Ко дню празднования тезоименитства его императорского высочества великого князя Николая Николаевича Старшего из Новгорода ежегодно отправлялась к высочайшему двору депутация с верноподданническим поздравлением. Депутация эта была в первый раз принята, по высочайшему соизволению, в день крещения его высочества в 1831 году.
Из письма уездного предводителя дворянства Алексея Дмитриевича Тыркова к графу Алексею Андреевичу Аракчееву (Царское Село, 22-го августа 1831 года):
"Наконец депутация наша совершилась. Сегодня крестили великого князя Николая Николаевича и мы удостоены были находиться при крещении. Восприемниками были их высочества наследник цесаревич (Александр Николаевич) и великая княгиня Мария Николаевна.
Новорождённого держала графиня Кочубей, а по сторонам ее, подле подушки, стояли граф Кочубей (Виктор Павлович) и князь Волконский (Петр Михайлович). Нас поместили на левой стороне, подле ширм, против места занятого государем императором во время обедни.
По окончании обедни гоффурьер позвал нас в собственные комнаты государя (Императорская фамилия живет в новом дворце, что прежде назывался Александровским). Его величество принял нас одних, так что придворных никого в комнатах не было. Говорил с нами, как отец среди детей.
Благодарил дворянство за доброе обхождение с крестьянами, тишину и спокойствие ими сохранённые во время бунта (здесь холерный), приписывал это их довольству и попечению об них помещиков, уверял, что "примутся такие меры, которыми безопасность наша упрочится и что за неблагодарность военных поселян воздастся достойное наказание".
"Покойный император брат мой (Александр Павлович) употреблял все средства сделать их счастливыми, я знал его мысли и продолжал устраивать их благополучие, они заплатили неблагодарностью, теперь буду уметь наказать их".
Вот слова буквально государем сказанные. Объявил нам свое ожидание, что дела варшавские скоро кончатся (здесь польское восстание 1830-1831). Если они ведутся не с таким успехом, как бы желалось, то много врагов тайных, носящих личину "наших приятелей", мешают в том.
Предварял нас быть осторожными. "Повсеместные разрушители порядка завидуют величию России, она еще и одна противостояла их соблазнам и потому они тайно употребляют все способы поколебать её".
Давал советы воспитывать детей "иначе", чтобы исправить ошибки прошлого, обещал в скором времени открыть корпус (что назначался в Медведе) для детей наших, куда они будут приниматься беспрепятственно, и заключил "благодарностью за посещение".
Повторил её "за доброе обращение с крестьянами, чему к прискорбию, видит в других местах примеры противные, присоединяя и то, чтобы дворянство старалось избирать на места людей достойных, которые могли бы быть ему надежными помощниками, тогда только могут ожидать честного и прямого правосудия".
Лишь только мы откланялись, как в коридоре граф Менгден (?) объявил нам, что императрице (Александра Федоровна) угодно нас видеть.
Мы приняты были в ее спальне. Она подошла к нам с новорожденным на руках, допустила каждого к руке и удостоила нас тем приветствием, что "она благополучно разрешилась в тот день и через несколько часов по возвращении от нас императора и что праздновать будут тезоименитство его высочества в день памяти новгородского угодника". Потом приглашены мы были к обеду, чем и кончилось наше представительство.
Слова государя, отечески с нами беседовавшего и открывшего нам собственное положение России и отношения к ней других, трогали нас каждого до глубины сердца, а милостивый и умилительный прием императрицы поразил нас.
Истинно, ваше сиятельство, не могу вспомнить без слез, он глубоко врезался в чувствах каждого из нас. Из Санкт-Петербурга были приглашены только прусский посол (Фридрих фон Шёлер), Илларион Васильевич Васильчиков, граф Кочубей, князь Волконский, князь Голицын, графы Нессельроде (Карл Васильевич) и Бенкендорф (Александр Христофорович).
Графиня Кочубей (Мария Васильевна) получила браслет с портретом государя, богато бриллиантами осыпанный. Новгородский купец-голова (Семен Федорович Иконников) получил золотую медаль с бриллиантами на Андреевской ленте.
О других подарках не слыхать (из этого письма видно, что первая новгородская депутация состояла из дворян с предводителем во главе; от купечества же находился только городской голова. В последующее время дворяне уже не участвовали в депутации, и она составлялась исключительно из одних лишь купцов).
Пожелав от души вашему сиятельству доброго здоровья, с глубочайшим моим почтением и душевной преданностью, имею честь быть и проч. А. Тырков".
Другие публикации:
Я хотел помолиться Богу, а не видеть архиерея (Из воспоминаний Андрея Михайловича Фадеева о великом князе Николае Павловиче)
В первое четырёхлетие императора Николая Павловича было 41 волнение (итог всем волнениям помещичьих крестьян в царствование императора Николая составляет 556)
Несчастные дни во время бунта в Старой-Руссе (Из рассказа Никиты Васильевича Пирошкова (доктора медицины))