Довольно часто приходится слышать реплику от коллег в духе "да, конечно, Фрейда (и других психоаналитиков) я читал/читала и учитываю в работе". Что ж, замечательно, когда люди учатся, а тем более находят в мёртвых буквах текста что-то что их зажигает и подсказывает им какие-то другие варианты действия. Вот только это не делает человека ни психоаналитиком, ни тем более выше, чем "этот ваш психоанализ (ограниченный своими методами". Как не делает человека платоником ссылка на Платона или эволюционистом - знание общих контуров теории эволюции.
Чтобы оказаться на той же стороне знания, что и Фрейд или Лакан, нужно согласие с общим строем их идей (а не одной-другой цитатой). А чтобы применить их знания, необходимо совсем иным способом понять бессознательное и сексуальность. Понять их в поле речи и языка, т.е. не как какие-то отдельные феномены мира, а как производные или даже эффекты говорящих существ.
Фрейд очень хорошо заметил, что наше представление о психике строится на весьма странных умолчаниях: мы буквально отказываемся видеть факты. Например, что оговорки и остроты - не случайны и не могут быт случайны. Или что вопросы сексуальности напрямую зависят от языка, который имеется в доступе у человека, и никакое сведение сексуальности к простому сексуальному акту (или паре абзацев из учебника по биологии) не работает/никаких проблем не решает.
Однако как заметил Жильбер Дяткин, Фрейд в 1905 г. (после написания работы об остроумии) внезапно свернул свои теоретические изыскания в поле языка, ограничившись лишь клиническими замечаниями. Он наметил линию поиска, но сам столкнулся с тем, что подходящей лингвистической теории, которую можно было доработать (а не сделать всё с нуля) у него просто нет. Теории языка и смысла Карла Абеля и Ганса Шпербера, которые он пытался использовать, откровенно не подходили, а позже были признаны ошибочными. Общая затея свести всё к внутренней двойственности и эмоционально-чувственной казуации смысла не была подтверждена исторической и сравнительной лингвистикой, также она не могла объяснить психотические феномены (когда второго смысла в слове просто нет).
Лишь с приходом Лакана, опиравшегося на более качественные теории (де Сосюр, фонология Якобсона и Трубецкого), психоанализ нашёл удачное выражение своему собственному опыту взаимодействия с языком и речью анализантов. Это огромная тема, но обращу внимание только на пару новешств Лакана, которые нередко понимают превратно.
Первая и самая цитируемая идея: "Бессознательное структурировано как язык". Почему-то многие, в т.ч. философы, проявили здесь чудеса неточного прочтения, объявив, что по Лакану язык и есть сфера бессознательного (ну и наоборот: всякое бессознательное - это на самом деле язык). Нюанс в том, что французский текст необходимо читать с артиклями. "Бессознательное структурировано comme le langage", т.е. (1) КАК/Похоже (но не то же самое) и (2) НЕ "язык вообще", а конкретный язык, версия языка. То есть бессознательное нужно понять как некоторую отдельную систему, у которой есть некая особенность использования языка. Нет общего бессознательного, одно бессознательное похоже на литературный французский язык, а другое - на язык жестов, третье - на язык вееров и мушек, четвертое - на кипу (узелковое письмо), пятое - на жаргонизмы портовых рабочих, барменов и сутенёров Марселя, шестое - на знаковый язык американских хобо, седьмой - на язык средневековой геральдики. И так до бесконечности.
И вторая идея - разделение речи на пустую и полную. Эту идею знают меньше, но пси, которые с ней знакомы, иногда превращают её в новую норму, едва ли не фетиш. Дескать "надо стремиться к полной речи!". Нет, не надо. Это происходит само собой, только через выбор субъекта, а не через "надо". Как кто-то верно подметил: переход от пустой к полной речи происходит благодаря фрустрации, но самое важное в том, что аналитику в очень малой степени нужно этим заниматься. В сущности фрустрирует сама речь, а не аналитик (аналитик скорее останавливает наслаждение в речи, а не пустую речь).
Ведь что такое пустая речь? - Это речь, которую движет Я (Эго, moi). Человек говорит из образа себя. Но этот выстроенный образ только воображаемое, и субъект знает об этом. Поэтому как только он начинает говорить, именно субъект сталкивается с отчуждающей мощью языка (язык не про именно вас, а про вообще). В итоге я сам себя не узнаю в том, что говорю о себе. И образ плывёт и расходится по швам.
Если человек находит в себе силы не бежать от этого, продолжать говорить, интересуясь эффектами (в обычной жизни мы просто рвем контакт с ситуацией, чтобы спаси образ) - то у него возникает шанс на полную речь. Полной речью иногда называют способность субъекта говорить именно о себе именно другому (например, своему аналитику, а не вообще). Однако более точно её можно обозначить как речь, в которой проявляется субъект бессознательного, т.е. даёт о себе знать расщепление, чтобы быстро исчезнуть.
Автор: Иван Кудряшов
Психолог, Психоаналитическая ориентация
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru