Дверь отворилась сама. Старик в оборванном плаще прошагал стоптанными лаптями по красному ковру. От него ощущался противный, почти что гнилостный запах. Дойдя до белой двери, он толкнул её своим посохом. Сидевший за столом барин, копаясь в бумажках, вдруг поднял голову.
–Эй, Прохор! Ты кого сюда впустил? А ну гони этого смердящего взашей, некогда мне с ними! – злобно крикнул барин.
–А ты не серчай, Алексей Иванович. Я к тебе с делом, помочь тебе могу, – вкрадчиво проговорил мягкий старческий голос.
–Откуда знаешь меня? Или ты из моих крепостных?
–Земля слухами полнится, барин. Вижу я, дела твои скудны здесь. Помочь тебе могу с хозяйством твоим…
–Чего? Это как мне простой мужик может с имением помочь? Если только землю эту дрянную плодоносить не заставишь, ха!
–А что, могу и это. Ты землю-матушку не ругай… Её удобрить надо правильно. Она холод не любит…
–Да что ты мелишь, старый, – дед прервал барина, положив на стол лист белоснежной бумаги. Дверь в кабинет захлопнулась: «Бум, бум бум…»
Пётр очнулся. Он и сам не заметил, как отрубился после тяжёлой работы. Парень достал из кармана телефон и проверил пропущенные вызовы: десять раз звонила ему мама. «Чёрт, мне звезда…» – Пётр кинулся было перезванивать, но к своему удивлению заметил, что сеть не работает. Шкала была абсолютно пустая. Интернета тоже не было.
Пётр попробовал набрать родителям по домашнему телефону – пошли гудки. Ответа не было ни на второй раз, ни на третий. Страх постепенно охватывал каждую клеточку его тела, будто подступающий февральский мороз. «Чёрт, где же они…» – на часах была половина девятого. Дрожь пробежала по телу. Пётр не хотел поддаваться панике, но внутри всё просто клокотало от ужаса.
Абрик тоже чуял недоброе. Он смотрел в окно, тихо поскуливая. Пётр присел к нему.
–Всё хорошо, приятель, всё хорошо. Они просто… подзадержались, дорога долгая… – такими речами Пётр больше успокаивал не собаку, а свои расшатавшиеся за эти два дня нервы.
Пётр посмотрел в окно. В домике деда Саввы горел свет. «Ну-ка, проверим,» – Пётр мигнул светом, через пару секунд ему так же ответил дед. «Порядок».
Парень вышел из дома, прихватив канистру. Он облил брёвна керосином. Пришлось израсходовать весь, но всё пошло в дело. Дрова в бане были подожжены, температура поднималась.
Шёл уже одиннадцатый час. От родителей не было ни ответа, ни привета. Пётр сидел на кухне. Всё тело сковал страх. Страх за себя, за родителей, за деда Савву. Парень старался сбросить его с себя, но он, подобно льду, не давал двигаться. Вдруг в коридоре раздался звонок. Пётр оживился: «Мама!» – он подбежал к тумбочке и схватил трубку.
–Алло, мам!
–Петь, это я, Энн…
–Оу, чёрт, извини, – Пётр выдохнул. Было обидно, что на телефоне была не мама, но ему сейчас нужно было хоть с кем-нибудь поговорить. Энн была лучшим вариантом.
–Ты как там, всё хорошо? Что-то я беспокоюсь…
–Ох, знала бы ты, как я беспокоюсь, – поникнув, сказал он.
–Что случилось? Расскажи мне, – Пётр почувствовал, что прямо сейчас готов сорваться и заплакать. Да, он мог слёзно всё рассказать подруге, вывалить на неё весь тот страх и все переживания, накопившиеся в нём за эти два дня. Но он не мог. Нельзя, чтобы кто-то теперь боялся так же, как боится сейчас он.
–Послушай, Энн. Сейчас я пока не могу сказать, что происходит. Скажу только то, что теперь вынужден защищать наш дом от одной злой твари, которая угрожает нам. Не переживай за меня сейчас, это вовсе бесполезно. Лучше пожелай мне удачной охоты, как на том подарке!
–Прошу, будь аккуратен! Держи со мной связь, хотя бы на домашнем! Ты просто знай, слышишь, я тебя…
Связь оборвалась. Длинный гудок. Пётр понял, что всё серьёзно.
* * *
Время перевалило за полночь. Свет в домике деда Саввы мигнул два раза. Из приоткрытой двери бани распаренный Пётр с двустволкой наперевес и рядом стоящий Абрик видели, как тварь наступала. Тёмная сущность двигалась по прямой. Раздался выстрел, потом ещё, и ещё один. Из-за дома выбежала фигура с винтовкой. Звонкие выстрелы, походившие на удары плетью, разрывали ночную мглу. Мимо деда Саввы медленно двигалась навка, застрявшая в капкане. По всей видимости, боли она не чувствовала абсолютно. Вдруг огонь стих — дед Савва выпустил в неё всю обойму. Бросив винтовку, он вмиг выхватил топор из-за пояса и кинулся на монстра. «Получи, сука такая!» – он наотмашь рубанул твари по хребту, та мотнула головой, выхватила топор из спины и со звериной скоростью бросилась на старика. Дед не растерялся: пасть чудища удерживала винтовка. Казалось, какая-то неимоверная сила проснулась в старике. Он обоими руками всё дальше и дальше теснил чудище. Вдруг он присел, весь съёжился, а потом взмыл вперёд, оттолкнул навку на порядочное расстояние. Выхватил из-за валенка длинный штык-нож, резко швырнул в монстра. Клинок угодил ему в самую шею. Старик подобрал с земли топор и, пока зверь не очухался, налетел коршуном. Со страшным криком дед Савва замахнулся и стал кромсать зверя, что было сил. Внезапно его голова неестественно развернулась, ухватив зубами топор за обух. Тварь резко выбросила его и кинулась на старика. Он вскрикнул, его голос оборвался хрустом сломавшейся шеи. «Деда… как же ты так…» – Пётр нервно сглотнул.
Тварь двигалась прямо к дому. Постукивавший сзади капкан мешал ей идти. Окровавленная морда, походившая на лошадиную голову, мерно покачивалась. Петру на момент показалось, что зверюга стала гораздо больше в размерах, по габаритам приближаясь к небольшой лошади. «Крови напилась, сволочь… Ну ничего, сейчас дам тебе прикурить…»
«Звяг!» «Звяг!» – оба капкана сработали. Навка шла теперь с большим трудом. Войдя в незапертую калитку, она остановилась. Из её пасти вырвался страшный звериный рык. В нос ударил запах горячей крови и звериных потрохов. Она была голодна…
«Абрик, стой сзади!» – крикнул Пётр, взвёл курки и зашагал к чудищу. Навка вскочила, Пётр дал по ней дважды: «Бам, бам!» Туша, взлетевшая вверх, рухнула. Видимо, Пётр попал в голову. Парень перезарядил ружьё, снова дал два раза по ногам. «Бам, бам!» Передняя лапа отпала, задняя мерзко скривилась. Пётр зарядил ружьё ещё раз, на цыпочках приблизился к поверженному чудовищу. «Неужели, наповал? Но его ведь пуля не берёт…» – Пётр вытащил из ножен пуукко и уже собирался было воткнуть его в зверя, как вдруг тело зашевелилось, одним рывком бросилось на парня. Ещё мгновение, и зубы вонзились бы прямо в него, но тут туша снова рухнула наземь – Абрик! Он схватил её за перекушенную лапу и с остервенением разрывал облезлую плоть. «Абрик, беги! Абрик!» Мёртвая голова медленно обернулась. Рванув Абрика за шкуру, навка отшвырнула его за дом.
Страх пропал. Абсолютно. Вся дрожь отступила от тела, мутность в глазах пропала. Пётр вскинул ружьё, дал один залп и отбежал к бане. Навка кинулась за ним, но парень уже зашёл внутрь. В руке блеснула горелка. Пламя вмиг зажгло все брёвна, включая дальнее. Тварь стала испуганно метаться, пытаясь найти лазейку, но Пётр, схватившись за кабели, задвинул последний выход. Чудовище было в ловушке. От жары оно будто бы стало высыхать, уменьшаться, пламя всё разгоралось, его языки кусали зверя за кожу. Пётр молча смотрел на то, как монстр корчится в огне, как теряет свою силу, что накопил за столько лет.
Наконец, когда навка припала к земле, Пётр схватил её за челюсть, загнал внутрь поглубже газовый баллон и наставил на него ствол. «Это тебе за Абрика!» Раздался взрыв. Пётр отшатнулся назад, ударился обо что-то твёрдое затылком и вырубился. Всё потемнело.
* * *
–Так что же, выходит, и вся земля зелёной станет, и скотина вырастет, если подпишу эту бумажку твою?
–Точно так-с. Правда, знаешь ли, крестьянам твоим за это расплачиваться придётся… Сами собой землю будут питать. Натурально.
–Ой, да бог с ними! Наши бабы ещё нарожают, всё одно мрут каждый год!
–Это верно. Только вот, за каждого крестьянина, Алексей Иванович, с тебя годик жизни будет причитаться… Твой.
Барин опешил. Ещё раз прочитав бумагу, в которой было написано, что только лишь раз в год, канун дня Илии Муромского нежить будет находить на Батыево и мор, прикинул что-то в голове, немного помешкался и чирканул пером размашистую подпись.
–Так тому и быть. Заключаем договор…
Старик вышел из помещичьего дома. Он направился дальше, мерно постукивая тростью с изогнутым навершием ни то лошадиной, ни то собачьей головы, и разнося за собой жуткий гнилостный запах.
Эпилог.
Около метро, как и всегда, сновалась толпа людей. Двери бесперебойно открывались и закрывались, провожая жителей столицы по своим делам.
На лавочке под фонарём сидела девочка с красивыми рыжими волосами, волнами спадавшими через левое плечо.
"Зря я тут сижу... Не придёт он. Что-то случилось тогда с ним... Почему я не помогла ему?.." - она опустила голову и закрыла лицо руками.
Вдруг к ней кто-то подсел. Он положил руку ей на плечо, девочка сразу открыла глаза. Перед ней сидел молодой человек, одетый в старую короткую бекешу и изношенные валенки. Его лицо заросло недельной щетиной, покрасневшая кожа под улыбающимися глазами потрескалась.
Увидев то, с каким удивлением девочка смотрела на него, парень улыбнулся.
—Петь? Но как же ты... Как, ведь я думала...
—Я же сказал тебе, глупая: седьмого, в двенадцать, у метро. Вот я и пришёл к тебе...