Чёрт был старым, с заметной проплешиной на башке и грустными глазами. Выглядел он, как шахтёр, вернувшийся из забоя, выдавший на-гора чёртову прорву горючего камня. Ни с того ни с сего, он вдруг возник за столом, с солдатской кружкой в руке, и слегка поклонившись, заговорил:
- Прежде всего, разрешите представиться – Чарльз Чемберленович, чёрт-искуситель высшей категории.
Иван Кузьмич в ответ растерянно кивнул головой, и уже хотел произнести «оч приятно», но вовремя спохватился, и, промычав неопределённое, с хрипотцой в голосе, поинтересовался:
- Какими судьбами к нам, господин Чарльз?
- Скука, - ответил чёрт и, подавив зевок, продолжил, - Скука, безмятежнейший Иван Кузьмич…
И тут же испросил вишнёвого компоту, что стоял в банке здесь же на столе.
Глядя на чёрта, Иван Кузьмич отчего-то вовсе не испугался - так слегка расчувствовался, а приглядевшись внимательнее, даже и пожалел бедолагу, подумав: «Ай-я-яй… Укатали Сивку крутые горки. При таком-то потенциале, какие уж тут могут быть проказы, да каверзы? Ну, разве что кнопку под зад подложит, или же стирального порошка в супчик подсыплет. А на большее, по всему видать, запалу не хватит… Ну, и слава Богу».
Успокоившись своим наблюдением, Кузьмич всё же не стал нагличать, а отвёл глаза в сторону, и принялся наблюдать за влетевшей в комнату осой, что произвела облёт, и теперь билась в стекло, в надежде на удачу или чудесное преображение прозрачного в воздушное.
Чёрт же докушал вишнёвые ягодки, почмокал от удовольствия губами, и, отодвинув кружку, стал смотреть на Ивана Кузьмича изучающим взором. А через минуту вновь причмокнул и сказал:
- Ну-с… Поговорим?
- Поговорим, - ответил Кузьмич, ощущая в себе прилив несвойственной ему бодрости бесшабашного человека, - Отчего ж не поговорить, коли есть о чём!
- Ну, как же, как же? Как не быть? Очень даже есть о чём…
Тут он немного помолчал, будто собираясь с мыслями, а собравшись продолжил:
- Вот ведь какая получается антиматерия… Вы, Иван Кузьмич, по всем статьям - тихий и милейший с виду человек… И мыслями не обиженный. Да что там мыслями, – не обижены Вы и непониманием второго закона Ньютона и прочих механик… И руки у Вас – не ноги, растут откуда положено… И интересы Ваши вполне симпатичные – тычинки-пестики, планетки-звёздочки…С какой на Вас стороны не погляди – везде аккуратненько. Ни тебе оторванной пуговки, ни шипящей соседской зависти, ни тишайшего безобидного злорадства…
Тут чёрт опять замолчал, наклонился над столом и, приблизившись к Кузьмичу грозно вопросил:
- Самому-то не противно?
Иван Кузьмич от неожиданности отклонился от оратора, подумав: «Ну его к едрене фене… С таким надобно поосторожней… А то глядишь, ещё и бодаться начнёт… Вон они роги-то из шерсти торчат…»
А совладав со своим испугом, взял себя в руки и ответил:
- Что ж… Честно говоря, бывает что и противно… От узости своей,… от бесталанности,… да когда слизня в рот положишь со щавелевым листом, по недосмотру… А Вам-то, господин Чарльз, какая с этого печаль-забота? Или ущерб какой терпите?
- Я ж уже пояснил… Скука… Скучно с Вами… Живёте серенько, без искорки…
- Да что ж мне искрить-то? Что я утюг какой, или трансформатор?
- А что? А может и утюг! Другие-то вон, кто с кайлом, а кто и с рупором… И душой кипят, и чтоб светлое будущее, и пламенный мотор в подреберье. У них и прибыля, и круговороты разные, и всякие другие ураганные явления.
Иван Кузьмич выслушал пылкого агитатора, не перебивая, а как тот закончил, посмотрел на него с хитринкой, и спросил:
- Величием искушаете? Значимостью? Так это мне ни к чему… Это мне, как татуировка на заднице – вроде бы где-то есть, а без зеркала не взглянешь… Хотя, конечно, вещь модная…
Вновь заскучавший чёрт покачал своей плешивой башкой, тяжко вздохнул, и с глубочайшей грустью в голосе, тихо произнёс:
- Да Вы, как я посмотрю, и вовсе пропащий человек. Вы не то, что в светлое будущее,… - и перейдя на таинственный шёпот, заключил, - Вы Родину не любите…
Сказал и исчез.
Кузьмич же от последних его слов вспыхнул… и одеревенел…
А успокоившись, покачал головой и произнёс вслух, глядя на неутомимую осу, - Всё ж напоследок ожёг, рогатый…
А поразмыслив, и так и эдак, задался совсем не лёгким вопросом:
– А как это, в самом деле, – любить Родину? И кто знает, что для неё благо, а что плесень осклизлая? Для неё… И любит, хотя бы, та же рыба пучеглазая своё море-океан, коли без него не жить, не дышать не может? Часть – она и есть часть… А оторвёшь - побьётся на берегу, да и стухнет…
Когда за окном стало темнеть, Иван Кузьмич встал из-за стола, приоткрыл раму, выпустил на волю осу и, взяв банку с компотом, пошёл к выгребной яме. Брезгливо вытряхнул остатки, а подумав, выбросил и саму банку. Резко развернулся и зашагал к дому, хмыкая и презрительно ворча:
- Здрасьте Вам с перепугу… Дожили… Всякий чёрт-Чемберленович будет ещё меня учить, как мне Родину любить…
Автор: Вадим Ионов
Источник: https://litclubbs.ru/articles/1273-rodina.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: