ЧАСТЬ VII
Глава 1. СКВОЗНОЕ ПРОНИКАЮЩЕЕ..
Погожий осенний день. Грустно улыбается солнышко, изредка выглядывая из-за облаков. Ветер разметал золотые и розовые листочки вокруг крыльца первого корпуса хирургического отделения городской клинической больницы им. Захарова. Тихо здесь. Лишь время от времени слышно шуршание листьев под ногами редких посетителей.
Тишину нарушил неизвестно откуда возникший дворник. Его неугомонная метла, издавая характерные звуки, монотонно скребла асфальт, освобождая дорогу от листвы. Дворник исчез так же неожиданно, как и появился. Охапки кленовых листьев остались лежать вдоль бордюра, делая совсем узкой и без того не очень широкую дорожку.
Снова воцарилась тишина, прерванная, однако, в скором времени смехом двух молоденьких медицинских сестёр. Девушки немного пошептались на крыльце, потом разошлись. Одна – вернулась в хирургию, а другая – в накинутой на плечи поверх белого халата куртке быстрым шагом направилась по дороге к главному корпусу.
А в главном корпусе достаточно многолюдно и суетливо. К справочному окошку длинная очередь. Регистратор – женщина средних лет с короткой стрижкой и усталым взглядом, но на редкость громким голосом.
– Следующий… Говорите…
Валентина подошла ближе и заглянула в окошко.
– Здравствуйте... Соколин Максим Александрович. Как он?..
Регистраторша полистала тетрадь.
– Соколин?
– Да. Максим Александрович.
– Состояние средней тяжести.
– А как операция прошла?
– Говорите с лечащим врачом.
– Когда это можно сделать?
– Приёмные часы с двух.
– А когда с врачом можно поговорить?
– С двух, – громко и зычно крикнула женщина из окошка. – Следующий.
Валя отошла и посмотрела на часы:
«Так. Без четверти двенадцать. С двух… А вот до каких?.. Чего я не спросила?»
Валентине совсем не хотелось снова вставать в очередь и разговаривать с неприятной регистраторшей. Она в задумчивости вышла на улицу. Девушка в бежевом плаще и высоких коричневых сапогах, куда-то торопясь, чуть не сбила её с ног, сильно толкнув.
– Ой… Осторожней, девушка, – крикнула Валя.
– Извините, пожалуйста, – ответила та, и, едва обернувшись, побежала дальше.
– Валентина! – окликнул Валю приятный мужской баритон.
Она обернулась. Двое мужчин в белых халатах стояли на крыльце и курили. Валя пристально посмотрела на обоих. Тот, что был в очках, показался ей знакомым.
– Валентина!.. Ты? – повторил доктор в очках. – Неужели не узнаёшь?
– Толя? – неуверенно произнесла Валя.
– Узнала всё-таки…
Врач махнул рукой коллеге, чтобы не ждал, и подошёл ближе к Валентине. Они не виделись много лет. И немудрено, что Валя не сразу его узнала.
В одной из первых экспедиций Анатолий был врачом группы – спокойный, добрый, выносливый, никогда голос не повысит. Но дело своё уже тогда знал хорошо. Экспедиция была не из лёгких. То, что пережили вместе, забыть трудно.
– Толик, ну, как тебя узнаешь. Раздобрел! И очки ты не носил. Лет десять не виделись?
– Восемь, – ответил Толя.
Мимо прошла девушка-медсестра из хирургии:
– Здравствуйте, Анатолий Алексеевич.
– Здравствуйте, – ответил Толик.
Валя улыбнулась:
– Значит, теперь ты – Анатолий Алексеевич? А раньше был просто Толик… И не курил! – Валя погрозила пальцем.
– Да, вот так, Валентина. Раньше был худой, но цветущий Толик с прекрасным зрением. А теперь постаревший, толстый и подслеповатый курильщик Анатолий Алексеевич, – пошутил Толик.
– Но всё те же ямочки на щеках. И улыбка та же, – засмеялась Валя.
– И заметь, тогда я был начинающим врачом, а теперь врач первой категории А. А. Рокотов, – и Толик показал пальцем на надпись на кармане.
– О, да! – откликнулась Валя.
– Ну, так что же тебя к нам привело? Рассказывай. Кто-то заболел?
– Да. Друг наш в переделку попал. Максим Соколин. Может, знаешь? Он – писатель.
– А-а-а, – протянул Анатолий. – Сквозное проникающее с пневмотораксом?
– Что, прости?
– Там огнестрел... Проникающее ранение груди… Знаю я твоего Соколина. Значит так, оперировал его Зорянский Слава… Ты Славку-то помнишь?
– Не-а, – Валя отрицательно покачала головой.
– После экспедиции у меня собирались… Сосед мой… Славик… Ну… Тебе ли его не помнить…
– А-а-а… Вспомнила. Это который «джентльмен», да?
– Угу… Тогда джентльмен, а теперь… женатый человек.
– А-а… понятно.
– Что тебе понятно? Он – хирург от Бога… Короче, пошли.
Валентина, не задавая лишних вопросов, пошла вслед за Анатолием Рокотовым в сторону хирургического корпуса, который находился на достаточном удалении от главного.
– Ты не волнуйся, Валь, с писателем твоим всё обойдётся. Он в хороших руках.
– Ну, дай-то Бог, – ответила Валя.
Девушка в бежевом плаще быстро поднялась по лестнице хирургического корпуса и открыла стеклянную дверь. Врач разговаривал с одним из посетителей, вернее, уже прощался.
– Доктор, подождите! Вячеслав Геннадьевич! – крикнула девушка в плаще.
– Вы ко мне?
– Да, к Вам. Я взяла отпуск, чтобы сидеть с ним…
– Постойте… Это Вы вчера приходили?
– Да. И вчера и позавчера. Вы обещали. Я – его невеста, почти жена.
– Я запомнил. Вы – Гончарова, да?
– Да-да. Тамара Гончарова.
– Ваш Соколин в палате интенсивной терапии. Пойдёте в бюро пропусков в главном корпусе. Там Вам выпишут пропуск.
– Спасибо, доктор!
– Да подождите Вы. С двух до семи. Вы меня поняли?
– Да, спасибо.
Тамара выскочила из корпуса, снова столкнувшись с Валей, но на этот раз она не задела её.
– Ещё раз извините, – сказала Тамара и, посмотрев на Рокотова, добавила: – Здравствуйте.
Анатолий кивнул, а девушка побежала назад к главному корпусу.
– Нам сюда, – говорил Толик, открывая дверь. – Он тебя вспомнит, я уверен… Да… Зовут его Вячеслав Геннадьевич. Здесь в больнице лучше официально… Подожди меня, пока посиди. Я скоро.
Анатолий вернулся минут через десять-пятнадцать с халатом в руках для Вали.
– Пойдём, он с тобой поговорит.
ЧАСТЬ VII
Глава 2. ТОЛЬКО НЕ УМИРАЙ
Доктор Зорянский ждал в ординаторской. Валю он узнал сразу. Запомнилась она ему почему-то. Вот никто больше не запомнился, а она как-то «сверкнула». Да это и понятно. Короткая и яркая, как молния, романтическая история, не лишённая пикантности. Но романтической она была только для Славы Зорянского.
Собрались тогда отметить возвращение, взяли две бутылки вина «Поздний вечер». Чисто символически. Но не тут-то было. У ребят ещё спирт оказался. Валя была категорически против. Она пошла на кухню нарезать хлеб, колбасу и овощи. Славик поплёлся следом помогать, сыпал комплиментами. Валентина только улыбалась.
Толик выдвинул круглый стол на середину. Выпили вина, пообщались. Пили из чайного сервиза. Кто-то незаметно в чашку Вале спирт таки подлил. Ну, а дальше всё было, как в тумане. Славик целовал Вале руки и смотрел на неё влюблёнными глазами. Она клонила голову ему на плечо, а он шептал ей что-то на ушко. На самом деле ей уже хотелось спать. Валя поняла, что если сейчас же не пойдёт домой, то заснёт прямо за столом.
Славка, как самый трезвый, вызвался Валю проводить. Но до лестницы не дошли, стали целоваться. А потом Валя отключилась. Вячеслав отнёс её в свою комнату, бережно положил на кровать. А сам всю ночь просидел рядышком на стуле. Он гладил её светлые волосы, поправлял одеяло. К утру Славик заснул рядом с Валей. Проснулась Валентина в Славкиной кровати, ничего не понимая и абсолютно ничего не помня.
– У нас что-то было? – спросила она, испуганно моргая.
– Нет, я же не дикарь, – смущённо и немного обиженно ответил Славка.
Валя потом спрашивала у Толи, мог ли Вячеслав воспользоваться её состоянием. На что Анатолий, не сомневаясь, ответил:
– Никогда. Он же у нас джентльмен.
Пару дней Валю это ещё волновало, а потом она всё напрочь забыла.
Зорянский встретил Валентину очень дружелюбно. Сказал, что она стала ещё красивей и очаровательней. Валя поблагодарила и в ответном комплименте высказала, что он всё такой же джентльмен. Обменявшись любезностями, перешли к делу. По мере того, как доктор Зорянский спокойно и обстоятельно выкладывал информацию о Максе, лицо Вали становилось всё более напряжённым.
– …Сквозное огнестрельное ранение грудной клетки. Пневмоторакс, – говорил Зорянский.
У Вали округлились глаза.
– Что?
– Скопление воздуха в плевральной полости, – пояснил Анатолий.
– Почему? – пыталась понять Валентина.
– Да потому что сквозное, Валь, – ответил Рокотов.
– Плевропульмональный шок, – добавил Вячеслав.
– Он выживет? – спросила девушка дрожащим голосом.
– Вы не волнуйтесь, Валя, – снова заговорил Зорянский. – Операция прошла нормально. Ему очень повезло. Во-первых, быстро его к нам доставили. Во-вторых, ранящий снаряд прошёл через плевральные синусы, минуя лёгочную ткань.
– Синусы, – повторила Валентина.
– Да, запасное пространство плевры, – продолжал разъяснять Толя.
– Это хорошо?
– Это очень хорошо, – доктор Зорянский слегка похлопал Валю по руке. – Да и организм крепкий.
– Он в реанимации? – тихо спросила Валя.
– Нет, в палате интенсивной терапии.
– Есть разница?
– Есть. Небольшая, но есть.
– А увидеть его можно? – спросила с надеждой Валя.
– Можно. Но…
– Что!
– Только один вопрос задам.
– Пожалуйста.
– Скажите, Валентина, Вы тоже невеста Максима Соколина?
– Нет, я не его невеста, – ответила Валя. – Макс – наш самый близкий друг. Кроме нас у него никого нет.
– Кроме вас? – переспросил Зорянский.
– Да. Я и родственники моего будущего мужа. Мы практически его семья.
– Я понял.
– Слав, а почему тоже? – спросила Валя, забыв, как обычно, об отчестве.
Зорянский улыбнулся.
– Да это я так.
Валя удивлённо смотрела на хирурга, её взгляд требовал ответа.
– Ну, хорошо, – сказал Зорянский. – Я объясню. Вы говорите, у него никого нет. А, тем не менее, каждый день приходит его невеста.
Взгляд Вали стал ещё более изумлённым.
– Странно, – прошептала она. – Кто это?
– Фамилия: Гончарова, а имя… Кажется, Ирина… Нет, Тамара. Точно… Тамара.
– Как Тамара? Не может быть! Они давно расстались, – вскрикнула Валя.
Зорянский встал и подошёл к окну.
– Значит, не всё Вы, Валечка, знаете о близком друге семьи... Кстати... Вон она идёт.
Валя резко вскочила:
– Где?
– Да вон. Я её отправил в главный корпус, а она опять возвращается. Наверное, по мою душу. Видите?
– Да, вижу.
Конечно, Валя узнала девушку в бежевом плаще и прекрасно успела её рассмотреть. Она отошла от окна и, пристально глядя на Зорянского, твёрдо сказала:
– Ладно. Потом разберёмся. Сейчас главное – Макс. Его здоровье. Я могу его увидеть?
– Да, конечно. Пойдёмте.
Валя смотрела на бледное вытянувшееся лицо Макса, и у неё сжималось сердце.
«За что тебе всё это? Несправедливо! Как же всё это несправедливо! Ты только не умирай, Макс, пожалуйста, не умирай», – шептала Валя, не замечая, как слёзы текут по её щекам.
А и правда, есть ли в этом мире справедливость?
В Природе её точно нет. Антилопа рождается, чтобы стать чьей-то пищей, того же льва. Она оставляет потомство, которое тоже впоследствии станет чьей-то пищей. Самка паука «чёрная вдова» съедает самца после спаривания, получив от него ресурс.
Разве это справедливо?
Примеров несправедливости в жизни и природе огромное множество. Не ищите справедливости. Нет её! Никогда не было! И не будет! И только глупец будет искать какую-то справедливость всю свою жизнь. И никогда не найдёт. Понимание справедливости слишком субъективно. Так же, как относительны добро и зло.
Нет справедливости, а есть целесообразность и необходимость.
ЧАСТЬ VII
Глава 3. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Тамара смотрела на Макса, гладила его руку, пытаясь понять, что чувствует к нему сейчас. И именно теперь она осознавала, что Максим Соколин был самым лучшим из её мужчин. Лучшим во всех отношениях. Но случилось страшное.
«Ты же знаешь, я этого не хотела, – мысленно говорила она. – Я просто хотела вернуть тебя».
Она до конца не осознавала своей вины. Более того, Тамара думала, что если Макс выкарабкается, он не сможет больше с ней расстаться. Слишком крепко объединило их случившееся.
Держа его руку, Тамара вдруг что-то почувствовала. Может быть, ей просто показалось?.. Нет, не показалось. Он, действительно, пошевелил пальцами… потом ещё раз… и ещё. Она напряжённо смотрела на него, на его бледное лицо, сухие губы… Его ресницы дёрнулись… Тома замерла, она даже задержала дыхание и не моргала…
Она видела, как невероятно медленно он открывал глаза, как будто само время замедлилось, растянулось. И, наконец, его глаза широко открылись. Она выдохнула, её сердце забилось громкими гулкими ударами, как будто его только что запустили. Макс смотрел перед собой, его дыхание было поверхностным и частым.
– Макс, – крикнула девушка, но получился шёпот.
– Макс, – повторила она в голос.
Тамара что-то быстро говорила, всхлипывая, целовала его руку, на которую капали слёзы. Её голос звучал для него просто как звук, лишённый смысла, похожий на далёкое эхо.
На какое-то время он провалился в сон. А, может быть, это был вовсе не сон. Он видел себя лежащим на больничной кровати, и в то же самое время шёл через пропасть по светящемуся лучу.
– С возвращением, Максим Александрович.
Макс впервые видел этого человека, но он чувствовал какую-то тонкую, незримую связь с ним.
– Меня зовут доктор Зорянский. Вячеслав Геннадьевич. Я Вас оперировал. Признаться, поначалу Вы напугали нас… Ну, да ладно… всё это было давно и неправда. А теперь Вы идёте на поправку. Всё у нас будет хорошо.
– Спасибо, доктор, – тихо проговорил Макс.
– На здоровье, – Зорянский легонько похлопал Макса по руке. – Дышать не больно?
– Немного, – сказал Макс, силясь улыбнуться. – Совсем чуть-чуть.
– Ну, и чудненько… Скоро боль пройдёт. Ты терпеливый, я вижу. А теперь давай-ка, дружок, спи. Нам теперь с тобой сил надо набираться.
Макс закрыл глаза, возвращаясь мыслями в недавнее прошлое.
Так что же с ним произошло?
Поезд медленно подъезжал к вокзалу, тяжело выдыхая и надсадно скрипя тормозами. К конечной станции поезд всегда идёт очень медленно, много стрелок, ограничивающих скорость. Вторую половину пути от Ногарска Макс ехал в купе один. Повезло. Да, наверно, хорошо, что он один. Никто ни о чём не спрашивает. Ему было ни до кого и ни до чего. Всю дорогу он либо спал, либо работал, не позволяя себе думать ни о чём больше. Этот последний километр до вокзала был самым мучительным. Мысли, как пчёлы, кружили в его сознании и жужжали, жужжали, жужжали, время от времени, больно кусая. Яркие картинки, вспыхивая на миг, сменялись чёрной безнадёжностью.
Поезд резко затормозил. Макс вышел на платформу и, не останавливаясь, пошёл к стоянке такси. Он знал, что справится с этой болью, не ожесточившись, не озверев. Справится, сохранив светлое незамутнённое чувство, без примеси сомнений и сожалений. Есть ли место надежде? Конечно, есть. Надежде всегда есть место в его душе, а вот нытью и самокопанию он не собирается потакать. Боль есть боль. Она отболит. Не сломает. Лишь сделает сильнее. Чтобы Душа возрастала, ей нужен опыт, в том числе, и негативный. Хотелось бы без боли. Но… никак не получается!
– Лёнька! – крикнул Макс, увидев Карминского, стоявшего в конце платформы. – Меня встречаешь?
– Кого ж ещё-то? – ответил Леонид, обнимая друга.
Они спустились по подземному переходу и вышли к стоянке.
– Неожиданно, но приятно, – сказал радостно Макс. – Чего это ты меня решил встречать?
– Во-первых, я на машине. А во-вторых… мне не терпелось тебе это сказать… твою книгу собираются экранизировать. Сам режиссёр Черноухов. Ты слышишь, Макс?
– Да, я слышу.
– Ты что, не рад? Не понятна мне твоя реакция. Принимаешь, как должное. Как будто уже с десяток твоих книг экранизировано.
– Ну, что ты. Я очень рад. Всю книгу?
– Пока только первый том… Давай-ка вещи в багажник положим… Рюкзачок… Оп… чемоданчик с вещичками.
– Чемоданчик с рукописями. Это у меня рюкзачок с вещичками.
– Понятное дело. Какой же писатель без рукописей.
Ехали по Набережной. Так ближе, да и дорога поприятней.
– Все свои приключения ты мне ещё рассказать успеешь. А сейчас – главное и срочное, – говорил Карминский. – Завтра в двенадцать позвонишь Сергею Юрьевичу Черноухову. Вот его телефон… держи… Он будет ждать твоего звонка. Там уже работа вовсю идёт. Послезавтра вечером эфир на радио «Литературная волна» с Инной Романцевой.
– О!
– Вот так!.. Завтра… ближе к вечеру… заеду, всё обсудим. Дальше…
– Дальше? Ух ты!
– В пятницу эфир на телевидении. Центральный канал, между прочим.
– Вот это да!
– Что, не ожидал?
– Признаться, нет.
– Вот она – слава. Смотри, не загордись.
– Постараюсь. Только вот работать-то когда теперь?
– Макс, ты сейчас на гребне. Лови момент. Популярность – это миг.
– Я понял. Спасибо тебе большое, Лёнь.
– Да ладно. Я-то что? Ты – нарасхват. Все тебя хотят. И радио и телевидение.
– Ты прямо, как мой агент. Может, мне тебе доплачивать надо за это? – сказал Макс, смеясь.
– Я своё и так получу. Не переживай. Это я тебе должен доплачивать. Но это ещё не всё. В субботу встреча с читателями в «Нашей планете». В большом зале. Предполагается аншлаг.
Карминский остановился прямо у подъезда и проводил Макса до самой квартиры.
– Может, зайдёшь? – спросил Макс.
– Нет, нет, нет. Ты отдыхай с дороги. Мне ещё кое-какие дела поделать надо.
– Спасибо тебе, Леонид, что встретил. Да и вообще… за всё спасибо.
– Да перестань ты. Завтра увидимся. Пока.
Друзья обнялись. И Карминский легко сбежал вниз по ступенькам.
Заслышав шум, соседка открыла дверь.
– С приездом, дорогой. Как съездил? – спросила она и обняла Макса.
– Спасибо. Всё хорошо.
Антонина Андреевна относилась к Максу, как к сыну, с большой теплотой. Макс всегда оставлял у неё запасной ключ, зная, что она без разрешения никогда не зайдёт. В её порядочности и такте он не сомневался. Антонина, между прочим, рассказала Максу о появлении здесь Тамары. Но он как-то не обратил на это внимания. А, может, просто прослушал или задумался в этот момент.
– Я пойду, Максим. Тебе с дороги отдохнуть надо.
Оставшись один, Макс почувствовал, как плотным облаком его охватывает непреодолимая тоска. Всё же хорошо. Он популярен. О нём говорят, думают, скоро кино снимут по его книге. Откуда она взялась, эта тоска?
– Нет уж! Не возьмёшь! – твёрдо сказал Макс, обращаясь к невидимой боли.
Он принял душ, разобрал вещи и сел за письменный стол. Пока есть возможность, надо работать. Работа очень увлекала его, захватывая полностью всё внимание и отвлекая в то же время от ненужных мыслей.
В какой-то момент он понял, что проголодался. В холодильнике, естественно, ничего не было. В магазин всё равно надо идти. Самый ближайший – прямо в доме, на первом этаже. Ну, что ж… Придётся сделать перерыв.
Магазинчик небольшой, но там есть всё, что нужно. Хлеб, молоко, бакалея, мясной и рыбный отделы, фрукты и овощи, сладости, напитки.
Макс посмотрел на огромный пакет, полный продуктов и подумал:
«Не много ли я набрал? И куда мне это одному? Хотя почему одному? Завтра Лёнька придёт. И не на один же день. Всё нормально».
Максим не успел ещё разложить все продукты в холодильник, как раздался звонок в дверь. Это была соседка Антонина Андреевна с небольшой кастрюлькой в руках.
– А ты, я вижу, уже в магазин сбегал. Я-то думала, спишь, будить не хотела. А раз не спишь… Пока ты тут приготовишь, а у меня уже готова соляночка горяченькая. Ты ведь любишь, я знаю.
– Да что Вы, тёть Тонь. Не стоило беспокоиться.
– Ты уж меня не обижай, сынок.
– Спасибо. Вы мне, как мать.
Соседка поцеловала Макса в голову, махнула рукой и пошла к себе. Это было так трогательно, что у Макса защемило сердце.
Всю мучительную дорогу он совсем ничего не ел. Дома стало полегче. Наличие аппетита – хороший признак. Он собирался бороться с этой смертельной тоской, не давать ей места, собирался вернуться к своему привычному образу жизни. Бегать, ходить в спорт зал и бассейн. С эфирами и встречами времени свободного останется немного, и всё это время он будет отдавать работе.
Надо, наконец, дописать этот роман!!!
ЧАСТЬ VII
Глава 4. ПАДЕНИЕ ЦИТАДЕЛИ
Туманное утро быстро рассеивало ночную тьму. Навгуры подошли вплотную к стенам крепости ириев. Затаившись в дубовой рощице, они были готовы к штурму по команде рыцаря-командора. Но командир навгуров смотрел не на крепость, а в сторону поля, ожидая сигнала от Мастера Садриэра. Конь нервно рыл землю копытом, ему передавалось нетерпение всадника.
Мастер Садриэр, окружённый охраной из четырёх гангургов, в поле перед крепостью ириев готовил чёрный ритуал с жертвоприношением. Жертву, дочь кухарки, гангурги притащили из Ифоры, маленького придорожного городка западной стороны. Притащили для своих утех, но пришлось отдать Мастеру Садриэру. Ребёнок был без сознания. Маленькая девочка повисла на мохнатых лапах гангурга. Маг показал гангургу место, куда нужно положить ребёнка. Чудовище просто расслабило конечность, и жертва скатилась на траву, издав тихий болезненный стон. Малышка пошевелилась, глаза её приоткрылись.
Садриэр, достав мешок с красновато-коричневым порошком, просыпал его по кругу так, чтобы жертва находилась точно в центре круга, круг получился большой. Потом Мастер подошёл к жертве и обозначил границы малого круга точно вокруг жертвы. Это алтарь. Четыре гангурга стояли стражами по периметру за внешним кругом.
Маг прошептал заклинание и разжёг, пропитанную маслом солому. Это был сигнал к началу штурма.
Часовой на башне крепости, увидев навгуров, уже не успел никому сообщить, так как был сбит стрелой рыцаря-командора.
– На приступ!
Штурм начался.
Путь через поле в четыре раза короче обходного. Тара пришпорила свою лошадь. Оглянувшись назад, она увидела огонь разгоревшегося большого костра.
«Навгурийский маг! Я вернусь за тобой», – сказала она мысленно.
Это был сильный эмоционально-ментальный посыл, специально направленный поток мощнейшей энергии. Этот посыл пробил внешнюю защиту круга и ударился в затылок магу. Садриэр покачнулся.
«Что это было?» – подумал он.
Кто-то очень Сильный пытается ему помешать. Маг почувствовал боль в затылке и страх, неведомый ему раньше, он уже не был так уверен в себе.
Но поддаваться страху не в его правилах. Тембр голоса, который он чётко услышал в своей голове, был красив и мелодичен, и он явно принадлежал женщине. Но какая невероятная Сила была в этом посыле! Какая воля!
«Ирийский маг! ОНА! Всё-таки ОНА!»
– Мне угрожает женщина! О! Я должен испугаться твоей угрозы? – прошептал Садриэр.
Он посмотрел на гангургов, охранявших его:
– Никакая женщина не способна пройти через этих стражей. А её магия скоро перестанет действовать.
Для ириев штурм начался неожиданно. Да, Тара предупредила, но подготовиться к обороне они всё равно не успели. Магическая защита больше не действовала, сейчас самый уязвимый момент. При помощи потусторонней Силы Велидора защита восстановится. Но на это нужно время. Войско ириев было на пути к Анагарду, готовое угодить в ловушку гангургов. А основные силы навгуров штурмовали Араим. Тара была между Араимом и ирийским войском.
Навгуры очень долго готовились к этому штурму, шли на жертвы. Рыцарь-командор ни на минуту не сомневался в успехе. Он жаждал победы! Он хотел триумфа!
Взять эту цитадель можно только со стороны, где нет рва. Навгуры хорошо подготовились. Несколько гангургов тащили к стенам крепости осадную башню. Орудие громоздкое, но при эскаладе незаменимое. Башня выглядела как штурмовая повозка на колёсах. Она несла на себе камнемётные машины. На ней также пристроились стрелки из арбалета и лучники. Это мощное орудие навгуров давало им возможность взять крепость, не разрушив стены. Воины Света стояли насмерть, но силы были явно не равны. Когда навгуры при помощи своей осадной башни перекинули мост, в крепости началась паника. Тяжело раненого Идана Селена с трудом оттащила к пещерам.
Армат, пожалев Анну, освободил её из плена, чтобы она могла спрятаться в пещерах от навгуров. Он был уверен, что Анна раскаялась в своём поступке. Ведь не по своей воле она это делала. Но Анна не оценила его благородства. Она зарезала парня его же кинжалом.
Крепость пала!
Через широко раскрытые ворота рыцарь-командор Зепар Вон со своим войском въезжал в крепость ириев Араим с победными возгласами.
продолжение: https://dzen.ru/a/Zr93MMAJCEp9mmV_