Человек жаден. Жаден до денег, красивых украшений и одежды, жаден как в материальном смысле, так и в духовном. Большая часть человечества мечтает о вкусной пище, стремятся к материальному благополучию и комфорту. Однако, получив всё это, они начинают искать любовь. Это происходит оттого что, человеку важен не только физический комфорт, но и эмоциональная близость. Многие считают, что всё вышесказанное в большей степени относится к женщинам, но это не так. Мужчины также хотят нежности и теплоты, ласковых слов и внимания. И да, мы все жадные — каждый по-своему, но, так или иначе, всем хочется одного - счастья.
Когда судьба щедро одаривает нас чем-то одним, мы начинаем тосковать по тому, чего нам не хватает. Однако в жизни не бывает такого, чтобы всего было в избытке. И тогда в силу вступает закон физики: там, где прибывает, где-то убывает.
Однако существуют и законы вселенной, например, закон маятника. Как только мы отпускаем ситуацию, к нам само всё притягивается. Но важно всегда помнить, что мы живём в несовершенном мире.
Надпись на мраморной плите гласит:
- «Здѣсь погребено тѣло возлюбившей Господа всею крѣпостiю души своея и Ему Единому извѣстной рабы Божией Вѣры, скончавшейся 1861 года мая 6 дня в 6 часов вечера, жившей в сей обители болѣе 20 лѣт в затворѣ и строгомъ молчании, молитву, кротость, смиренiе, истинную любовь ко Господу и состраданiе къ ближнимъ сохранившей до гроба и мирно предавшей дух свой Господу».
В конце текста Императорский вензель Александра I.
Он умирает, отчетливо это понимал, но все же ждал, ждал ее прихода.
…Шорох шелковых юбок заставил Алексея приподнять голову. В это трудно было поверить, но она тут, рядом с ним! Ее теплая, сухая маленькая ручка взяла его уже почти безжизненную ладонь, ее огромные цвета морской волны глаза с нежностью смотрели на него. Императрица Елизавета Алексеевна, оставив всякие колебания, презрев вероятные пересуды и гнев венценосного супруга, прилетела к постели умирающего возлюбленного. Алексею Охотникову, раненому кинжалом, оставалось жить всего ничего…
Алексей Яковлевич Охотников отнюдь не был бедным романтическим обожателем прекрасной императрицы. Совсем наоборот! Его привлекала иная особа.
Красавиц - офицер происходил из состоятельной семьи, владевшей изрядными земельными угодьями. Родился он в 1780 году, и почти с младых ногтей оказался приписан к военной карьере – частое явление того времени для знатных мальчиков. Уже в одиннадцать лет Алексея определили в Кавалергардский полк. Дальнейший путь Охотникова складывался вполне успешно, и в столичном Петербурге молодой человек, чувствовал себя в центре блестящего светского общества, как рыба в воде.
Служа в полку, он слыл за славного малого, потрясающего мастера танцевать и вообще за человека хорошо образованного, потому что имел очень благопристойные манеры, говорил по-французски, владел пером и сочинял стихи, но важнейшее его качество - он имел необыкновенно много вкуса.
Мужчине нужна оценка женщины (взгляд со стороны, мнение), её поддержка и одобрение, ведь в каждом мужчине живёт рыцарь, а у каждого рыцаря должна быть дама сердца, во имя которой он совершает подвиги – разве не так?
В январе 1802 года на одном из балов, Алексей был представлен фрейлине императрицы Елизаветы Алексеевны, Натальей Загряжской. Но очарован был не только он. Девушка вскружила головы в то зимнее утро многим кавалерам. Стремясь чаще попадаться на глаза фрейлине императрицы, Охотников обратил на себя внимание самой Елизаветы Алексеевны. Грустная супруга Александра Первого, игнорируемая императором, нелюбимая свекровью, не осчастливленная рождением детей, казалась бледной тенью. Ничто в жизни не доставляло ей радости, даже близкая подруга, ее утешительница – супруга великого князя Константина Павловича – сбежала из Петербурга и в те холодные зимние месяцы, - оставила ее одну. Однако с момента, когда в поле зрения Елизаветы Алексеевны попал кавалергард Охотников, сердце императрицы стало биться чаще.
Императрица и красавец - офицер, по неведомым нитям судеб начали встречаться каждый день: то на набережной Невы, то в Таврическом или Летнем саду. С какой поры Охотников стал являться не ради Загряжской, а ради императрицы – точно неизвестно. Елизавета Алексеевна вела дневник и с 1803 года, день, который государыня проводила, встретившись с Алексеем, она описывала в деталях, а если их свиданию не удавалось состояться, она чертила - короткое слово «плохо». Любовь окрылила красавицу-императрицу. Появился румянец на щеках, взгляд стал искрящимся и ярким.
Чувство самосохранения подсказывало ей, что следует быть осторожной, да по-другому и не было возможно – слишком много кругом шпионов. Елизавета чтобы отгородить себя от мыслей об Охотникове старалась больше гулять и веселиться, но чувства брали верх... Летом 1803 года, когда императрица жила на Каменном острове, Охотников ежедневно проезжал под окнами Елизаветы Алексеевны. А чуть позже вырезал ее инициалы на деревьях в парке.
Но и прелестница Загряжская не могла не почувствовать холодок Охотникова по отношению к себе. На одном из придворных балов была попытка возвратить жениха, но обернулось это неприятностями для всех: Загряжская бесповоротно получила отставку, императрица позволила себе проявить ревность, и это не осталось незамеченным. Поползли слухи.
Заточение в монастырь или плаха - такой исход был бы для Елизаветы Алексеевны самым возможным, родись она чуть раньше. С прелюбодейками на Руси особенно не церемонились. Еще при отце Петра 1, женщин изменивших мужу закапывали по шею в землю и оставляли умирать. Но Луиза Мария Августа Баденская появилась на свет в просвещённое время, и мужем её был совсем не кровожадный тиран.
В 1779 году в семье немецкого маркграфа Баден-Дурлахского Карла Людвига и его жены Амелии, урожденной принцессы Гессен-Дармштадской, родилась дочь, названная Луизой-Марией-Августой.
Екатерина II обратила внимание на Луизу с сестрой, когда задумалась о женитьбе любимого внука Александра (ведь по традиции невест для русских князей выбирали только среди небогатых немецких принцесс). Было дано поручение негласно посетить дворец Карлсруэ, дабы: «… увидеть дочерей наследного принца Луизу-Августу, 11 лет, и Фредерику-Доротею, 9 лет». Срочно женить любимого внука Сашеньку наметила Екатерина Вторая.
- «Скажите ей, – писала Императрица, подразумевая мать девушек, – что я охотно берусь довершить их воспитание и устроить их обеих. Внук мой Александр выберет ту, которая ему более понравится. Сестру ее, когда придет время, я устрою».
Будущей российской императрице было тринадцать лет, ее сестре Фредерике, будущей королеве шведской – одиннадцать, но как они были прелестны.…
В октябре 1792 они прибыли в Петербург. Аудиенции и балы сменяли друг друга, богатейшие подарки золотым дождем обрушились на привыкших к скромности принцесс. А главное, сестрам сразу же приглянулся пятнадцатилетний великий князь. Пожилая императрица Екатерина II, ее вздорный сын Павел и его жена Мария Федоровна просто не чаяли души в молоденькой прелестнице, осыпая ее милостями, подарками и ласками. Понравилась красивенькая немочка и великому князю Александру, который стал с нетерпением ожидать свадьбы. Принцессу нашли прелестной и умной - она блестяще говорила по-французски, изучала географию и историю, всемирную литературу. Была к тому же скромна и обходительна.
Жених её тоже отличался застенчивостью, и признание в любви, предложение руки и сердца сделал в эпистолярном жанре. Луиза согласилась, не раздумывая. Перейдя в православие, немецкая принцесса поменяла имя, войдя в историю как, Елизавета Алексеевна. Свадьбу сыграли 28 сентября 1793 года, с невиданной пышностью. Торжества продлились четырнадцать дней.
Новобрачные казались безрассудно влюблёнными счастливыми, Державин посвятил им стихи. Красота Елизаветы покоряла многих, и даже граф Зубов, фаворит престарелой императрицы, настойчиво ухаживал за великой княгиней. Но та, как скажет в письме Александр, «вела себя как ангел». Придворная жизнь бурлила, но Елизавета находила время учиться - что даже едкая княгиня Дашкова восхищалась её умом. «Умна, но... холодна». Или слишком горда? Её упрекали и в том, и в этом. Нравиться мужу теперь было вовсе не обязательно: Елизавета стала загораться тем, чем ей хотелось, без оглядки на интересы мужа. Ну и что, если он не разделяет ее собственных увлечений? Куда он теперь денется...
Став императрицей, Елизавета Алексеевна недолго счастлива - приезжают родные, которых она не видела несколько лет. Праздники следуют один за другим, но император жену не замечает. Молодому Александру вскоре наскучила Елизавета. Великая княгиня приняла это почти равнодушно, по крайней мере, внешне выглядело так. Что происходило у неё внутри? Потребность в любви все же была, и немалая. Настолько, что Елизавета сошлась с поляком Адамом Чарторыйским, и это ни для кого не было секретом. А 29 мая 1799 года в семье великих князей родилась дочь, на диво смуглая при белокурых родителях...
Нервный и раздосадованный Павел Первый на крестинах «внучки» явно обескуражен. Дров в огонь подкидывала Мария Фёдоровна, мать Александра, совсем не обрадованная появлением рогов на голове старшего сына. Наследнику престола предлагали разные варианты, от развода до заточения супруги в крепость. Он отказался наотрез. В душе императора еще была нежность к супруге. Александр признал дочь, но лишь для того чтобы избежать насмешек над собой, но Чарторыйского все-таки выслал.
Елизавета снова осталась одна, да ещё и в скором времени умерла маленькая дочь. Цесаревич Александр, тем временем, увлёкся редкой красавицей Марией Нарышкиной, а мать, Мария Фёдоровна упрекнула в этом невестку: «Недостаток ее в том, что она холодна как лёд».
В июле 1803 года Елизавета Алексеевна влюблена, но… несчастна. Что же между ними – между Охотниковым и императрицей? Классический роман? Или абсолютно невинное ухаживание в стиле провансальских трубадуров? Ведь, казалось бы, как возможно? Под носом у мужа-императора! На глазах у всего Двора! Как можно остаться незамеченными?
Горничная вошла в спальню и поставила вазу с фруктами на стол. Императрица стояла у окна и смотрела в парк.
– Сегодня ты мне больше не понадобишься, – отпустила Елизавета горничную.
Она знала, что там, за густой листвой стоит он и ждет. Алексей, ее Алеша! Елизавета взяла персик и начала катать фрукт по мраморной столешнице: от одной ладони к другой, мысли ее были с ним. В душе было смятение и странное чувство, будто она пыталась обнять любимого, но тот ускользал. Эмоция была столь сильной, что ей захотелось полностью раздеться и лечь в приготовленную кровать. Чистые, прохладные, до хруста накрахмаленные простыни были туго натянуты на кровать. Она обхватила подушку и зарылась лицом в белый батист. Через минуту ей снился сон. Когда проснулась, небо за окном уже потемнело. Смежная с ее комнатой дверь тихо открылась, и при свете камина она увидела силуэт ее любимого. Алексей Овчинников стоял в проеме двери и не решался переступить эту грань. Она вскинула руки, легко скользнула по паркету и бросилась к нему в объятия. Жесткая ткань мундира принесла легкую боль обнаженным соскам, но это лишь доставило Елизавете удовольствие. Он с легкостью взял ее на руки, будто ребенка и отнес вновь в кровать. Нежно целуя, проговорил:
-Елизавета Алексеевна, я ваш раб, я жизнь отдам!
-Я ждала, - императрица целовала Алексея в губы, гладила по голове, запуская белые пальчики в его темные волосы, а слезы катились по ее щекам. Он чуть отстранился, еще раз заглянул в ее бездонные глаза и стал быстро раздеваться, она, как могла, помогала ему немного торопясь, сломав ноготь на безымянном пальчике. Забавно положила пальчик в рот, откусила остаток сломанного ноготка. Елизавета растерянно улыбнулась и на мгновение, он ощутил в ней какое-то смятение и обреченность.
Он поцеловал любимую в губы. Поцелуй его был долгим, сладостным, их языки слились воедино. Елизавета вдруг поняла, что этот вкус поцелуя уже был в ее жизни, или в иной? У нее появилось стойкое ощущение дежавю, но она отбросила все мысли и нежно провела рукой по спине любимого.
Он стоял на коленях у ее ложа и не мог налюбоваться белой кожей, нежно-розовыми, чуть припухшими сосками, ее глазами. В отблеске камина они казались зелеными как вода в Неве.
Алексей начал целовать ее ноги с кончиков маленьких, почти детских ступней, поднимаясь все выше и выше, Елизавета застонала и потянула любимого к себе. У каждого в душе бушевала буря эмоций, но в тени этих эмоций не затерялось и несколько других, не столь светлых, но не менее заметных. Простое плотское наслаждение от ее запаха, от вида ее лица, ее русых волос. Ему необходимо было осязать ее кожу, прижимать к себе.
Не просто желание - жгучий голод. Он жаждал ее - всю, без остатка, как жаждут пищу, или воду, или воздух, или что-то более важное. Он хотел сказать ей, дать ей знать, как много для него значит то, что она принадлежит ему, но слова сейчас могли все испортить.
Он припал губами к ее губам, они оказались мягкими, сладкими, огненно-горячими. На мгновение она напряглась, будто в голове что-то мелькнуло, воспоминание… потом с тихим вздохом обняла любовника, ответив на поцелуй. Он ощущал ее всю - ее горячее, слишком горячее, нежное, мягкое тело. Внутренний голод крепчал, а вместе с ним и поцелуй; язык осторожно касался ее языка, дразня и лаская. Она отзывалась с той же страстью, Алексей ощутил легкое головокружение, часть его разума посылала тревожные сигналы, но он только крепче прижал любимую к себе. Дикий страх, почему-то именно за Елизавету, пронзил вдруг всю его душу.
Рука кавалера нежно скользнула вниз по её спине, коснулась горячей, мягкой кожи на талии. Он крепко прижал её к себе, и она с радостью ответила на его объятие, чуть приподняв ногу и обхватив рукой Алексея. Дыхание её было горячим и частым. По телу каждый раз, как он прикасался к ней губами, прокатывалась волна дрожи, а из горла вырывался чуть слышный, полный желания стон. Он снова и снова впился в ее губы, а пальцы императрицы сжались в его густых волосах, привлекая к себе.
Голова кружилась все сильнее. Какая-то трезвая мысль отчаянно пыталась достучаться до Алексея, и он бы с радостью прислушался к ней, но поцелуй лишал его этой возможности. Желание и страсть полностью заглушили рассудок. Они принадлежали друг другу!
Хотелось ли Елизавете остаться в одиночестве? Нет. Но прошлым вечером она была одним человеком. Поздним утром следующего дня ее жизни - совсем другим. Теперь она лежала на простынях счастливая, точно распустившийся цветок: крепкий, спокойный и безмятежный в этот солнечный летний день.
Те, кто интересовались жизнью Елизаветы Алексеевны, следили за ней, и довольно пристально - знали почти все. И в первую очередь, свекровь, императрица Мария Федоровна. Секретарь последней, Вилламов, даже записал свой разговор с Марией Федоровной на эту тему – любопытное свидетельство! – «Она призналась, что двое детей императрицы Елизаветы были не императора, что Елизавета была в интимной связи с офицером Охотниковым… что во время крещения император чувствовал себя довольно двусмысленно. Елизавета, признавшись императору в своей беременности, решила уйти, император проявил к ней максимум благородства».
Впрочем, благородный император продолжал так мало интересоваться своей женой (предпочитая других дам), что ее благосклонности к Охотникову нисколько не замечал. И на самом деле правда вскрылась, лишь когда Елизавета Алексеевна оказалась беременной.
С кем мог говорить об этом Александр Первый? Конечно, с братом Константином. Тот, оставленный женой в 1801-м году, обычно пребывал в нестабильном душевном состоянии. О выходках Константина, бессмысленных, жестоких, известно было всему Петербургу.
4 октября 1806 года, Алексей Охотников был смертельно ранен.
Как и по чьему указу? Неужели – великого князя Константина? С другой стороны – почему бы нет! Весь Петербург в те дни передавал из уст в уста, что некий деверь расправился с любовником жены своего брата. Не называя, безусловно, имени ни одной персоны. Все и так все понимали.
Несмотря на все светские порядки и условности Елизавета приехала к своему любимому мужчине. Он умер у нее на руках. В гроб возлюбленного императрица положила свои остриженные локоны.
Много позднее об этом написал великий князь Николай Михайлович – так что свидетельству можно верить. Но спасти прекрасного кавалергарда было невозможно. Он скончался 30 января 1807 года, и было ему всего 26 лет. Памятник на его могиле императрица поставила на свои собственные сбережения.
Но жизнь не остановилась, впрочем, это уже была иная жизнь - без любви!
После победы над Наполеоном, Европа торжествовала. Елизавета Алексеевна вслед за мужем выезжает в Берлин, Вену... Везде Праздники, и она в самом центре событий.
А потом возвращение домой, частые болезни. После смерти второй дочери, Елизавета Алексеевна становится ещё более замкнутой, ещё более холодной. Врачи советуют ей уехать в Италию, но она выбирает Таганрог.
13 сентября 1825 года Таганрог становится императорской резиденцией, негласно сделав этот небольшой приазовский город фактически столицей Российской империи.
Посетив перед поездкой в Таганрог Александро-Невскую лавру, 1 сентября 1825 года император оставляет Санкт-Петербург, чтобы больше сюда никогда не возвратиться. Спустя несколько дней тронется в дорогу и императрица.
Выбор пал неспроста на Таганрог, которому Александр благоволил после визита еще в 1818 году. Известно, что тогда, отбывая из Таганрога, как сообщит корреспондент газеты «Северная почта», Его Величество посетит Александр-Иерусалимский Греческий монастырь, построенный коллежским советником Иваном Варваци. Всего лишь через семь лет император найдет в нем свой последний приют.
Александр с небольшой свитой двигается весьма быстро – нигде не нет ни военных смотров, ни маневров. В сутки по сто верст. Он будто торопился к месту своего последнего пристанища. Его сопровождали начальник главного штаба генерал Дибич, лейб-медик Виллие, хирург Тарасов и еще несколько офицеров и прислуга.
Уже 13 сентября Александр прибывает в Таганроге и лично занимается подготовкой дома градоначальника к приему императрицы.
В конце сентября прибывает в Таганрог и Елизавета Алексеевна с фрейлинами, ее празднично встречают, проходит череда торжеств и начинается мерная жизнь царской четы, что более сродни быту провинциальных помещиков. Александр и Елизавета много гуляют по городскому парку, где на обрыве специально для них выкорчевываются деревья, закрывающие вид на море.
Весь этот «медовый финал несчастливого супружества» так бы и продолжался, пока Михаил Семенович Воронцов, генерал-губернатор Новороссии, не уговорит императора выехать с инспекционной поездкой в Крым. А так как Александр был лёгок на подъем, но, несмотря на просьбы Елизаветы Алексеевны остаться, он с небольшой свитой отправляется в путь. Рок судьбы отправил Александра к южному берегу Крыма.
Возле Балаклавы Александр решает посетить Свято-Георгиевский монастырь, выпивает с настоятелем узвара. Ему становится худо и его срочно доставят в Таганрог. Лейб-медик Виллие определит болезнь так: febris gastrica biliosa. Это можно перевести как «лихорадка желудочно-желчная».
19 ноября 1825 года Александра Благословенного не станет. 40 дней гроб с его телом останется в Таганроге в Иерусалимском мужском монастыре и только в конце декабря траурная процессия отправится в столицу, где 13 марта пройдут похороны.
Императрица с телом не последует. Она выкупает дом градоначальства, где скончался ее супруг, повелевает открыть в нем первый в России мемориальный музей «Дворец Александра I». В Таганроге она остается до конца апреля 1826 года в доме на Малой-Греческой.
А затем, словно повинуясь приказу, отправляется в Москву. И не доезжая столицы, на остановке в Белёве скоропостижно скончалась 4 мая 1826 года.
Ее смерть породило много слухов...
Она объявилась в 1834 г. в Тихвине под видом странницы. О своём былом никогда не сказывала, однако всегда вызывала уважение своей набожностью. Прожила 3 года у помещицы Харламовой, а затем отправилась в Винницкий погост ухаживать за парализованной женщиной. Оттуда ушла в сторону Валдая и остановилась у крестьянина Прокопия Трофимова. Жила в отдельной избушке, где принимала только детей, обучая чтению молитв и грамоте. Но в скором времени
становой пристав арестовал Веру за отсутствие паспорта. По этапу её отправили в Валдайскую тюрьму, где на вопросы о фамилии и происхождении она отвечала следователю:
«Если судить по небесному, то я — прах земли, а если по земному, то я — выше тебя».
После этого в течение 23 лет и до самой смерти она уже не раскрыла рта, лишь иногда отвечая на вопросы с помощью записок, да изредка из ее красивых светлых глаз катились крупные слезы.
После полутора лет заточения в Новгородской тюрьме её отослали в Колмовский дом умалишённых, где она провела ещё полтора года. Там Веру нашла графиня Анна Орлова (бывшая камер-фрейлина двора Александра I) и поселила в Сырков монастырь. Женщина будто знала графиню.
Так до самой смерти Вера вела уединённый и аскетический образ жизни. Получила репутацию прозорливой, особенно это проявилось в её предсказаниях смерти или выздоравливания больным младенцам. Духовником Веры был священник Иоанн Лебедев, которому она исповедовалась путём писем, которые тот сжигал в пламени свечи.
Как говорят, в первый год жизни в монастыре она, заболев, произносила в бреду: «...вы думаете, меня зовут Верой? Нет, я не Вера, а Лиза», «Я прах, земля; но родители мои были так богаты, что я горстью выносила золото для раздачи бедным; крещена я на Белых Берегах». Сохранилось предание, что в 1848 г. молчальницу навестил Император Николай I, несколько часов проговоривший с ней за закрытыми дверями, причём на его слова монахиня отвечала письменно. Уходя, император поцеловал руку монахине и сжёг её записи в пламени лампады.
6 мая 1861 г. Вера Молчальница умерла, так и не открыв своего имени. На третий день после смерти был выполнен портрет Веры на смертном одре, снимки с которого были разосланы многочисленным лицам.