Звонок в дверь прозвенел как выстрел, заставив Анну вздрогнуть и выронить из рук тарелку. Фарфоровые осколки разлетелись по кухонному полу, словно предвещая грядущее крушение ее семейного счастья.
— Дмитрий, ты забыл ключи? — крикнула Анна, торопливо подметая осколки. Ответа не последовало, лишь нетерпеливый стук повторился.
Наспех вытерев руки о фартук, она поспешила в прихожую. На пороге, как всегда безупречно одетая и причесанная, стояла Людмила Петровна — ее свекровь.
— Анечка, милая, как хорошо, что ты дома! — воскликнула Людмила Петровна, проходя в квартиру. — Я тут пирожков напекла, решила вас побаловать.
Анна почувствовала, как к горлу подкатывает комок раздражения. «Спокойно, — мысленно одернула она себя. — Она просто заботится о нас. Нужно быть благодарной».
— Спасибо, Людмила Петровна, не стоило беспокоиться, — выдавила из себя улыбку Анна. — Проходите на кухню, я как раз собиралась ставить чайник.
Свекровь, не дожидаясь приглашения, уже скинула туфли и прошествовала в глубь квартиры, по-хозяйски оглядываясь по сторонам.
— Ох, Анечка, ну что же ты! — всплеснула руками Людмила Петровна, заметив осколки на полу. — Нельзя же так неаккуратно! Дай-ка я сама уберу, а то еще порежешься.
Анна закусила губу, чтобы не выпалить что-нибудь резкое. «Господи, дай мне терпения, — взмолилась она про себя. — Ведь прошел всего месяц после свадьбы, а я уже готова лезть на стену от этих визитов».
— Не стоит, Людмила Петровна, я сама справлюсь, — как можно мягче произнесла Анна. — Давайте лучше чаю попьем, расскажете, как ваши дела.
Свекровь, казалось, не слышала ее слов. Она уже хлопотала у раковины, доставая швабру и совок.
— Знаешь, Анечка, — начала Людмила Петровна, энергично орудуя шваброй, — я вот думаю, может, вам с Димочкой пора уже о детишках задуматься? Годы-то идут, а внуков все нет и нет.
Анна почувствовала, как краска заливает ее щеки. «Боже мой, ну как можно лезть с такими вопросами? — мысленно возмутилась она. — Мы женаты всего месяц, какие дети?»
— Людмила Петровна, мы с Димой пока не планируем, — как можно спокойнее ответила Анна. — Нам бы сначала пожить для себя, укрепить отношения...
— Ах, молодежь! — всплеснула руками свекровь. — Все-то вы откладываете на потом. А время-то идет. Вот я в твоем возрасте уже Димочку нянчила.
Анна отвернулась к плите, делая вид, что занята чайником. На глаза навернулись слезы обиды и бессилия. «Как же мне достучаться до Димы? — думала она. — Почему он не видит, как его мать давит на меня? Неужели наш брак так и будет проходить под неусыпным контролем свекрови?»
Звук поворачивающегося в замке ключа прервал ее невеселые мысли.
— Дорогая, я дома! — раздался голос Дмитрия из прихожей.
«Ну вот, — с тоской подумала Анна, — теперь начнется «семейный» вечер. И как объяснить Диме, что я чувствую себя чужой в собственном доме?»
Она глубоко вздохнула и, натянув улыбку, пошла встречать мужа, готовясь к очередному вечеру под пристальным взглядом свекрови.
Анна стояла у окна, рассеянно наблюдая, как осенний ветер гоняет по двору пожелтевшие листья. За спиной раздавался монотонный голос свекрови, в очередной раз поучающей, как правильно вести хозяйство.
— Анечка, ты меня слушаешь? — вдруг резко спросила Людмила Петровна. — Я говорю, занавески надо сменить. Эти совершенно не подходят к обоям. Когда я была в твоем возрасте...
— Да-да, конечно, — машинально ответила Анна, не оборачиваясь. В голове крутилась одна мысль: «Господи, когда же это закончится?»
Последние три месяца превратились для нее в настоящий ад. Людмила Петровна, казалось, поставила себе цель контролировать каждый их шаг. Она заявлялась без предупреждения, критиковала все — от выбора продуктов до расстановки мебели, постоянно сравнивала Анну с собой в молодости. И каждый раз это сравнение было не в пользу невестки.
— Дима, сынок, — вновь подала голос свекровь, — ты бы последил за женой. Совсем она у тебя неопытная в домашних делах.
Анна резко обернулась, готовая наконец высказать все, что накипело. Но Дмитрий опередил ее:
— Мам, ну хватит уже! Анна прекрасно справляется.
«Неужели? — удивленно подумала Анна. — Неужели он наконец-то заступился за меня?»
Людмила Петровна поджала губы: — Ох, Димочка, все-то ты ее защищаешь. А я ведь только добра вам желаю.
— Знаю, мам, — вздохнул Дмитрий. — Но мы уже взрослые люди. Сами разберемся.
Когда за свекровью наконец захлопнулась дверь, Анна почувствовала, как напряжение последних часов отпускает ее. Она обессиленно опустилась на диван.
— Дим, спасибо тебе, — тихо произнесла она. — Я уже не знала, как справляться с этим постоянным давлением.
Муж присел рядом, обнял ее за плечи: — Прости, что не замечал раньше. Просто мама... Она ведь одна меня вырастила. Ей нелегко смириться с тем, что я больше не нуждаюсь в ее заботе.
Анна вздохнула: — Я понимаю. Правда. Но иногда мне кажется, что она видит во мне не невестку, а соперницу.
— Глупости, — отмахнулся Дмитрий. — Она просто слишком любит нас. Вот увидишь, со временем все наладится.
Анна хотела возразить, но промолчала. «Может, он и прав, — подумала она. — Может, я слишком остро реагирую?»
Но уже через неделю ей пришлось убедиться в обратном. Вернувшись домой раньше обычного, она застала Людмилу Петровну за странным занятием. Свекровь, не заметив ее прихода, рылась в ящике письменного стола.
— Людмила Петровна? — удивленно воскликнула Анна. — Что вы делаете?
Свекровь вздрогнула, резко захлопнув ящик. В руках она сжимала какую-то фотографию.
— Ах, Анечка! — деланно улыбнулась она. — А я тут... прибиралась немного.
— В нашем столе? — недоверчиво спросила Анна, чувствуя, как внутри закипает гнев.
Людмила Петровна, не отвечая, быстро подошла к пепельнице и, к ужасу Анны, подожгла фотографию зажигалкой.
— Это не твое дело, милая, — жестко произнесла она, глядя, как чернеет бумага. — И Диме ни слова, поняла? Не для того я столько лет оберегала его, чтобы ты все разрушила.
Анна застыла, не веря своим глазам и ушам. В голове билась одна мысль: «Что же такое скрывает эта женщина? И какое отношение это имеет к Диме?»
Когда Людмила Петровна ушла, Анна долго сидела в оцепенении. Потом решительно встала. «Нет, так больше продолжаться не может, — подумала она. — Пора выяснить, что здесь происходит».
Она взяла телефон и набрала номер Сергея, лучшего друга Димы.
— Сережа, привет. Слушай, нам надо поговорить. О прошлом Димы.
Анна нервно теребила салфетку, сидя в маленьком кафе на окраине города. Напротив нее, задумчиво помешивая кофе, устроился Сергей — друг Димы со студенческих времен.
— Так что именно ты хочешь узнать? — спросил он, внимательно глядя на Анну.
Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Понимаешь, Сережа, в последнее время происходит что-то странное. Людмила Петровна ведет себя... неадекватно. Я застала ее за тем, как она сжигала какую-то старую фотографию Димы. И она явно что-то скрывает.
Сергей нахмурился, отводя взгляд. — Слушай, может, не стоит ворошить прошлое? Дима счастлив с тобой, это главное.
— Нет, Сережа, — твердо сказала Анна. — Я должна знать. Что случилось в университете? Кем была девушка на той фотографии?
Сергей долго молчал, затем тяжело вздохнул: — Ее звали Вера. Они с Димой встречались почти три года. Все думали — вот-вот поженятся.
Анна почувствовала, как к горлу подкатывает комок. — И что произошло?
— Никто толком не знает, — пожал плечами Сергей. — В конце пятого курса Вера вдруг исчезла. Просто собрала вещи и уехала из города. Дима был сам не свой, искал ее, но безрезультатно.
— А Людмила Петровна? Она знала об этом?
Сергей поморщился: — Знаешь, ходили слухи... Говорили, что это она вмешалась. Но Дима никогда в это не верил.
Анна сидела, оглушенная услышанным. В голове крутились обрывки мыслей: «Неужели свекровь и правда могла?.. Но зачем? И почему сейчас она так странно себя ведет?»
Попрощавшись с Сергеем, она медленно брела домой. Внезапно ее осенило: «А что, если Вера не просто так уехала? Что, если была причина?»
Дома Анна заперлась в ванной, дрожащими руками набирая номер свекрови. — Людмила Петровна? Нам нужно поговорить. Срочно.
Через час они сидели на кухне, напряженно глядя друг на друга. — Я знаю про Веру, — без предисловий начала Анна. — Знаю, что вы как-то причастны к ее исчезновению.
Людмила Петровна побледнела, вцепившись в чашку с чаем. — Ты ничего не понимаешь, девочка, — хрипло произнесла она.
— Так объясните! — воскликнула Анна. — Что произошло на самом деле?
Свекровь долго молчала, потом вдруг разрыдалась:
— Я только хотела как лучше! Дима был так молод, у него была вся жизнь впереди. А эта девчонка... она могла все разрушить!
— О чем вы? — нахмурилась Анна, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
— Она забеременела, — выдохнула Людмила Петровна. — На последнем курсе. Пришла ко мне, вся в слезах. А у Димы только-только перспективы намечались, его в крупную фирму звали.
Анна застыла, не веря своим ушам.
— И что вы сделали? — еле слышно спросила она.
Людмила Петровна опустила глаза: — Я дала ей денег. На аборт и на переезд. Сказала, чтобы уехала и не портила Диме жизнь.
— Боже мой, — прошептала Анна, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — Вы лишили его ребенка. Лишили выбора!
— Я защищала сына! — вскинулась свекровь. — Он бы женился на ней, бросил карьеру. А так посмотри, кем он стал!
Анна покачала головой, с ужасом глядя на женщину перед собой.
— И поэтому вы лезете в нашу жизнь? Боитесь, что история повторится?
Людмила Петровна вдруг обмякла, сгорбившись на стуле. — Я просто хочу, чтобы у него все было хорошо, — пробормотала она. — Чтобы он был счастлив.
Анна встала, чувствуя, как внутри все дрожит от гнева и жалости.
— Вы отняли у него право самому решать свою судьбу, — тихо сказала она. — И продолжаете это делать до сих пор.
Она направилась к выходу, но на пороге обернулась: — Знаете, Людмила Петровна, Диме придется узнать правду. Я не смогу жить с этим.
Свекровь вскинулась, в глазах мелькнул страх: — Нет! Ты не посмеешь! Это разрушит нашу семью!
— Семью разрушили вы, — покачала головой Анна. — Своей ложью и манипуляциями.
Она вышла, оставив Людмилу Петровну рыдать на кухне. В голове билась одна мысль: «Как же мне теперь сказать обо всем Диме? И что будет с нами после этого?»
Анна сидела на краю кровати, нервно теребя край одеяла. За окном сгущались сумерки, а она все никак не могла решиться начать этот тяжелый разговор. Звук поворачивающегося в замке ключа заставил ее вздрогнуть.
— Анюта, я дома! — раздался голос Дмитрия из прихожей.
Она глубоко вздохнула. «Сейчас или никогда», — подумала Анна, собираясь с духом.
— Дим, нам нужно поговорить, — сказала она, выходя в коридор.
Что-то в ее голосе заставило мужа насторожиться. Он внимательно посмотрел на жену: — Что-то случилось?
Анна молча взяла его за руку и повела в гостиную. Усадив Дмитрия на диван, она села напротив и, глядя ему в глаза, тихо произнесла: — Дима, я знаю про Веру.
Лицо мужа мгновенно изменилось. Он побледнел, глаза расширились от удивления и... страха?
— Откуда? — хрипло спросил он. — Кто тебе рассказал?
Анна покачала головой: — Это неважно. Важно то, что я знаю не только про ваши отношения, но и... про ребенка.
Дмитрий резко встал, прошелся по комнате. — Какого еще ребенка? О чем ты говоришь?
— Дима, присядь, пожалуйста, — мягко попросила Анна. — То, что я тебе сейчас расскажу... это будет нелегко услышать.
И она начала свой рассказ. О том, как застала Людмилу Петровну за сжиганием фотографии. О своих подозрениях и разговоре с Сергеем. И, наконец, о признании свекрови.
Дмитрий слушал молча, все больше бледнея. Когда Анна закончила, в комнате повисла тяжелая тишина.
— Не может быть, — наконец выдавил Дмитрий. — Мама не могла... Это какая-то ошибка!
— Дим, я говорила с твоей мамой, — тихо сказала Анна. — Она призналась во всем.
Дмитрий вскочил, в глазах его плескалась боль и ярость: — Зачем ты это сделала? Зачем полезла в мое прошлое?
Анна почувствовала, как к горлу подступают слезы: — Потому что я люблю тебя. И не могу жить во лжи.
Дмитрий резко развернулся и выбежал из квартиры, хлопнув дверью. Анна осталась сидеть на диване, чувствуя, как по щекам текут слезы. «Что я наделала? — думала она. — Может, и правда не стоило ворошить прошлое?»
Прошло три дня. Дмитрий не возвращался домой, не отвечал на звонки. Анна места себе не находила от волнения и чувства вины. На четвертый день раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Дмитрий — осунувшийся, небритый, с покрасневшими глазами.
— Можно войти? — хрипло спросил он.
Анна молча отступила, пропуская мужа в квартиру. Они прошли на кухню, сели за стол.
— Я говорил с мамой, — наконец произнес Дмитрий. — Она... подтвердила твои слова.
Анна осторожно накрыла его руку своей: — Дим, мне так жаль...
— Знаешь, — прервал ее Дмитрий, — я всегда думал, что Вера просто... разлюбила меня. Бросила. А оказывается...
Голос его сорвался. Анна крепче сжала его руку, чувствуя, как по щекам снова текут слезы.
— Я не знаю, что теперь делать, — признался Дмитрий. — Как жить с этим знанием? Как простить маму?
— Мы справимся, — тихо сказала Анна. — Вместе. Если ты... если ты все еще хочешь быть со мной.
Дмитрий поднял на нее глаза, полные боли и благодарности: — Хочу. Ты единственная, кому я сейчас верю.
Они просидели на кухне до рассвета, разговаривая, плача, строя планы на будущее. Когда первые лучи солнца заглянули в окно, Анна вдруг почувствовала легкое головокружение.
— Дим, — неуверенно произнесла она, — кажется... кажется, я беременна.
Дмитрий застыл на мгновение, потом крепко обнял жену: — Это... это замечательно, — прошептал он. — Мы справимся, правда?
Анна кивнула, прижимаясь к мужу:
— Конечно.
Через несколько месяцев они сидели в том же кафе, где когда-то Анна разговаривала с Сергеем. Напротив них, нервно теребя салфетку, сидела Людмила Петровна.
— Я... я не знаю, сможете ли вы когда-нибудь меня простить, — тихо сказала она. — Но я хочу быть частью вашей жизни. Частью жизни моего внука.
Дмитрий переглянулся с Анной. Та легонько кивнула.
— Мама, — медленно произнес Дмитрий, — мы готовы попробовать. Только больше никакой лжи и манипуляций, хорошо?
Людмила Петровна с облегчением выдохнула, глаза ее наполнились слезами:
— Обещаю.
Анна смотрела на них и чувствовала, как внутри разливается тепло. Да, им предстоит нелегкий путь. Но теперь она была уверена — они справятся. Ведь самое страшное уже позади.