— Когда у тебя подсадка? — голос мамы слабый, но в глазах столько тепла…
— Завтра. Переживаю.
— Варюш, не нужно тебе переживать. Все пройдет удачно! Я видела сон. Хороший.
Вяло улыбается.
Болтаю с мамой, держу лицо. Ей нужно видеть только мою улыбку, хотя бы последние дни.
Выхожу из хосписа и покупаю бутылку воды, залпом выпиваю ее. Брожу по парку, пытаясь успокоиться, и набираю номер Миши.
Он мне очень нужен сейчас. Но гудки улетают в пустоту, не принося ответа. Злюсь.
Он должен был поехать на встречу с Булатом. Когда у него встречи с ним, я стараюсь не дергать мужа. Не знаю. Что-то не то с этим Булатом. Муж называет его другом, но это и близко не так. Люди, подобные ему, не умеют дружить.
Вообще я ненавязчивая жена и не делаю такого — не приезжаю никогда без приглашения, но сейчас я не в себе. Мне очень нужен муж, мне плохо, а завтра важный день. Мы долго шли к ЭКО, все началось задолго до того, как узнали про болезнь мамы.
С детьми не складывалось, традиционное лечение не помогало, и вот мы тут — в шаге от искусственного оплодотворения.
Но я готова пойти на это. Мне очень хочется ребенка. Мне двадцать пять, я созрела. Мише, как мне кажется, все равно, он делает это больше из-за меня, потому что ему тридцать пять и у него есть старший сын от первой жены. Взрослый, парню пятнадцать.
Срываюсь и еду в их место встречи — ресторан Булата.
В «Абале», как всегда, многолюдно. Меня тут знают. Администратор натянуто улыбается, проводит в отдельное помещение. Сюда не пускают обычных посетителей, но охранник в курсе, что я жена Миши.
Прохожу по темному коридору и вижу высокую фигуру, появившуюся с противоположной стороны. Мне кажется, я узнала бы Булата даже в темноте — настолько он впечатляющий и ужасающий. Огромный, как бык, с такой аурой, что волосы на загривке шевелятся.
Я юркаю в кабинет, где должен быть Миша, лишь бы не видеться с Булатом. Не знаю почему, но я всегда боялась его. У меня такое ощущение, что этот мужчина может влегкую придушить одной левой, если ему взбредет это в голову.
Миша тоже крепко сложен, но все-таки ему далековато до Булата. Иногда мне кажется, что муж копирует его. В одежде, в повадках. Булат старше него на пять лет и по факту его босс, так что, наверное, это объяснимо.
Из коридора сразу попадаю в небольшую приемную. Секретаря на месте нет. Прохожу дальше, к кабинету, и тяну за ручку двери.
Свет приглушен, стоит спертый запах...близости.
На черном кожаном диване возня, слышатся стоны.
Я не вижу лица девушки, да оно мне, собственно, и не нужно. Какая разница кто?
Меня передергивает от осознания происходящего.
Я знаю, что мужчины полигамны. Но мы в браке всего четыре года. Неужели за четыре года близость со мной ему настолько приелась?
В помещении что-то падает.
Валится с таким грохотом, что муж со своей любовницей цепенеют. Мне кажется, это мое сердце ухает вниз и с треском разлетается на осколки — но это всего лишь мой телефон, который выскользнул из рук. Миша поворачивает голову, как в замедленной съемке, окидывает меня удивленным взглядом.
— Варя?
Руки повисают безжизненными лианами, язык прилипает к небу, а ноги… я не чувствую их.
Было бы жутко упасть на колени в этот момент.
Но ничего такого не случается, потому что меня впечатывает в стену. Больно. И внутри, и снаружи. Я не сразу понимаю, что это вовсе никакая не стена, а мужчина, который шел по коридору.
Он знал, куда я иду. И знал, что я увижу.
Булат что-то кричит Мише, практически унося меня, плотно прижимая к себе. Миша что-то кричит Булату в ответ, а я оглушена.
Меня выводят на улицу, как безжизненную куклу, Булат сажает меня на переднее сиденье черной машины. Он не церемонится со мной, делает все достаточно агрессивно. Накатывает апатия, становится все равно, даже если он сейчас вывезет меня в лесополосу и прикопает там.
— Булат, возьми охрану! — кричит один его людей и бежит в нашу сторону с толпой мужиков.
— Али, свали с дороги, — рычит Булат.
— Опасно!
— Без тебя разберусь, — бросает Булат, впечатывая меня в сиденье. — И не выпускайте Михаила.
Он сумасшедший.
Определенно, у этого мужика не все в порядке с головой, потому что его манера вести машину вызывает у меня приступ истерики.
Булат вообще не жмет на тормоз — вылетает на трассу и топит под двести. Обе руки на руле, взгляд устремлен вперед. Зубы сжаты так, что видно, как ходят желваки.
На меня не посмотрел ни разу.
В моменты, когда выбрасывается адреналин, организм ведет себя по-другому. Он концентрируется на мелочах, которые никакого отношения к причине паники не имеют.
Например, я смотрю на фрагмент татуировки, который замечаю на мужском запястье. Я ни разу не видела Булата в футболке. Всегда рубашка и пиджак. Я никогда не фантазировала на тему того, как выглядит его тело под несколькими слоями ткани.
Это даже представить было страшно.
И вот мы несемся по трассе на скорости под двести, а я смотрю на черноту рисунка, представляя, что это крыло какой-то птицы.
Человеческий мозг странная штука. В момент опасности он не вспоминает о том, что любимый муж изменил мне. Он не анализирует — сколько раз это могло произойти? Причины? И, самое главное, последствия?
Мой мир сужается до черного мазка, который виднеется из-под такой же черной рубашки.
— Куды вы везете меня? — надтреснутый голос не без труда соединяет слова в предложение.
Булат бросает на меня короткий взгляд, но не отвечает.
— Я имею право знать! — нахожу в себе силы и повышаю голос. — Эй! Вы слышите?!
— Молчи, — просто бросает он.
— В смысле — молчи? Вы без спроса запихнули меня в свою машину и везете… — смотрю в окно. — Куда? В лес?
— Я сказал тебе заткнуться, — бросает жестче.
— Отвезите меня обратно, и вам не придется затыкать мне рот.
Он игнорирует меня.
— Булат! — здравый смысл покидает меня, и я бью мужчину в плечо.
Ну как бью, мне кажется, он даже не заметил этого.
— Остановитесь! Я не хочу никуда ехать! — еще удар. — Верните меня назад! — удар. — Я не хочу с тобой никуда ехать.
Я впадаю в истерику, за которую мне обязательно будет стыдно. Но это потом. Сейчас моя реальность осталась где-то позади. Я бью Булата, обзываю. Мне страшно. Я понимаю, что все это ненормально.
Машина резко дергается, тормозит. Идет юзом, поднимая пыль на обочине. Жизнь проходит перед глазами, но конец не наступает. Я отстегиваю ремень безопасности и открываю дверь.
Как мешок вываливаюсь на обочину, на негнущихся ногах делаю два шага и падаю на колени в невысокую траву.
Меня тошнит, я не могу контролировать свое тело.
Булат не трогает меня. Я не знаю, где он.
Меня выворачивает от картины, которую я видела. От поездки, от отвращения к собственной жизни. Когда приступ заканчивается, поднимаюсь на ноги и оглядываюсь.
Булата не вижу, он где-то с другой стороны машины. Вытираю рот тыльной стороной ладони и обхожу внедорожник.
Мужчина стоит, привалившись к дверце автомобиля. На меня не глядит. На трассе пусто; нас развернуло на сто восемьдесят градусов на противоположную сторону дороги.
— В машине есть холодильник, возьми там воду, — говорит он.
В голосе твердость и спокойствие.
— Вам?
— Себе.
— Спасибо.
Растерянно лезу на заднее сиденье, достаю бутылку, полощу рот, пью, умываюсь и возвращаюсь к Булату, который уже прикурил следующую сигарету.
— Зачем вы увезли меня? — спрашиваю уже спокойно.
— Что было бы, если бы ты осталась? — он впервые смотрит на меня.
Пристально. В самую душу.
— Не знаю, — отвечаю искренне. — Вероятно начались бы обычные семейные разборки.
— Он пьян. В доску. Вы бы не поговорили нормально, только создали бы больше проблем. Подняли бы на уши весь ресторан, посетителей в том числе.
— Так это была забота о нашей маленькой семейной ячейке? — спрашиваю с сарказмом.
Булат не сводит с меня взгляда:
— Нет.
— Нет? А мне кажется, наоборот. Как это мило. Босс, который так переживает за своего сотрудника, — снова подкатывает истерика. — И что, как часто Булат Азаматович ратует за Михаила?
— Сама у него спросишь, — бросает он и отворачивается.
— Даже оправдывать его не будете? Мужская солидарность, да?
— Твой муж взрослый мужик, который делает то, что считает нужным. Оправдывать его или его баб не собираюсь.
Ахаю и сгибаюсь — кажется, будто мне кто-то вонзает нож в живот. Босс мужа практически прямым текстом говорит о том, что Миша не в первый раз изменяет мне.
Хватаюсь за живот и прислоняюсь к машине, зажмуриваюсь.
— К врачу? — Булат спрашивает так, будто ему вообще плевать, куда меня везти.
— Пошел ты, — сквозь слезы выпаливаю я.
— Не прошло и четырех лет, как ты перестала мне выкать, — бормоча это, он поднимает меня, как куклу, и сажает на пассажирское место, пристегивает.
Наступает темнота. Домой едем в молчании. Но теперь оно другое. Во мне не осталось сил ни на препирания, ни на выяснение отношений. Я просто безэмоционально смотрю в окно, как в зеркальное отражение.
На то, как Булат словно робот ведет машину, ни разу не взглянув на меня.
Он паркуется у нашего с Мишей дома и говорит:
— Миша приедет завтра, как протрезвеет. А ты иди и ложись спать, поговорите обо всем завтра, когда успокоитесь.
Хочется съязвить, передразнить его, сказать: «Хорошо, папочка». Но вместо этого я молча покидаю машину и бреду в нашу с Мишей квартиру.
***
Книга на выходные от меня: "Измена. Ты больше не моя", Даша Черничная.
Всех Ц.