Кошмар повторялся. Меня заперли в клетку. В клетку, похожую на птичью, вроде той, где обитал Тимка – папин попугайчик корелла. Распрямиться не было места. Я скорчилась, вцепившись в прутья. Клетка раскачивалась, грозясь вот-вот сорваться и улететь в бездну, полыхавшую багровыми языками пламени. «Помогите!» – что есть силы орала я, но не могла перекричать замогильные завывания и безумный хохот, летевшие из окружающей тьмы. Мимо проносились знакомые лица: папа, мама, Валерка появлялись, чтобы тут же исчезнуть, не услышав меня.
– Евгения! Дай руку! Дай мне руку! – прозвучал голос бабы Ольги. В словах были властность и в то же время отчаянье. Бабушка протягивала мне трясущуюся морщинистую ладонь...
Я проснулась, тяжело дыша. Лоб был мокрым от пота, горло саднило – возможно, я опять кричала во сне. Некоторое время я таращилась в потолок, боясь закрыть глаза и снова уснуть.
– Валера, – хрипловатым шепотом позвала я.
Он не отозвался, и я, окончательно проснувшись, вспомнила, что Валерка уже третий день ночует у себя дома. У него экзамены, а из-за моих ночных воплей он не мог выспаться. Сама я сдала сессию ещё вчера. Поначалу я даже думала, что кошмары – результат экзаменационного стресса. Хотя и странно, почему этот стресс так крут на четвертом курсе, а первые три года не проявлялся.
Я попыталась вспомнить, что мне снилось. Какие-то лица мелькали сквозь прутья решетки... Протянутая рука... Нет, не помню. Осталось только ощущение продирающего до костей ужаса, и обречённости. Судьба, рок – что-то неотвратимое надвигалось на меня.
Выбравшись из постели, я побрела готовить кофе. Кухня благовоняла (другого слова и не подберёшь) травами. Из открытого шкафчика на меня пахнула такая волна, что закружилась голова, даже пришлось опереться на стол. Это всё бабулины запасы. Мама за глаза называла баб Олю ведьмой. Ну, говорят, невестка и свекровь редко ладят. Не знаю, что за зелья собиралась варить бабуля, но разным вонючим сеном она запаслась основательно.
Все лето баб Оля - так уж я привыкла её называть - проводила на даче, а я «присматривала» за её квартирой. На самом деле присматривать тут было не за чем. Цветов бабуля не держала, а своего здорового кота Пантелея забирала с собой на природу. В моем полном распоряжении была целая совершенно свободная квартира, пусть и пропахшая бог знает чем. Мне это нравилось. Валерке тоже. Почти неделю мы пожили тут совсем по-семейному. Валерка – мой парень. Мы встречаемся уже больше года, а после универа поженимся. Или даже раньше. Надо сегодня съездить к родителям и кое-что им сообщить. Только ещё не придумала, как это сказать. Не валить же такие новости с бухты барахты. Ладно, разберусь по ходу дела.
***
– Мам! Пап! – крикнула я из прихожей.
– Женечка? – мама выглянула из кухни. – Привет, лапочка. Как дела?
От обращения «лапочка» я поморщилась. Не люблю сюсюканья. То ли дело баб Оля, она с детского сада называла меня только Евгения.
– Нормально, – ответила я и прошла в комнату. Как же им сказать?
Папа снимал со стены пустую птичью клетку.
– А где Тимошка?
– Умер, – тихо сказал папа.
– Что?! Как?!
– От старости, – ответил папа.
Тимка – белый попугай с жёлтым хохолком и щечками, как у матрёшки – жил у нас, сколько я себя помнила. Он был даже старше меня. Я не задумывалась, что когда-нибудь его может не стать. Как будто оборвалась какая-то нить в прежде безупречном плетении жизни. А ведь когда-нибудь перестанут быть деда Петя, бабушки, родители…
Я почувствовала слабость в ногах и опустилась на диван. Папа поставил клетку на журнальный столик и присел рядом со мной.
– Тимка прожил славную попугайскую жизнь. По меркам корелл он был долгожителем.
Я кивнула, хотя эти слова ни капельки меня не утешили. И самого папу, кажется, тоже. Мы посмотрели на пустую клетку. И тут, как взрыв в мозгу, я вспомнила свой сон. Клетка, качающаяся между непроглядной теменью и багровым пламенем. Дай мне руку! Наши с баб Олей руки тянутся, но никак не могут коснуться друг друга. Я шумно, со всхлипом вздохнула.
Папа подумал, наверное, что я плачу по Тимке, и успокаивающе погладил меня.
Дай мне руку! У меня возникла уверенность, что баб Оля знает, как избавиться от этого кошмара. Мне надо ехать к ней на дачу.
Будто прочитав мои мысли, папа сказал:
– Что-то я за бабулю волнуюсь. Как она там одна? Съезжу, проведаю. Как раз до вечера успею вернуться.
Из кухни донёсся мамин голос:
– А кто обещал поехать в магазин? Ничего с Ольгой Петровной не случится. Она каждое лето на даче сидит и только бодреет.
– Ей же уже за семьдесят, – напомнил папа.
– И еще до ста проживёт! – крикнула мама, а тише добавила: – Ничего этой ведьме не сделается.
Я достала телефон и, пока родители спорили, открыла расписание электричек.
– Через неделю съездишь, в следующие выходные, – настаивала мама, – а на сегодня у нас планы.
Я поднялась с дивана.
– Не ссорьтесь. Я сама съезжу. Ближайшая электричка через полчаса.
То, о чём я хотела поговорить, осталось несказанным. Ничего, время терпит, скажу в другой раз.
***
Толпа дачников повалила от станции, постепенно расползаясь по своим улицам и редея. Я задержалась, чтобы позвонить домой. Сотовый работал только здесь, возле железнодорожных путей. В котловину между холмов, где были понастроены дачи, сигнал не проходил. «Доехала. Не беспокойтесь. Если не успею на обратную электричку, переночую у баб Оли».
Бабулин участок располагался в самом низу, рядом с мелкой заболоченной речкой. Берег напротив зарос осиной – склон тут был слишком крутым, чтобы строиться.
Бабуля никогда не была прилежным огородником. Её грядки выглядели так, словно на них специально выращивали сорняки, а морковку с редиской забыли выполоть. Тем не менее, когда в начале осени папа приезжал забрать бабулю в город, багажник нашей «Лады» всегда был забит под завязку.
– Помидорки мне Акимовна дала. Помогла я ей чуток, – объясняла бабушка. – А огурцы от Люськи-соседки. У неё муж пить бросил, вот она на радостях и поделилась. А картошечка от Степаныча.
– Тоже помогла? – спрашивал папа, кряхтя, запихивая в «Ладу» мешок картошки.
– Нет, – бабуля поджимала губы. – Обозвал меня старой кошёлкой. Потом извиняться пришёл и картошку приволок.
Кроме сорняков у бабули росли несколько яблонь и абрикос, на котором, правда, никогда не созревало плодов. Все деревья были низкорослыми с нелепо кривыми стволами. Маленькой мне нравилось по ним лазить – изогнутые ветки торчали, как услужливо подставленные ступеньки. Есть с них яблоки бабуля строго запрещала, пугая тем, что они горькие. Я была не слишком послушным ребёнком и всё-таки попробовала одно яблочко. Оно действительно оказалось невкусным. По случайности в тот же день у меня началась ветрянка, и потом всё детство я считала, что ветрянкой заражаются от порченных яблок.
Приехав забрать меня больную домой, мама наслушалась каких-то сплетней от соседей и больше у бабушки меня никогда не оставляла. Но дорогу я помнила – несколько раз была тут позже с папой.
По мере того как я спускалась к реке, обычные для дачного посёлка звуки почему-то стихали. Не стало слышно радио «Шансон», надрывно оравшего возле станции. Замолк и лай цепных Полканов, гавкающих на всякого прохожего, и радостные крики малышни, плескавшейся в надувных лоханках бассейнов. Исчезло даже гудение газонокосилок. В гнетущей тишине звенело только «ку-ку!» какой-то истеричной кукушки из осинника. Задавать традиционный вопрос я не стала. Всегда боялась, что птица сразу же замолчит.
Мне становилось всё тревожнее и неуютней. Лесистый склон нависал хмурой тенью. От реки тянуло холодом, над водой белыми пятнами скапливался туман. Пара участков рядом с бабушкиным выглядели заброшенными. Да и у самой неё штакетник прогнил и покосился. Надёжней забора дачу окружали разросшиеся заросли малины.
– Баб Оль! – крикнула я, подойдя к запертой калитке.
– Мря-а-а-у! – На дорожке за калиткой сидел Пантелей – толстый бабулин кот. Жёлтые круглые глаза немигающе уставились на меня.
Я позвала ещё раз.
– Мря-а-а-у! – Пантелей прыгнул вперед, ударил лапами по калитке, и она с треском распахнулась. Задвижка с куском отломанной перекладины закачалась на одном гвозде.
– Ну ты даёшь! – вырвалось у меня.
– Мря! – кот развернулся и зашагал по дорожке к домику, то и дело оглядываясь.
Я кое-как приладила задвижку, чтобы создать хотя бы видимость запертого входа. Мало ли кто тут ходит – место на отшибе. Пантелей вернулся и недовольно мяукал, стоя на месте и нетерпеливо перебирая лапами. Когда я распрямилась, он в два прыжка добежал до крыльца и оттуда протяжно провыл: «Мо-а-а-у!», явно зовя меня за собой. Но я застыла на месте, увидев, во что превратился бабушкин сад. Как будто вместо июня наступил октябрь. На деревьях трепетало несколько последних листочков. Голые ветки, черные и скрюченные, тянулись, точно молящие о помощи руки. Мне стало по-настоящему жутко. Захотелось убежать, но беспокойство за баб Олю заставило подняться на крыльцо и толкнуть дверь домика.
Не переставая звать бабулю, я прошла через маленькую переднюю – она же кухня – в главную комнату. Тех ужасов, что я успела себе представить, не пересказать. Но, к своему облегчению, я увидела, что баб Оля жива. Она лежала на кровати, укутавшись в несколько кофт и одеял. Пантелей прошмыгнул мимо моих ног и запрыгнул к ней, усевшись рядом с подушкой.
– Мяу! – сказал он, будто отчитался об успешной работе.
– Евгения! – прошептала бабуля, как всегда назвав меня полным именем. – Хорошо, что ты пришла. Хорошо, что успела. Дай мне руку.
– Баб Оль, ты заболела? Я сейчас папе позвоню. Надо тебя в город везти и врача вызвать.
Забыв про отсутствующую связь, я достала телефон и начала набирать номер.
– Не надо. Только машину зря гонять. Пришёл мой срок. Дай мне руку, я должна передать тебе дар.
Тяжело дыша, бабуля приподнялась с подушек. Глаза её лихорадочно блестели. Из-под одеял выпросталась дрожащая рука, скрюченная, точно птичья лапа.
– Какой ещё дар! Тебе в больницу надо! – крикнула я, убирая бесполезный телефон.
– Ведовской дар, Евгения! – объявила бабуля. Голос у неё немного окреп, но оставался сиплым. – Все тебе тайны откроются. Прошлое и будущее узнаешь. Стихиями повелевать станешь. В людских душах будешь читать все их подленькие секреты.
– Баб Оль, ты бредишь? Не нужны мне чужие секреты. И почему именно подлые? А добрые и честные нельзя?
– Раз прячут, значит, подлые, – просипела бабуля. Кот что-то мяукнул, словно подсказывая. Бабушка ему кивнула. – Да, Пантелей, верно. Вон там на столе книга лежит, в ней всё написано: отвары из трав, заговоры полезные. Как врагов со свету сжить, как жениха приворожить, как сопернице кровь попортить.
– Хорошие рецептики, – пробормотала я, покосившись на книгу в чёрной засаленной обложке.
Пантелей спрыгнул вниз и стал тереться мне об ноги, незаметно подталкивая в сторону кровати.
– Дадут тебе высшие силы помощника, – пообещала бабуля, – Будет он наставлять тебя в таинствах, укажет путь к могуществу.
– Какого помощника?
– Мря! – гордо заявил Пантелей.
– Кота? А метлу мне не выдадут, чтобы летать? – я пыталась шутить, но внутри у меня всё замирало от страха. Сошла ли баб Оля с ума или на самом деле могла обратить меня в ведьму – оба варианта казались ужасными.
– Любой зверь или птица помощником могут оказаться, – пояснила бабуля. – Но лучше кота никого не найти. Мне вот с Пантелеем повезло. – Она ласково посмотрела на своего зверя. Кот ответил нежным мурлыканьем.
– Баб Оль! Если я начну как ты с котами или вороной разговаривать, меня за шизофреничку примут.
Бабуля резко вытянула руку, не достав до меня какого-то десятка сантиметров. Я хотела попятиться, но Пантелей каменной глыбой упёрся мне сзади в коленки.
– Почему ты упрямишься, глупая девчонка?! У меня совсем мало времени осталось. Прими ведьмин дар и сможешь исполнить любые свои желания!
– В чём подвох? – спросила я, пряча руки за спину.
– Разве ты не хочешь стать знаменитой, в деньгах купаться, по телевизору выступать?
– А почему ты сама ни богатой, ни знаменитой не стала? – резонно спросила я.
– Мне этого не нужно было. То, что хотела, я получила, – сказала бабуля. Я заметила, как погрустнели её глаза.
– Что бы это ни было, счастья оно тебе не принесло? – догадалась я.
– Сама была виновата, – буркнула баб Оля.
Пантелей недовольно зашипел. Наверное, советовал поторопиться.
– Хочешь, чтобы парни за тобой табуном ходили? – снова принялась соблазнять баб Оля. – Любили тебя без памяти, подарками заваливали, в окна из-за тебя прыгали?
– Не хочу. У меня Валерка есть.
– Брось его, – приказала бабуля. В старых глазах снова колыхнулась печаль. – Если любишь – брось. А не то получится как у меня с Василием.
– С дедом Васей? – уточнила я. Так звали папиного отца. Он трагически погиб вскоре после рождения папы.
– Ведьмам нельзя любить. Кого ведьма полюбит, того она погубит.
– И замуж выходить нельзя?
– Можно, только не по любви. Выбери красивого или богатого, приворожи да живи спокойно. А Валерку своего брось.
Забыв об опасности, я наклонилась над бабушкой и выпалила ей прямо в лицо:
– Ни! За! Что!
Баб Оля посмотрела на меня и вдруг сама убрала руку.
– Женечка! – испугано прошептала она. – Ты уже… Ты ждёшь ребёнка?
Как она догадалась? Родители ничего не заметили. Срок всего-то месяц, ещё совсем не видно.
Пантелей заорал благим матом.
– Нет! – ответила ему бабуля. – Сам знаешь, что нельзя передавать ведьмин дар беременным. Иначе родится не человек, чудовище.
Кот снова взвыл.
– Да-да, если не избавлюсь от силы – гореть нам с тобой обоим... Но я не могу! Это же мой правнук, и Васин тоже. Кровь от крови.
Кот заскрёб когтями по полу так, что полетели щепки. Я шмыгнула в сторону, подальше от беснующейся зверюги.
– Вот что, можно не Евгении, а кому другому отдать дар, – предложила бабуля и обратилась ко мне. – Иди к Люське. Она недалеко тут живёт, Пантелей тебя проводит. Скажи ей, что дам я водичку, как она просила. Люська сразу прибежит.
– Мряу! Мяу! – сказал кот, по-прежнему недовольный.
– Знаю, что времени почти не осталось. Но Евгения успеет, да ведь? – задыхаясь и мелко дрожа, баб Оля упала на подушки. – Я дождусь, я потерплю. Только подай мне таблетки.
– Эти? – я взяла на тумбочке пузырёк с валидолом.
– Да. Нет, не в руку. Поставь на кровать, я возьму.
Я подошла с таблетками, и в этот момент Пантелей прыгнул мне на спину, толкая прямо на бабушку.
Вскрикнув, я тут же отскочила прочь. Кот перепрыгнул на кровать и внимательно посмотрел на хозяйку.
– Предатель! – прохрипела бабуля. Глубоко вздохнув, она закатила глаза, вздрогнула и больше не шевелилась. Пантелей свернулся клубком у неё на груди и заурчал. Через мгновение его шерсть заколыхалась, подёрнулась дымкой, и кот исчез, словно растаявшее облако. «Забери книгу», – донёсся до меня не то шёпот, не то одна только мысль.
***
Не помню, как выскочила из проклятого дома. В себя я пришла на полпути к станции. Я остановилась, задыхаясь от быстрого бега.
«Почему так темно? Разве уже вечер?» – подумала я и посмотрела на небо. Над посёлком нависали тяжёлые тучи. Блеснула молния, и почти сразу заворчал гром. Первые, пока ещё редкие, капли упали по дорогу. Я обернулась в сторону бабулиной дачи. Кажется, или тучи над ней действительно особенно чёрные? В следующий миг из чёрных туч на землю упал зигзаг молнии. Гром сотряс землю. Над домиком взметнулись языки пламени, и даже хлынувший как из ведра дождь не смог их загасить. Дачники выскакивали из домов и бежали на пожар: тушить или просто поглазеть, а я брела под дождём в другую сторону.
Со станции я позвонила родителям. Говорила я, наверняка, сумбурно и непонятно, но папа с мамой сказали, что немедленно ко мне приедут. Дожидаясь их, я сидела на скамейке под навесом и повторяла: «Я не ведьма!»
Я так и не поняла: дотронулись мы с бабушкой руками, когда я падала после предательского толчка? Скорее всего нет. Я же не чувствую в себе никакой ведьменской силы, а книга сгорела вместе с дачей. Я не ведьма. Наш с Валеркой ребенок не станет чудовищем.
Под лавкой раздался жалобный писк, и что-то коснулось моей ноги. Я посмотрела вниз – на земле сидел маленький чёрно-белый котёнок. Мокрая шёрстка слиплась и торчала иголками.
– Пи-и!
Я взяла кроху в руки, чтобы согреть. Он уселся у меня на ладони, аккуратно сложив лапки и обернув их хвостиком. Потом открыл ротик и снова пискнул:
– Пи-и... Пи-и... Привет!
Автор: ШЕН
Источник: https://litclubbs.ru/articles/57305-bab-olja.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: