- Ленка, я тебе хлеба принесла и банку козьего молока... Хлеб свеженький, утром испекла. Ты молоко козье пьёшь? - тараторила Верочка.
- Спасибо! С удовольствием выпью... - немного отстранённо ответила подруга. Хлеб в руках хрустнул свежей корочкой, распространяя вокруг дивный аромат. Гостинцы Елена Сергеевна оставила на столе возле дивана. Никогда ещё она не была столь неприветлива, что с трудом дождалась, когда Верка убежит обратно собирать вещи. Записи Евдокии Фёдоровны притягивали. Столько всего неизведанного было в истории их семьи. Лену мучил вопрос: почему бабушка раньше не дала почитать свой дневник? Это же самая реальная информация о войне, которую раньше могла видеть в фильмах или читать в книгах. Это то, что она теперь будет рассказывать ни одному поколению современных учеников. О такой войне память должна жить вечно...
1 апреля 1942 года.
Тепло ещё не наступило, а мы уже получили задание от председателя. Нужна помощь на лесопилке, а в начале мая примем активное участие в посевной. Весь учебный процесс теперь активно связан с трудовой деятельностью. Так что учебный год придётся завершить раньше. Начинаем ускоренно изучать оставшиеся темы, чтобы к посевной учебная программа была вся пройдена.
Тимофей Николаевич растёт. Я провожу с ним не так много времени, как бы хотелось. Зато вся ночь в нашем распоряжении. Как же он сладко сопит! Об этом подробно рассказываю Коле в письмах...
13 апреля 1942 года.
Сегодня у нас радость. Глаша родила двух козлят. Теперь у нас будет своё молоко для Тимочки. На козьем молочке наш с Колюшкой малыш вырастет богатырём!
17 апреля 1942 года.
Вчера получили известие о том, что мой отец пропал без вести. В доме царит траур. Я запретила всем плакать, ведь пропал без вести не равно погиб. Нужно верить и ждать!
26 апреля 1942 года
После посевной, с учениками не расстаёмся. В скором времени подоспеет прополка, а там не за горами и сбор урожая. У войны нет возраста. Мои восьмилетки работают наравне со взрослыми. Подъём в четыре утра, завтрак похлёбкой в школьной столовой и потом до девяти вечера на работе. Всех нас поддерживает мысль, что своим трудом мы приближаем Победу!
2 мая 1942 года.
В посёлок привезли эвакуированных детей, оставшихся без родителей. Нам досталась девочка Таня. Сказали, что ей полтора года, хотя выглядит малышка на год от силы. Худенькая, тихонькая такая. Смотрит большими испуганными глазищами на нас. Странно, но она совсем не плачет, но и толком не говорит. Мама, чтобы спрятаться от плохих мыслей, с головой погрузилась в детей.
10 мая 1942 года.
Запасы продовольствия в посёлке на исходе. Весь собранный осенью урожай отправили на фронт. Семьи выживают на том, что осталось в личных подсобных хозяйствах, а там практически ничего не осталось. На завтрак, обед и ужин едим картошку и хлеб с лебедой. Спасает нас Глаша своим молоком. Коров в посёлке не осталось. Их забрали на нужды армии ещё осенью. Слава Богу, хотя бы коз не тронули!
Смотрю на детей и понимаю, что они всегда голодные. Работать приходится много, а похлёбку дают работникам совсем без навара. Ребятишки на привале давно уже не играют, а всё чаще говорят о еде... Кто что после войны съест в первую очередь. Мечты их немного веселят, дети начинают улыбаться. Когда уже эта война кончится? Голод - это страшно!
16 мая 1942 года.
Только написала про нашу кормилицу, как случилось непредвиденное. Сегодня приехали снова собирать скот. Молва быстро разнеслась по посёлку. Мама угнала Глашу в лес. Сказала, что пусть её расстреляют, но детей морить голодом не позволит. Забрали козлят и всех куриц. Соседка еле уговорила военных оставить петуха и квохчу. Сказала, иначе в следующий раз забирать нечего будет... Помогло!
Мне сначала стало стыдно, что мама козу спрятала, но вспомнила голодные глаза своих учеников и подумала, что так хотя бы смогу и их подкармливать.
15 июня 1942 года.
Чтобы легче пережить голод в рацион прочно вошли крапива, лебеда и практически любая трава. Дети мало разбираются в съедобных растениях, поэтому едят любую зелень. Начались отравления, дизентерия и другие заразные болезни. Мои ученики болеют один за другим. Болезни приняли масштаб эпидемии. Меня тоже не миновала сия участь. Следом заболели Таня и Тимофей. Страшно, но надеюсь, что с Божьей помощью справимся...
Елена Сергеевна отчётливо ощущала аромат хлеба, что лежал на столе. Сейчас она точно не сможет поесть. Перед глазами стояли образы худеньких детишек, которые мечтают о еде...
- Боже, как на такое можно смотреть? - прошептала она. Непослушные слезинки выкатилась из глаз...
31 июля 1942 года.
Долго не могла взять в руки дневник. Месяц назад не стало сыночка... Мой любимый зайка... Мой цветочек... Жизнь превратилась в ад... Как стать сильной? Где черпать силы?
Сынок, за моей спиной осталось чудо твоего появление на свет и такая короткая жизнь... В тебе соединилось всё самое прекрасное, что было в моей жизни. Это останется навсегда в моём сердце...
В утешение Бог сохранил нам Танечку, хотя казалось, что ей справиться с болезнью будет много тяжелее. Слишком она худенькая... В Бога учителям верить не положено, но почему-то с начала войны я постоянно к нему обращаюсь. В последнее время всё чаще думаю о нём. Есть ли Бог на самом деле? Если бы он был, то точно не смог забрать душу невинного ребёнка...
Не могу решиться написать мужу, что не сберегла нашего сыночка... Мама говорит, что не стоит. Вера в победу и скорое возвращение к сыну, ему помогает... А мне уже ничего не поможет...
5 августа 1942 года.
Танечка сегодня назвала меня мамой и обняла. Я заплакала, следом заплакала мама. Сколько слёз пролито в последнее время! Мои ученики и Танюша меня возвращают к жизни. Ощущаю их своими детьми. Вожу ребят в гости по несколько человек. Пою молоком. После болезни многие еле передвигают ноги. Дети уже знают, что если пойдут ко мне, то обязательно будут пить молоко. Терпеливо ждут своей очереди...
Вечером Агриппина Александровна собрала педсовет. Пора готовиться к новому учебному году. Решено начать его сразу после уборочной. Начнём учёбу, а вместе с ней и заготовку дров.
- Танечка - это моя мама? - воскликнула вдруг Елена Сергеевна. - Мама же Татьяна Николаевна... Бабушка дала ей отчество своего мужа Николая. Получается, что мама была бабуле приёмной дочкой? Не может быть! Я ничего об этом не знала, да и мама, похоже, тоже. Вот почему эти записи никогда не попали к нам в руки. Это так осталось бабушкиной тайной...
Лена с ещё большим желанием погрузилась в прочтение дневника.
26 августа 1942 года.
Похоронки одна за другой облетают посёлок. Скоро не останется дворов, откуда не слышится женский плач... Молюсь за мужа. Погиб папа Коли, пропал без вести мой отец, нет больше нашего Тимошеньки... Не может же Бог забрать ещё и его?
Нужно быть сильной, потому что две мамы нуждаются во мне и потому что есть маленькая Танечка. Прихожу с работы, малышка тянет ко мне ручки, а я чувствую, как тепло наполняет душу...
Мне есть ради кого жить!
14 ноября 1942 года.
Серая бумажка с официальным названием "Извещение о смерти военнослужащего", в которой равнодушным торопливым подчерком написано: Ваш муж, красноармеец Нестеров Николай Никифорович, погиб в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество 25. IX. 1942 г. …
Хочу плакать, но слёз нет... Какая-то пустота внутри. Она всё больше поглощает... Утром понесу похоронку до избы Николая. Плакать будем там...
Это была последняя запись в старой тетрадке. Эмоции Евдокии Фёдоровны передались Елене Сергеевне. Она громко зарыдала, всхлипывая и причитая, соединив в своём плаче боль, грустные мысли, неизбежность и страх того времени...