Предыдущая глава https://dzen.ru/a/ZrzfV42hWXAsTG-y
Екатерина продолжала давать великому князю все советы, какие могла придумать для его блага, но никогда не упорствовала до того, чтобы его сердить, как раньше, когда он их не слушался. Она открывала ему глаза на его действительные интересы каждый раз, как случай к тому представлялся. А в остальное время замкнулась в очень угрюмом молчании, соблюдая в обществе свои интересы так, чтобы это общество, при случае, увидело в ней спасителя государства.
В ночь с 8 на 9 декабря 1757 года Екатерина начала чувствовать боли перед родами. Она послала уведомить об этом великого князя и графа Александра Шувалова, чтобы он мог предупредить императрицу. Петр вошел в комнату, одетый в свой голштинский мундир, в сапогах и шпорах, с шарфом вокруг пояса и с громадной шпагой на боку. Он был в полном параде. Очень удивленная этим одеянием, Екатерина спросила его о причине столь изысканного наряда. На это он ей ответил, что только в нужде узнаются истинные друзья, что в этом одеянии он готов поступать согласно своему долгу, что долг голштинского офицера защищать по присяге герцогский дом против всех своих врагов, и так как Екатерине нехорошо, то он поспешил к ней на помощь. Можно было бы сказать, что он шутит, но вовсе нет: то, что он говорил, было очень серьезно. Екатерина поняла, что он пьян, и посоветовала ему идти спать, чтобы, когда императрица придет, она не имела неудовольствия видеть его пьяным и вооруженным с головы до ног, и в голштинском мундире, который ненавидела.
После его ухода пожаловала Елизавета Петровна. Она поинтересовалась отсутствием племянника. Ей ответили, что он только что вышел и не преминет возвратиться. Так как боли замедлились, императрица вернулась в свои покои, а Екатерина заснула до утра. День прошел спокойно, схваток больше не было, но сразу после ужина у Екатерины начались роды. Послали за великим князем и за императрицей, и едва они вошли в комнату, как она разрешилась дочерью. Екатерина просила императрицу дать девочке ее имя, но та решила, что она будет носить имя ее старшей сестры Анны Петровны, матери великого князя.
Петр, казалось, был очень доволен рождением дочери. По этому случаю он устроил у себя большое веселье, велел устроить то же и в Голштинии, и с удовольствием принимал все поздравления, которые ему по этому случаю приносили. На шестой день императрица принесла Екатерине приказ кабинету выдать ей шестьдесят тысяч рублей. Она послала столько же великому князю, что немало увеличило его удовольствие.
После крестин начались празднества, но Екатерина не видела ни одного и них. Она была в своей постели одна-одинешенька, и не было ни единой души с ней. Императрица в этот раз, как и в прошлый, унесла ребенка в свои покои. И под предлогом отдыха, который был нужен Екатерине, ее оставили покинутой, и никто ни ногой не вступал в ее комнату и не осведомлялся и не велел осведомляться, как она себя чувствует. Как и в первый раз, она очень страдала от этой заброшенности.
В результате дворцовых интриг, когда императрице представили, что слава ее в Европе страдает от влияния графа Бестужева, канцлер был арестован. С него сложили все должности, лишили всех чинов и орденов, между тем как ни единая душа не могла обстоятельно изложить, за какие преступления или злодеяния так всего лишали первое лицо в империи.
Екатерина узнала об аресте Бестужева из записки графа Понятовского (в 1757-1762 годах был аккредитован при дворе в качестве посла Саксонии), которую передал ей Лев Нарышкин. После прочтения этой записки и сделанных ею размышлений, множество мыслей, одна неприятнее и грустнее других, пришли ей на ум.
С тяжелым сердцем Екатерина оделась и пошла к обедне, где ей показалось, что большая часть из тех, кого она видела, имели такие же вытянутые лица, как и она. Никто ни о чем не говорил с нею весь день, и как будто никто не знал о событии. Вечером Екатерина присутствовала на свадьбах графа Бутурлина и Льва Нарышкина, на ужине и на балу. Императрица не появилась ни на одной из этих свадеб, ни в церкви, ни на банкете.
Тем временем, допросы графа Бестужева шли своим путем. Общество было убеждено в его невиновности. Однако, Петра напугали и внушили ему подозрения, что Екатерине будто бы была небезызвестна тайная переписка Бестужева, так что Его Императорское Высочество не смел почти разговаривать с женой и избегал заходить в ее комнату.
В один из дней между Петром и Екатериной разразился страшный скандал.
В последние дни масленой недели в придворном театре должна была быть русская комедия. Так как Екатерина давно нигде не появлялась, при дворе стали ходить слухи, что из-за ее доброго отношения к Бестужеву она впала в немилость, и ей мешают появляться на публике. Чтобы положить конец этим сплетням, Екатерина решила посетить комедию. Так как фрейлины Екатерины должны были следовать в театр за нею, Петр был категорически против этой идеи, поскольку у него были планы провести этот вечер в обществе одной из фрейлин, Елизаветы Воронцовой. Не принимая во внимание этих обстоятельств, Екатерина велела графу Александру Шувалову распорядиться насчет ее карет. Несколько времени спустя великий князь пришел в ее комнату. Он был в ужасном гневе, кричал, как орел, говоря, что она находит удовольствие в том, чтобы нарочно бесить его. Однако, Екатерина не изменила своего решения, и когда послала спросить у графа Шувалова, готовы ли кареты, он сообщил, что великий князь запретил их подавать. Тогда Екатерина сказала, что пойдет в театр пешком, но перед этим напишет письмо Ее Императорскому Величеству.
Следующая глава https://dzen.ru/a/Zr95KB6_5H9kfBr6