Мама принесла из "Пятёрочки" клементины, и я вспомнила Рим и Португалию... вдруг во френдленте попались фотографии из Порту и Лиссабона времён 60-ых, и я... слегка удивилась. Экстерьеры-то знакомые, а люди - совсем другие, чем сейчас... и наряды. Поискала в интернете и... не могу не поделиться. Всё-таки они очень... необычно выглядели. Глобализация, конечно, немного умаляет впечатление от путешествий. Любых.
Всегда говорила, что люблю Португалию за то, что она больше всех похожа на Россию, а тут... гляжу на фото и понимаю, что не всегда была:)
Явно рыбачий район Матузиньуш:
Колоритный португальский рыбак:
Ну, а теперь немного про Лиссабон:
"Я люблю Лиссабон. Раннее утро в пустом городе, воскресенье. Белые дома на набережной просвечивают зернышками на утреннем солнце, холмы засыпаны горячей золой, а река еще держит в себе темноту. Слышно, как звякают щеколды в Альфаме, хлопает на ветру балконное белье, стучат жестяные поддоны рыбного рынка. Я была здесь несчастна, мерзла, закидывала таблетки горстями в сухое горло.
Город был моим единственным другом, других друзей у меня не было. Дружба, детка, похожа на владение пчелами.
Ты обзавелся ульем, весело смотришь на него из окна, слышишь ровный гул пчелиного электричества и думаешь, что у вас отношения: ты считаешь их совершенными, дивными существами, покупаешь им вощину в деревне, в безмедный год подкармливаешь по нужде сахарком, на зиму замазываешь щели глиной. Ты знаешь, что их раздражает твоя борода, запах вина и недостаточная плавность движений, но они терпят, милые, милые. Однажды ты захочешь узнать их поближе, пососать пергу, потрогать мамку, увидеть медовое непостижимое дно. С этого дня не надейся на прежние нежные правила. Заведи себе сетку из черного тюля, купи железный дымарь, употреби все свое хладнокровие и хорошенько – хорошенько! – закрывай лицо.
Со страстью все гораздо проще, как бы ни сгущались твои обстоятельства. Страсть так же легко отличить от мастерства, как медный кубок от золотого – надо попробовать на вкус и тот и другой. Про кубки это Аристотель сказал, а про страсть я знаю сама. Всегда все пробуй на вкус, Косточка. Не забывай, что ты летнее дитя, кузнечик с ломкими ногами, родившийся на границе двух эпох, у тебя все карты на руках, и тебе повезло, ты успеешь умереть вовремя. Вы – последнее поколение, знающее, что такое табу, и верящее в амулеты. Золотые, зеленые, злые.
Те, кто придут за вами, будут жить в обществе, где люди не учатся, потому что знание перестало быть частью ума, а дети выбирают между жизнью мальчика и жизнью девочки, а если не могут, то становятся и тем и другим. В каком-то смысле я рада, что не увижу этого дивного мира. Он будет забавным, наверное, но мне было бы скучно без университетских кампусов и войны полов.
Сегодня я смогла встать с кровати, обрадовалась и вышла на крышу, завернувшись в одеяло. В Лиссабоне настоящая зима, у меня даже щеки замерзли. Глядя вниз, в переулок, где под снегом поблекли все цвета, кроме цвета кирпичной пыли, я стала вспоминать сон, который увидела под утро.
В этом сне я была в заснеженном саду, давно заброшенном: старые яблони в лишайнике, смородина в ржавчине, крыжовник в мучнистой росе. Я сидела на скамейке, сделанной из двух оструганных досок, и смотрела телевизор, стоявший на пне. В телевизоре тоже шел снег, черно-белый, мерцающий, я ужасно мерзла, но не могла оторваться от экрана. Полагаю, это был фильм про смерть.
Знаешь, я никогда не хотела звать тебя Костасом, а тем более – Константинасом, ну какой из тебя автор кантаты для хора или надменный улан, ты маленькая абрикосовая косточка, полная синильной кислоты. Но спорить с твоей матерью было бесполезно, она вообще говорила мало, была склонна к невразумительным восклицаниям и жестам, заменяющим слова. Зато она неплохо стреляла, это я еще с детства помню. Юдита заходила в тир по дороге в школу, покупала на рубль горстку пулек и всаживала их одну за одной в бегущие по нитке мишени. Владелец тира успевал только выдавать ей призовые монпансье в круглых жестяных коробках, похожих на упаковку гуталина. Подозреваю, что стрелять ее научил твой покойный дед Иван, владелец сыромятной портупеи, – это ладно, а вот куда она девала монпансье?"
Из писем Зои Брага.
Лена Элтанг
Забавляет, что Бразилейра* ничуть не меняется. Уверена, что и сейчас там всё точно так - и ещё через сто лет будет так... и памятник Камоэнсу, и жёлтый 28-ой трамвай, который едет в сторону милого Байша-Шиаду.
*Кафе A Brasileira (кафе бразильской леди) - это кафе по адресу 120 Rua Garrett (на одном конце Ларго-ду-Шиаду в одноименном районе), в гражданском приходе Сакраменто, недалеко от станции метро Baixa-Chiado и недалеко от университета. Одно из старейших и самых известных кафе в старом квартале Лиссабона.
Да, и это по-русски он Камоэнс... а так, разумеется, Луис Важ де Камоэнс (правильнее Камойнш:)
Как смерть в глаза видавший мореход,
Добравшись вплавь до берега чужого, —
Пускай «забыть о море» дал он слово,
Пусть он и ветер, и волну клянет, —
Уже назавтра, с сердца сбросив гнет,
Он золота, он бури жаждет снова
И вот воспрял, и длань его готова
Направить парус в гибельный поход, —
Так я от бури сладостного взора
Хотел бежать, я изменил отчизне,
Я слал проклятья ветру и волне,
Но возвращаюсь к Вам, моя сеньора,
Чтоб снова там найти источник жизни,
Где лишь недавно смерть грозила мне.
Луи Камоэнс в переводе В. Левика
На этом мы с вами на сегодня прощаемся! До новых встреч в красивых исторических местах!
Истории о том, как я была в Португалии здесь: