Некоторое время мы провели с Борей, оформляя юридическое лицо. Поехали в какую-то контору, дали денег и получили зарегистрированное акционерное общество закрытого типа «Вишня». Предполагалось сделать на Гагарина евроремонт и поставить факс. Я даже стал собирать офисную мебель чёрного цвета, купил кожаный гарнитур из чёрного дерматина.
Почувствовав деньги, откуда ни возьмись, вокруг стали роиться коммерсанты всяких мастей. Кто-то предлагал кафель со склада привезти, кто-то – конкретное здание выкупить у государства что-то по остаточной стоимости... Я перевёл пятьсот тысяч рублей на счет фирмы Мелодия и разломал всю квартиру. Денег на перепланировку уже не хватало. Точнее, их не было уже совсем. Но мы продолжали с Ленкой карабкаться.
Телевизионная программа Частная Вечеринка уделила мне целый час эфирного времени, что требовало большой организационной подготовки. Славкина подружка Лена Буравлёва, свидетельница выстрела в Талькова, уже работала к тому времени на ленинградском телевидении в качестве администратора. Её телефонная книжка таила в себе номера телефонов абсолютно всех эстрадных и театральных артистов, рок-музыкантов и продюсеров. Буквально за два дня Лена заручилась обещаниями всех, кто должен был участвовать в программе, а потом еще напоминала звонками утром, оповещая о времени прибытия в студию. Надо сказать, работа проведена была феноменально: Юрий Шевчук, Слава Бутусов, Пётр Самойлов, Андрей Усов и многие крутые почтили вниманием пилотный выпуск программы, героем которой был я.
Программа так понравилась руководству, что Частную Вечеринку жёстко поставили в сетку, и снимали её, чуть ли, не каждый месяц. Однажды героями программы стали Лолита Милявская и Александр Цекало. Предполагалось устроить им телебракосочетание на берегах Невы, пригласив на программу близких друзей свадебной четы. На вопрос, кого бы хотели они видеть в числе приглашённых артистов, ребята упомянули меня. Тогда мне позвонили с телевидения и пригласили на программу кабаре-дуэта Академия с новой песней.
Упс, а песни-то и нет! Что мне там спеть такого нового?.. И Роланда уже нет, пульта тоже нет, и микрофона... Надо искать студию. Позвонил Игорю Дельгядо, директору студии Мелодия. Он пригласил в Церковь на Васильевском, выделил два часа у Юрия Морозова. Борька привёз меня, заплатил за студию двадцать долларов. Юра Морозов усадил меня за пульт и удалился в свою каморку. Я записал За Пивом наложением за полтора часа; тридцати минут хватило, чтобы свести песню.
В назначенный день мы с Леной – красивые – пришли на съёмки. Первое, что огорошило, – все артисты должны были сидеть за основным свадебным столом вплотную, для пущей телекартинки. Жёны артистов, при этом, болтались где-то за кадром в фойе, что дико меня бесило. Однако беспрекословного включать было не к месту, и я тихо обтекал себе внутрь. А тут ещё: представляя меня, Цекало карикатурно высмеял мою фамилию, назвав Сливой, что буквально выбило меня из колеи. Я даже стал заикаться от негодования, стараясь держать лицо, но всё равно голос мой пробила нервная дрожь.
Вот сволочь, думал я, произнося под хохот публики какие-то нелепые слова в адрес бракосочетающихся. И тогда приглашение на сцену сулило истинное спасение! Вместе со мной на сцене тогда танцевала маленькая девочка, похожая на снежную фею. Её звали Саша, и пока мы выступали, на всё это дело величественно взирал её папа, известный рок-промоутер Дмитрий Гройсман.
Спустя какое-то время звонит Саша Цекало:
— Леша, привет. Тут вот какое дело. Знаешь, теперь ведь Лолка поёт. Я больше не пою.
— А что ты делаешь теперь?
— Концерты организую, директор я теперь, понимаешь. Теперь она сама поёт.
— Круто, а что поёт?
— В том-то и дело, что пока нечего петь, но набираем пока материал. У Пугачёвой были вчера, ставили ей кассету с Частной Вечеринкой. Понравился ей ты.
— Да ты что?! Правда? Познакомите с ней?
— Да, ну конечно, о чём ты.
— Ну, лады. Может она еще твою песню споёт.
— Было бы круто, надо подумать, какую.
— Да, надо подумать. Ну, давай, до связи.
— Звони, Саша, не пропадай.
На следующий день ко мне приехали Кирилл с Борей, и мы предавались всяческим развлечениям. Настроение было выше среднего. И тут вновь звонит Цекало:
— Лёша, привет, разговор есть. Помнишь ту песню, что исполнял у нас на свадьбе?
— Запивон? - радостно отреагировал я.
— Он самый... хотим купить у тебя песню, чтоб Лолка пела.
Закрыв трубку рукой, я шёпотом поведал друзьям, что у меня москвичи покупают песню За Пивом. Боря обрадовался, и сделал жест рукой, показывая что-то большое и объёмное...
— Саша, а тыщу долларов вы как-то сможете заплатить?
— Ты что, сдурел, — воскликнул Цекало, - максимум сто пятьдесят мы можем собрать, но дело ж не в этом! Мы песню с тобой споём на Рождественских Встречах по ОРТ, вникаешь? С «мамой» тебя познакомим, все дела. Дружить будем...
— Так мы и так дружим ведь, — веселился я, — а так с тыщей долларов будем дружить...
— Ладно, — оборвал Саша, — я не готов к таким цифрам пока, считай разговора не было.
Цекало повесил трубку, друзья меня ободряли:
— Лёха, они ж выступают по всей стране, тыща баков для них — тьфу! Они разводят тебя. Вот увидишь, он позвонит еще.
— Да, фиг его знает, — огорчился я, — он сказал, что цифра для них не подъёмна...
— Пиздит, — парировал Кирилл.
Междугородний звонок разбудил меня на следующее утро в смертельную рань. Трубка сухо проверещала, что с огромным трудом они готовы собрать мне пятьсот долларов, но это есть физический максимум их семейного бюджета, и что ни цента больше и всё. Я с бодуна не был готов к противостоянию и покорно согласился с Сашей во имя жизни на земле.
Вечером того же дня позвонил Миша Шишков. Он вёл колонку музыкальных новостей в крупнейшей газете Аргументы и Факты, издаваемой многомиллионным тиражом. Каждую неделю он отправлял тексты факсом, и его новости выходили в субботнем выпуске газеты. Я знал об этом, и с восторгом ему сообщил, что договорился с Академией на покупку... шести песен. «Вах!» — воскликнул Миша, и отправил в Москву горячую «новость». Спустя пару дней страну оповестила деза: «Кабаре-дуэт Академия приобрела у Алексея Вишни шесть новых песен. Сумма сделки составила шесть тысяч долларов США».
Московские журналисты, досель ничего не слышавшие о молодом композиторе,оборвали Академикам телефон. С моей стороны это было лишь невинною шуткой. Очень уж захотелось, чтобы Цекало осознал, с каким крутаном свела его судьба в моём лице. Что лишь стоило ему обратиться к Вишне, как его имя попало в газету. Но я в то время не мог и предположить, что буквально через год Академики сядут вести Утреннюю почту на центральном всесоюзном телеканале, а попасть в эту программу всегда было мечтой любого эстрадного артиста. Надо ли говорить, что в ту программу меня уже никогда не приглашали…
Я тогда не понимал, что ни о каких перспективах нечего и мечтать, что не будет ни Песни года, ни Утренней почты, ни Пугачёвой. По тону Саши я понял, что могу приехать к ним за деньгами. Поехал с Борей, мало ли что... По приезду я купил на эти деньги четыре новых дверных коробки и врезал их в стены своей раздолбанной квартиры. Миша Шишков мне больше никогда не звонил. Цекало тоже.