Очень большие деньги не только позволяют купить практически всё и практически всех, раскрывая широчайшие возможностей, но и неизменно порабощают самого владельца капитала, вынуждая его, как проклятого, как заколдованного и дальше работать над неоправданным накоплением всё больших сумм и активов.
Согласитесь, что в тот момент, когда просматриваешь списки самых богатых людей в мире и многозначные цифры возле них, то невольно удивляешься, как в руках всего одного человека может быть сосредоточен бюджет одной или нескольких стран. И ведь ладно, если у такого богача есть какая-то экстраординарная и нетривиальная цель – разработать принципиально новые устройства и системы для технологического скачка человечества, поднять уровень медицины либо покорить Марс. Но, чаще всего, создаётся впечатление, что миллиардеры и мультимиллионеры накапливают деньги только с одной целью – с целью соревнования друг с другом. И именно поэтому они мало чем отличаются от легендарного Сизифа, чей труд не имеет самого главного – конечной точки всех потуг.
Язык не повернётся сказать, что Игорь Эдуардович Якушев был прямо сказочно богат и хотя бы вошёл в первую сотню самых весомых бизнесменов мира. Но всё-таки богач имел в своём активе столько средств, что хватило бы на добрый десяток безбедных и беззаботных жизней. И ещё бы остался «хвостик» на пару жизней сопутствующих – обустроить быт родственникам и друзьям, так сказать.
Дела шли очень хорошо - целый ряд крупных предприятий и фирм уже давно управлялся нанятыми и талантливыми менеджерами, а ежемесячный доход исправно складывался в семизначные суммы, несмотря на экономические кризисы и прочие негативные явления.
С точки зрения материального фундамента и жизненных радостей у Игоря Эдуардовича было всё, о чём бы мог мечтать простой и приземистый человек. К примеру, несколько особняков, расположенных по всему свету, автопарк машин, своя небольшая яхта и даже личный вертолёт. Но не было наследников – мужчина постоянно был занят приумножением капитала. И этой цели был подчинён на протяжение всей своей осмысленной жизни, отчего постоянно оттягивал вопрос обзаведения семьёй.
Да-да – Якушев был лучшим примером того, как большие деньги способны подчинять разум своего владельца, ложно вырисовывая в сознании образ жены и детей через призму накладываемых ограничений и ненужной обузы.
Нет, в какие-то моменты просветления, когда казалось, что уже просто «надо», Игорь Эдуардович пробовал завязать отношения с женщинами «для галочки» и для продолжения рода. Но быстро разочаровывался, сбрасывая с себя это наваждение, так как понимал, что все длинноногие красавицы находятся с ним только ради собственных выгод. Именно поэтому, для Якушева не было никакого большого смысла в том, чтобы ограничиваться только одной представительницей прекрасного пола и экстравагантный богач очень знатно «погулял» по моделям и звёздам эстрады, наслаждаясь своей финансовой возможностью хотя бы временно завоевать сердце любой женщины.
Откровенно говоря – миллионер заигрался, отчего возраст незаметно миновал пятьдесят лет, а перспектив окончательно «устаканиться» в любовных чувствах и остановить свой выбор на какой-то конкретной особе, всё никак не представлялось. Какие же тут наследники, если кажется, что доступна буквальна каждая представительница прекрасного пола? Хочется попробовать вон ту. И ещё вон ту. И ещё вот эту. По итогу – только пустой сизифов труд, без достижения конкретной цели в виде продолжателя рода.
На такой любвеобильности сказывался и ещё один существенный фактор. Что такое пятьдесят лет, когда доступны лучшие врачи и клиники мира? Сущее ничто! И Игорь Эдуардович пользовался всеми наработками современной науки и фармацевтики, искренне веря в то, что возраст его расцвета только наступил…
… Тяжелая болезнь не щадит никого – ни бедняков, ни средний класс, ни богачей, если уж стучится в двери.
Диагноз, поначалу, показался какой-то неудачной шуткой от очень обеспокоенного доктора – Павла Степановича, заведующего крупной частной клиникой:
— Анализы совсем плохИ?? – был поражён до глубины души Игорь Эдуардович, - И что прикажете делать?
— Конечно же, лечиться, - отрешённо ответил седовласый врач с окладистой бородой, занятый внимательным просмотром огромного массива информации из анализов и расчётов.
Глаза, видные через стёкла толстых очков, бегали по листку, заставляя доктора что-то быстро прикидывать в уме. После недолгого молчания мужчина в белом халате продолжил:
— Шансы есть. При ваших-то деньгах – тем более.
— И каковы шансы?
— Игорь Эдуардович. Вы – мужественный человек? – задал вопрос доктор, вскинув глаза над листком.
— Я считаю, что да.
— Тогда честно отвечу вам, что оцениваю текущую ситуацию в тридцать на семьдесят процентов.
— То есть семьдесят процентов вы ставите на то, что я выживу? - немного расслабился Игорь, который прекрасно считал деньги и проценты и был весьма доволен столь большой долей в свою пользу.
«Обращусь в лучшие клиники мира. Пересажу себе спинной мозг. Закажу инновационные инъекции и препараты», - понеслась в голове череда мыслей и планов.
Почему-то миллионеру невольно стало казаться, что семьдесят процентов всенепременно превратятся в сто – это простолюдины обречены страдать и увядать под гнётом столь страшных диагнозов и новостей! Но он – богач с огромными активами просто не мог сдаться перед какой-то там болезнью!
— Нет, Игорь Эдуардович, - огорошил лечащий врач Зайцев, заставляя пациента вынырнуть из оптимистичного планирования, - тридцать на семьдесят процентов – этот расклад, увы, не в вашу пользу. Более того, скажу честно, я и в цифре «тридцать» несколько сомневаюсь.
— Да что такое! – в сердцах воскликнул и вскочил со своего места богатей, будто бы совсем недавно совершенно не звучали заверения в собственной мужественности.
— Кровь, к сожалению вычищается химиотерапией неохотнее всего, - продолжил свои рассуждения врач, - Более того, невозможно просчитать, где она «вылезет боком» и «ударит хлыстом», если позволите так выразиться. Но работать надо. Однако, на вашем месте, если это ещё не сделано, я бы поработал над завещанием – время самое подходящее.
— Скажете тоже! – пациент ходил по просторной белоснежной палате из стороны в сторону, - Я ведь только-только жениться собирался. Более того - заводить детей!
— И на ком же жениться, позвольте полюбопытствовать? Вы же Якушев – известнейший и принципиальный холостяк не только нашего города, но и наверное всего государства!
— На Марине собрался... Или на Саше. Стоп… Или на Варе, как её там вечличать..., - автоматически отчитался перед врачом мультимиллионер, но при этом окончательно запутался в своих любовных желаниях.
— То есть, вы сами не определились с выбором? – доктор Зайцев специально задавал отвлекающие вопросы, чтобы беспокойный пациент «переключил внимание» и хотя бы перестал метаться по палате как безумный.
Сработало – богач встал, как вкопанный:
— Действительно – не определился, - немного растерянно и невнятно пробормотал Игорь Эдуардович, - И детей у меня нет. Даже незаконнорождённых детей, как я думаю. Завещать-то мои богатства даже некому…
Реальное положение дел, осознанное со всей ясностью, напомнило отрезвление после длительного пьяного угара. Это схоже с тем чувством и прозрением, когда после длительного запоя алкоголики «выныривают» к нормальному существованию и вдруг, обнаруживают, что лишились работы и семьи.
— Ну, всегда можно перенаправить деньги в какие-то благотворительные фонды, - подавив зевоту, ответил Павел Степанович, которого стало утомлять такое поведение подопечного, ибо он был очень разноплановым врачом, но никак не психологом, - Но не спешите опускать руки. Мы ещё поборемся за Вашу жизнь…
… «Мы ещё поборемся за вашу жизнь», - в измученном сознании мультимиллионера эхом всплыла фраза из недавнего прошлого.
Состояние богача стремительно ухудшалось на протяжение нескольких месяцев. И даже самая передовая медицина мира и инновационные препараты не могли справиться с усугублением ситуации. Более того, Игорь Эдуардович продолжал настаивать на том, чтобы докторА, сменяющие друг друга в большой отдельной больничной палате номер три, расположенной в частной клинике доктора Зайцева, честно озвучивали проценты выживаемости, которые стремительно таяли день ото дня.
«Передать свои деньги в какой-то благотворительный фонд», - раздражённо думал богач над предложением хозяина клиники, - «Ну-ну! Я зарабатывал их с таким адским трудом, долгие десятилетия работал, не покладая рук – и отдать целой толпе людей! Знаю я эти фонды – сначала директор выпишет себе большую премию. Потом, всё руководство, по подчинённости. Если и дойдёт до детей или людей с ограниченными возможностями – то малая часть моего состояния. Нет, так не пойдёт! Не хочу я, за свой счёт, улучшать финансовое положение нечистых на руку людей. Не хочу»!
Болезнь крови коварна ещё и тем, что может давать огромное количество побочных эффектов. И, когда третий по счёту курс химиотерапии не дал нужного результата, организм, серьёзно надорванный страданием, почему-то решил поэтапно отключить зрение.
Диоптрии стремительно гасли, а вокруг несчастного богача, который на данный момент времени был готов отдать всё, до копейки, чтобы просто почувствовать себя здоровым, быстро сгущалась тьма.
В конечно итоге не выдержал и личный нотариус Якушева, который только и ждал команды по поводу, кому передать все активы мультимиллионера после ухода из жизни:
— Игорь Эдуардович! – грузный мужчина, облачённый в очень дорогой пиджак и лакированные ботинки, небрежно накинув сверху медицинский халат, присел на табурет у койки умирающего клиента, - Пока я ещё в силах контролировать ситуацию, нужно определиться с тем, кому мы передадим ваше наследство. Конкуренты не дремлют. Они готовы заплатить миллионы, чтобы узнать вашу медицинскую тайну и ваше реальное состояние. Оно и немудрено – они растащат вашу империю по кускам, едва…
— … Едва случиться неизбежное завершение этой истории и ко мне придёт гостья под именем Смерть? – грустно улыбнулся осунувшийся богач и уже невидящим взором уставившийся в белоснежный потолок, - Что же… Действительно не стоит предоставлять им такую возможность. Ты же знаешь, какая у меня репутация среди конкурентов – я готов порвать любого, пойти по головам, но призвать к ответу любого обидчика! Ты же знаешь…
— Знаю, Игорь Эдуардович. Но несмотря на вашу самую противоречивую репутацию бизнесмена и человека, продолжаю работать с вами. Вы – мой лучший клиент. И поэтому я проявил инициативу и из благодарности за годы сотрудничества пришёл на разговор.
— Спасибо вам… - богач осёкся, не в силах выудить из памяти нужное имя, - Кстати, я всё время забывал, как вас зовут и тогда, когда был полностью здоров. Забыл и сейчас – уж простите за бестактность.
— Ничего-ничего, Игорь Эдуардович. Я – профессионал своего дела и не могу поддаваться эмоциям. Что же – представлюсь заново. Я не гордый. Меня зовут Евсеев Артём Геннадьевич. И я привык к некоторым особенностям поведения богачей.
— Богачей… С каким же плохо скрытым презрением вы это сказали, Артём Геннадьевич, - ещё шире улыбнулся угасающий пациент, - Но любой богач, любой правитель – только пыль на сапогах времени. Чего стоят эти богатства на пороге завершения жизненного пути? Мишура. Фикция. Мираж. Представляете - и ради всего этого я потратил лучшие годы своей жизни…
— Игорь Эдуардович. Ваши рассуждения Вас сбивают. Нужно сосредоточиться на сути вопроса.
— Да-да – вы профессионал. И вам не хочется тратить своё время на пустопорожние разговоры. Я вообще, лёжа здесь на протяжение нескольких месяцев, невольно заметил, что со мной всё неохотнее разговаривают окружающие люди – доктора и медсёстры.
На несколько минут Якушев замолчал, прикидывая в своей голове варианты развития событий – отдать деньги в фонд, передать государству, завещать друзьям и знакомым, раздать своим многочисленным любовницам, наконец! Но все эти варианты как-то не трогали за душу и не возбуждали сознание, а только серыми сполохами проходили по поверхности рассудка.
Только одна идея показалась интересной – она была яркой и чарующей, на фоне других, хоть и промелькнула максимально быстро, так как была несвойственна формату мышления миллионера.
— А знаете что, Артём Геннадьевич, - богач сел на койке, уставившись в пустоту палаты отсутствующим, расфокусированным взглядом, - Сделаем пожалуй так: я долгие годы осмысленно, шаг за шагом, позабыв о личной свободе, зарабатывал большие деньги. Так пускай же кто-то насладиться моими достижениями случайно! Я ничего не вижу – это, правда. И не хочу передавать деньги кому-то конкретному или знакомому – это тоже, правда. Но это и к лучшему – благодаря задуманной авантюре я буду лишён необходимости оценивать человека визуально, внедряя состояние телесного облика, красоты или уродливости в мою оценочную систему и моё конечное решение.
— Что вы хотите? – совершенно не уловил суть сказанного Евсеев.
— Вы можете поставить камеру видеонаблюдения в палату? Чтобы она могла сутками фиксировать происходящее?
— Да. Только зачем? – снова не понял для чего это всё нужно опытный и видевший многое нотариус.
— Артём Геннадьевич! Мы устроим настоящий кастинг! Я фактически выберу себе наследника или наследницу по голосу. То есть, если кто-то со мной поговорит со всей искренностью и прямотой, невзирая на моё текущее положение и статус, я с удовольствием передам ему или ей все свои активы. Ваша задача только зафиксировать такой переход.
— Но как я пойму, кто вам понравился?
— Давайте условимся - когда выбор будет сделан, я нарисую правой рукой в воздухе треугольник. И вы поймёте, кто наследник моего состояния.
— Признаюсь честно, что за годы моей практики – это самое необычное условие вступления в наследство, о котором я когда-либо слышал. Подчеркну – слышал в глобальном смысле, а не то, что встречал в своей профессиональной деятельности хоть что-то подобное! Устроить кастинг по голосу. Поверьте – этот прецедент войдёт в историю нотариального дела, так как не имеет аналогичных примеров.
— Тем лучше. В противном случае моё сугубо-рациональное мышление не позволит сделать окончательный выбор. Состояние «зависнет» и растащится по кусочкам.
— Техническое обеспечение ваших требований займёт пару дней точно. Мне потребуется согласование на установку камер с руководством медицинского учреждения, а так же ещё нужно найти соответствующих специалистов.
— Я верю, что пара дней у вас есть, - рассмеялся угасающий богач, опускаясь на пропотевшую подушку, - Несмотря на то, что доктора постоянно рисуют мне новые проценты моей выживаемости, которых становится всё меньше, я почему-то чувствую, на уровне интуиции, что жить мне осталось около недели. Так что обещаю вам не разочаровать и нарисовать треугольник до моего ухода, создав уникальный прецедент и вписав себя и вас в историю.
После установки всех необходимых систем, потянулось время скрытого кастинга.
Первые несколько дней никому не везло с тем, чтобы стать наследником богача. И это было весьма закономерно – никто из медицинского персонала или технических работников не знал, что между мультимиллионером и нотариусом заключён особенный договор. И вполне себе обычное соучастие и обычный разговор с увядающим пациентом мог раз и навсегда решительно изменить жизнь в лучшую сторону.
Между тем, когда Игорь Эдуардович чувствовал, что кто-то входит в палату, он обязательно пробовал завести беседу о каких-то пространственных вещах. Но получал только односложные и не сильно развёрнутые ответы, так как медицинские работники не были заинтересованы в лишних разглагольствованиях и задушевных беседах с уходящим человеком. Ибо у этого человека, к тому же, была далеко не самая лучшая репутация в городе. Да и многомесячное пребывание в палате вымотало всех – и пациента, и медперсонал.
В конечном итоге, нынешняя словоохотливость богача начала раздражать даже самых опытных медсестёр, которые долгие годы проработали в обычной системе здравоохранения, но за особую старательность и таланты были наняты в стены частной клинике.
— Вот что ему надо? – на белоснежной кухне, такой же чистой, как хирургическое отделение, за чашкой утреннего чая с вафлями, делилась своим раздражением грузная и большая женщина сорока пяти лет, - Я ведь ему нагрубить не могу – у нас всё-таки элитное учреждение и пациент платит большие деньги за содержание и уход. Но я не могу понять, что он ко мне цепляется с какой-то там философией и беседами о смысле жизни и неизбежности смерти. Ушёл бы тихо, никому не мешая. Так нет же. И тут оправдывает свою репутацию – балагура, повесы и паяца!
— О, он, оказывается, и к тебе тоже цепляется? – удивлённо задала вопрос вторая медсестра, внешне и по комплекции очень похожая на первую, но значительно моложе, - Я уже в эту палату, признаться честно, и заходить больше не хочу. И промолчать ведь не могу – отвечаю там что-то невпопад и процедуры быстренько выполняю. Но ему неймётся – будто бы специально выводит на разговор. А его взгляд, дорогуша моя, направленный в пустоту, заставляет мурашки бегать по спине. И я вроде много видела – работала доселе в самой простенькой клинике. Но всё-таки как-то «пробивает». Как будто глядит не на тебя, а зрит в вечность.
— Слушай, а давай так – будем отправлять к этому богачу новенькую медсестру-стажёрку. Как её там звать-величать?
— Это та, которая пришла после медколледжа? Валентина вроде… А по отчеству… как же её... ааа точно Фёдоровна!, - вспомнила более молодая медицинская работница.
— А по фамилии Краева, - передразнила свою собеседницу первая медсестра, - Мне такие лишние подробности не к чему! Она пока ещё не заработала своего права называться Валентиной Фёдоровной. Так что давай-ка эту Валю-кралю к богачу вместо себя отправлять. Кстати – ничего личного или злобного по отношению к девочке я не желаю. Ей просто руку набивать надо и опыта набираться. И разные ситуации увидеть требуется. Так что и свои обязательства перед пациентом выполним, и себя разгрузим, и стажёрку - подучим. Куда не посмотри – везде выгода!
— А что, хорошая идея!
— Конечно. Я даже с Павлом Степановичем этот момент согласую. Наш шеф, кстати, тоже богача не очень любит – он его знает много-много лет. И, кстати, был первым человеком, кто поставил правильный диагноз.
— Да ты что?! Ой, всё, ладно! Некогда мне, - взглянула на часы первая медсестра, - ты иди к Зайцеву, а я пока ещё раз по палатам пробегусь – утки опорожню.
Уже спустя час после первичной договорённости медсестёр, в кабинет к заведующему клиникой и, одновременно, к лечащему доктору Игоря Эдуардовича была вызвана стажёрка – высокая, крутобёдрая девушка с толстой, русой косой, по внешнему виду которой было понятно, что она только недавно переехала в крупный город из какой-то глубинки.
— Валентина, - широко улыбнулся Зайцев, отрываясь от заполнения медицинских карточек в персональном компьютере, - У меня для тебя есть очень ответственное поручение. В палате под номером три лежит особо важный пациент. И тебе представился прекрасный шанс проявить себя и доказать, что ты совсем не зря принята мною на работу. Его зовут Игорь Эдуардович Якушев. Может, слышала?
— Нет, Павел Степанович – не слышала, - честно ответила Валя, немного потупив взор, как и следует скромной девушке, - Я же колледж заканчивала в райцентре, очень далеко от этих мест. А сюда приехала за высшим образованием. Так что не знаю важных имён и фамилий.
— Это даже хо-ро-шо, - продолжил лечащий врач, - Таким образом, вы выполните работу максимально непредвзято по отношению к клиенту. Со своей же стороны, после завершения нашего небольшого дельца, если всё пройдёт хорошо, гарантирую вам развёрнутый и подробный отзыв в то высшее образовательное учреждение, куда вы собрались поступать.
Вдруг, заведующий, как говорят – «Поймал ситуацию на противоречии», отчего поспешил уточнить нестыковку:
— Однако позвольте полюбопытствовать – почему вы сразу не подали документы «на вышку», а пошли работать к нам в клинику?
— Мне нужно было сначала заработать денег на обучение, - бесхитростно ответила Валентина, - Меня бабушка воспитывала, а у неё пенсия небольшая. Обучение в колледже было бесплатным. Но здесь, в крупном городе, мне требуется сначала накопить немного денег на дальнейшее развития. И я очень рада, Павел Степанович, что я выдержала ваше испытание, и вы меня взяли на работу в столь известное учреждение.
— Разумеется – мог бы и сразу догадаться, что вы, с такими талантами и способностями только ждёте момент, чтобы продолжить своё развитие дальше, - одобрительно закивал головой Зайцев, - Но вернёмся к сути. Ваша задача будет заключаться в том, чтобы обслуживать конечные потребности богача в палате номер три – выносить утки, ставить капельницы и обезболивающие уколы. Пациент уже увядает. И я думаю, что ему осталось не больше недели. Помимо стандартных процедур вы уж попробуйте ему немного скрасить последние дни и часы. Впрочем – это необязательно.
— Что вы имеете в виду?
— У пациента наблюдается просто катастрофический недостаток внимания – на это часто жалуются коллеги. А у наших докторОв нет времени, чтобы элементарно поболтать с уходящим человеком. В свою очередь, у большинства медсестёр уже наступила профдеформация и они не очень-то предрасположены к беседам. Всё просто – они вынуждены проявлять здоровую чёрствость без сострадания к пациентам, чтобы эффективно выполнять поставленные задачи.
— Хорошо, я постараюсь побыть ещё и психологом!
— Вот и ладненько. А я, уж прости, пока, сосредоточусь над заполнением бумаг. Можешь идти.
Валентина очень волновалась, когда с капельницей в руках впервые переступила порог нужной палаты. Она очень умело справлялась с любыми медицинскими процедурами и была отличницей на учёбе. Но быть ещё и психологом, да ещё и разговаривать с умирающим, тяжелобольным мужчиной старше на много лет, доселе, не доводилось никогда.
Но юная медсестра мужественно взяла себя в руки и проявила настоящий профессионализм:
— Добрый день, Игорь Эдуардович, - хоть пациент её и не видел, она цвела в улыбке, которая всегда помогала ей сосредоточиться на своих действиях в часы волнения и дни наивысших испытаний, - Позвольте мне провести утренние процедуры.
Мультимиллионер, пребывавший в блаженном полузабытье, в которое попал после ночных препаратов, встрепенулся. На границе сна и яви он словно бы снова услышал голос мамы из далёкого-далёкого детства – нежный и журчащий. Голос, которого он был лишён очень несправедливо, в виду давней автокатастрофы.
— Мама? – невольно вырвалось у богача, мозг которого ещё отказывался принимать суровую реальность.
— Нет, Игорь Эдуардович, - не проявляя ни малейшей брезгливости, медсестра присела на край койки, — Но очень скоро вы с ней встретитесь, если она уже пребывает в Тонком мире.
— В Тонком мире? – брови богача поползли вверх от удивления, ибо он был поражён тем, что кто-то, чуть ли не впервые за всё время нахождения его в учреждении, завёл с ним разговор.
Причём разговор не о препаратах и шансах на выживание, а о послесмертии.
В душе пациента начала цвести симпатия, которую он даже боялся спугнуть, отчего очень мягко продолжил беседу:
— Хочется верить, что за чертой жизни и смерти всё-таки есть этот самый Тонкий мир и встречи с близкими родственниками.
— Конечно же, есть, Игорь Эдуардович. Вы в этом не сомневайтесь! – всё так же улыбалась медсестра, внезапно осознав и прочувствовав, что богач с отвратительной репутацией не такой уж плохой человек, как о нём говорят.
— Вы так безапелляционно заявляете – «Конечно же, есть». Позвольте же спросить: откуда вы это знаете и сколько вам лет? Уж извините, но судя по вашему красивому голосу - не больше двадцати пяти. И если не затруднит – представьтесь, чтобы я знал, как к вам обращаться. Судя по тому, что я вас раньше не слышал, мы ещё незнакомы.
— Всё верно. Я стажёрка. Меня взяли совсем недавно. И меня зовут Валентина... Валентина Фёдоровна... И мне очень приятно познакомиться с вами. И вы правы – мне действительно нет двадцати пяти. Если быть точной – только двадцать два. Но вы не волнуйтесь – я была отличницей на учёбе, поэтому не принесу вам дополнительных страданий!
— Какая вы молодая! - что-что, а страданий Якушев уже совсем не боялся, - Так откуда такие глубокие познания о потустороннем мире?
— Ой, вы будете смеяться над моими глупостями…
— Не в моём положении Валя.
— Ну, - немного смущённо начала делиться сокровенными знаниями Валентина, - Я очень рано лишилась родителей и меня воспитывала бабушка. Но во снах, с завидной регулярностью, они приходят ко мне и говорят, что я поступаю правильно, и что они очень мною гордятся. А я верю, что сон является переходным мостиком между мирами. Более того – сны с гостями с того света вообще иные – более подробные и насыщенные что ли. И я рада видеть этих гостей, так как вовсе не боюсь покойников – родные не сделают зла.
— А я почти не вижу снов – голова постоянно перегружена, - честно признался мультимиллионер, - Иногда мне кажется, что что-то видел в ночных грёзах. Но поутру всё растворяется, «как с белых яблонь дым».
— Вы процитировали классика? – узнала известную строчку стиха очень эрудированная медсестра, - Я очень люблю это произведение. Все видят сны, Игорь Эдуардович. Просто нужно немного расслабиться утром, никуда не спешить и, сразу же после пробуждения, неторопливо повспоминать о только что увиденных образах. И тогда, будто бы паззл, сложится общая картина. Да не одна – человек нередко видит очень много снов за ночь.
— Завидую я таким людям как вы, в которых присутствует искренняя вера в послесмертие. Таким и умирать не страшно.
— Я бы не сказала, Игорь Эдуардович – переход всегда вызывает волнение. Но я недавно читала очень интересное мнение, что человеческое сознание не может одновременно пребывать сразу в двух местах. Следовательно, когда мы спим, мы как бы ненадолго умираем в этом мире, ибо полностью, без своей воли, переориентируемся на несуществующие, внутренние миры, вырисовываемые подсознанием, чтобы мы не мешали ему править балом.
— Ого, какие познания!
За разговором, планомерно, Валентина выполняла все свои действия. И когда капельница завершила отдавать целебный раствор, аккуратно вынула иглу из вены.
— Игорь Эдуардович. Мне нужно идти. У меня есть ещё пациенты. Но я обязательно приду к вам вечером, и мы продолжим разговор. А вы попытайтесь поспать, хорошо?
— Хорошо, - уходящий богач искренне улыбнулся.
Когда Валентина вошла в подсобное помещение, где отдыхал медперсонал, если не было дел, медсёстры и врачи присутствующие внутри ахнули – в глазах стажёрки стояли слёзы.
— Обидел? – забеспокоилась медсестра, которая предложила отправить в особую палату новенькую, - Он такой жучара, этот Игорь Эдуардович! Очень противный человек.
— Нет, - мотнула головой Валентина, вытирая слёзы, - Мне его просто жаль.
— Ты это давай-ка прекращай, - подхватила разговор вторая медсестра, - Эти жадные богатеи нас бы не пожалели ни при каких раскладах, если бы выбор стоял между нашим благосостоянием и их состоянием! Даже если бы на кону лежала наша жизнь – не пожалели бы! У них сердца нет, у всех этих толстосумов! И Якушев – очень яркий тому пример.
— Да и мы, как медсёстры, должны сохранять некоторую сдержанность в проявлении чувств, - вновь начала наставления первая медсестра, которой стало невыносимо жаль расчувствовавшуюся и добрую девушку, - А то, знаешь ли, жалостью тело не излечишь. А вот начнёшь жалеть какого-нибудь ребёночка – и рука мимо вены промахнётся, а игла дополнительные страдания принесёт. Ну-ну, успокаивайся! Хочешь я, вечером, к нему пойду вместо тебя?
— Нет, мы не договорили, - упрямо мотнула головой Валентина.
Вечер настал очень и очень быстро. И, немного опасаясь того, что снова не совладает с нахлынувшими чувствами и, тем самым, снова опростоволоситься в глазах своих опытных коллег, с новой капельницей Валентина вошла в палату, намереваясь только вынести утку и поставить раствор – без лишних слов. Но была очень поражена тем, что богач сидел, облокотившись о стенку палаты и улыбался, глядя в пустоту.
— Вам плохо, Игорь Эдуардович? – быстро подбежала к пациенту взволнованная медсестра.
— Валентина! Валя! Валюша! – совершенно неожиданно радовался миллионер, - Получилось, понимаешь?
— Что получилось?
— И сны увидеть. И запомнить. Родная ты моя девочка! Как же я рад, что встретил тебя! Эх, будь бы моложе лет на тридцать и намного здоровее, чем сейчас – не задумываясь, взял бы в жёны, как бы ты не выглядела! Ты красивая?
— Да, - невольно заулыбалась Валя, обрадованная тем, что пациент воспрянул духом.
— Ни капельки не сомневался!
— А что снилось Вам?
— Наверное, под действием нашей беседы – мой дом в далёкой-далёкой деревне, откуда я родом. Я его почти не помню – так, какие-то фрагментарные воспоминания из детства. Меня оттуда рано забрали в детский дом, в связи с потерей матери. А отца-то я и не знал никогда, - миллионер осёкся, - Я, наверное, перебарщиваю с подробностями и отвлекаю вас от вашей же работы?
— Нет-нет! Мне очень интересно! Я специально оставила вас напоследок! – совершенно честно выпалила Валентина, которой хотелось дослушать чужой сон.
— Тогда, можно я расскажу сон до самого конца?
— Разумеется, - Валентина снова присела на край кровати и даже положила руку на плечо пациента, мягко принуждая его лечь в более удобное положение.
— Мне снилось, что я иду по дороге к дому. А он красивый такой – бревенчатый, с резными окнами, будто бы и не сгнил где-то на просторах глубинки. Лето. Кузнечики стрекочут – аж шум в ушах стоит. И стрекозы с бабочками – большие такие. Выпархивают от пруда с кувшинками и в голубую высь улетают. Но всё это – мелочи.
— Мама? – всё правильно поняла Валентина.
— Да. Стоит в дверях, в своём фирменном зелёном сарафане и рукой мне машет с платком. Я ведь и о сарафане-то этом забыл. И о платке. Бордового цвета в белый горошек – последний подарок моего отца. И я бегу к ней, бегу, что есть сил. И уже предвкушаю, как заскочу в прохладу избы и получу краюху домашнего, хрустящего хлеба и ароматного молока… Но…
— Что но? - Валентина была настолько зачарована, что даже не убрала руку с плеча.
— Мама говорит «Погоди. Ты ещё важное дело не закончил». И голос на твой так удивительно похож. И тут я вспомнил, что именно не сделал.
— Что же?
— О, ты об этом узнаешь завтра. Спасибо тебе, доченька, что скрасила мои последние дни. Пить хочу донельзя. Принесёшь?
— Конечно, один момент!
Валентина вскочила и устремилась в коридор, где стоял кулер со свежей питьевой водой. И потому не видела, как странный миллионер, но такой хороший и добрый человек, который настрадался за жизнь ровно так же, как и она, победив свою чёрствость и эгоистичность, изобразил в воздухе какой-то знак правой рукой...
Когда Валентина вернулась, Игорь Эдуардович уже ушёл, с блаженной улыбкой на лице.
— Надеюсь, вам очень понравится у мамы, - сквозь слёзы улыбнулась Валентина, впервые в своей жизни прикрывая чужие глаза, - Снитесь, если хотите. Мне не страшно…