. Именно в таком порядке. Любви желают, но боятся. А когда получают - боятся потерять… Вот так, Оленька. И я боюсь потерять. Я научился идеально владеть своими эмоциями и мимикой, чтобы она отражала все то, о чем я человеку говорю. Я рассчитываю и делаю предсказания, прогнозы. Я должен быть готовым к любым последствиям! К самым разнообразным вариантам поведения! Я уверен в себе, умею читать людей, анализировать их сильные и слабые точки с которыми можно соприкоснуться. И я знаю, что основное правило - надо идти до конца и никогда не признаваться в том, что ты был неискренним, лживым. Поэтому я никогда не признаюсь в том, что задумал. Никому!…
- Да что же это такое, а? Опять он что-то задумал! Ты меня в угол загоняешь! Уйду я сейчас, так и не узнаю, что ты опять задумал.. Ты не судья! Ты… муж, отец и дедушка! Или ты считаешь себя судьёй? Да, Валер? Кому ты вынес приговор?
- Судья, - пробормотал Валерий Яковлевич потрясенно. - Как бы я хотел им стать. Безжалостным и волевым решением отправлять преступников далеко и надолго.
- Перестань мечтать! Катерина плачет над ним, неужели ты не видишь, что с девчонкой происходит? Оставь ты их, боже мой, прошу тебя, Валера… Пусть в своих мечтах купаются, любят, прощают друг друга или расстаются. С ними все будет в порядке! И поехали домой!
- Как домой? - не поверил Валерий Яковлевич, - Ты сказала “домой”?
- Мы с тобой. Тебе же врач сказал, что нужны уколы. Делать я их умею, да ты и сам умеешь… Ты же в ногу ставил.
- То есть ты снова меня возьмёшь в свои нежные руки?! Или я что-то недопонял?
- Я тебе сказала - тронешь кого, тресну так, что там лопнет что-то еще. И ты будешь сидеть в инвалидном кресле смотреть на птичек в окне, да глупо улыбаться.
- Как твой Бельский? … Так и знал, ты его всё таки треснула. Не выдержала! Так я и знал! Охотница за наследством! Запомни Оля, если моя лапочка, мой нежный плод любви двух кошек… согрешит... Ты будешь виновата! И некого будет винить в случившемся, кроме тебя!
- Я сказала то, что думаю. И никакими манипуляциями ты не добьёшься от меня иного мнения. Оставь их в покое, не трогай чувства и жизни. Своими тигриными когтями, ты их рвешь в клочья, и знаешь, потом, как долго заживает?! Остаются глубокие следы когтей на всю оставшуюся жизнь. Кто может сказать, сколько осталось? Никто… Только Господь Бог. Так дай им жить без саднящих ран целыми и невредимыми.
- Я тоже, Оля, сказал, что думаю. И если эта связь произойдёт, а он не упадёт в ад, я сам его уроню!
- Только попробуй!
- Пусть мне дадут хоть десять, хоть двадцать лет. Всё равно я столько не проживу!
- Даже думать не смей.
- А я посмею!
- И наша лапочка будет жить с этим? Кошмар!
- Я Матвея опережу. И ты меня не остановишь, Оля.
- Я? Не сомневайся. Остановлю! Поехали, за твоих собак волнуюсь… Они же как дети малые…
Несмотря на столь серьезную ссору, Ольга Ивановна взяла рекомендации, флаконы, раствор для ингаляций и бронхорасширяющее. Валерию Яковлевичу пришлось справляться с одеждой и передвижениями самому. Пока шли по снежному больничному городку, его постоянно вело в сторону, а вид был такой прискорбный, словно он уже преступник и не знает, как в этом сознаться.
Когда уже показался дом в виде замка с богатой роскошной крышей Валерий Яковлевич начал пялиться в телефон и глухо ворча произнёс:
- Живучий. Какой он живучий… оказался…
- Что ты сказал?
- Да я ему дал время до утра, а он взял и … О, я чуть приступ не получил, Оля, когда узнал, что Матвей Сергеич оставил его наедине с моей Катенькой! - сбивчиво ворчал Валерий Яковлевич, притворяясь совсем стариком, - Я-то не увидел, что Матвей её не увёз. Думал, всех девчонок в свою машину погрузил и увёз. А он… оставил…. Послал я туда людёв, чтобы припугнули… А она там… Я смотрю снег чистит… И послал… проучить… А она там…
- Ты что такое … Ты что натворил?? - вскрикнула Ольга Ивановна и схватилась за грудь.
- Обошлось… там и соседи… и… она… Ох, что-то мне совсем жутко, Оля. Неужели я и мысленно предсказывать могу? Я же боялся этих дум!
- Так! - отдышалась Ольга Ивановна, - Ты послал каких-то …своих людей …к Максиму?
Валерий Яковлевич молча глубоко вздохнул и моргнул желтыми глазами. Медленно, как ящерица.
- Да или нет?
Он снова моргнул.
- Всё! В дом я не пойду! Вылезай! Ищи себе медсестру и собако - кормилицу! Я тебе больше не жена! Вылезай подобру-поздорову. Совсем мозги отсохли!
Ольга Ивановна судорожно схватила телефон и набрала Максима. Номер был недоступен.
Она посмотрела на него такими глазами, что Валерий Яковлевич отшатнулся.
- Живой он остался! И я! Вот когда не будет меня на белом свете, тогда и разведешься!
- Я сказала - вылезай! А я звоню в полицию!
- Это ты зря. Молодые люди просто захотели Катеньке помочь… и наказать, чтобы не было повадно… Максимум хулиганка, но их не найдут.
- Валера, ты … ума лишился совсем!
- Я страшно польщен твоими комплиментами, но позволь мне запугать его. Если чувства пройдут проверку… запугиванием… Если он и супротив меня пойдёт… ради… восемнадцатилетней девицы, если своих детей предаст… - пробормотал он.
- Он не ты! Детей не предаст!
Ольга Ивановна вышла из машины и прошлась по снежной дороге, вернулась, села и спокойно произнесла:
- Я еще не старая женщина. Ты предсказал мне новую любовь, с молодым человеком, правильно?
- Это я так… Для красного словца. Не обольщайся, Оля.
- Я разве тебя просила что-нибудь предсказывать?! Может, осуществишь свое предсказание? Покинешь нас всех, наконец? … Или может быть, сдать тебя в сумасшедший дом?
- Я тоже еще не старый человек. И богатый. Иди ко мне Оля, позволь взять тебя под руку, я сам не дойду.
- Вернусь, когда узнаю, что случилось с Максимом! Сам дойдёшь!
- Его телефончик мне скоро привезут, взломанный. Тут мы и посмотрим… Мы… посмотрим… Чем он… Кем… является… И ты посмотришь!
Ольга Ивановна вышла из машины, открыла дверь и начала вытаскивать мужчину, чуть не оторвав рукава.
- Ишь ты, какая злая стала!
- Я тебе покажу - злая! У меня тоже будут свои люди, Матвея попрошу, он справится с тобой, тигр проклятый! Быстро домой, когти я тебе отпилю, я тебя…
- Люблю. - вяло добавил Валерий Яковлевич и свалился в снег, сложив руки на груди.
Спустя несколько секунд она поняла, что мужчина плачет. Слезы катились по его вискам, глаза были закрыты.
Ольга Ивановна опустилась рядом и начала вызывать Матвея. Она не знала, сколько им оставалось жить. И не думала о том, что будет дальше. Ей нужно было сейчас отвести беду и понять, считает ли Матвей её врагом после того, что она так эмоционально сказала о любви его дочери. Тигр поселил бурю сомнений, как впрочем и всегда.
- Манипулятор проклятый, как же я попалась в твою ловушку! - сказала она.
- Я заманил тебя в своё логовище хитростью и коварством, Оля. Я всех, всех… заманивал и … и… всех, кого… любил…
- Ненормальный, - выдохнула Ольга Ивановна, - Матвей! Матвеюшка… милый, а ты знаешь, где твоя дочка? У дяди Максима, да? ...А ты поедь, проверь, посмотри… Мой ты хороший, уже едешь? Чудесно, я волнуюсь просто… Матвеюшка, ты прости меня, дорогой. Я ведь не со зла так сказала. Просто мне там вот показалось, что двое хороших людей не могут сделать больно друг другу, да? И неважно сколько им лет, какая разница. У нас есть взаимопонимание и уважение - значит… все хорошо будет. Всё наладится, да? Мой ты, дорогой. Как Лизонька? Хорошо? Поцелуй их всех, а? Как же я соскучилась… Нет, я уже забрала его с больницы. Дома буду колоть! Так, что взвоет… Да, милый. Пока. Позвони мне, хорошо? У Максима телефон недоступен. Да, я хотела узнать, как он там. Глупостями Валера занялся опять… Угу… Поняла. Обнимаю.
****
- Максим… - позвала Катя. - Ты где?
Она надела юбку, которую положила мама - толстую шерстяную, тёмно серую. Сверху не свитер а тонкую футболку с длинными рукавами. Юбка была до середины колена, как у скромницы.
Катя вздохнула и вспомнила про обещание папе. Его предавать сегодня она не собиралась.
Услышав звук, похожий на пылесос, выглянула в гостиную и увидела, что Макс пылесосит диван от мелких осколков, а пушистый плед валяется у двери.
- Максим! - снова позвала Катя, когда он закончил, - Здесь холодно, пойдём наверх? Тебе больно? Почему ты держался за спину?
Он повернулся и посмотрел, сконфуженно, будто его застали на месте преступления.
- Кать, ты готова?
«Я хищница… Папа! Обещала вести себя сегодня хорошо!» - вспомнила Катя. - «Как же есть хочется!»
Макс почти повторил её мысли:
- Голодный ужас. Есть хочется. Можем быстро поесть. Кать, я обещал позвонить Егору, когда ты соберешься. Маша с мужем поедут в Москву, отвезут тебя.
- А... ну… Я никуда не поеду, - не согласилась она и в нерешительности сделала шаг к нему. - А ты заказал стёкла?
- Да, привезут поздно вечером. Дочки приедут, а тут ветер гуляет. Что им сказать пока не знаю. Оденься, здесь холодно в таком. Дать тебе шубу? … Я сейчас…
- Сильно они тебя?
- Нет. Ничего страшного.
- А куда ударили?
- Я не помню. Держи шубку, Кать. - прикрыв глаза, Макс отвернулся.
- Я хочу, чтобы ты показал. Вдруг там..
В этот момент ему не хотелось объясняться, но он решил начать разговор. А когда еще?
- Катя, мне нужно тебе сказать. Сядь, пожалуйста, вот сюда.
- Я постою, - снова не послушалась Катерина, надевая мамину светло-голубую легкую и маленькую шубу.
Она укуталась и внимательно посмотрела.
- Я подумал: «Есть у меня выбор или нет?». И понял, что нет. Никогда я не буду играть, таится. Знаю, что случилось. Про мою бывшую жену, и то, что она тебе рассказала, показала… Психологи хорошо помогают в таких случаях!
Катя медленно подошла ближе и сняла мамину норковую шубку, доставшуюся ей по наследству, бросив на пол.
- Зачем мне помощь?… Ты думаешь, что я сошла с ума?
- Нет, я так не думаю, конечно нет!
- А зачем сказал?
- Катя! Всё, что происходило между твоей мамой и мной... Мне искренне жаль, что я был таким человеком. Я сейчас чувствую себя на её месте. Ты меня поставила на её место, Катя, своей… привязанностью. ты меня… - Макс совершенно забыл слова и слегка подумав четко произнёс, - Компрометируешь. Я чувствую себя, как твоя мама, когда я смотрел на неё во все глаза.
- Мама была замужем, а ты нет. Как я тебя компрометирую?
- Я мечтал о семье с ней и вел себя… иногда… несдержанно. Нехорошо и жестоко. Я мог это остановить, очень этого хотел. Катюш, нам больше вместе встречаться не надо, даже на праздниках.
- Почему? - прошептала Катя.
- Мне твои… взгляды… Прости, это неприятно!
Что было в его словах самым оскорбительным, она не поняла. Наверное, всё сказанное вместе и отдельные слова.
Он пытался сказать, что-то объяснял, но Катя слышала только отдельные фразы.
«Ты её дочка…друг… сын… ближе… мои дочери… нельзя… не думай… обидеть…»
- Прости меня. Это я почувствовала… Мне показалось… А ты… Тебе… неприятно… Ой, мамочка… мамочка…
Катя почувствовала, что горло сдавил спазм и горячие слезы полились, они сделали всё расплывчатым, моментально проложили несколько блестящих мокрых следов по щекам. Они собрались на подбородке и начали капать ей на две, сложенные как в молитве, ладони.
- Пожалуйста, Кать. Подай мне зеркало из ванной. Я посмотрю что с лицом. Принесешь? Надо было лёд приложить. На кого я похож лучше не думать, а просто увидеть.
Катерина посмотрела так, будто не поняла, зачем он это сказал. Но Макс точно знал: она все прекрасно понимает.
«С детства улавливает смысл каждой моей фразы. Эта девочка мало что говорила сама, была игрива, шутлива и беззаботна. Но если она мне что-то говорила я понимал, насколько глубоко она всегда умела выразить всё, что я чувствую. Она умела заполнять моё молчание своим, умела представлять себе то, что вижу я, не заставляя меня вслух произносить».
«Он… улыбается?» - подумала Катя.
Интуиция не подвела. Он улыбнулся ей голосом.
Катерина пошла в ванную и схватила дрожащей рукой зеркальце Лилии. Принесла и отдала.
- Спасибо. Ух ты… Как я к детям пойду, у меня же сегодня занятия. В шесть… Наряжусь пиратом. Да?
Катя села на диван, закрыла лицо руками и разрыдалась от души и какого-то дикого облегчения.
Макс сел перед рыдающей Катериной на корточки и потрогал её за щиколотку..
- Ай!!! - закричала она, внезапно испугавшись, начала стряхивать, а когда поняла, что это его рука схватила и сжала в своей.
Он осторожно потрогал вторую ногу.
- Хватит, Катюш. Ноги вроде теплые. И ты в порядке. Понимаю, все это было так обидно, унизительно… Я бы тоже иногда хотел с удовольствием зареветь.
- Ты?
- Я.
- И что психолог? Помог?
- Кому?
- Тебе.
- Я не хотел с ним говорить. Твоя мама была лучшим психологом, что я знаю. Мне было хорошо, когда она просто брала мою руку и держала в своей. Я ничего с ней не делал такого потом… Когда ты родилась.
- Ну да!
- Ты у нас - балерина! Это звучит гордо и удивительно. У тебя есть своё любимое дело… Я не должен так с тобой говорить, но по другому не получается. Давай жить честно, играть не надо. Мы с тобой оба это понимаем. Я тебя уважаю, а ты меня.
- Хорошо.
- Я не хотел так сказать.
- Я знаю.
- Иди наверх, погрейся. Я пока придумаю, что нам поесть. А потом домой.
- Хорошо.
Катя, как послушный ребенок поднялась и не удержалась провела рукой по его волосам, погладила, как на прощание гладят любимого кота. А потом не оглядываясь взошла по лестнице, сняв возле неё тёплые белые угги.
Когда дверь за девушкой закрылась, Макс подошел, взял её обувь и беззвучно поднялся по лестнице, поставив прямо перед дверью. Лестница была ледяной.
Он решил быстро приготовить отбивные. Девочки будут обедать в школьной столовой, потом легкий ужин, танцы и к вечеру уже привезут стёкла. Можно будет не закрываться над крышей всем вместе. Расходы, конечно, но что сделаешь?
Макс порадовался, что достал заранее из морозилки мясо, быстро порезал его ровными ломтиками, потряс солью, мельницей с перцем, постучал по нему, обвалял в сухариках и на большой шипящей сковороде разложил шесть кусков. Подумав, на вторую сковороду порезал перец, кабачок и баклажан. Еще раз протёр столешницу, опасаясь что осколки остаются незамеченными. Выбросил одноразовую тряпку.
«Я опять сказал не то, что нужно. Со стороны может показаться, что я сам нанёс ей раны и растягиваю удовольствие. Но она так не думает. Она всё понимает эта Катя… И сейчас ее спокойствие доказывает в который раз, что она в точности понимает меня. Всё, что я хотел и не смог сказать. Понимает, как понимала. Еще до того, как я хочу сказать, она меня уже понимала. Мне было так приятно, что она рядом. Смотрит на меня, молчит, слушает. Если бы не её признания, если бы она сделала счастливым в будущем моего сына и стала моей невесткой, я бы чувствовал себя в раю! Я просто не ожидал! И мне не нужно ей это объяснять словами. Она понимает».
Катя сидела на матрасе поджав колени и гладила щиколотки. Там, где он шутливо касался, как её касался Малыш, и хохотал потом. Катя боялась насекомых, ей казалось, что кто-то ползет по ноге.
Внутри словно взрывались петарды и новогодние маленькие фейерверки счастья. Она знала, что счастлива, потому что уверена - любить можно так осторожно и незаметно, но любить. Без взглядов, которыми её награждали танцовщики и педагоги. Чисто и нежно.
«И нет больше страха остаться в одиночестве, потому, что он со мной. Где-то высоко наши души уже давно обнимают друг друга, утопают в любви. Чистой и преданной. Мне не нужны слова признания, я просто счастлива!»
Она еще не успела подумать про Эмиля, как он прислал сообщение.
«Ну конечно. Во всей красе, я не буду смотреть фотки и не старайся» - недовольно решила Катя.
«Я с работы.... Пожалуйста, посмотри, чего ты лишилась, Джульетта».
«Фу» - написала она. - «Ни стыда ни совести».
«О, сразу ответила. Что, не получилось снять проклятье с чудовища? Хочешь кое что покажу еще до свадьбы?»
«Сам любуйся, нарцисс! Я не буду больше открывать фото, сразу удалю! Понял?»
«Нет, ты посмотри, тебе понравится».
Катя получила фотографию и ахнула.
«Ты что, с Мироновой встречаешься?»
«А как ты думала!»
«Ну я думала, она приличная девушка».
«Ты пока самая приличная. Но это пока. Кстати, Дэн приехал подавленным, его настроение на нуле. Потому, что тебя не увидел. Он твой возлюбленный Граф Альберт в Жизели представляешь? Приезжай смотреть, завтра тебя ждут.»
«Фу!» - закусив губы и нахмурившись, ответила Катя. - «Мне сказали это будет Илья».
«Илья тоже будет, в следующий понедельник пробы. Если оставят Дэна - на гастроли поедешь с ним. А завтра приезжай, будешь наблюдать за партнёром и его движениями. Они разные. Илья с Дэном. Я лучше всех».
«Папу с собой возьму на гастроли!» - написала Катя. - «Или брата с Никой».
***
Матвей пролетел по зимней дороге обгоняя всех и домчался к Максу за считанные сорок минут, наверняка словив сразу несколько штрафов. Он еще за забором увидел яркий свет и понял, что стёкла в передней части дома отсутствуют. Не дожидаясь, когда Макс откроет ворота, подтянулся, перемахнул через забор, ворвавшись в дом.
Остановился посреди гостиной, где Макс помешивал что-то в сковороде.
- Что случилось?
Макс повернул лицо и показал ему опухший глаз с синяком.
- Я чистил снег, налетели трое, побили стёкла и меня. Катя в порядке, она была наверху. И сейчас там. Отнеси ей… уже почти готово, я положу на тарелку. Там тепло.
- Ты их запомнил?
- Нет, я сразу упал, со спины прилетело... С ней всё хорошо, пусть поест и домой. Мы так договорились. Матвей, как ты узнал?
- Старый тигр в бешенстве… Ольга Ивановна позвонила.
- Вот, возьми тарелку, она голодная. Пусть поест. И ты возьми.
- Да какое, Макс! Ты что, совершенно спокойный?
- А что я сделаю? Стёкла заказал, сегодня ночью поставят. Договорился, что привезут к одиннадцати. Детей уложу, там наверху очень тепло… Мне что, на тигра заявление писать?
- Ты хотя бы перестань улыбаться!
- Я вообще не улыбаюсь!
- Давай сюда!
Матвей взял тарелку и пошел к дочери.
Увидев её сидящей на огромной кровати, остановился, как вкопанный. Дочь была прекрасна. Она в позе лотоса поднимала руки и нежно отводила их в стороны.
- Катя!
- Папа? - Катерина моментально подскочила. - Ты что?
- Я… это… узнал… вот, поесть принёс.
- О боже, я мечтала о таком мяске!!! Как вкусно пахнет! Папочка, всё хорошо, это были хулиганы какие-то… Они убежали. А соседи помогли убрать стёкла. Мы всё вычистили, Макс пропылесосил диван, я раз десять протёрла стол, стулья… Папа… - Катя укусила отбивную и с наслаждением закрыла глаза. - Ммм… Будешь?
- Кать… ну… давай. Тоже укушу. Чем там он тебя кормить решил? Неужели вкуснее, чем я с мамой?
- Нет, но я ужа-асно голодная, как волчица!
Поедая мясо, Катя улыбалась счастливыми глазами и предлагала ему снова кусочек откусить.
Матвей понять не мог, что между ними произошло, но дочь совершенно не выглядела испуганной, подавленной, хотя глаза явно были заплаканы.
- Сейчас поешь и домой.
- Нет, я останусь.
- Катя?
- Я останусь, папочка. Ты же меня простишь?
- Как ты останешься! Дяде Максу на работу!
- И хорошо, я пока освоюсь!
- Как это освоишься?
- Вот так. Я буду просто жить. Как все люди живут. И к вам в гости приезжать после театра.
- Но он сказал, вы договорились…
- Я просто сказала ему «Хорошо». А не «Хорошо, я поеду домой»... Когда я здесь, дедушка ничего не сделает. Я не звонила, я ему написала.
Катя подняла честные глаза и кивнула.
- Ты хочешь остаться ради этого?
- Я просто хочу остаться. Скоро у меня маленький отпуск и потом шесть дней в неделю буду занята в Жизель. Снова смотрела Галину Уланову - это самая прекрасная Жизель всех времен и народов! Этот балет очень близок русской душе… Папочка, я позвоню маме, давай вместе! По видео! пусть посмотрит, как здесь хорошо… Еще я хочу прогуляться, пока Макс будет на работе... Соседи у нас замечательные!
- Катенька… Дочь, ты уверена?
- Когда любишь кого-то, никогда не сомневаешься, папа. Я не выбираю, как мне жить. Я живу и люблю. Поцелуй маму и скажи, что лучше неё нет никого на этом свете!
Матвей кивнул, взял у дочери тарелку из рук и поставил на комод.
– Все будет хорошо, папа. Забудь все, что было. Забудь все, что ты знаешь… Все будет хорошо! - Катя прижалась к щеке и вздохнула. – Не думай, что… что-то случится с твоим ребенком.
– Катя, Катёнок мой, – Матвей вздохнул и не хотел отпускать, но он выпустил её из рук и погладил по голове. - Только будь умницей, дочка. Мы с мамой всегда с тобой. Дорогая моя, солнышко. Всегда. Я не позволю тебя обидеть.
– Спасибо, папа. А знаешь, если Макс поедет на работу, я могу поехать с тобой к дедушке...
- А … мама…
- Мама же повезет Дениса с Дианкой на танцы. И Марсель всегда с ней.
- Ты хочешь просто увидеться?
- Я хочу спросить, что он обо мне думает и сказать правду. Если он меня любит - поймёт.
Катя смотрела широко открытыми глазами, что испугало Матвея. Конечно, он хотел побыть с дочерью, но ехать к тигру - нет, и еще раз нет.
- Поехали, папа. Всё будет хорошо. Я хочу ему сказать… Он..
- Что, дочка?
- Ничего, я скажу ему на ушко. Можно?
- У тебя есть тайны?
- Пап, ты не бойся. Я тебя люблю, и ничто не сможет помешать мне любить тебя, маму и братьев с сестрёнкой. Даже если кто-то из вас отнимет у меня счастье.
- Мы этого не сделаем.
- Поехали, пожалуйста. А потом я с Максом, Лилией и Аней вернусь. И с мамой встречусь в ДК, к девчонкам забегу, которые остались в средней группе и перешли в старшую..
- Дядя Макс заканчивает в восемь.
- Я знаю. Тебе не нравится, что я его так зову?
- Я не привык. Дочка… Ты уверена?
Катя улыбнулась и крепко обняла за шею, шепнув:
- А по мне не видно?
- Но что…
- Я не знаю что! Мне просто очень … безопасно! И всегда хорошо. Всегда. Даже если он молчит вообще, или снег чистит три часа. Мы пять минут всего поговорили, я еще пять минут ревела… - Она засмеялась, - И потом поняла, что теперь всё будет хорошо.
- А о чем?
- О, я услышала, что ему жаль, что он чувствует себя на месте нашей мамы, а я его компрометирую и смотрю во все глаза. Нехорошая я и жестокая. Нам не надо встречаться даже на праздниках… Ему не нравится, неприятно. Но я то знаю, что я совсем не противная и хорошая. Я просто идеальная. - она расцвела в улыбке, - И это всё, всё неправда. Папа, я поверила и плакала… пока не подумала, что это… - Катя перешла на шепот и придвинула свое лицо ближе, почти коснувшись щекой, - Это всего лишь слова. А мы умеем читать мысли и чувства. Мы с тобой. Я и ты. Мамочка не может, она руками чувствует, что человек хороший.
***
Макса застали. когда он запоздало держал лёд у синяка и ел тонкие ошмётки мяса, стоя возле холодильника.
- Я привезу её в ДК, дальше сам, - резко сказал Матвей, - Поехали мы к деду Тигру в гости.
- Дядя Макс, - вежливо обратилась Катя, - Он слишком за меня волнуется, и очень чувствительный стал.
- Наверное, поэтому у Тигра сердце опять и сдало! - проглотив мясо, чуть не поперхнувшись и растерявшись сказал Макс. - У чувствительных всегда так. Расчувствуются… и лежат… в больницах.
- Ему было из-за чего переживать! - сообщил Матвей строгим голосом. - Всё, я дочь забираю!
- Ну не насовсем, папа!
- Ну да! ... А младший Максик приедет к вам? - спросил Матвей, как бы между делом.
- Я не знаю, - еще больше растерялся Макс, - Он с Виталием и Никиткой. Или с этой… как её… Забыл. - Он нервно вздохнул, - Как же…
- Маразм наступает, - проворчал Матвей, отвернувшись.
- Я что-то правда забыл. Как же.. … Необычно… Какое имя… Вспомнил! Майя!
- Ты не поссорился со своим сыном?
- Нет.
Матвей надел на дочь шапку и вывел на улицу.
«Ну вот, - обреченно подумал он. - Что он ей наговорил не знаю, но выглядит виноватым. Моя дочь с ним в безопасности? Глаз подбит, какие-то люди, разбиты стёкла… Кто это сделал? Тигр? Возможно, он не знал, что Катя в доме…»
- Как можно Майю забыть? - спросила Катя, улыбаясь. - Она такая красавица.
- Кажется у него плохо с головой и с памятью.
- Конечно будет плохо с головой, ты приехал так неожиданно… Ой, папа… возвращайся скорей! У него же украли телефон! Как Макс позвонит детям? Я оставлю ему свой!
- Кто украл?
- Те, кто напал на него… Сосед сказал, что видел, как убегали…
- Ты тоже видела, дочка?
- Нет… папа, я только вышла… а там стёкла! Прошла по ним осторожно… Я в комнате сидела, пока Макс чистил снег… Он его три часа почти чистил! … Наверное, чтобы со мной не видеться, - сказала Катя и покраснела. - Я сразу подумала, что это дедушка. Почти сразу. ... Они ругались из-за меня. Он.. Лию… подкупал и всех пытается подчинить своей воле. Лия рассказывала Эмилю, что он, как узнал… про день рождения мой, так рассердился, что Макс был там! Он в таких выражениях.
- Давай не поедем, Катён. Я сам разберусь.
- Нет, мне надо, я обещала.
- Что ты обещала?
- Что приеду. Он не должен больше так делать, там же дети живут. И я буду жить. Я скажу, что буду просто жить у них в доме, потому, что мне нравится. Папочка, прости. Я тебя сильно огорчаю такой своей жизнью?
- Нет, - быстро ответил Матвей. - Сильно огорчаешь не ты, а то, что ты… выбрала именно его, сейчас, не зная… ничего… о нем… как о… человеке…
- Я не выбирала. Я знаю его как человека очень хорошо! Если мечта станет реальностью - я буду самой счастливой у вас. А если нет - разведусь, обещаю.
- Но почему… сразу замуж, Катя?
- Папа… Ну как же по другому? Это же… ну... неприлично, непорядочно… Нет, если он не женится… - она хлопнула ресницами и произнесла, - Он женится на мне! А если он подумает, что не хочет такую жену, я ... подумаю... Что он просто обманывает!
Матвей вернулся снова в поселок, благо недалеко отъехали, и наблюдал, как его Катя вся светится, залетает в дом Макса, чтобы отнести ему телефон. И сходил с ума.
«Это невозможно, невероятно, как же так! Почему? За что??? Господи, да выходи ты уже, Катя!!!»
Сердце вырывалось из груди.
«За что меня и Лизку так наказывает жизнь? Что всевышний хочет этим доказать? ...Когда она придёт в себя?? ... Пусть Макс уезжает, как хотел! Я найду денег, пока Катя будет в отпуске с братом под контролем, я всё устрою! Любой дом, город, страна, смена паспорта… Если она подаст в розыск, как совершеннолетняя... О, моя девочка!… Я не могу отдать её замуж! .. Но кто спрашивал родителей? Лиза?»
Матвей позвонил по видео жене.
Лиза ответила без включенной камеры:
- Как ты? Когда домой?
- Кошка прости меня, я готов пойти на все ради того, чтобы он исчез. Даже пожертвовать чувствами собственной дочери. С глаз долой из сердца вон!
- Что случилось? - Лиза всхлипнула, - Матвей, подожди… Скажи мне что? Что?
- Тигр побил им стёкла. С Катей всё хорошо, его люди подбили Максу физиономию, без глаза, думаю, оставить хотели… Я не застал. ... Катя сидела одна и смотрела балет, он готовил мясо, как она любит, как и я люблю… Уложил на тарелку, передал мне, чтобы отнес… Она, как приз выиграла… Радуется… А я с ума схожу, Лизка!
- Радуется? Наша Катя?
- С ним жить хочет, замуж хочет, Лиза… Включи видео я должен видеть тебя!
- Успокойся, любименький. Ты только не волнуйся… Прошу, мы что-нибудь приду… - Лиза вдохнула, - Нет, Матвей! Слова про него плохого больше не скажу! Нет. И ты. ... Не надо. Нельзя. Прошу тебя, не надо… Мама против тебя мне сказала всего несколько слов, и я посмотрела на неё другими глазами. Я почувствовала, что она плохо поступила, я вообще понять не могла, как моя мама может высказывать про тебя такие вещи. Ведь она тебя совсем не знает… И потом тоже… Мой папа никогда плохого не говорил, и я потянулась к нему… И всю жизнь благодарна, что они не помешали мне с тобой жить… любить… Пусть она сама, Матвеюшка…
- Включи видео.
Лиза включила и посмотрела несчастными глазами.
- Плачешь? Где Марсель?
- Сейчас позову… он в игру на планшете играет… Я режу лук. - Лиза закусила губы, - Извини, не удержалась…
- Лиз, прости меня. Не плачь. Мы скоро приедем… Катя ему хочет отдать свой мобильный, убежала… Потом к Тигру…
- Ты… уверен?
- Не уверен, но Катя ему обещала.
***
Ворота были всего лишь прикрыты, Катя влезла в разбитое окно, перешагнув через низкий подоконник.
– Ма-акс, – тихо позвала она и прошла в дом, не разуваясь.
Испугавшись, что случилось страшное, побежала наверх, потом спустилась и застучала в ванную комнату - дверь была закрыта.
Он распахнул и отшатнулся.
На теле красно-черные пятна, глаз почти закрылся, в руках повязка с вонючей мазью.
– Боже, какой ужас!… Это что??…
- Да ладно, ничего ужасного. Ты почему опять здесь? – спросил он с легкой улыбкой на лице.
- Я дам тебе свой телефон! Как ты позвонишь Лильке и Ане?! Вот… Ой, ма-ма…
- Не смотри, выйди, Катя… Где твой папа?
- В машине. Я только с ним к деду и вернусь… - Катерина сглотнула, - С тобой в таком домике я бы с радостью прожила всю жизнь! Я буду жить с тобой. Ты возьмёшь меня замуж.
- Я … не, - он неожиданности он издал смешок, - Не возьму.
- Возьмешь!
- Нет, Катюша, - он усмехнулся, - Не возьму!
- Возьмёшь. Спорим, ты влюбишься?
- Катя!
– Чего ты боишься?
– Не хочу, я этого не хочу даже представлять!! Спасибо, я взял телефон. Иди к папе.
– Я не хотела быть такой, на самом деле я совсем не такая смелая… Внутри меня дикий страх… Но, когда я вернусь…
– Мне нужно увидеться с твоей мамой. - решился Макс, - Я не понимаю, как она тебя отпустила. Я не могу понять, почему ты не слушаешься маму и папу…
– Потому, что мне восемнадцать… и я хочу жить с тобой.
– Катя, я ее люблю! … И не хочу терять то, что она меня хотя бы за человека считает!
- Нет, она… - Катя замолчала.
- Мне нужно с ней поговорить.
- Ты хочешь услышать её приятный голос? ... Зачем? Чтобы думать о ней, а не обо мне? Снова?
Макс опустил голову и сел на край ванной. Этой девочке не нужно ничего объяснять, она понимает даже то, что пытаешься скрыть.
– Спорим, ты влюбишься… - прошептала она.
– Нет, Катёнка, мое сердце принадлежит другой….
- Ты влюбишься в меня. Поехали вместе? Или ты уже влюбился? – спросил она снова шепотом.
– Оставь меня в покое, Катя. Я в тебя никогда не влюблюсь.
– Влюбишься.
- Нет.
- Ты уже влюбился.
И она быстро развернулась, вышла из ванной и направилась к двери.
Возле машины стоял встревоженный папа.
Она подбежала, запрыгнула на него обняв руками.
- Он там просто делал себе повязку!… Я отдала телефон! Так побили сильно, ногами… Папочка! Поехали скорее! Иначе дедушка его… совсем...
- С чего ты это взяла? - онемевшими губами спросил Матвей.
- Лия сказала Эмилю, а он мне. Я не поверила. А сейчас… Мне надо его успокоить! Я знаю, что его обязательно успокоит! Маму я увижу на танцах и Макса там подожду. И с ним сюда вернусь! Он будет возить меня туда сюда, папа!
Худой среднего роста легко одетый старик с расправленными плечами вышагивал по льду озера.
Его глаза, слегка затуманенные слезами от ветра, заметили несколько заледеневших рыбацких лунок, он подходил к каждой и пытался понять, какая из них совсем не так давно поглотила все записи из жизни грешников.
Он не видель прелести прикрытых снегом елей и сосен, не видел мягкие волны белоснежных сугробов, подсвеченных синими тенями. Ему казалось, что это будет последняя его зима и последняя весна радостно встретит природным цветом. И все снова поедут на океан, а там он улетит на небо. Тихо, без мучений, во сне.
За его спиной кто-то крикнул, позвал, и послышалось щебетание Катюши.
Она подбежала почти беззвучно и обняла.
- Дедушка, ты уже гуляешь? Как ты?
- Катюша? Идём, Катёна моя… Я вот.. гуляю… А что еще делать?
- А я замуж выхожу! Ты потанцуешь со мной на свадьбе? Я стала взрослой, наконец-то!!! Любимый мой, родной мой дедушка… Ты рад за меня?
Валерий Яковлевич подавил свой гнев. Он взял Катю под руку, опустил голову, не решаясь показать свои безумные глаза и ничего не ответил. Он только поглаживал тёплую маленькую руку своей и шел, не видя ничего перед собой, как слепой баран.
«Избалованная, залюбленная, глупая девчонка, издевается над моим сыном!» - звучали в голове слова дочери.
И кто его за язык дёрнул солгать, что Нора не дочь вовсе. Да так уверенно, продуманно солгать. И все поверили. А зачем? Чтобы сценарий объяснить логично и закономерно.
- Дедушка?
- Мне он не нравится, Катёна. Он… не тот самый… подходящий и любящий!
- Почему?... Скажи, почему он тебе не нравится?
"О, мое нежное дитя! Он слабый! А ты такая сильная… ты умная… А он… " - подумал и невнятно пробормотал:
- Не знаю. Я не знаю, ничего, ничего не понимаю! Я в такой печали, Катенька! В таком стрессе!
- Сейчас я скажу тебе одну самую важную тайну! Дедушка, ты меня любишь?
- Люблю, люблю, Катенька.
- А ты знаешь, что это такое - любовь?
- Знаю, знаю, конечно знаю.
- Это когда сам погибнешь, чтобы спасти любимого… Да?
Взглянуть на Катерину у него не хватало сил. Он только лишь смог кивнуть и согласиться голосом нерешительно:
- Да.
- И когда хочешь давать всё, что у тебя есть и чего нет тоже… Хочется отдать ему.. ну всё! И ради него всё бросить, оставить, отдать… всё на свете. Нет ничего дороже этого человека… Когда любишь.
- Катёнка… ты права, да, да…
- А если он исчезнет - будешь искать всю жизнь, и надеяться что он живой… Ты готов броситься и стать тигрицей, чтобы спасти его… Дедушка, я знаю, что ты хочешь сделать… Я тебя прошу, не говори так о моём папе, и не обижай моих любимых. Ты очень добрый… Если ты меня любишь, выдай меня замуж за того, кого я захочу своим мужем.
- Да, да, Катя, да…
- Ты не спросишь, за кого я хочу замуж?
- Ты же не с дядей Максом… подала заявление?…
Как больной весело спрашивает у врача в шуточной форме, с затаенным страхом и надеждой задает вопрос: “Доктор, скажите, я же от этого не уйду?”, он надеется услышать: “Нет, конечно!”
- Я подала в шутку с Эмилем, а выйду по-настоящему. Да, за него, дедушка. Я выйду замуж, потому, что люблю его и Лилю с Аней. Мне их всегда так было жалко! Как только я понимать начала, что Анечку маленькую мама бросила, а Лилю… Посмотри на меня, дедушка. Я же люблю тебя, посмотри! Неужели я стала для тебя другой? И мама тоже стала другой, потому, что сказала, что будет рада за меня? И папа стал плохим для тебя, потому, что отвез меня сам к нему вчера вечером? Все стали плохими, потому, что я влюбилась в него и хочу, так ужасно хочу стать его настоящей женой?
Такой неловкости Валерий Яковлевич не испытывал еще ни разу в жизни. Он долго не мог поднять глаза, собирал все мысли и чувства в одно целое разумное стратегически верное место. Мысленно оказался на пляже, на тёплом песке и прошелся вдоль кромки воды. Ноги его не охлаждали волны, но они подбирались, все ближе и ближе, становились всё выше и выше.
А Катя ждала.
Наконец, она начала всматриваться, стараясь разглядеть неприязнь к себе и увидела совершенно ничего не выражающий взгляд тигриных глаз.
– Катёнка, внученька. В мои годы уход не за горами, и не помогут ни деньги, ни врачи... А все от нервов, все болезни и приступы…– Он провел ладонью по своей небритой щеке, - Я рядом с девочкой, о которой, казалось, знаю всё, и безумно нервничаю. Мне даже нечего тебе сказать, не о чем с тобой поговорить. Я не могу поговорить… по душам. Как можно так издеваться надо мной и отцом… и отцом с матерью? Не стыдно? Катёнка, тебе совсем не стыдно, золотая моя, самая дорогая?
Катя слегка сдвинула брови.
– За что именно, дедушка?
Валерий Яковлевич усмехнулся и продолжал смотреть прямо в глаза.
– Ты меня никогда не боялась, лапонька. И сейчас не боишься такое сказать? Ты знаешь, что он…
Катя приложил указательный палец к своим губам, давая понять, чтоб он не продолжал, улыбнулась и покачала головой.
– У тебя, конечно, сейчас глаза, как у малознакомого человека, дедушка. Для меня это непривычно, но я не боюсь.
– Я тебя понял. Расскажи мне о своём любимом дяде Максе, кто он такой. Что ты знаешь о человеке, за которого хочешь выйти замуж?
- Ему сейчас сорок один год. Был женат четыре раза, дважды на вашей дочке. Познакомился с ней в девятнадцать, она была старше на два года. В двадцать лет у него погибла мама, в это время он сидел в тюрьме за то, что его обвинили… Вы не хотели, чтобы у вашей дочери был такой муж, познакомили её с моим папочкой. Максиму… уже исполнилось двадцать два, когда он встретил мою маму и полюбил её, а мама сразу вышла замуж за папу. Он развелся с вашей дочкой… Потом снова женился, потому, что у них… …родился сын, которого ваша дочка назвала его именем, Максим. И опять по её воле они развелись, сразу как тётя Эля родила Малыша… Я родилась у папы с мамой на полтора года раньше… - Катя еле отдышалась, и снова продолжила, - Тётя Эля его любила, и он тоже её любил. Он женился на матери Лильки и Анечки… она ушла и бросила своих деток, сейчас у нее другой муж… Потом ты... познакомил его с Ангелиной… она тоже ушла… Сейчас мой будущий муж работает у моего дедушки Виталия и у тебя, начальником айти отдела, он также занимается по вечерам своим любимым делом - учит совсем маленьких детей танцевать… Это удобно, пока его дочки там же на занятиях танцами только в разных группах…
- Думаю, достаточно общей информации. Расскажи теперь какой он, Катёна.
Катя нервно сглотнула и кивнула, ощущая себя будто на экзамене, когда задали дополнительный вопрос из другой темы. И выдохнула свою аксиому, не требующую доказательств:
– Лучший.
Валерий Яковлевич отрицательно качнул головой:
– Ты чего так волнуешься, дедушка? Я же тебя не бросаю, и маму с папой. Не уезжаю, ничего никогда не делала противозаконного. Если ты думаешь, что он меня хоть раз привлекал - нет, оставь эти мысли.
– Ведь у тебя же есть этот… Эмиль… партнер по танцам, ты сказала, что он...
– Дедушка, он совсем мне не нравится.
- Но вы танцуете… вы там… очень… прекрасно смотритесь вместе. И другие… У вас что мало балерунов? Так это можно исправить! Хочешь, я приглашу любого, и он приедет, к тебе в теарт… театр… Сильный, молодой, выносливый… Пусть и не богат, зато будет умен! Не подбирай ты этот падший скот! Не подбирай, Катенька, ты пожалеешь… глубоко пожалеешь…
Катя пыталась спрятать улыбку, но у неё не получилось.
- Чему ты улыбаешься, миленькая моя?…
- Ты смешной, деда! Скажешь тоже - павший скот.. Да у нас все девчонки пищали, когда Максим Владимирович работать пришел на танцы. Кому он не нравится, как личность или человек… от зависти страдает. ... Ой, я не про тебя…
- Ты про своего папу любимого?
- А папа не страдает от зависти, он на маме женат, у него мы, дети… Ты видел, как он с Марселем? Это последний младший ребенок!… Денис с Дианой тоже еще маленькие, скоро начнется подростковый возраст, и держись… А я выйду замуж и буду счастлива! От меня отстанут все, я буду под защитой мужа! Я просто в сказке буду жить! Дедушка… я его ... очень люблю, как будто всегда любила. Только сейчас это чувство…
- Котёнок, остановись!
- Котенком запуганным я себя чувствовала, когда меня поймали за обманом. Я, умная Катя, приличная девушка - такую глупость совершила… Но я понимала, что не смогу уснуть, пока не напишу ему… ласковые слова. Он же развелся с женой, что здесь такого! … Потом прошло время, и я подумала: «Почему я чувствую себя так глупо? Дедушка, ты… так на меня смотришь, будто бы я самый ужасный человек на земле!
– Ты идеальное, лучшее о р у жие небес. – прошептал он, подходя к большой сосне и опираясь коричневый ствол рукой. - Вот она - молния…
– Против кого эта молния, деда?
- Сама подумай, - задыхаясь ответил Валерий Яковлевич, - Моя умница…
- Ты говоришь о моём папе?
Он покачал головой.
- О тебе?
Он снова покачал головой.
- Мама? - вздрогнула Катя.
Валерий Яковлевич закрыл глаза. Медленно открыл и снова закрыл.
– Да? … Мама??... Он её обидит?
- Я по сей день помню… как он её обижал… Я видел их вдвоем много раз… Они как два одинаковых человека… С одной душой на двоих… Я так хотел их видеть вместе, так хотел…
- Ты хотел видеть их вместе, а мама нет? - недоумевала Катя.
- Она была бы счастлива… Но моя ошибка в том, что картина сценария не отражала всю глубину её чувств. Это как мы видим распустившуюся розу, - он помолчал немного, губы его горестно изогнулись, а затем с чувством произнес, - Мы видим её лепестки под дождём, но не знаем, что она чувствует. Что её молекулы чувствуют, когда розу .... лишают воды! Твой папа… не остановил бы его...
- Нет, я не верю.
- Она спасает Максима всю свою жизнь! Она отказалась от любви ради того, чтобы спасти его жизнь! И ты… хочешь… Безумия маминого хочешь? Она на грани, маленькая моя… Потеряла свою мать, твою бабушку Лену… Пожалей мамочку свою, милая… Ты жалеешь его, а маму почему не жалеешь?
Такую обиду, какую причинили Кате его слова, она раньше не знала. Стена доверия начала рушиться.
- Я в это не верю, это ты придумал. - покачала Катя головой.
- Она вышла замуж, чтобы спасти любимого. А ты? Ради чего ты выходишь замуж, Катенька, ласковая моя девочка? Чтобы кого спасти? Папу? Семью? Кого?
Ветер действительно поднялся. Катя оглянулась.
Рядом стоял папа, в двух шагах возле одной и больших вековых сосновых исполинов. Слышал ли он, о чем говорил ей дедушка? Если слышал, почему молчит?
- Мама вышла замуж и родила меня, чтобы спасти … Макса?! - пролепетала Катя деду на ухо то ли вопрос, то ли утверждение.
Чтобы папа не услышал такие её слова, уткнулась в плечо, будто спрятавшись от ветра.
- С тех пор он снова и снова пытался добиться ее. Но твоя мама очень сильная. Она знала, твой папа... Он чуть не сделал это однажды, когда тебе не было и года… Мы с твоим дедом и дядей Сашей еле оттащили. Поэтому твой дядя Макс так долго жил со мной, под моей защитой.
- То есть, мой папа может... Папа? Мой папочка?
Катя вскинула голову, чтобы не показывать свои чувства и слезы. Но только подумав о Максе моментально получила всплеск радости и подъем сил.
- Катенька, я не хотел так сказать… не хотел напугать… у меня… случайно.. Я старый человек, не слушай меня…
– Я же вся в папу!… Не внешностью, а характером!… Я ревнивая, импульсивная, я очень смелая! Так что твои слова ничего не значат, я всё сама понимаю, как есть!
Валерий Яковлевич внимательно всматривался в её глаза.
– Что-то ты … на себя не похожа, Катёна… Что он с тобой сделал?
- Ах, ничего еще не успел, дедушка. - захныкала Катя, - Ты же послал троих парней, чтобы они побили его и дом разрушили!
- Катенька ты… Ты что такое… говоришь, малышка моя?
- Неужели ты думаешь, что я тебя не изучила, дедушка, за столько лет? - Катя сменила гнев на милость. - Мой папа не всегда, …но иногда очень недобро смотрит на тебя и твою дочь, тётю Элю. Когда я подросла, он учил меня всегда быть чуточку умнее… Не смотреть на лицо, если что-то почуешь… Неправду, манипуляцию, хотя бы слегка… Лицо отвлекает от того, что говорит человек… Мы с папой, как лисицы… Чуем запахи, слышим звуки и не слушаем кудахтанье, а когда хотим есть… Не бойся, тебе ничего не угрожает, пока ты под моей защитой, дедушка! Я же тебя люблю! Тебе не стыдно, и мне не стыдно!
– Нет, Катёна, ты меня не любишь, – Валерий Яковлевич засверкал глазами, и его уголки губ опустились, как у ребенка, готовящегося заплакать. – Ты сейчас это что делаешь, а?
– Что? – переспросила Катя невинным голосом, и несколько раз быстро хлопнула ресницами. Ей хватило сил не только спокойно дышать, но и улыбнуться, а внутренне она даже слегка ликовала. - Папа так странно смотрит…. Почему ты так смотришь на нас, волче? - Крикнула весело Катя, повернувшись к Матвею.
- Потому, что я ничего не слышу, - проворчал он, выходя на тропинку, - Но чувствую, что тебе нужна моя поддержка, дочка…
- Дедушка нас обоих любит, а мы его! Больше тебе ничего и не услышать!. … Я тебя обожаю, папа!
- А меня?
- И тебя, - ответила Катя деду, - Только не придумывай такое о моих родителях! А то мне кажется, что когда ты назвал меня "молнией”, я себя ей и почувствовала. Лучше назови меня … солнышком! И мы согреемся! А на кого направить… лучики... решаю я сама… Холодно, да, сегодня холодно и ветер такой колючий...
– Ты даже не была в квартире, которую я тебе подарил, - обиженно дышал Валерий Яковлевич.
- Я не знала, что ты сделал мне такой подарок, дедушка.
- Ты что, даже не открыла коробку от меня?
- Нет, я не успела все посмотреть… прости…
- Я подарю тебе … отдых на острове Фиджи с твоим... Эмилем, с твоим татарином!
Катя нервно улыбнулась и отрицательно помотала головой.
- С кем угодно!
- Не надо!
- Я тебе дворец подарю, Катенька!
- Валерий Яковлевич, хватит. Оставьте мою дочь со своими предсказаниями, своими предложениями… Она сама знает, чего хочет.
Матвей протянул руку, чтобы дочь могла подойти к нему. Катя видела в его глазах раздражение, но папа старался говорить спокойно и дружелюбно.
- Сейчас, пап. Еще минутку и пойдём к бабушке…
Матвей сделал два шага и оказался совсем рядом с тигром. Дочь попросила поговорить один на один, но он опасался, что у тигра не в порядке с головой, поэтому не оставил, весь разговор простоял неподвижно за деревьями, благо озеро было небольшим и они стояли возле берега.
- Ты его не любишь, Катя. - жалостным голосом сообщил Валерий Яковлевич, - Это дурман… Он использовал…
- Я знаю, почему ты не веришь моей маме, но почему не веришь мне? Дедушка, я буду жить в этом доме с ним еще до свадьбы, пока ты не привыкнешь! Пока все не привыкнут. Я этого человека, - Катя нервно сглотнула, она не знала как сказать то, что хочет её сердце, чтобы он поверил, - Я чувствую счастье, но страх мешает мне. Дедушка, дай мне время немножко к нему… снова привыкнуть… Я не плачу только потому, что могу видеть его и скоро увижу, и, может быть, обниму… Хотя нет, он не даст. – Катя перевела дыхание, посмотрела на папу и улыбнулась ему. - Пап, мама чувствовала к тебе тоже самое! Я знаю, как она терпела, чтобы не плакать, когда ты… уезжал… от неё… Тебя долго не было дома. И мама не плакала только потому, что верила - она тебя скоро увидит. Или плакала, но так, чтобы мы не видели.
- Катенька… Я был… под следствием тогда. Я не мог к ней вернуться.
- И дядя Дима не помог?
Матвей отвел взгляд и покачал головой.
- Я рада, что ты смог вернуться. Никогда в жизни не поверю, что ты что-то сделал! Папа, пойдём, бабушка ждет пить чай… Деда, идём?
- Я?
- Ты, конечно… Дедушка, я не принимаю твои слова всерьез. Я не верю, что ты можешь причинить мне боль. Ты еще будешь смотреть на нас и радоваться.
Валерий Яковлевич стоял недовольный, у него слегка тряслась борода, а Матвей не сдержал улыбку.
И такой реакции, он совсем не ожидал, приподнял бровь в недоумении.
- Старый шантажист, - сказал Матвей, - Дочь с тобой наедине теперь не оставлю.
- Ты как это … Ты что делать собираешься?
- Знакомиться дальше с парнишкой, который моей дочери понравился. … Кать… Думаю, мы с ним подружимся, но я буду являться без предупреждения. И если твои прекрасные глаза будут полны слёз, я тебя домой заберу. – сказал он, усмехнувшись.
- Так хотел вздохнуть свободно, хоть раз в жизни подумать о себе и Оле... Я думал, что могу позволить себе отдых, а ты бросил работу, Нора уехала… Я же вот-вот был почти счастлив... Любовался своей красивой, веселой внучкой! И что? Что делать, Матвей Сергеевич? Бог покарал нас с тобой?
- Не покарал, но еще слово о прошлом и я вас в снег… аккуратно уложу. - проворчал Матвей, увлекая за собой дочь.
- Бог все отнял у меня... - хрустел снегом Валерий Яковлевич, шагая следом за ними, - Я больше не могу говорить с внучкой, с Птичкой, с родной дочерью... Соврал я, моя она… моя! Вот где она сейчас, где она? Нора эта… Что она делает сейчас? Нет, никогда уже я не усну спокойно! Катенька… Ты же маленькая была! Куда ты растёшь? Ну куда? Сердце радовалось, что ты так молода, так прекрасна, здорова, хорошая, умница... Нет, так жить нельзя... так нельзя...
***
К ночи Макс вымотался настолько, что у него язык не шевелился чтобы спокойной ночи выговорить. Лилия отключилась, прикрывшись учебником, Анюта придвинулась к сестре и обняла её. Ему тоже хотелось лечь и обнять что-то тёплое.
Макс столько раз сгонял на второй этаж и обратно, пока кормил девчонок и переносил им всё, что нужно из комнат. пока обувался и разувался, провожал их в ванную, что перестал соображать - надо ему идти наверх или вниз. Он случайно спустился в подвал и потерялся там, ошарашенно вспоминая, где включается свет.
Занятия прошли отлично, только затемпературила одна новенькая малышка, которую звали Оливией. Дети назвали беднягу Оливкой, а та пыталась их поправлять, и вот - заболела. Макс увидел, какая она вялая, показалось, что ребенка сейчас вырвет, и увел в сторону.
Потрогал лоб. Позвонил с Анной Викторовной родителям, они приехали раньше. Когда Макс провожал девочку, увидел Лизу. Она выглядела одинокой, стояла у окна, ждала детей. Макс не подошел, вернулся к занятиям.
Вместе со старшим педагогом малышами заниматься было легко и спокойно. И Лена помогала. Она поступила в институт, танцевала с Катей в одной группе, осталась работать во Дворце Культуры. Тоже хотела стать педагогом.
Сейчас уже был двенадцатый час, а окна так и не доехали. Задержались при погрузке, все же размер не маленький.
Плотно закрыв дверь за спящими на его матрасе девочками, Макс медленно спустился в застуженную гостиную. Хотелось только спать. Он вяло пожевал остатки варёной грудки и закусил ананасом. У Лили от салата оставалась. Такой же салат любила делать её мать, Рита.
Почему-то вспомнилось, как они жили с Ритой, когда она еще нуждалась в нём и радовалась. Это вызвало усмешку, ведь жили не как обычные влюблённые, но она старалась вести себя очень тихо, очень. Насколько это было возможно. И Максу именно это нравилось. Если Рита сказала бы хоть слово, своим голосом, он бы вряд ли мог быть счастлив с Маргариткой так долго.
«Я жил с теми, кого не люблю, но портить им жизнь считал делом недостойным» - так последнее время перед расставанием часто повторяла Рита цитату своей тёзки из романа Михаила Булгакова.
Макс сел на диван, отряхнув его от снега, который замело ветром из оконных проёмов. Закрыл глаза, прячась от яркого света лампы, почувствовал, как на лицо падают лёгкие снежинки. Вздохнул, вспоминая.
«Рита никогда не выказывала ничего, всегда молчала. Мы только потом… разговаривали… Нет, Эмиль не прав. Это не только голос… хотя голос… Я так люблю её голос и милый едва уловимый акцент… Или то, как Лиза слегка задерживается на некоторых согласных, тянет их… Тембр голоса, певучесть фраз… Боже, как она может не понимать, что говорит таким голосом, что сводит с ума?! И она так говорит всегда, даже когда ругается! Мне кажется у Матвея праздник каждый день. Только она откроет рот и скажет: «Поставь чайник... Налей мне кофе». О чем я думаю? Надо выпить кофе… Я засыпаю… Когда же приедут окна?»…
***
Максу приснилось, что он в лихорадке. Всё тело потряхивало мелкой дрожью. Что-то загремело. Глаза не открывались, один совершенно затёк. Он вспомнил, как надевал очки тёмные солнцезащитные на танцах, и Анна Викторовна сказала, что ему ужасно идёт. Он забыл их в машине.
- Макс, приехали окна! - пропел знакомый Катин голос, чуть со смешинкой. - Ты правда спишь? Я думала притворяешься! Макс… тут холодно, сколько ты спишь?… О, так дрожишь, - его коснулась рука, - Погрейся чаем! Вот, держи.
- Кать… Надо встретить… Пусти, я встану!
- Они сами. Еще только машину разгружают… Мы с папой открыли ворота.
Макс тут же проснулся.
- Папа поехал домой.
- Катюш… Кать… да хочу. Слушай, а ты случайно…
Макс облизнул губы, почуял сладкий вкус.
- А по моему…
- Вот, видишь фантик? Я съела…
Смотрела Катя, как хитрая лиса неподвижно и честно.
- Кать, ну я тебя прошу. Ну чего ты хочешь-то от меня? - взмолился Макс.
- Да я сама не понимаю, чего именно мне надо. Замуж еще не скоро… только первого марта… Надеюсь ты к этому времени поймёшь, что хочешь ты!
- Я хочу спокойно жить и умереть в девяносто девять лет. - ответил Макс.
- Когда тебе будет девяносто девять… мне будет…Ого… семьдесят шесть! Я наверное, еще потом поживу с братьями и сестрой… У нас была балетмейстер, ей семьдесят два. Прекрасно дерет со всех семь шкур! Я буду в семьдесят два... мягче и добрей… И такая же красивая, как она, обещаю!
- Катя, иди к девчонкам наверх, ложись спать.
- А ты?
- Когда стёкла вставят, всё согреется, я в комнате лягу. Иди, только в ванной осторожней, там стоит нагреватель…
- Я видела, я руки мыла.
- Иди, пожалуйста.
- Макс, тебе Эмиль …ничего не писал на мой телефон?… Я же тебе оставила…
- Прислал фото. Сразу открылось, думал что-то важное… Он написал “Срочно, важное сообщение”… Как теперь это развидеть не знаю!… - покраснев щеками недовольно сообщил Макс.
Катя охнула, схватила телефон и посмотрела.
- Вот!…Это так всегда!… Да я его…
Катя испуганно посмотрела на спину Макса и решила, что лучше ничего нет, чем признаться, сказать правду.
Она нервно хихикнула и сообщила:
- Он может слать мне фото… Ты не обижайся. ... Макс, а что бы ты хотел…
- Ничего.
- Да-да, понимая… Я спрашиваю… завтра к обеду что поесть хочешь? Пока ставят окна, я могла бы приготовить, всё равно не усну…
- Я сам.
- Вместе быстрее и вкуснее. На десерт можно попробовать что-нибудь … необыкновенное.
- Никакого дессссерта не будет! Быстро спать!
- Да я ничего такого не думала… - протянула Катя.
Он смотрел теперь с огромным неудовольствием. Не нравилось, что она такая хорошенькая
- Папа сказал, что может приехать и прийти в любой момент! Он взял у Малыша твои ключи… Может, повесим на дверях колокольчик?
- Зачем? На каких дверях?
- На входных… Папа придёт, и мы услышим!
- Ты лучше мне на шею надень, Катюш, чтобы когда я уйду из собственного дома, ты услышала! И поймала! ...Что я мальчик тебе? ...Катя, хочешь здесь жить - иди спать!
- Мммм… А я хочу есть и посмотреть на стекольщиков… Я пока буду готовить, ты даже не знаешь, какой я могу быть женой.
Макс подумал, что сделал лицо кирпичом. но у него получилось совсем жалкое зрелище и Катя давясь от смеха сказала, что идет спать.
Спросила:
- Где мне ложиться?
Макс пальцем показал наверх и вышел встречать грузовик. Стёкла уже пытались пристроить к забору.
- Спокойной ночи, любимый! - прошептала Катя и с цветущей улыбкой направилась в ванную, где было удивительно жарко. Она позвонила папе, сказала, что всё прекрасно, спросила не уехал ли он домой. Папа ответил, что почти уехал, но может вернуться. Катя счастливым голосом сообщила, что не надо и пожелала спокойной ночи.
В ванной решила заняться обдумыванием страшной сказки дедушки.
«Он не мог сойти с ума, - мысленно проговорила она, - Просто уже ничего не действует, вот и решил начать с каких-то тайн, связывающих маму и Макса. И его тоже. Имеют ли эти тайны отношение к смерти бабушки? Мама и Макс были там в больнице по очереди. Может быть, бабушка тоже хотела, чтобы они были вместе… Вот и приходили не вместе, но как будто вместе.
Сколько раз папа говорил, что от этой тигриной семейки можно ожидать чего угодно! И вот… В любом случае, с Максом приходить к нему в гости точно не стоит. Тётя Эля все рассказывает ему, дедушке Виталию…. Малыш… Они любят подглядывать…Поэтому мама с папой уехали из дома. Да.... Я деда Валеру сердитым еще не видела... Но когда тётя Эля сердится, у меня от неё просто мороз по коже! Может, и правда, она ночами.... летает на метле!»
Катя выбрала мужской гель для душа и Лилькин шампунь. Забыла про повязку на пальцах, влезла под душ, намочила её.
Она не чувствовала боли, радостно жмурилась под тёплой водой и думала: «Пусть даже не трогать, просто буду рядом, пока с м е р т ь не разлучит нас».
Окунаясь в фантазии, услышала, как в дверь стучат, выключила воду, прислушалась.
- Кать! Полотенце чистое повесил на дверь! - проговорил его голос.
Она пришла в себя и запищала от радости.
«У меня всё получится! Теперь я точно это знаю, он уже принес полотенце!»
***
Катя сняла повязку, решив оставить пальцы открытыми. Смазала бальзамом, завела будильник и послушно легла рядом с девочками.
***
Пол третьего ночи Макс проводил рабочих и начал снимать с окон монтажную ленту. Телефон нужно было срочно покупать, когда отвезет детей в школу, сообщить всем новый номер. Будильника не было, поэтому решил тихо зайти и взять телефон дочери, завести будильник на нём. Прошел на второй этаж и оставил дверь открытой, чтобы из коридора свет помог найти мобильный.
Катя спала как несчастный ребенок, сжавшись в комочек, без одеяла. Не стала девочек будить и тащить их два одеяла на себя. Макс спустился, заправил ей в чистый пододеяльник еще одно, принес и осторожно укрыл.
На глаза навернулись слёзы.
Что делать не представлял вообще.
Трое детей, все девочки. И еще эти угрозы. Неужели Господин рехнулся настолько, что решил уничтожить весь смысл его никчемной жизни?
Телефон нашелся, Макс поставил будильник, прилёг в гостевой комнате не снимая покрывало, прямо в одежде. На место, где прошлой ночью спала Катерина. То, что ему приснилось он не помнил, только когда очнулся, в доме была полная тишина.
Рядом лежал Катин мобильник и записка.
“Максим, мы решили тебя не будить, вызвали такси. Дети в школу, я на работу. Завтрак на столе, будь умницей, не шали! Увидимся вечером. Целую, твоя Катя.”
- Моя Катя… Моя…. Ка…тя?
***
- Ничего нет? - с горечью спрашивал Валерий Яковлевич изучая фото, сообщения, мессенджеры, социальные сети, которые ему открыл с телефона Макса знакомые опер, , - Ничего нет… Даже нет Птички… удалил, всё удалил, почистил, успел… Надо было сразу, сразу!”…
- Валера, ты когда-нибудь от своих подозрений точно приступ получишь.
- Да! Я ведь знаю, должно быть что-то!
- Ты ничего не найдёшь, Валера, успокойся. Живи для себя, у тебя есть чем заняться.
- Когда... когда же я для себя?.. Я… только для других, а чем они мне отплатили? Я же… им помогал… как мог! Я же от любви… Даже своей жене помогал, когда меня посадить пытались… Той самой, Норкиной матери… Я люблю этого ребенка, Оля! Мы с ней… дышали одним дыханием на двоих... а теперь что? Он будет дышать? Он??? ... Что же сделалось с ней, с моей Катенькой? Ей ни совести ни стыда неизвестно теперь! Нет дела до меня, моих подарков, до моих чувств. Я страдаю, Оля… как же я страдаю…
- Спокойно говори, не причитай. Что-то ты совсем сдал… Идем, прогуляемся, мысли в порядок приведем.
- Она что, совсем чужая теперь?
- Матвей как-то держит себя в руках, а он родной отец.
- Я что, для них всех… не родной? Оля, боже, никогда еще я не был так одинок и несчастен!
- Ну спасибо тебе, Валер. Одинок… Может мне уйти?
- Уходи, Оля… Начни новую жизнь с молодым повесой… начни… жить… А я…
- Ты пойми, что Кате хорошо с ним. Ну что там такого может случиться? Что, скажи?
- А если я прав? Если мать любит его, мать… Лизонька… наша?
Ольга Ивановна захлебнулась чаем и закашлялась.
- С трудом могу себе представить. Но вообще-то в нем есть что-то особенное – он как будто бы ну... немного святой.
- Да он падший! Господи, как же Лена была в него влюблена! Чуть дочь с мужем не бросила из-за него. Чуть мою Нору со свету не сжила… Свою дочь… для него... готовила…
- Какое счастье, что я всего этого не знала!!
- А ведь Лизонька могла выйти за него замуж! Подумать только, как всё повернулось! Я считал, что Матвей Сергеич своей строгой справедливостью от Норы её защитит, придержит… Он же никогда жениться не хотел, никогда, Оля!Что же это… Вот кто во всём виноват! Ему и отвечать! ... Проклятье…
***
Матвей вернулся и всю ночь пытался уложить, успокоить Лизу, которая то поливала слезами семейный альбом, то смотрела на него жалобно, то металась между комнатами детьми. А потом сидела на кровати дочери и искала Катю в сети, волнуясь, что девочка не спит. Лиза возвращалась к нему, потом вспоминала, что хочет пить и опять убегала. Она снова возвращалась и издавала такие звуки, охи и ахи, что Матвей, стыдясь, что в такой трагический момент думает о прекрасной жене, терпел. И старался не думать, правда, безрезультатно.
Наконец Лиза шепотом довела его до точки кипения и призналась, что сохранила один диск с записью встречи мамы с Валерием Яковлевичем.
И не может его отдать, а смотреть боится.
- Я, взрослая женщина, боюсь, что всё случившееся первого января пятнадцать лет назад, окажется совсем не таким, как рассказал мне Тигр. И отношения у мамы с “Валерой”, как она его называла по телефону, были совсем не такими, как мне представлялось с его слов. ... Конечно, они были знакомы, но что было на самом деле?
Матвей не стал ей говорить, когда понял - диск остался у неё. Он рано утром занимался перевозкой на озеро и все, что смог утопил, а бумаги забрал, чтобы сжечь в лесополосе. У них были выбраны все любимые даты матери Лизы, и те, что она помнила, за двадцать один год. Эти диски лежали отдельно в коробке, штук сорок, а может и пять десятков.. Вываливая из мешков и коробок в воду, он оставил избранные. И там недосчитался одного года. Первое января и первое марта. Матвей и сам понимал, как важно будет жене узнать правду, и как она будет жалеть, что не расследовала события своего прошлого. Он даже Диме позвонил посоветоваться, на что Иванцов убедил его оставить и не топить ни в коем случае.
А Лиза, оказывается, утащила самый важный переломный момент - месяц и год, когда была встреча её мамы с профессиональным шантажистом. С человеком, заработавшим на этом бизнесе миллионы, превративший бизнес в законный и продолжая периодически напоминать о себе. Выбрасывать в прессу моменты из жизни неплательщиков.
Лиза очень любила мать, в прошлом она была в ужасе, что тот самый отец Эльзы, богатый, известный, которого они все так боялись и уважали оказался знаком с её мамой. И так близко, что мама называла его Валера и разговаривала свободней чем со своими подружками.
Матвей успокаивающе погладил, посмотрел в загоревшиеся глаза и решил, что пора:
- Кошка, если между ними на видео что-то такое вот начнётся, мы остановим. Ты хочешь знать, о чем она его просила и что рассказала о тебе, вашей семье? Ты хочешь знать, потому, что думаешь, что тигр солгал? Он мог. Я уже давно не знаю, что в его словах было правдой. Я его же методами заставил Эльзу и Макса отстать от нас…Какой он был в то время? Женщин и детей никогда не трогал, насчет шантажа не знаю. Он ловил грешников мужского пола.
- Мама изменилась еще больше после встречи с ним. - прошептала Лиза, - Она повезла меня к психиатру, потому, что я… отказывалась петь, наряжаться, красиво одеваться, и слушаться её. Я очень боюсь, что она поверила ему. А не сама хотела так со мной поступить. И это он почти свёл её с ума, мама сразу захотела переехать в Москву, Матвей. Валерий Яковлевич купил ей квартиру в ту поездку. Такую, как она просила. И оформил это как наследство. Он мог шантажировать её потом, обещая рассказать папе…
- Давай посмотрим, версий было много. Ты скоро у меня будешь работать со следователями, мужчинами… Офицер МВД… Лиз… Не могу поверить…
- Еще не скоро… буду потихоньку работать криминалистом, как и сейчас, только официально. Экстерном сдать материал за три года мне будет сложно… этой весной, буду учиться… Дима хорошо объясняет, я хорошо запоминаю… Но сейчас я ничего не могу понять. Столько версий и вот они - доказательства, а я не могу их посмотреть.
-Ты не бойся, посмотри и всё правильно пойми.
- А я смогу правильно? Во мне сражаются две личности… Одна боится, что мама была лидером, сильным, смелым человеком, и Катя в неё пошла, а вторая, что она … подчинилась Господину. И потому изменилась, что её обманул высший разум хищника, манипулятора и шантажиста.
- Я с тобой, не волнуйся. Это просто кино… представь, что это сняли кино… А давай я сделаю тебе успокаивающий напиток?
- Какой?
- Вкусный коктейль. Ты сядешь ко мне на колени и посмотрим.
- А Катя?…
- Она спит. Я поглядываю видео с камеры, которое мне прислала Элеонора. Там еще ставят окна, Макс на улице, а она точно спит, иначе гуляла бы рядом… Катёна устала, ей завтра на работу, на тяжелую работу. Она точно спит… Лиз, она умная, хорошая девочка…
-Да, да… я знаю. ... И еще я вспомнила один момент… Матвей, когда Катя была маленькой… Рита ушла от Макса… Помнишь? Анечка с нами жила, она еще из бутылки ела… Катя мне очень помогала. Она услышала, как обсуждали. По десять раз бросалась мне на шею обнимала и спрашивала: «Мама, как можно было бросить его? Как они теперь будут без мамы?… Мама, почему она бросила?… Мама, а как Лиля и Анечка будут жить? Она вернется? Давай возьмём их себе!». Катя относилась к детям Макса очень, очень хорошо… ты помнишь, как!. И повторяла, что она бы никогда не бросила. Наверное это... посттравматическая любовь. Я не хочу дочку к психологу… ты понимаешь, почему. Но мне кажется, это... поможет...
- Эмиль приглашал её к своей матери в гости. Она психолог. Лиз, я с ним побеседую!
- Да, это было бы прекрасно! И чем скорее, тем лучше!
- Точно до первого марта, до Катиной свадьбы…
- До чего?...
- А… - Матвей закрыл рот и опустил ресницы. - Я не сказал, да?... Нет, не сказал, - вздохнул он. Катюша Тигра на свадьбу пригласила… Он снова начал своё “Вот по м р у, что хотите, то и делайте”, но я в который раз убедился, что у него здоровье отличное. Ольга Ивановна Катю обнимает, успокаивает… а на него волком смотрит.
- Она его такого полюбила…
- Да, Лиз, так и сказала: «Катя, вот я такого полюбила, вышла замуж»… Тигр думал, что про покойного мужа вспомнила… А она смотрит на него, пальцем указывает. «Вот такой вот ужас лохматый полюбила… Знали глазки, что покупали».
- А Катя?
- Она сказала, что поспорила с Максом, что он влюбится и женится.
- Да он-то влюбится и женится!… В пятый раз! - заскулила Лиза. - Ей-то за что такое счастье, Матвей?… Стать пятой женой!… Пятой!!!
- Ну… так-то третьей…
- Ну так-то да, - согласилась Лиза. - Знаешь… Я почему-то думаю… Что мама не смогла совсем перейти… Как тебе это сказать… - Лиза вздохнула. - Я никогда с Максом об этом не разговаривала, видела, как они обнимались в коридоре гостиницы… Но я маленькая была. Напугалась страшно… Мне так кажется, что они встретились в Питере, потом. И что-то не получилось. Он же с Элькой познакомился или вот-вот бы познакомился. Он хотел жениться и… - Лиза вздохнула. - Матвей, я не доживу до утра!!! Я должна посмотреть… еще надо найти момент…
До утра она искала, а Матвей уснул, улёгшись на ковёр возле стола.
Потом неожиданно проснулся и тут запищал его телефон - будильник.
- Ты за Катей?
- Нет, я посмотреть… как они там.
Видеокамера отлично показала, как из дома Макса спустя двадцать минут ожидания вышли три девочки разного возраста. Они какое-то время открывали и закрывали ворота, затем подъехала машина такси, все трое уселись и укатили.
- А он где? Макс что, от них ночью ушел? Или … А вдруг он напился, Матвей?
- Лиз, он не станет.
- Что если он будет вести себя плохо, чтобы Катя его разлюбила? Нет… ну помнишь? Валерий Яковлевич его вылечил, он же - алкоголик. Шутил, что пару конфет с заспиртованной вишней и его можно будет искать в подворотнях… Катя его просила «Не пей», помнишь? Да и я боялась, что запьёт!... Дети у него маленькие всё таки!... Все про это знают... Ты не веришь, а я верю... А вдруг он решил таким образом её разочаровать?
- Да он точно не алкоголик, - усмехнулся Матвей.- Точно нет. Просто горе заливал. Макс не запойный, у него были отравления слишком большой дозой, выпитой быстро, я же знаю....
- Ты почему так говоришь опять?
- Я глянул сценарий. Случайно попался. Там в планах стояло: «С сегодняшнего дня объявить всем, что теленок - страшный алкоголик. Надо застращать ... Это позволит ему оставаться трезвым. Пьяный Максимка много болтает. И распускается. Может наделать еще одного ребенка Норе, а может и Елизавете. Итак, скажу, что спас ему жизнь, но Максим теперь пожизненно зависимый человек».
- Он что… совсем уже? Нет, но Макс действительно пил, Матвей!
- Я видел много зависимых от выпивки... Так-то они другие. Могут не пить двадцать лет, а смотреть на спиртное украдкой, уважительно и почтительно… Своего дьявола они уважают. Вот неравнодушно они сидят за столом. где есть напитки. И если не позволяют себе ни капли… Я ж тебе рассказывал. Теперь вот убедился, что схема манипуляции страхом сработала с Максом на ура. Его родной отец мог быть алкоголиком, так Тигр тоже ему намекал.
- Матвей, так это значит…
- Способы запугать и манипулировать он знает очень хорошо. Любит вселять чувство благодарности. Вот в этом случае Господин избавил от зависимости, которой, правда, не было, и позволил жить в его доме… Лизка… Прости, ты посмотрела видео?..
- Нет, не смогла, - ответила Лиза.
Далее