За окном светило солнце. Это был один из тех деньков ранней весны, когда несмотря на то, что еще все укрывает снег, невозможно сомневаться в том, что мир готовится пробудиться и вскоре вся природа, все ее существо будет расти, процветать и буйствовать в радости жизни.
— Закройте, дует… — раздался хриплый, будто надтреснутый голос из угла палаты — этот постоялец хосписа не нравился Михаилу больше всего.
Собственно, в таком месте вообще по умолчанию, как он считал, не могло быть ничего, что бы нравилось, но конкретно вот этот сосед ему досаждал больше всего. Он был чуть старше Михаила, но выглядел глубоким стариком. Сюда его привел рак печени, развившийся, как сболтнула одна санитарка, потому что кое—кто много, много пил алкоголя… Это было странно — Михаил на память не жаловался, но, должно быть из—за постоянно закидываемых в организм горстей лекарств, сейчас она начала его подводить и имя этого углового соседа он никак не мог запомнить… Кажется, Андрей? Впрочем… А важно ли это вообще?! Михаил не сомневался — за февралем наступит март, потом лето сменит весну. А его сосед скоро умрет. И он тоже. Недолго им тут всем осталось!
Но конкретно сейчас, в это необыкновенно теплое, звенящее капелью утро, Михаил как никогда чувствовал себя живым и с отчаянной жаждой тянулся к этому свежему, пробуждающемуся для нового дня, миру… Пальцы судорожно стиснули одеяло — вот бы выйти сейчас! Выйти на улицу и просто, безо всякой цели, побродить по улицам, глядя по сторонам на необъятный, такой безграничный мир… Но, он знал — этому не бывать. Потому что его удел — четыре стены, звенящие звуки катящейся тележки с едой, горечь таблеток в горле и сны, приходящие неизбежно, непременно, обязательно, как будто они — его наказание, определенное Вселенной за ошибки прошлого.
...Тот день был совсем не похож на настоящий — стояла осень и с серого неба сыпалась белая колючая крупа, оседавшая в вязких лужах. И казалось бы — какое значение имеют мелкие детали, ведь они совсем не относятся к тому, что тогда он сотворил? Но почему—то врезалось в память, будто на камне выбили.
Вот обеденный стол. На нем — просыпанная соль. Под вафельным кухонным полотенцем — яблочный пирог. Он, Михаил, стоит перед женщиной, которая этот стол собиралась накрывать к обеду… Хрупкая, тоненькая фигурка обхватила себя за плечи руками и молчаливо принимает его грубые крики, обвинения в собственной бесполезности.
— Опостылела ты мне, бревно бесплодное!
Услышав это, фигурка сгибается, будто бы изнутри ее скрутил приступ боли, но тут же распрямляется и руки ее опадают вниз, безвольно свисают, как веточки у высохшего дерева.
— Миша… Нам надо поговорить…
— Да о чем с тобой говорить, дура?!
Он помнил, что в тот день выпил. Завязал еще полгода назад, но тут — сорвался, не выдержал, приложился к поднесенной по случаю рюмке, а потом, еще к одной и еще, и еще! Заходил к соседу — Никите, а тот — будьте добры, проходите, отмечаем мы праздник, жена третьего ребенка ждет и уж нет сомнений, что снова будет пацан! Михаил поздравил соседа и принял приглашение выпить. И чем больше горло обжигал алкоголь, тем туманнее в голове становилось, тем тяжелее на сердце делалось. А ведь он тоже хочет ребенка, пацана, сына, наследника! И что же ему судьба дает? Коровью лепеху под нос сует, не иначе — потому как уже второй раз женат, а баба не может понести! И главное, вот в чем загвоздка, Михаил ходил по врачам и все они уверяли, что нет — он лично в порядке! Выходит, ему такие бракованные попадались… И ведь спрашивал, спрашивал эту дрянь хитрую еще до того, как сошлись, мол, а способна ли ты родить? И она отвечала, что да, у нее с этим проблем нету! Впрочем… Сам идиот, что повелся! Да просто…
Первый раз когда женат был, серьезно все было, официально, то потом, когда разводиться стал, то такое от ее семьи потоком пошло, что едва отбился! Она, видите ли, на семью рассчитывала! И второй раз Михаил решил, что довеска в виде тещи и прочей родни ему не надо. Потому и выбрал Алену. Она была сирота, детдомовка. А значит… Никакой родни! Да и покладистой казалось, не избалованной, так сказать… Михаил и вздохнул спокойно, думал, вот оно, его счастье! Правда, ошибки первые все—таки учел и с официальным браком решил не спешить. Зачем? Договорился с Аленой честь по чести — как родит, так и поженятся! И вот… Три года с ней потерял! Всем ее обеспечивал! Сидела дома и ни дня ни работала! Все говорила, что да, она уже скоро, надо только верить… Потом начала помаленьку говорить о том, что бывает, люди и без деток вообще живут… Только вот Михаил про такое и слушать не хотел и велел жене прекратить тарахтеть всякие дурости! Потому что, в чем же еще смысл, как не в детях и зачем человеку землю топтать, если у него нету деток?! Вообще, если бы у Михаила спросил кто, а почему же он так настроен на семью с детьми, а у него было бы настроение ответить, то он бы ответил, что это, ну… Естественно! Потому что он… Потому что он сам лично вырос в семье, где был не один ребенок, а два! Брат был младший, Гришкой звали. Он был младше Мишки на четыре года. И как же счастливы были! Мама, папа и два сына. Счастливы были ровно до того дня, как родители в город поехали — Гришке надо было гипс с ноги снимать. Мишка дома остался — объелся накануне клубники с грядки и мучился животом. Ну а потом… В общем, в аварию попали родители и братишка. Никто не выжил. Михаил, когда осиротел, то не понял даже это сразу… Ну, то есть умом то дошло — как—никак, уже восемь лет ему было, но вот в душе не укладывалась темная истина, не могла душа ее принять… Ходил он, потерянный, молчаливый, так что тетка двоюродная — которая его опекуншей сделалась, даже водила его психиатру показать. Доктор, правда, никаких таблеток не выписал и сказал, что время лечит! И правда… Со временем как пришел в чувства Михаил. Стал расти, учиться, жить… Когда восемнадцать исполнилось — уехал в город, в техникум строительный поступил и выучился, работал много… Женился вон, дважды… А чем все закончилось?!
…По коридору загромыхала знакомо тележка — везли обед. Этот звук вернул Михаила в реальность и он поморщился — лучше бы там остался, в тех днях, когда казалось, что жизнь впереди еще есть нормальная.
— Добрый день! — звонкий, юный голос разрезал тусклую тишину палаты и как—то так вышло, что все больные повернулись на него. Ну, а кто не мог повернуться толком — те глаза скосили.
Из—за плеча Любы — старшей санитарки, выглядывала странная особа. Эта была совсем юная девушка, не старше девятнадцати лет. Ее личико, формой напоминавшее сердечко, светилось от улыбки, а небесно—голубые глаза с живым интересом оглядывали палату.
— И что мне делать надо? — шепотом спросила она у Любы.
— Да я же все объясняла! — закатила та глаза. — Эх, молодежь… Вот, дня не пройдет, как сбежишь же, да? Ох, не туда ты пришла работать, девка, — добавила она аж с сочувствием.
Юная особа пожала плечами.
— Покормить надо, — пояснила Люба. — Я вот, к Никитину, — она кивнула на Андрея в углу. — А ты… Вот, к нему подойди… Ну, давай, что я, нянчиться с тобой должна?! — Люба раздраженно повела плечами.
— Все, поняла! — выпалила девчушка и улыбнулась.
— Не нравится она мне, — тихо прошелестела лежащая по соседству с Михаилом старушка. — Молодая… Ладная… А глаза волчьи…
Михаил не слушал, что говорит бабка. Все его внимание было приковано к девочке санитарочке. Что же в ней было… Что—то в ней было такое, что тянуло, как магнитом! А что там старая говорит, не важно было, тем более — что ее, как сюда внуки сдавать привезли, так сказали, что из ума выжила уже…
— Чернота в ней, — прошамкала старуха и Михаил поморщился — она не только говорила странное, но и пахла дурно, а отселиться в сторону, как ни просился, не было возможности! — Яма… Боль гложет… Ее гложет и других за собой потащит, если не исцелить…
Михаил вздохнул глубоко, снова поморщился, теперь — от боли, когда заныли старые, давшие вновь знать о себе на смену погоды переломы. Звякала посуда. Больным пора было принимать пищу.
— Давайте, я помогу, — осторожно сказала девчушка, когда сгрузила на тумбочку возле кровати Михаила тарелку и стакан с чаем.
Она потянулась к нему. Мягкие, изящные руки коснулись плеч в застиранной пижаме.
— Сам могу, — сказал он и улыбнулся чуть. Странное это было ощущение — губы как резанули от такого, казалось бы, простого действа, как улыбка, которое давно уже было им забыто. — Я тяжелый, ты бы не подняла… — упершись в матрас, Михаил с глухим кряканьем сел. — Спасибо, — сказал, когда девчушка подала тарелку с ложкой. — Видишь, сам я вполне еще… — он снова улыбнулся, кивнул на Андрея, который так ослаб, что не в силах был управиться с обеденными приборами — его кормила Люба.
Молоденькая санитарка вздохнула и принялась, видимо, чтобы было чем руки занять, поправлять в ногах Михаила одеяло. А он все смотрел на нее… Что же такое было в ее лице? Нос, щеки, дуги бровей… Она была… Как будто знакома! Но он знал точно — раньше не встречались. Никогда! И такую бы красавицу, которая — сама юность, свежесть, чудо, он бы запомнил! Но восхищение это, он вдруг понял, не имело ничего общего с тем, как мог бы мужчина восхищаться особой противоположного пола. Ни грамма похоти! Ни тени романтического интереса! Нет! Только не с ней. Это было… Нечто глубокое. Странное… Тягучее, манящее и… опасное одновременно. Словно разогретый до кипения мед.
— А ты чего там возишься?! — строго окликнула Люба новенькую. — Других что, я кормить буду? Вот же… Кого только взяли?! Давай, учись, что ли, работать, пока учу!
— Да, да… Конечно… — рассеянно ответила санитарочка и птичкой отпорхнула в сторону от Михаила — к другим пациентам.
Михаил ложкой зачерпнул немного супа, отправил в рот. И не почувствовал вкуса — все его существо было занято иным. Наблюдая за окружающей реальностью, словно сквозь стенку аквариума, он вновь нырнул в воспоминания…
…С Аленой он расстался некрасиво — буквально заставил живо вещи собрать, а потом вытолкал за ворота, сунув предварительно в ладошку деньги — на билет и чтобы убиралась, куда хочет! Кажется, у нее там в городе квартира была, причиталась, как сироте? Вот туда, наверное и уехала. Михаил не чувствовал себя виноватым — не бездомной же оставил жену! Да и какая она жена была, говорил он себе — ребенка то не родила, а значит, не жена настоящая, а так… болванка, заготовка под жену, что бракованной оказалась!
Он после этого долго один был. Потом на работе, на стройке несчастный случай случился и здоровье стало совсем плохим — пришлось строительное ремесло вообще оставить. Вернулся Михаил домой в деревню. Несладко пришлось! Но, как—то выдержал. На лесопилку устроился — оператором жужжащей машины. И зажил потихоньку… Ни с кем особо не общался. Просто… Ну, не нужен был никто! Так, была пара знакомых, вон, Федор например — с ним на новой работе сошлись. Он, бывало, заглядывал к нему…
А потом, когда за сорок лет хорошо так перевалило, Михаил вдруг понял — а ведь время—то уходит! Время летит, у него уже — седина в щетине и волосах… И он решил… Может, стоит опять жену взять? Как—никак, одному живется неплохо, а есть тоска грызущая по теплу уютному, так может, будет семья у него и дети?! И казалось, все к этому благополучно складывается — денег заработанных Михаил особо не тратил, по большей части откладывал и скопил немало. А потом, так вышло, что познакомился через десятых знакомых с одной девушкой. Именно что с девушкой! Потому что в свои тридцать Марина была как девчонка — ладненькая, ухоженная, сочная! Правда, разведена была… Но как узнал Михаил причину — резво за этот вариант ухватился! Дело было в том, что Марина развелась из—за того, что муж детей не хотел. Заставил ее сделать аборт. Михаил сразу сказал — он не такой, он за семью, можно даже многодетную! Марина сперва хихикала на его ухаживания, делала вид, что ей подумать серьезно надо… Михаил решил — это она, наверное, напуганная прежним опытом осторожничает… И тогда он решил показать себя! И для начала, стал, как это положено, дарить ей всякое — цветы, в кафе там водить, в общем, показывать, что он щедрый… Была и путевка на море на двоих. Слетали и сблизились, надо сказать! Марина сменила мнение и теперь была за, за то, чтобы пожениться! Правда, тут вышло немножко непросто — родители у нее оказались очень суровыми и тесть сразу предупредил, что больше обижать дочку не даст! Михаил, чтоб подтвердить серьезность намерений, переписал на невесту машину. Потом, естественно, он оплатил свадьбу… Гуляли всей деревней!
— Ты не грусти, — говорил он Марине. — Вот, думаю, сейчас поднакоплю деньжат и тогда ипотеку возьмем, в город переедем!
Вообще, сам Михаил был не прочь в деревне остаться, но раз жене было охота… Ох, да он на все ради нее был готов! И когда Мариночка сказала, что устала работать продавцом в салоне сотовой связи и что доктор ее сказал, что такая работа вредит будущей матери… Михаил заверил, что тогда пусть будет домохозяйкой, а он — потянет! Все—таки на лесопилке уже до начальника дорос. И началась семейная жизнь…
А потом… Марина сказала, что у них будет ребенок! Михаил был так рад, просто до невозможности! Никого не слушал, что примета дурная — стал вещи детские покупать, комнату для младенчика готовить…
— Зачем ты тут ремонт делаешь? — недовольно морщила нос Марина. — Мы же скоро переезжаем, ипотеку возьмем!
Тогда Михаил ответил, что ребенок — это большие расходы и с ипотекой лучше повременить маленько… Жена молодая расстроилась, но… смирилась с таким его решением. А потом… Случилось несчастье — Марина потеряла ребенка! Она как раз в гости к родителям ездила, Михаила не было рядом… Он примчался, Марина уже дома была, лежала вся белее простыни, в слезах… Михаил тогда заплакал. Так больно было! Сердце на части!
Марина гладила его по голове и шептала, что это ничего, будут у них еще дети… И через месяц завела разговор о том, что раз так вышло, то может… Об ипотеке можно теперь подумать?
И уже позже, оглядываясь назад, Михаил понял — это был первый звоночек. Просто он, окрыленный мечтой о наследнике, не мог и подумать так плохо о своей жене!
Но тогда ему казалось, что все хорошо. Марина на время решила остаться у своих родителей… Михаил, мрачный и подавленный, вернулся в деревню. Жена слала весточки — отдыхает, мол, ходит по врачам, клиникам… Обследования и лекарства, естественно, стоили дорого! Но Михаил денег не жалел. Все мысли были о потерянном ребенка…
Он так ушел в это все, что не сразу заметил, как вдруг стал странно себя чувствовать — уставал постоянно, голова болела и кружилась. Думал, на работе нагрузки, но… Все кончилось тем, что отключился прямо на рабочем месте, то есть на лесопилке и чуть бревнами не завалило! Врач строго сказал — вам бы провериться, а то симптомы тревожные… Михаил отмахнулся — чушь, какие болезни в его годы, не старик еще! Но… Все—таки прислушался. И его как ударили — рак! Михаил был в шоке. Какой еще рак?! Что за чушь?! У него же вредных привычек не было в последние годы! Но доктор сказал — всякое бывает…
Михаил не знал, как сказать об этом жене. Он просто расплакался перед ней, как мальчишка, открывшись! Он думал, надеялся, что будет поддержка… Утешение… Они и были! Вот только немного не такие, какие он ожидал…
— Нужно написать завещание, — сказала молодая жена. — А еще лучше — дарственные побыстрее сделать на все, так проблем меньше потом!
— Ты о чем? — Михаил округлил глаза.
— Тебе что сказали? Через несколько месяцев умрешь! — поджав губы жестко сказала Марина.
— Сказали… — Михаил тяжело сглотнул. В голове как по наковальне колотили. — Но… Лечение…
— А деньги?! — почти взвизгнула жена. — Ты что, хочешь все продать и впустую спустить?! Ты что, поверил, что в каких—то клиниках частных тебя спасут? Да это же все развод! Они только деньги тянут!
Михаил вздохнул — он и сам думал об этом. Что глупо это, наверное — распродать все и потратить на какие—нибудь чудо—таблетки, которые, наверное, просто обман!
— Пожалуйста… — настроение Марины сменилось и теперь она всхлипывала. — Не оставляй свою семью, нас, нищими!
— Нас? — растерянно переспросил он.
— Да, — кивнула она. — Я беременна…
Вопрос был решен! Михаил через день был уже у нотариуса! Нотариус по имени Наталья выслушала его и в глазах светилось большое сочувствие. Еще бы, такая история! Умирающий отец, который рискует не увидеть первенца, стремиться позаботиться о семье, избавить от лишних хлопот с наследством! Дом и земельный участок — в дар. Доверенность к счетам в банке. Михаил буквально испугал своего врача тем, что явился к нему с улыбкой — это было странно для умирающего!
— Ребенок после меня останется на земле, — сказал он. — Теперь и умирать не страшно!
Вот только… Марина вдруг сообщила, что она… Не беременна! Ошибка, мол, вышла! Эдакий сбой в организме женском.
— Я что, виновата, по твоему?! Ты что, меня в чем—то обвиняешь?! — кричала она, когда Михаил сказал, что он просто не может в это поверить, что это кошмар какой—то…
С работы ему, кстати, пришлось уволиться. Потому что здоровье… Его почти и не осталось! Он ходил уже с трудом. Как гнуло к земле грузом неподъемным! Единственное, что мог нормально — это сидеть и руками шевелить, брать что—то не тяжелое.
А потом… В общем, к тому времени Марина снова жила с Михаилом — он не мог уже один существовать. И вот, однажды когда жена ушла в магазин, к нему заглянул сосед — Федор.
Федор, когда ушел с лесопилке по причине здоровья — у него стало шалить сердце, осел дома, но на шее у жены не сидел, а занялся тем, что было по силам — чинил технику потихоньку односельчанам, а еще держали с женой огород, на котором, хоть он и был невелик, но умудрялись выращивать всего и много. Федор говорил, что секрет их — в правильном выборе сортов, а также в грамотной агротехнике.
Марина, кстати, Федора не любила и с тех пор, как Михаил заболел, запретила ему приходить в их дом! Но Федька все равно иногда, вот как сейчас — тайком, заглядывал. Михаил предложил ему чаю, но Федор отказался… И вообще выглядел он до крайности смущенным… А потом заговорил. Мол, не хочет Мишку как больного человека волновать, а только должен все сказать…
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение — лайк и подписка))