— Может, это только сон? — спрашивает Тереза Гарднер своего мужа
— Нет, сон — это когда снится только одному, а вот когда ты с кем-то вместе, это реальность — отвечает муж.
Идиллический момент из начала фильма "Цвет из иных миров". Момент-предчувствие грядущих изменений. Экспозиция уже прошла, и мы узнали о героях достаточно, чтобы в дальнейшем им сопереживать. Но завязка основного конфликта еще не наступила. «Цвет из иных миров» начинается с похвального воспроизведения знакомых схем из методичек по сценарному мастерству. Но чем дальше продвигается сюжет, тем более самобытным становится это кино.
Это можно понимать двояко. Тут либо фильм предлагает зрителю что-то действительно интересное, либо забывает напрочь забывает о нем. Истина как всегда где-то посередине.
«Цвет из иных миров» — хоррор, который с успехом сочетает ненавязчивую драматическую линию с киноаттракционом ужастиков 80-х.
Тем не менее, как нам кажется, для режиссера это очень личная история. Ведь фильм в какой-то степени рассказывает о том, как сильно мы боимся неизвестного и какие страхи это неизвестное рождает.
Как в жизни главного героя появляется внеземной Цвет, так и в жизни режиссера появляется эта возможность еще о чем-то сказать этому миру посредством кино. Он уже и забыл как это — снимать фильм! В каком-то смысле это и есть прикосновение к неизвестному.
По словам режиссера, для которого эта картина стала первой после вынужденного двадцатилетнего перерыва, он почувствовал, что снимает кино лишь на третий съемочный день. Фильм как будто показывает этот путь «возвращения» в родную стихию. Прохладное начало быстрыми шагами продвигается к кульминации, где лавкрафтовский первоисточник начинает помогать фильму, а не выгодно выделяться на его фоне. Возможно, именно в это помощи и кроется инаковость фильма (в хорошем смысле).
Главный антагонист фильма — Цвет, но это формальный противник. Гораздо важнее для героя справляться с самим собой.
Персонаж, сыгранный Николасом Кейджем, есть ни что иное как отражение режиссерского состояния. Это действительно вызов. Одновременно с этим на создателя давит ответственность. Это вам не очередной хоррор про дома с приведениями — это экранизация самого Лавкрафта.
Хоть и герой фильма, как мы помним, не справляется с тяжелым бременем ответственности, режиссер явно рождается заново. Он экспериментирует со звуком и изображением.
Например, для звукового обозначения Цвета был использован ультразвук. Вы скажете, ну и что здесь особенного. На самом деле это осознанный и довольно сильный режиссерский ход. По сюжету самыми восприимчивыми к Цвету являются животный и дети. Именно поэтому и выбран звук высоких частот. Его же слышат только дети и животные. Так содержание обосновывает форму, выразительные приемы не просто так нагромождены в фильм, а подкреплены на смысловом уровне. И так буквально со всеми элементами.
Но главная заслуга фильма, конечно, не в его технической части. Свет, звук, практические эффекты — здорово! Но еще лучше, когда ужасы не бояться экспериментировать с абсурдом и юмором.
Николас Кейдж открыл какое-то новое амплуа психоделического героя. И что тут скажешь — у него прекрасно получается показать через какие-то нелепые, глупые и смешные ситуации серьезные вещи. Через весь фильм мы можем проследить то, как вместе с маразмом крепчает состояние изолированности героев друг от друга. Своеобразной кульминацией может служить сцена с помидорами, когда супруг отчаянно сокрушается о неудачном урожае, а жене срочно нужен высокоскоростной интернет. В общем, каждый о своем и все об одном. О неумении слушать и сопереживать.
Однако не нужно воспринимать все неровности и шероховатости фильма за его достоинства. Ведь абсурдность ситуаций спасает фильм от слабой драматической основы. Точнее сказать, слабой по исполнению (не по замыслу). При всей своей неидеальности «Цвет из иных миров» привлекает внимание. Это не попкорновый хоррор. За ярким светом здесь кроется пугающее пепелище от некогда уединенной фермы Гарднеров.
Более того, фильм сам предлагает зрителю яркую метафору о самом себе. «Цвет из иных миров» — это как сросшиеся в большого мерзкого монстра альпаки. На первый взгляд — непонятно что, мерзкое ужасное. Но присмотришься и понимаешь — что это те самые милые животные, которыми так дорожил главный герой.