Как этот рисунок 16-летнего юноши из Киева советской эпохи связан с романом «Судья и его палач» швейцарского писателя Фридриха Дюрренматта? В романе, написанном в 1952 году, изображается противостояние двух сил — добра и зла.
Главный герой романа Ганс Берлах — пожилой комиссар в Берне. Он тяжело болен, но считает делом чести найти убийцу своего лучшего сотрудника Ульриха Шмидта. К расследованию комиссар привлекает ассистента Чанца. Под подозрением некий Гастманн. Интрига - Гастманн и Берлах — старые знакомые. Сорок лет назад они заключили пари, согласно которому Гастманн обязывался совершить убийство на глазах у Берлаха, в котором он не сможет его обвинить. Гастманн сталкивает с моста невинного торговца и представляет это в суде как самоубийство. И вот уже на склоне лет Берлаху представляется случай все же поймать своего заклятого врага, да ещё и убийцу своего сотрудника.
Берлах, как и сам писатель, — человек неудобный для общества, потому что не следует установленным стандартам. Главные его качества — непокорность и изобретательность. Если соотнести колкости комиссара над полицией, над горожанами, над швейцарским искусством с изречениями самого писателя, то близость между ними станет явной. Инспектор весь состоит из парадоксов, в чем проявляется его человеческая сущность. Как и свой создатель, он следует основам нравственности и противоречиям.
В 1975 году, когда Борис Левит-Броун забыл о своём юношеском увлечении рисованием, вышла экранизация романа «Судья и его палач» под названием «Конец игры», в котором одну из ролей сыграл сам автор.
Обращаясь к жанру детектива, Ф. Дюрренматт под видом развлекательного чтива, дает читателю серьезное произведение, заставляя его задуматься над проблемами действительности. Писатель поражает читателя, подводит его к грани, за которой начинается царство абсурда. Но вывод напрашивается такой: судья может быть и палачом в одном лице, взяв на себя роль карающего меча Возмездия.
Откуда и почему образы судьи и палача возникли у 16-летнего юноши?
От первого лица
"Как обычно, ответ на возможные вопросы: «почему? с чего?» останутся без ответа. Они безответны и для меня. Помню, что началось всё с этих черных то ли рогов, то ли… даже не пойму чего... Что я мог знать о судьях и палачах? Только то, что судьи чаще всего лицемеры и подлецы под маской тошнотворного беспристрастия. Преувеличивал? Наверно. Под судом пока не был, но жизнь показала, что всё-таки не все судьи лицемерят и подличают.
Нет-нет, да и встретится порядочный человек. Вообще, порядочные люди изредка встречаются. Это надо признать.
Ну а палач... животное? садист? Тоже обобщение, возможно, чрезмерное. Наверно, не все палачи на свете имеют такие лица. Этот лист из сравнительно поздних, лист второго года из двух, которые я посвятил моему монументальному рисованию. Многое уже было выплеснуто.
Здесь уже работал интерес если не к психологическому, то к характерному. Два типа – оба уроды (так я видел судебно-карательную сферу, хотя никогда с ней не соприкасался). И всё это покоится на абстрактной колючей схеме.
Сегодня мне кажется, что в итоге декоративный эффект возобладал над типологией и характерностью. Может, и ошибаюсь".
А что вы видите на этом рисунке?