В каждой профессии должна существовать стена, за которую специалисты не должны впускать эмоциональную составляющую дела. Врачам не нужно осязать стенания пациентов, правоохранителям внимать увещеваниям жертв и их обидчиков, а переводчикам, работающим в центрах адаптации беженцев, пропускать через душу и сердце кровавые истории эмигрантов. И у тех, кого нет такой стены, либо она дала трещину, случаются срывы, от коих хочется, и надо, нестись во все лопатки. В голове мгновенно возникает локация тихого провинциального места, лучше всего села, где мало людей и много воли. Однако в большинстве случаев подобные представления о периферии обманчивы. Там ещё более, чем в роистом мегаполисе, надо прятаться от глаз человеческих, ибо все и всё как на ладони, и это уничтожает всяческую свободу на личную жизнь.
Изабель Койшет ветеран фестивальных смотров. Одна из немногих женщин, держащаяся на плаву авторского кино, тем более испанского происхождения. Она с упрямством Сизифа катит булыжник историй об отношениях мужчины и женщины, полируя в этой неблагодарной тематике собственные визуальные приёмы. Просто любовь можно назвать типичным её произведением, в котором режиссёрке удаётся отступить в сторону, от разработанных собой же традиций, не растеряв авторского стиля. К тому здесь чувствуется громадный опыт, от этого история обретает очертания греческой трагедии.
Пусть вас не обманывает название, кино значительно сложнее, нежели просто о любви, в традиционном смысле. То есть это не мелодрама с двумя извилинами. Здесь только на первый вгляд простота, а на самом деле, снег в Испании, покрывающий как будто скандинавские пейзажи. Переводчица, страдающая за беженцев, изливающих истории одна страшнее другой, возникающие вставками в самые щемящие моменты для Нат. Рваный монтаж, создающий необычный объем, жизни в испанском северном селе, где обрывается кадр пропажи собаки, затем возникает мираж могилы псины и её настоящее возвращение. Когда интеллигент становится изгоем за милосердие, не свойственное скалистой почве душ местного населения. И так далее весь хронометраж картины, большая часть которого посвящена зачатию, развитию и обрубленному корню романа между абсолютными противоположностями.
Иллюстрация полной трансформации от отсутствия любви в разочаровании и покой от неё, через яркие волны привязанности, рыданий от расставания и финальный танец катарсиса воплоти. В общем, человек, пришедший на родную почву ни с чем, так и убирается с пустой торбой чувств, но полным чемоданом новых печалей. Койшет достаёт мудрости не перегружать картину параллельными нитями, не сшивает слои ненужных подложек. Она повествует только об одной героине и нескольких мужиках, опровергая тезис, сформулированный когда-то циничной героиней Вампилова – «Нет, видно, без мужа на этом свете не проживешь». Нат способна прожить без мужа и мужчины, ей бы пса-гермафродита и крохотную машину, более ничего в этой жизни не надо.
Просто любовь кино, начинающееся вроде как спекуляция на давнишнюю европейскую закавыку о мигрантах. Так же уныло перескакивает на ветхую хижину, принявшую в свои объятия растерянное женское тело. Но так часто бывает, начинаешь читать Обломова, и только переступив главу Утро, пылаешь желанием глотать страницу за страницей. Так и здесь, главное пережить, вкусить такое душное испанское уныние, как картина сама собой помчит по скудным, но увлекательным ухабам нехитрых сюжетных изгибов. И это интересное приключение, с надрывом в местах выбоин жизни и восторгов от перенесённых потрясений, переживаешь без сожалений, даже наоборот, найдутся такие, которым захочется это прочувствовать ещё раз.
P. S.: Финальная композиция, песня и танец, могут сами по себе составить отдельное произведение и наглядно показать всю мощь переживаний женщины.