Вика страдала. Это была ее первая большая любовь – ну знаете, та «которая навсегда», как уверены девушки восемнадцати лет.
Антон был старше на целых пять, работал менеджером или как это там называлось. У Антона были крепкие руки, чуть рассеянный взгляд, усмешка – короткая, быстрая. Эта усмешка Вику особенно изводила.
Болел за ЦСКА.
Они встречались три недели, Вика молча шла рядом, Антон рассказывал, как его достал начальник, показывал новый айфон, иногда угощал Вику кофе с эклером.
Он никогда ее не провожал. Произносил лишь: «Ну ладно, на связи». И уходил.
Однажды вечером, в мае, когда они шли по переулку, Антон вдруг резко остановился.
«Ты что?» – спросила Вика.
Он ее обнял и стал целовать.
Потом остановился. Когда Вика уже была готова шептать чепуху.
«Ну пойдем», – сказал Антон.
Это был их первый, честно говоря, поцелуй. И третий поцелуй Вики в жизни, хотя первые два не считаются: там был дурак-одноклассник.
Так продолжалось еще два месяца. Вика, несчастная Вика, влюблялась сильней и сильней, а этот болван лишь обнимал, целовал, то есть вроде она ему нравилась, а с другой стороны – мог бы и обойтись. Легко не писал ей дня три-четыре.
А она следила за успехами ЦСКА, чтобы был повод для разговоров, а еще писала сама: «Тут меня в гости зовут, не хочешь со мной?»
Ее никуда не звали, она просто договорилась с подругой, будто та их приглашает с Антоном.
«Ой не, отвечал Антон, мы сегодня по пиву с ребятами»
И однажды Вика увидела его с другой. Да, как это всегда и бывает – закономерность, выдающая себя за случайность.
Антон шел с этой девушкой, так же усмехался. И еще обнимал за талию. Девушка прижималась к нему, у них это явно было «серьезно».
И тогда Вика решила: пора разлюбить.
Но как? Это же та любовь, которая навсегда.
Вика советовалась с той же подругой, но та дала ей нелепую книжку, такую «психологию для тех, кто умеет читать». Типа – всё объяснят!
Но Вике нужно было не глупую книжку, не объяснения. Ей надо было разлюбить Антона.
Тут как раз эта подруга уезжала на дачу, попросила Вику с ее котом посидеть.
То есть Вика была одна целых три дня – никаких родителей, никто не мешает.
Вика купила бутылку виски. И на закуску докторской колбасы.
Важно заметить, что Вика практически не выпивала – бокал просекко или баночка сидра с девчонками, вот и достаточно.
А виски – это ни разу вообще. Ей даже запах не нравился. Правда, Антон любил виски, что-то ей там рассказывал о сортах, но Вика думала в тот момент совсем о другом.
Сейчас ей было страшно. Зато никто не мешал.
Вика налила полстакана. Она знала, что делала. Вика пила его небольшими глотками и представляла Антона. Его усмешку, объятья, его всего как живого, как рядом.
И выпила полстакана спокойно. То есть без удовольствия, но вдруг ощутила прилив ведьминских сил. Даже не тронула колбасу, хотя ту заранее рядом нарезала.
«Ну-ка, Викуся!» – сказала Вика себе.
И налила еще полстакана. Пила и снова представляла Антона, которого она так любила, особенно когда он ее обнимал и еще говорил что надо с пивасом к ребятам чтобы потом с ними в гости приехать болеть за Спартак – почему за Спартак – нет, там же другая команда…
Короче, она напилась.
Наутро ей было так плохо, как в жизни потом не будет уже никогда, а прошло десять лет.
Еще этот кот лез с оглушительным ревом, он так мурлыкал, но с похмелья Вике казалось что сотрясается дом.
«Антон, пошел вон!» – крикнула Вика.
И тут же вспомнила, что кота зовут не Антон, а Бутон, но самый ужас не в этом.
Произнеся имя Антон, она едва успела добежать до услужливой раковины. Возле которой провела целый день.
А дальше, уже на следующий день, вспомнив Антона, она снова испытала все тот же приступ.
Ее просто тошнило. От самой мысли о нем.
Утешал лишь кот Бутон, очень ласковый, они подружились.
Но еще целый месяц, как только она пыталась вызвать образ Антона, ее начинало тошнить.
А когда он ей сам вдруг написал поздним вечером «Ну чо, как дела» – Вика бросилась к раковине.
И ему не ответила.
Постепенно она излечилась. Уже не тошнило. Хотя однажды увидела Антона где-то мельком в кофейне. И началось, только свежий воздух помог.
Но теперь все хорошо, все забыто, теперь она лишь смеется при этом имени.
Правда, виски так и не пьет. Да и зачем девушке виски. К тому же беременной вторым ребенком.
Алексей БЕЛЯКОВ