Виктория дошагав до первой улицы села, пройдя несколько десятков шагов по ней, встретилась с дальней родственницей своей мамы. Бабушка хоть и была не близкой родственницей, но мама не забывала о ней: то просила отнести ей молока с творогом, да сметаной, то пирога свежеиспечённого, то каких-то овощей и ягод со своего огорода. Тётя Фрося была одинокой, поэтому забота о ней была нелишней. Сухонькая пожилая женщина сидела на скамейке зажмурив глаза, уложив голову на руки лежавшие на глюке, похоже дремала под лучами ласкового осеннего Солнышка.
– Здравствуйте, тётя Фрося! – произнесла девушка, подходя к старушке.
Та подняла голову, подслеповато щурясь от яркого Солнца, вглядываясь в красивое личико девушки.
– Ааа… Это ты, доченька! – воскликнула бабушка, радуясь этой встрече. – Здравствуй, здравствуй, дорогая моя! Посиди со мной, отдохни. Гляжу удачно ты в лес сходила, небось притомилась.
– Я отдыхала там, – смеясь ответила Виктория, – дома-то не отдохнёшь! Маманя себе покоя не даёт и нам сидеть не велит. Да и школу окончить успешно хочется.
– Да уж! Рая женщина заботливая, работящая… – улыбка сошла с морщинистого лица и Виктория сразу же поняла о чём подумала тётя Фрося.
– Вот-вот и я говорю, что работящая! – воскликнула девушка, стараясь не думать о том же, снова улыбнулась. – Тётя Фрося, я войду к вам в дом, немного грибочков оставлю?
– Ой! Как бы хорошо-то было бы! – обрадовалась хозяйка. – Вот спасибо, Солнышко! Я уж давно в лес-то не хожу! А грибочков-то с радостью отведаю! А может посушу, а зимой красоту осеннюю вспоминать буду, да тебя благодарить, радость моя!
Оставив узел на улице, Вика с корзиной прошла внутрь дома. Ей всегда нравилось в этом небольшом, но уютном домике, где всегда царили порядок и чистота несмотря на возраст хозяйки. Пахло ароматными травами, да высушенными лесными ягодами.
Выбрав из корзинки грибы покрупнее, девушка наполнила ими большое блюдо. Оглядела порядок в доме, улыбнулась и вышла наружу.
– Пойду я, тётя Фрося, домой. И мне предстоит трудоёмкая нудная работёнка. Надеюсь на помощь мамы, но у неё и других дел достаточно, а на остальных надежды у меня нет! – грустно произнесла девушка, подхватывая со скамейки узел. – До свидания! – попрощалась она и зашагала дальше.
– Прощай, родная моя! – проговорила ей вслед старушка, глядя на высокую очень стройную фигурку девушки. Глубоко вздохнув, добавила, – дай Бог тебе жизни счастливой! – на глазах выступили слёзы.
Оставив в огороде у колодца грибы, прошла в тёплую баньку, ополоснулась, накинула на обнажённое тело висевший в предбаннике халатик, побежала в дом чтобы переодеться в подходящую одежду, да уже и проголодалась гуляя в лесу на свежем воздухе.
Распахнув входную дверь, уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы порадовать маму известием об удачном походе за грибами, запнулась, увидев за столом мужчину, а мама стояла у окна, скрестив на груди руки. Выражение лица её было непонятным.
– Мама, я грибы у колодца оставила. Ты мне поможешь? – с трудом выдавила из себя Виктория.
– Конечно, доченька, – скупо отозвалась Раиса Григорьевна, невесёлым взглядом окинув повзрослевшую дочь.
Девушка не глядя на мужчину сидевшего у стола, прошла к приоткрытой двери в соседнюю комнату и прежде чем проскользнуть внутрь неё услышала его слова.
– Здравствуй, доченька…
Закрыла за собой дверь, громко хлопнув ею. Со злостью сжав зубы, едва не сорвав занавеску, отделявшую её закуток от остальной части комнаты, упала на кровать, уткнувшись в подушку зарыдала. Стройная худенькая фигурка затряслась в истерике. Сколько прошло времени она не ощущала, только когда тёплая рука матери коснулась её плеча, резко вскочив, прижалась спиной к коврику на стене.
– Родная моя, что же ты так изводишь себя? – мать смотрела на неё очень печальными глазами.
– Ушёл? – первым делом спросила Виктория, глядя на мать красными от плача глазами.
Раиса Григорьевна опустила взгляд и с болью в голосе тихо произнесла:
– Ушёл…
– Чего приходил?! Чего ему от нас ещё надо?! – почти прокричала девушка. – Неужели не понимает, что мы его видеть не хотим! Не понимает, что натворил! Как изменилась наша жизнь, что с нами творилось после его предательства! Теперь что? Зачем приходил?
Мать усмехнулась. Усмешка получилась кривой.
– Сказал, что соскучился…
– Соскучился? Соскучился?! И он думает, что мы после всего, что с нами было, простим его?! И будем любить как раньше? – Вика соскочила с кровати, с силой и злостью отодвинула на самый край занавеску. Она обернулась в сторону, где сидела мать и та заметила как трясёт дочь от негодования.
– Доченька… – начала говорить, но та её не слышала.
– Если бы ты на коленях не умоляла соседей у которых Алёшка угнал машину от безысходности, где бы он сейчас был? Точно не в Армии! Лариса опрометью сбежала из дома от стыда за него за тысячи километров! Наташка жизнь свою перевернула! Вместо того чтобы учиться в институте, торгует на базаре овощами, чтобы прокормить случайно зачатого сынишку. А я?! Я? Мама!..
Виктория снова разрыдалась. Мать поднялась со своего стула, подошла к дочери, обняла, прижала к себе. Молчала давая ей выговориться.
– Мама… – её всё так же трясло, – мама, я так его любила… так любила… Когда он ушёл… – горестно всхлипнула, – мне показалось, что Солнце исчезло навсегда… и больше не взойдёт. Какой же я была дурой… дурой… мама… Думала отомщу ему наглотавшись всякой гадости…
– Родная моя, не надо об этом… – заплакала и Раиса. – Я тогда думала не переживу то горе…
– Не смей! Слышишь, мама! Не смей привечать его в нашем доме! – прокричала Вика, резко отстранившись от матери. – Он тогда сказал тебе, что устал! Устал от нас, от большой семьи! Вот и пусть наслаждается маленькой семьёй! У него там только сын… А ведь он родился, когда отец ещё жил с нами! Мама?! Гордость-то есть у тебя?!
– Доченька… Милая моя доченька… Когда у тебя будет любимый, ты поймёшь как трудно порой принять решение, которое выворачивает жизнь наизнанку, – смахнув слёзы с лица Раиса Григорьевна, добавила. – Я ведь тоже очень его… любила… – она так это произнесла, что Виктории стало страшно, мать всё ещё любит человека, который её предал несколько лет тому назад и похоже гораздо раньше.
– Любишь?! – воскликнула дочь с удивлением глядя на мать.
Та молча опустила взгляд, оставив вопрос Виктории без ответа.
– Я вас рожала во взаимной любви… – наконец произнесла она. Снова помолчала, – так мне казалось. Может быть вы поэтому у меня все такие умные и красивые…
Девушка бросилась к маме, крепко прижалась и снова разрыдалась, затем подняла заплаканное лицо и произнесла:
– Нет, мамочка, не умные… Были бы умными столько бы бед и глупостей не натворили бы…
– Просто вы его все очень любили… И не могли пережить… его… уход в другую семью…
– Ах, мамочка, ты даже его предательство, не можешь назвать предательством.
Раиса отошла от дочери, подошла к окну.
– Доченька, ты не волнуйся… Он больше не появится... в нашем доме… – с горечью в голосе произнесла женщина, развернулась направилась к выходу, – пойду грибы чистить, если есть силы, присоединяйся.
Виктория долго стояла посредине комнаты, о чём она думала всё отражалось на её бледном лице… Снова легла на свою кровать, не плакала, но мысли её были всё о том же. Наконец, соскользнула с кровати, прошла в помещение, где находилась кухонька с русской печкой, подумала, что надо бы чем-то перекусить. Заглянула в печку, затем распахнула дверь холодильника. Ничто не разожгло аппетита. Захлопнув холодильник вернулась в свой закуток, из шкафа достала спортивный костюм, переоделась, вышла в огород, где за столом сидела мать, споро перебиравшая грибы из узла. На платке расстеленном на том же столе, грибов оставалось совсем немного.
– Ого, мамуля, как ты быстро с ними справляешься! – воскликнула Виктория, вглядываясь в лицо матери, похоже и она наплакалась в её отсутствие. – Мне бы на целый день хватило.
– Ой, уж не преувеличивай! – отозвалась Раиса, смахивая с глаз остаток влаги.
– Мама, ты прости меня за мои слова… Знаешь, что… Я после окончания школы, постараюсь поступить в институт… А вы уж сами решайте, как вам жить дальше…
– Доченька! – воскликнула мать, пытаясь остановить речь дочери, но та продолжила,
– Ты, наверное, тоже знаешь, что Антоха постоянно к нему бегает.
– Бегает… – тихим голосом подтвердила Раиса Григорьевна, – что я с ним могу поделать, он ведь был совсем маленьким, когда отец ушёл из дома, поэтому ему легче с ним общаться. Да и подарки любит получать…
– Заметила я, что у него то игрушка какая появится, то вещь… Ты-то на игрушки-то точно бы так часто не тратилась…
– Да. Только на самое необходимое у меня средств хватало. Отец передавал что-то, но и этого... Знаешь, как мне стыдно когда ты на рынок идёшь торговать то зеленью, то какими-то ягодами…
– Мне просто очень хотелось носить те же вещи, что и мои подруги.
– Понимаю я всё, доченька, понимаю… – тяжело вздохнув и не менее тяжело выдыхая, произнесла мать.
– Что мы с ними делать будем? – спросила Вика глядя на гору грибов. – Четно говоря мне ничего не охота. Ничего не хочу!
– Иди отдохни! Я сама управлюсь.
Дочь сидела в нерешительности. Обычно мать начинала ворчать на неё, если она подобное произносила, но сегодня вела себя по-другому.
– Правда не трудно? – немного удивляясь спросила дочь.
– Иди, иди! Управлюсь без тебя, – и глядя на то как нерешительно дочь поднимается из-за стола, добавила, – поешь! Небось проголодалась.
Девушка глубоко вздохнула.
– Пойду уроками займусь. Учитель сказал, что «свирепствовать будет», – девушка грустно улыбнулась, – значит гонять будет по всему учебнику и спрашивать всех подряд.
– Но сначала пообедай! – настаивала Раиса Григорьевна,
– Хорошо, мама, поем, – пообещала Виктория, но немного отойдя, когда мать не услышит её, добавила, – может быть…
Время шло… Сестра Наталья с наступлением холодов из избушки в которой жила со своим сынишкой вернулась в родительский дом, уж очень много требовалось дров чтобы нагреть старую постройку. Собирались все вместе, когда приходили письма от брата служившего в Армии в одном из гарнизонов расположенных далеко в Сибири. Читали вслух, радовались, что у него всё хорошо, а затем так же все вместе писали ему ответ.
Угнетало одно то, что сестра-близняшка Наташи Лариса после отъезда не присылала ни писем, не было от неё и звонков.
Материнское сердце чувствовало, что она жива, но всё ли у неё в порядке не могла предугадать. Радовал внук – это была отдушина её души и сердца, всё свободное время она отдавала ему, хотя свободного-то было немного.
Так и про коротали длинную зиму за заботами и тревогами, за ожиданием хорошего с надеждой на лучшее.
Виктория шла из школы по привычной дороге, улыбалась весеннему солнцу, не забывая здороваться со всеми встречавшимися односельчанами, тяжёлый портфель со школьными принадлежностями оттягивал руку.
– Привет! – вдруг услышала она у себя за спиной.
От неожиданности вздрогнула.
– Чего подкрадываешься и пугаешь? – улыбнулась девушка, разглядывая высокого стройного парня из параллельного класса.
– Извини, пугать точно тебя не собирался, – в ответ улыбнулся тот. – Драться не будешь, если портфель твой возьму?
Виктория звонко рассмеялась, передала портфель в руку парня и произнесла:
– Вот трепачи, а не парни! Похоже всё село уже знает! – говорила она продолжая смеяться, – значит и ты боишься? Бойся, бойся! Если что и ты получишь!
Засмеялся и парень.
– А чего мне бояться?! Я же спортом занимаюсь, постоять за себя сумею. А если честно, многие парни хотели бы с тобой дружить, только подходить боятся, – продолжая улыбаться говорил он.
– Так уж и многие?! – искренне удивилась Вика, даже остановилась от неожиданности.
– По крайней мере я знаю нескольких.
– Откуда знаешь-то? – продолжала удивляться девушка.
– Случайно разговор подслушал, да они особо и не скрывают…
– Не хватало чтобы слухи какие-то по селу ходили! – с сожалением в голосе воскликнула она. Подумав об отце, добавила, – Меня и защитить-то некому от всякой грязи…
– Не волнуйся! К тебе никакая грязь не пристанет!
Взглянув в серьёзное лицо ровесника, она ему поверила.
Молча прошли довольно длинный отрезок по соседней улице, свернули в сторону её дома.
– Вика, а хочешь я научу тебя гонять на мотоцикле? – вдруг произнёс парень.
– Ой! Я боюсь! – отреагировала она, снова остановилась.
– Ты? Боишься?! – снова рассмеялся юноша.
– Вот чудак! Боюсь, что врежусь куда-нибудь и конец твоему красавцу! – весело рассмеялась и девушка.
– Так я же рядом буду! Одну отпущу только когда пойму, что ты справляешься!
– Нет, Стас! Всё же страшновато мне! Резвый он у тебя очень! Видела я как ты на нём гоняешь…
– Ты всё же подумай, время пока есть, вот трава поднимется тогда…
Виктория перебив парня, снова рассмеялась и сквозь смех воскликнула:
– Чтобы падать мягче было!
Они стояли посередине улицы и смеялись то ли над шуткой Виктории, то ли от того, что им было хорошо рядом друг с другом.