Один мой хороший знакомый несколько лет назад переехал в небольшой город моря. Взрослые дети выпорхнули еще из столичного гнезда, когда была жива любимая супруга Валентина. Женился Михаил смешно. Студент последнего курса принес черновик диплома показать молодому преподавателю... Страсть вспыхнула, поглотила обоих, казалось, что сожжет без остатка, рассорит, измучает.
Ничего подобного.
Через месяц-два безудержный секс обернулся настоящим чувством: теплым и спокойным пониманием – они родные люди.
Сначала потянулись вверх и окрепли ростки взаимной нежности, потом появились бутоны приятной заботы друг о друге, которые распустились, раскрылись любовью.
В совместном быте молодожены обнаружили новую радость.
Какую? Находиться рядом даже не задевая друг друга: ни словом, ни взглядом, ни прикосновением.
Он футбол смотрит, а она читает, например. При этом в наушниках, чтобы на вопли из телевизора не отвлекаться.
С финансами было негусто. Но Михаил с Валей к этому спокойно относились. Нет денег? И ничего страшного.
Жили на окраине в старом доме Валиной бабушки, которую тесть с тещей забрали к себе.
Остепенившийся студент, будущий отец семейства, ощущал себя неприлично счастливым. Супруге не приходилось ничего объяснять. Посмотрели друг на друга и все понятно.
Наверное, так и выглядит настоящее.
Когда притираться, привыкать практически не приходится.
Единственный раз за тридцать лет брака повздорили, когда Валя скрыла диагноз. Упорно врала про затянувшийся бронхит…
Узнавший от приятеля, жена которого работала в онко-диспансере, что его супруга не просто серьезно больна, а «уходит»… Михаил взвился. Счел себя преданным, обманутым.
Орал долго, махал руками. Дошел до визга и обидных выражений, чего раньше никогда не случалось.
Валя слушала молча, съежившись, кутаясь в вязаную шаль.
Заткнувшись, Михаил плюхнулся не рядом с ней, приземлился на другой конец дивана. Потом Валя разорвала дурную тишину коротким словом из шести букв.
- Прости.
Больше не ругались.
Сообщили детям.
И спустя несколько месяцев встретили финал, что называется, единым фронтом. Дочь, зять, сын и невестка были рядом. Жалели, помогали. Навещали.
А после ухода Вали, где-то через год, осиротевшую семью Михаила догнало финансовое изобилие.
Пришли не просто деньги, даже не Деньги, а ДЕНЬГИ.
По их меркам, конечно. Какому-нибудь олигарху суммы показались бы незначительными. Но Михаил был к нулям после цифр абсолютно не готов. Одна из научных работ жены вдруг стала не просто востребована, а еще и принесла доход. Не напрасно Валя с зятем возились. Оформляли документы…
Ошеломленный посыпавшимися на него цифрами дохода вдовец махнул рукой на надоевшую работу. И решил, что хвостик жизни проведет как-нибудь по-новому.
Дома любая мелочь напоминала о Вале, без которой никак не мог научиться жить, все выходило косое-кривое существование.
Пятидесятитрехлетний вдовец попросив детей не ссориться, отдал половину того, что у него накопилось – сыну. Он к деньгам мамы и сеструхиного мужа вроде как отношения не имел, но… Родной, любимый, такой же трудяга, не лодырь…
Освободившись от прошлого Михаил уполз в сторону моря - доживать... С детства мечтал гулять и слушать как волны ритмично шебуршатся… Правда в планах были тишь, гладь и Валя рядом… Но…
Увы.
Присмотрел и купил немаленький участок у пенсионера, такого же вдовца, на двадцать с гаком лет постарше.
Вдруг выяснилось, что дочери и внуки восьмидесятилетнего владельца недвижимости резко против продажи… Вой поднялся знатный.
Михаил советовался с юристами.
Старик почти все вырученные деньги собирался отдать наследникам, но в процессе выяснения отношений с потомками поссорился, обозлился и положил капитал в банк.
При этом остался жить в одноэтажном доме из двух комнат с небольшой кухней на ставшей ему чужой территории.
Почему Михаил его не выгнал? Хотя изначально собирался снести хибару к едрене фене. Торчит в углу участка… Вид портит. Ответа на этот вопрос у него не было. Явно не потому, что старику некуда идти. Мог снять себе квартиру, купить, податься к дочерям и т.д.
Но попросился, подслеповато поглядывая снизу-вверх.
- Не выметай меня, как мусор, Миш.
И вздохнул.
Должной скаредности или жесткости у нашего героя не нашлось. Не успел обзавестись. Махнул рукой.
- Живите, ради Бога.
Так и общались друг с другом, один вежливо на вы, другой на ты, соблюдая какие-то свои представления о том, что правильно, а что нет.
Дед Ваня с его избушкой и крошечным курятником, где обитала пятерка разномастных несушек, абсолютно не раздражали Михаила…
Более того, вдовцы спелись. В прямом смысле, практиковали караоке под пиво. Преимущественно исполнялись песни военных лет и Высоцкий.
У Михаила никаких особенных проблем в отношениях с детьми и младшей порослью в жизни не возникало. Деду Ивану повезло меньше. Он кивал на собственную наследственность. Мол, кто не сидел, того просто не поймали. Его прадед свою супружницу – зарезал, родители тоже ссорились, папаша лупцевал мать смертным боем…. Как-то не по-доброму все тянулось дальше, из поколения в поколение. Дочери тоже не радовали. По три раза развелись… Кто-то из внуков уже сходил в колонию по хулиганке…
Проблемная родня бывшего владельца участка понимала, что у дедули где-то в банке лежат немалые средства. И время от времени дочери пытались сближаться с «одуревшим старым козлом», пробовали наводить мосты. Но тут же жгли их в топке взаимных обид. Не выходило примирения с потомством, хоть тресни.
Зато между вдовцами все более яркими красками расцветали мир и гармония. Бывший хозяин участка и нынешний обсуждали футбольные матчи, жарили мясо, курили хороший табак.
Под руководством деда Ивана мой знакомый постиг высокое искусство самокруток.
А еще полюбил утренний омлет с помидорами, который феерично готовился из того, что «Бог послал мне дурню старому и тебе». Т.е. из свежих яиц и даров огорода.
Михаил покупал фермерское мясо, разыскал небольшую частную пивоварню, где затаривался хмельным пенным напитком.
В городе у моря, окруженном виноградниками, пить что-то кроме вина, разумеется было тяжким преступлением. Но вдовцы плевать хотели на общественное мнение.
Более того, Михаил жил в крошечной, похожей на сарай времянке, а строить «приличный дом» так и не начал. Во дворе было тихо, спокойно, не хотелось тащить сюда мешки цемента, портить шумом такую славную расслабленную атмосферу.
В какой-то момент дед заявил, что виноградом надо заниматься. А помидоры по непонятной причине горчат…
Но и Михаил, и дед Ваня были теми еще специалистами в ботанике, поэтому решили нанять профессионала.
Так в их жизни появилась молчаливая Андреевна. В анамнезе у нее имелась с отличием законченная Тимирязевская Академия и сколько-то лет пахоты по разным чужим садам, преимущественно зимним и оранжереям.
На предложение вдовцов заняться их участком Андреевна согласилась потому, что жила на соседней улице – в пяти минутах пешком. К морю переехала пару лет назад по совету врача – из-за хронического бронхита.
Услышавший страшное словосочетание Михаил облился пивом. И спросил, мол, умираете?
Андреевна подняла густые брежневские брови.
- Что?
- Ну, я вас найму, привыкну, а вы того через месяц? В Царствие Небесное?
- Дурак или издеваетесь?
Андреевна пошла на выход, рефлексирующий Михаил остался во дворе, а суетливый дед Ваня рванул на крейсерской скорости и загородил собой выход со двора.
- Подождите, я все объясню…
В итоге Михаил извинился, потом стороны договорились про зарплату, расходные материалы, каковые с самого начала стали влетать в копеечку. В финале обсудили правила общения. Довольно простые. Что хозяин сказал, то Андреевна выполняет.
А если Михаил чего не знает, велел чушь какую-нибудь, или наоборот, про важное срочное не в курсе, ответственная работница осчастливливает начальство информацией.
Новоявленный землевладелец и в бреду не мог представить сколько труда в человеко-часах и рублях запросто поглощают двадцать соток…
Со временем Михаилу понравилось наблюдать за работой своего крутого агронома-садовника.
Дед Ваня чувство полностью разделял. Развалятся оба сибарита в шортах и футболках в шезлонгах с пиво, книгами, нардами, и поглядывают, как корпулентная Андреевна снует туда-сюда-обратно словно заведенная. Фигурой она напоминала Фрекен Бок. Только готовить терпеть не могла. В их семье парил-жарил, занимался питанием – муж.
Не смотря на усилия Андреевны домик старика и времянка владельца участка по-прежнему выглядели, как «не знамо что».
Но зато: деревья, кусты и цветы за два года преобразились.
Вдовцы начали называть жилище Усадьбой и веселились на полную катушку.
Андреевна переехала к морю не одна, а с мужем и внуком. К хозяину не приставала. Не потому, что была выше на голову и весила на пол сотни кг больше. Порядочная женщина, а не то, что все могли бы подумать, когда, задирая юбки, садовница носилась по участку то с косилкой, то с ведрами, то с кисточками, то с секаторами и т.д.
Для стремительно размножающегося инвентаря рядом с времянкой Михаила возвели просторный светлый сарайчик со стеллажами и ящиками. Внутри царил невероятный, как на рекламной картинке – немецкого каталога – идеальный ордунг.
Несуразное несоответствие строений и ухоженного сада веселило вдовцов. И вызывало вопросы соседей.
В курятнике появились породистые курицы во главе с шикарным петухом. К тому же, участок обзавелся новым забором и кованными воротами. На эти траты Михаил пошел в первые месяцы после переезда, вдохновился, заказал, оплатил. А монтаж и установка затянулись… Хотел после того, как дом поднимет – облагородить подступы. Но вышло через одно место.
За дорогой оградой прятались домишко деда Ивана с птичником, а в глубине двора ютилась хозяйская времянка.
Удобства на улице.
- Обсикаться же можно.
Шутил пенсионер. Не про туалет, а про ситуацию в целом. Только словечки более грубые использовал.
Иногда появлялись дети и внуки Михаила.
Тоже ржали как кони. Навещали и уходили, не в палатке же ночевать? Снимали номера в отеле. Не упрекали, не приставали. Считали, что имеет право? Или радовались, что жив, чем-то занят? Даже если распитием пива в компании деда Вани, который таким высоким отношениям родственников нового хозяина участка откровенно и громко завидовал.
Усадьба Вдовцов три года неустанно шлифовалась дорогим специалистом Андреевной. Приобрела своеобразную прелесть. Во всяком случае так считали Михаил и его напарник по житью-бытью.
Кроме домика и времянки садовод была довольна практическим всем…
Так как раздражающий эстетические чувства Андреевны фактор имелся.
- Что это?
Изумилась она в первый же рабочий день. И показала на покрытый чуть не лишаями с плесенью грязный кривой кустарник под окном избушки.
- Ленка моя тридцать лет назад посадила. На рождение старшей внучки.
Андреевна фыркнула.
- Запаршивел, гниет. Ничего, заменим…
Дед прыгнул между агрономом и кустом. Раскинул руки в стороны.
- Не трожь жасмин!
- Это чубушник.
- А я говорю – жасмин. Знаешь, как цвел? Раньше…
На крики явился Михаил. Выслушал обоих, почесал в затылке. И выдал решение.
- Пусть торчит. Раз Деду дорог.
Андреевна осторожно покушалась на кусты еще несколько раз, приводила доводы. Но дед защищал кривые палки истово. Ностальгия. Память о молодости и жене.
Со временем Андреевна начала предлагать не корчевать, а постараться спасти… Немного обрезать, подкормить…
Только на третий год старик разрешил, но бдил. Нависая над Андреевной и заламывая руки стенал и мешал процессу. Поэтому «безобразие» удалось лишь слегка проредить. То ли на минеральные удобрения, то ли на навоз – кусты среагировали свежей порослью. И даже украсились цветами.
Запах и правда оказался замечательным.
Михаил разделил радость деда Вани, похвалил растение, из предосторожности, слово чубушник в диалогах никогда не использовал. Раз старик уверен, что жасмин, пусть…
Однажды после вируса, то ли грипп, то ли что похуже – дедушка слег.
Месяц в больнице, месяц дома. Дочери желания забрать древнего хулигана не демонстрировали. Поэтому за ним ухаживали сообща на троих: нанятая Михаилом сиделка, он сам и Андреевна.
Дед довольно сильно капризничал, но здравомыслие сохранял, что всех участников радовало.
Попытался оставить деньги своему новому другу и соратнику. Поддержки не получил.
Выдал довольно серьезные премиальные, сравнимые с тремя или четырьмя зарплатами – Андреевне.
Написал, вернее продиктовал, ехидные короткие записки детям. Чуть больше остальных завещал внуку, который к нему ни разу не заглянул, но вроде как хорошо учился и мечтал поступить в Бауманку.
Ушел не особо страдая. В последние часы попросил немного пива, самокрутку и включить Высоцкого… Напомнил, что жасмин под его защитой. И взял с Андреевны чуть ли не клятву, что она не будет корчевать «прелесть».
После похорон и скромных поминок, передав бумаги покойного нотариусу и явившимся за сокровищами старого пирата наследникам, Михаил как раз у чубушника и пристроился. Не горевать. Ведь старик прожил неплохую жизнь, а в конце пути, что называется «отжигал», делал что хотел.
Просто вспомнить.
Пришла Андреевна. Села рядом. Рассказали каждый по паре забавных накопившихся случаев.
- Уволите теперь?
Спросила садовница.
- Почему?
- Ну… Не знаю. Так… подумала.
- Нет.
Чубушник он же жасмин ласково шелестел над их головами. Словно принимал участие в беседе.
- У меня план есть. Вместе с Дедом Иваном нарисовали.
- Доставай.
На пластиковом столике развернули ватман. Андреевна поведала, что у маленького домишки приличный фундамент. Можно надстроить.
Вела пальцем по схеме, заливалась соловьем.
Завершила презентацию будущего дома - верандой.
Окинула кусты не грозным, а внимательным взглядом и постановила.
- Корчевать не стану. Спасу. Ну и рассажу, как изгородь. Будет не пахнуть, а благоухать, вот увидите. Я про этот сорт почитала. Он из старых советских, если ухаживать как следует, станет пушистым, густым, просто картинка.
Тут Андреевна громко чихнула.
- Правду говорю.
И тогда Михаил засмеялся.
Дурным громким раскатистым хохотом. Заполошно заметались куры, жалобно пискнул невозмутимый петух. Потом хозяин взвыл, зажмурился и зарыдал.
Вскочила, охнула и снова села Андреевна.
Михаил стонал, плакал, смеялся - все сразу.
После смерти Валечки словно закаменел, боль лежала на сердце, не отпуская и вот – прорвало.
Захлебываясь, то завывая, то взвизгивая, он расставался с прошлым. Перед глазами мелькали самые разные картинки. От знакомства с Валей, рождения дочери и сына, до покупки участка.
Покойники никогда не встречались в жизни, но в суматошных воспоминаниях Михаила встали рядом. Такие разные, но близкие ему. Любимая жена, мать его детей. И старик, сначала продавший дом, а потом «забывший» съехать.
Андреевна не перебивала. Успокоилась, терпеливо сидела рядом, слушала какие-то короткие реплики Михаила. Потом заварила чай. Принесла на выбор и его, и воду.
Подняла отлетевший ватман с планом. Стала скручивать.
Михаил махнул.
- Оставь. Я посмотрю.
Следующее лето у него провели внук и внучка…
Умница Валечка, в честь бабули названная, вдруг решила, что хочет жить у моря.
Большой дом построили через несколько лет. На соседнем участке, который прикупил для дочери – зять Михаила Сергей. Усадьба цивилизуется семимильными шагами. У Андреевны появились помощники.
Ухоженный, густой чубушник, он же садовый жасмин не просто цветет, а образцово-показательно. Пушистые кусты с плотными листьями окружают веранду, превращая ее в райский уголок.
Михаил говорит, что в пору цветения, пусть она и короткая, несколько недель – запах наполняет весь двор и поднимается вверх, к небу.
.
#витаминыдлядуши #историяизжизни #шумак #наталяшумак #семья #деревенскиеистории #рукапомощи
.
Автор Наталя Шумак